Басаевский архив

Четыре увесистых сумки, захваченные в схроне, приоткрыли завесу над его личностью. Пунктуален, мелочно бережлив, сентиментален. Хранил справки о болезнях своих и родственников. Конверт со школьными аттестатами, сочинениями, рисунками: учился средне. Рисовал (перерисовывал или ему рисовали) терминаторов. Дневник за 8-й класс: благодарность за помощь в обеспечении порядка на конно-спортивном празднике. Личная переписка — умел быть не по-горски лиричным. Перевязанные резиновым жгутом расписки — «Я (ФИО) поддерживаю кандидатуру Шамиля Салмановича Басаева на должность Президента Чеченской Республики Ичкерия и добровольно передаю в его пользу принадлежащий мне…» Далее — от холодильника до магазина. ФИО и заключительная подпись — часто неразборчиво. Зато — «передаю автостоянку с трофейными (!) автобусами. Сидения украл…» — следует армянская фамилия. Пригласительные билеты в театр имени Нурадилова: карандашная пометка: «Д (Дудаева) — не будет». Снизу приписка: «Будет Алла и Кусама» (жены Дудаева и Масхадова) — в театр не пошел. Списки «предателей» и «преступников»: в их числе ряд известных российских журналистов (не будем их задним числом пугать). Варьируемые «цены» за голову. Арабские прописи и учебники — почти без пометок: филологом не был. Значки, повязки, ритуальные погоны — наградами и статусом дорожил. Тысячи групповых фотографий: семья, родственники, много узнаваемых лиц. Последние — в основном за период между двумя чеченскими войнами. Застольные встречи — скромные, внешне без спиртного. Несколько журналов по шахматам…

* * *

Свою партию он отыграл. Операция по его устранению продолжалась не один год. На авось действовать было нельзя, чтобы не начинать всё сначала. И еще: при облаве на волка никогда не знаешь, на кого в конечном счете он выскочит — на главного снайпера или загонщика. Теперь это и неважно…