С чего началась война?

Уже тогда возникал вопрос, как правоверно-советский генерал Дудаев стал лидером сепаратистов? Что стало Рубиконом в эволюции его взглядов? Наблюдения его тогдашних соратников и родственников дают пищу для размышлений. Возьмем расхожее мнение о том, что в начале 90-х Дудаев был направлен в Чечню Ельциным для свержения прогорбачевского клана Завгаева — последнего первого секретаря чечено-ингушского обкома. Это мнение не подтверждают очевидцы. Дудаев, «конгрессом чеченского народа» избранный главой Чечни (еще в составе Чечено-Ингушетии), предложил Завгаеву пост президента Ичкерии, до поры довольствуясь неформально-общественным лидерством. Куда бы пошла Чечня, если бы Завгаев взял союзником всечеченски признанного, но политически не искушенного первого генерала-чеченца? Даже став первым политическим лицом в отрывающейся от Москвы республике, он, скорее всего, рвать с Россией не решился бы. Его окружение составляли сегодня забытые, но привычные ему по многолетнему опыту военной службы бывшие советские полковники Шамханов, Дениев, а также мой собеседник, ныне занимающий один из заметных постов в сегодняшней Чечне, поэтому ограничимся первой буквой его имени.

На вопрос, что хотел Дудаев, С. ответил: «Не допустить взрыва страстей у земляков — носителей излишне “подсолнечного” темперамента. Ожидаемые события в Союзе (Югославия к тому времени уже полыхнула) не исключали кровь. В будущем Джохар рассчитывал на широкую автономию республики в составе нового Союза — о другом до конца 91-го года никто не думал». Сходной позиции придерживался главный интеллигент в тогдашней чеченской элите — диссидентствующий актер Ахмед Закаев, а также возникший на политической периферии еще один полковник — Масхадов. Непримиримыми они стали потом. Дудаеву противостоял главный (тоже по-своему непримиримый) федералист — влиятельный мэр Грозного Бислан Гантамиров, убежденный в своей эксклюзивной ценности для Москвы после сдачи ею Завгаева.

Еще одно «если»: если бы Москва с самого начала среагировала на Гантамирова, не допустила его бодания с Дудаевым, более того — объединила всех «примиримых»? Но Борис Николаич с Михал Сергеичем никак, «понимашь», не находили консенсуса. На этом фоне окрепла третья внутричеченская сила, к 1994 г. ставшая первой — криминал-сепаратисты с идейно-исламистским самооправданием. Их объединили Яндарбиев, Басаев, Удугов. С. считает: «Война началась, когда через них Дудаеву пришли деньги». И добавляет: «Я ушел от Джохара, когда в его доме в Катаяме появились коробки от бананов, наполненные пачками “зеленых”. Я спросил: “Как ты собираешься их ‘отмыть’?” Дудаев помолчал и отрешенно ответил: “Я не могу отмыться уже сам”».