Равные всем живущим Я встретил принцессу на минном поле

Тузла — город на севере Боснии, страны 10 миллионов «рассеянных» противопехотных мин. Кампания за размещение крупного ооновского заказа на разминирование пришлась как раз на лето 1997 г. То ли в связи с кампанией, то ли принцессы ради… Впрочем, «все вопросы — к мистеру Вэнсу из королевского протокола». 28 июля к трехэтажной гостинице в центре Тузлы прибыл кортеж из пяти или шести «тойот»-полуфургонов. «Господа, Ее высочество возглавляет общественную борьбу с противопехотными минами. Однако проявите понимание… Дорога заняла пять часов…».

Не искушенный в женской моде и стилях, допускаю небрежение к деталям. Энергично, чтобы не сказать ослепительно — для мужских глаз, — в дерзко короткой юбке выскочила ожидаемая уже часа полтора принцесса Ди. Светло-бежевое с еще более светлой отделкой платье с кромкой контрастных пуговиц. Застегнуты — не все. Простите, моралисты, — без чулок и колготок. В правой руке — одноцветная жакетка и совсем не подходящая к случаю театральная белая сумочка с дешевым, почти бижутерным, никелированным значком-застежкой. Очень молодежно… В шнурованных не по сезону то ли кроссовках, то ли туфлях, добавляющих ей еще сантиметров шесть, а может, и восемь. Явно лишние. Высокая, с гордой осанкой (но не скажешь «аршин проглотила»), узкобедрая — то ли затянута в корсет, то ли отродясь с мальчишеской фигурой. Наклонила голову. Не маска — сейчас рассмеется и примкнет к строю невесть кого ожидающих. Чем-то похожа на всех. Никакого аристократизма. Не по-женски далеко протянула ладонь. Перевернутой лодочкой. Бесцветный лак для ногтей. Короткая мальчишеская стрижка. Ни одной морщины и никакого намека на косметику: губы, ресницы, веки абсолютно натуральные. Очень узнаваемый, какой-то классический запах духов. Рукопожатие — жесткой сцепкой. Пальцы нехоленые, нервические, влажные, тут же готовые к следующим пожатиям… Еще полмгновения — глаза в глаза, ответный комплимент — и хочется задержаться и сказать что-нибудь вне протокола. Не расслабляйся — подходят следующие. Вот оно, запримеченное уже давным-давно, — легкий выдох: «Ах…». Пауза. «It’s nice to have you here…».

Обращаться велено: Your Highness — Ваше Высочество. «Королевское» — моветон: о монархии всуе не говорят. Никаких «леди», тем более — «принцесс». Сведущая в светско-протокольных нюансах американка из CNN с иронией о своих неискушенных в герольдии соотечественниках вспоминает: при визите принцессы в США кто-то ее назвал «Ваше величество миссис Спенсер» (мрак!)… Кстати, о правиле «полутора рук» — подходить ближе невежливо. Не чаще одного вопроса в пять минут. Ни намека — вне темы визита. «Вечером будет итоговое сообщение». Какие там папарацци — они, если их не придумали криминалисты, будут через месяц, там — в Париже! А здесь — пять-шесть вышколенных журналистов из королевско-букингемского сопровождения в черных галстуках при 30-градусной жаре. А вообще: пиетета мало. Не по-британски расточительный на эмоции престарелый бывший ливерпульский докер, потом — модный журналист, ошарашен встречей с русским: «Моя мать благоволила Сталину». В подтверждение насвистывает «Союз нерушимый республик свободных…». «В Европе напрасно боготворят леди Ди!» Добавляет что-то хлесткое: «Надоела эта королевская тамогоча».

* * *

Это всего лишь встреча с официальными лицами — с «Тузлянско-Подриньским кантоном», с международными представителями, с командованием миротворческих сил. С «приглашением ряда журналистов». «Заметьте — не пресс-конференция. Текст сообщения зачитает мистер Вэнс, ее высочество дополнит, если сочтет необходимым». Сочла. К занудливо-высокопарному тексту («Я приветствую тех, кто занимается практическим выкорчевыванием мин. Это ваша благословенная участь») добавила улыбку. С еще одной демонстрацией коленок садится в фургон. «Ах. До вечера».

Это долгая поездка через линию разделения вчерашних противников, оставивших друг другу миллионы мин. Принцесса не отвечает на предложение выйти и услышать о службе всего многонационального контингента, и российского в том числе… Мистер Вэнс на переднем сидении. «Полковник, не настаивайте с комментариями». Подбегает заинструктированный сержант-десантник. Отдает честь, не понимая, кто перед ним. Пауза — долгая, при неоднократных поворотах головы велеречиво-главенствующёго мистера Вэнса: «Её высочество испытывает скорбь по поводу негуманного минирования». За деревней Пожарнице из полуразрушенного дома выпархивает девчонка в мусульманских шароварах. Из-за нее выглядывает кто-то явно неместный — «невидимая» охрана… Девчонка протягивает замотанного в лилово-синие лоскуты малыша: «Выносила и родила, благодаря Аллаху». Принцесса открывает дверцу, поправляет задравшийся подол, опускает ногу в полугальку-полупесок: «It’s our baby» — «Это наше дитя». Поцелуй в плечико ребенка, сиюсекундный замочек с пальчиками его мамы. Перевернутая лодочка ладошки.

Назад. Время. Протокол. Принцесса сквозь полуопущенное стекло улыбается, протягивает все ту же «лодочку». Мистер Вэнс строго осматривает телекамеры, рекомендует кому-то отойти. Театрально громкое «Хвала лепо!» — спасибо, сувенир — в виде полотенца. Полуминутно-выверенный взгляд принцессы и все то же «Ах…» с долгим, волнующим мужское сердце придыханием. Леди Ди, опаздывая, грациозно кивает. Мистер Вэнс профессионально пожимает и отводит руки.

Через месяц в Париже мистера Вэнса не было…

Тузла, сентябрь 1997 г.