Сначала был ГКЧП

Он родился в 1965 г. в горно-чеченском селе Дышне-Ведено в семье колхозного служащего. Неправда, что сама история его рода подвигла Шамиля к продолжению дела его знаменитого аварского тёзки. Многое говорит за то, что по дальнему происхождению он — русский. Во всяком случае его пращуром мог быть заложник или беглец из армии генерала Ермолова — по фамилии или прозвищу Босых или Босой. В неприметном музее города Георгиевска среди борцов за советскую власть на Северном Кавказе упомянут некий полурусский-полуосетин Босаев, который приходился родственником Шамилю. Его отца — Салмана — это от депортации не спасло, но затем помогло ему куда-то там избираться. А вот характеристика, данная ефрейтору Ш. С. Басаеву, солдату пожарной команды военного аэродрома: «Толковый, цепкий, очень спортивный парень, лидер от природы, но какой-то утрированный чеченец». Его призвали в армию как целинника — до этого он с отцом «поднимал» земли в Волгоградской области — фактически шабашил. Представители не менее известного в России клана Хасбулатовых, куда более родовитых конкурентов Басаевых по тейпу беной, напрямую называли его неофитом, силившимся доказать, что он — больший чеченец, чем все остальные. Касаясь легендарной причастности Шамиля Басаева к российским спецслужбам, поясним: почти сразу же после срочной службы он действительно проходил сборы запасников на базе разведбата мотострелковой дивизии: если кто-то считает, что бывший пожарник за тридцать суток становится рэмбо — армейским пиарщикам делать нечего. В 1987 г. с учетом ныне забытых льгот — нацкадр из «здоровой» советской среды и с комсомольской путевкой целинного совхоза, к тому же спортсмен — он поступает в Московский институт инженеров землеустройства. Там его преподавателем информатики становится доцент по имени Константин Боровой, умевший просвещать молодежь — по крайней мере политически. В марте 1996-го эта история получит драматическую развязку: Константин Натанович станет последним телефонным абонентом Джохара Дудаева, с которым за пять лет до этого познакомился не без участия Басаева. Но еще до окончания первого курса Шамиля отчисляют из института — за хронические прогулы. До августа 91- го он вроде бы охранял кого-то из перестроечных неформалов. Доподлинно известно о его участии в обороне Белого дома от так и не напавших на него гэкачепистов. Вопреки опровержениям Хасбулатова, он мог быть одним из помощников его помощников: по тейповым законам конкуренция не мешает сотрудничеству. Но выполнения «деликатных» поручений Ельцина-Коржакова известная нам хроника не подтверждает, хотя сам Басаев на это намекал. Тем временем он возвращается в бурлящую Чечню, вооружившись ельцинский лозунгом дня: берите суверенитета, сколько хотите… Чувствуя себя «обстрелянным» демократом, Басаев на тамошних президентских выборах противостоит «просоветскому» генералу Дудаеву, но с треском проигрывает.

С досады — на одном демократическом порыве — угоняет самолет Минводы — Анкара: душа требовала признания. Отдышавшись от не самой шустрой погони, сначала воюет за Азербайджан в Карабахе. Потом — это уже серьезнее — учится в талибской школе в Пакистане. Но уже весной 92-го около 20 северокавказцев перешли из «чечен» в «абхазы». До того захватив автобус с заложниками — в ответ на попытку задержания по «самолетно-минводовскому» делу. Защитник свободной России, не став политиком, эволюционировал в уголовника, а затем — в боевика-террориста. За полгода Басаев пережил больше, чем граф Монте-Кристо за всю жизнь…