Блез Паскаль (1623–1662)

Он был талантливый математик, физик, изобретатель, писатель, философ, теолог. Редкий пример проявления столь многих дарований за недолгую жизнь. Врождённый гений? Вряд ли.

Продолжалась эпоха универсалов, энциклопедистов. Объём накопленных научных знаний был сравнительно невелик, доступен любознательному человеку. А искусство изобретений обычно требует знания математики, физики.

Ранние успехи Блеза во многом объясняются педагогическим талантом отца и влиянием старшей сестры (мать рано умерла). Отец его Этьен был отличным математиком, интересовался историей и литературой, знал языки. Он обучил математике и латыни свою первую дочь Жильберту.

Опасаясь за здоровье болезненного сына, Этьен Паскаль не спешил обучать его геометрии, возбудив тем самым у него интерес к этой науке. Маленький Блез стал искать соотношения между «палками» и «кольцами», составляя фигуры, выясняя их свойства, и пришёл к доказательству Евклидовой теоремы: сумма внутренних углов треугольника равна сумме двух прямых.

Приведя этот случай, писатель М.М. Филиппов сделал вывод: «Из всех великих учёных Паскаль более кого бы то ни было имеет право на титул преждевременно развившегося и столь же преждевременно погибшего гения». Надо лишь учесть: некоторые геометрические закономерности сравнительно просты для того, чтобы о них мог догадаться мальчик, не лишённый сообразительности.

Многие выдающиеся люди в детстве и/или юности тяжело болели. Это сказывалось на их раннем умственном развитии. Не потому, что пробуждалась какая-то болезненная гениальность. Они долго находились «наедине с собой» и начинали задумываться о жизни и смерти, о себе. Такое проникновение в свой внутренний мир и есть начало философии, стремления понять себя, других, окружающий мир.

Отец ввёл сына в научный круг М. Мерсенна (зародыш Парижской АН). В 16 лет Блез Паскаль исследовал конические сечения, решив ряд важных задач. Через год стал изобретать вычислительную машину. Перепробовав полсотни вариантов, он в 1645 году сделал приспособление, выполнявшее, хотя и медленно, простейшие математические операции (арифмометр). Блеза прозвали «французским Архимедом».

В следующем году он испытал, по его словам, «обращение»: забросил научные изыскания и стал чрезвычайно религиозен, чего раньше не было ни у него, ни в семье. Есть разные версии о том, почему так произошло. На мой взгляд, сказались сильные приступы головной боли, которые мучили его с отрочества. Когда они усилились, а доктора не могли помочь, он стал искать утешения в религии. Ему помогали молитвы – один из действенных методов самовнушения.

Он занялся обращением в религиозную веру своих близких. На старшую сестру, вышедшую замуж, его агитация не подействовала. Но младшая сестра Жаклин – девушка умная и красивая, хорошая актриса, писавшая неплохие стихи, – ушла в монастырь. Отец, который был отчасти вольнодумцем, на склоне лет стал посещать церковь.

В религиозном рвении Блез Паскаль совершил подлый поступок: написал вместе с двумя приятелями донос на лектора, излагавшего свои философские взгляды, порой противоречащие учению церкви. После двух попыток донос возымел действие, лектора призвали в архиепископский совет и заставили отречься от своих взглядов.

«Наука и религия, – писал М.М. Филиппов, – составляли для Паскаля две совершенно различные области. Насколько он был пытлив в вопросах, касавшихся математики и физики, настолько же умел ограничивать свою любознательность в делах веры».

Левое полушарие нашего мозга преимущественно эмоциональное и эстетическое, а правое преимущественно рациональное. Возможно, у Паскаля была аномалия мозга, затруднявшая совместную работу обоих полушарий: то одно, то другое абсолютно доминировало.

В патологических случаях так проявляется раздвоение личности; человек переходит из одного состояния в другое, порой забывая, кем он был раньше. У Паскаля подобный феномен проявлялся в интеллектуальной сфере. Занимаясь изобретением или наукой, он был предельно рассудителен; обращаясь к религиозной вере, «отключался» от рационального познания.

Вероятно, его мучила и рано свела в могилу опухоль мозга. Эта болезнь должна была сказываться на его периодических переходах от активной рациональной умственной деятельности к религиозной вере.

Посты и молитвы через некоторое время довели Блеза Паскаля до нервного расстройства и физической немощи.

«Мой дядя, – вспоминала его племянница, – жил в великом благочестии, которое сообщил всему семейству. Однажды он впал в необыкновенное состояние, бывшее следствием чрезвычайных занятий науками. Мозг его был так утомлён, что с моим дядей приключился род паралича. Он распространился от пояса до самого низа, так что одно время дядя не мог ходить иначе, как на костылях. Его руки и ноги стали холодны, как мрамор, и каждый день приходилось надевать ему носки, смоченные водкой, чтобы сколько-нибудь согреть ноги».

Судя по всему, «род паралича» у Паскаля был вызван не умственным переутомлением и был связан не с головным, а со спинным мозгом, молитвенными поклонами и позами, истощением организма.

По совету врача или по внезапной смене настроения Блез перешёл от благочестия к разгульной светской жизни.

«К величайшему сожалению, – писал Филиппов, – об этой интересной эпохе в жизни Паскаля сохранились самые скудные сведения. Его первые биографы – сестра и племянница – всячески старались набросить покров на события этого времени. Позднее враги Паскаля, очевидно, преувеличивали дело, уверяя, например, что он превратился в страстного игрока и мота, а ездил не иначе, как в карете шестернёй. Эта карета, по всей вероятности, принадлежала вовсе не Паскалю, а его новому другу, герцогу Роанезу, который повсюду возил с собой Паскаля».

Рациональный этап жизни и переключение эмоций на азартные игры подвигли Паскаля на исчисление вероятностей выигрыша при игре в кости. С этого началась новая научная дисциплина – теория вероятностей, которую Паскаль называл «математикой случая».

Другим его увлечением стала физика. Исходя из открытия Торричелли, он решил проверить, как сказывается атмосферное давление на подъём ртути в запаянной трубке, организовав соответствующие опыты на равнине, в горах, высоких строениях. В результате он приближённо определил массу атмосферы и высказал идею измерения высоты местности с помощью барометра. Установил закон распределения давления в жидкости («Закон Паскаля») и принцип действия гидравлического пресса.

В 1651 году умер его отец. У Блеза пробудились религиозные настроения. В поисках утешения писал сестре: «Мы не потеряли отца в момент его смерти; мы потеряли его с той минуты, когда он стал членом церкви: с той минуты он уже принадлежал не нам, а божеству… Не будем смотреть на тело как на вместилище всего скверного, но как на нерушимый и вечный храм. Природа часто искушает нас, наша похоть часто жаждет удовлетворения, но грех ещё не совершён, если разум отказывается грешить».

Тут странно и вне реальности названо тело (не душа!) нерушимым и вечным храмом. Словно Паскаль, переходя на религиозную тему, отрешался, по крайней мере в данном случае, от здравого смысла, логики.

В то же время он продолжал разрабатывать математические проблемы, относящиеся к теории вероятностей на основе игры в кости. О его светском образе жизни свидетельствует сочинённое им «Рассуждение о любовной страсти» (1652), исполненное оптимизма и эпикурейства. Он полюбил сестру герцога Роанеза Шарлотту, и это сочинение стало своеобразным объяснением в любви. Но тонкие намеки и робкие признания не достигли цели.

Вскоре резко изменилось его психическое состояние. М.М. Филиппов писал: «В один праздничный день (15 ноября 1654 года. – Р.Б.) Паскаль катался с друзьями в коляске, запряжённой четверкою лошадей, как вдруг пристяжные закусили удила как раз в ту минуту, когда коляска, ехавшая по мосту, поравнялась с местом, не загороженным перилами. В одно мгновение лошади обрушились в воду, дышло переломилось, и кузов коляски, оторвавшись, остался с седоками на самом краю пропасти.

Этот случай сильно потряс нервную систему Паскаля, и нет ничего невозможного в том, что в течение нескольких недель или даже месяцев он, быть может, страдал бессонницей и галлюцинациями. Аббат Буало утверждает следующее: “Этот великий ум всегда (?) воображал, что видит со своей левой стороны бездну. Он постоянно ставил по левую руку стул, чтобы успокоить самого себя. Его друзья, его исповедник… не раз убеждали его, что бояться нечего, что это не более как призраки воображения, утомлённого отвлечёнными метафизическими размышлениями. Он во всём соглашался с ними и четверть часа спустя опять видел бездонную пропасть, которая его пугала”.

…Если философы XVIII века впадали в крайность, считая Паскаля помешанным, то едва ли правильнее их рассуждают те новейшие писатели, которые отвергают рассказ аббата Буало, якобы оскорбительный для памяти Паскаля, как будто болезненное расстройство есть порок или преступление.

Одно несомненно: так называемое второе “обращение” Паскаля было вызвано не исключительно происшествием с коляской, но целым рядом более глубоких причин. Чересчур напряжённая умственная деятельность, отсутствие всяких семейных радостей и интересов кроме абстрактно-научных, влияние друзей, принадлежавших к секте янсенистов, неудачная любовь и вечные болезни – всё это в связи с прежними религиозными порывами служит достаточным объяснением окончательного “обращения” Паскаля».

Когда лошади рухнули с моста в реку, Блез Паскаль, сидевший в коляске, увидел слева пропасть и потерял сознание. Столь сильный шок оставил глубокий «шрам» на психике Паскаля.

Это похоже на то, что произошло с Раймундом Луллием. Там была резкая сшибка (по академику И.П. Павлову) сильных чувств – положительного и отрицательного: сексуального влечения и отвращения. Здесь – удовольствие от весёлой прогулки сшиблось со страхом смерти. Такое «короткое замыкание» сильных разнонаправленных эмоций вызывает истерическую реакцию не только у человека, но и у всех высших животных.

На примере Блеза Паскаля можно сделать вывод: философское отношение к неизбежности смерти не избавляет от страха перед ней. Этот страх умеют преодолевать люди сильной воли.

Психическая травма стала, как справедливо отмечал М.М. Филиппов, последним сильным ударом судьбы, после которого Паскаль отказался от светской жизни и научных исследований. Через 9 дней после происшествия на мосту поздно ночью Паскаль написал:

«Год благодати 1654.

Понедельник 23 ноября, день св. Климента, папы и мученика, и других в месяцеслове.

Канун св. Хризогона мученика и других.

От приблизительно десяти с половиною часов вечера до приблизительно полуночи с половиною.

Огонь.

Бог Авраама, Бог Исаака, Бог Иакова,

Не философов и учёных.

Достоверность. Достоверность. Чувство. Радость. Мир.

Бог Иисуса Христа.

“Бога Моего и Бога Вашего”.

Твой Бог будет моим Богом —

Забвение мира и всего кроме Бога:

Он обретается только на путях, указанных в Евангелии.

Величие души человеческой.

Отец праведный, мир не познал Тебя, но я Тебя познал.

Радость, радость, радость, слезы радости.

Разлучился я с Ним

“Оставили Меня, источник воды живой”.

Бог Мой, неужели Ты покинешь меня?

Да не разлучусь я с Ним вовеки.

Это есть жизнь вечная, да познают они Тебя, единого истинного Бога, и что Ты послал И. Х.

Иисус Христос.

Я разлучился с Ним; от Него я бежал, отрекся, от распятого.

Да не разлучусь я с ним никогда. Он сохраняется только на путях, указанных в Евангелии.

Всецелостное и сладкое отречение.

Всецелостное подчинение Иисусу Христу и моему руководителю.

Навеки в радости за день подвига на земле

“Да не забуду слов Твоих». Аминь”».

Эту записку он переписал на пергамент и зашил в подкладку своего камзола. Она была обнаружена после его смерти и получила название «Амулет Паскаля». На первый взгляд, это похоже на бред. Переведя этот текст, философ, учёный, богослов, священник П.А. Флоренский комментировал каждую фразу, восстанавливая мысли автора.

В любом случае это была краткая памятка самому себе, а вовсе не признак безумия. По словам П.А. Флоренского: «Таким oбразoм, “амулeт” Паcкаля – как бы программа рeлигиoзнo-филocoфcкoй cиcтeмы, – цeлый круг мыcлeй, c нeoбычайнoй быcтрoтoй прoнёcшихcя прeд coзнаниeм Паcкаля, в oзарeнии, длившeмcя oкoлo двух чаcoв».

Никаких признаков безумия у Паскаля не было. Это доказывают его поведение и его сочинения. После отказа от светской жизни он поселился в аббатстве Пор-Рояль (не становясь монахом), где написал «Письма провинциала», направленные против иезуитов, – одно из лучших французских сатирических произведений XVIII века.

Он задумал капитальный труд «Апология христианской религии», но написал лишь отдельные фрагменты. То же относится к его разрозненным высказываниям о жизни, Боге, человеке, познании, изданным благодаря стараниям друзей и родных в 1670 году под заглавием «Мысли».

Разрозненность заметок Паскаля (позже так было у Ницше) может показаться симптомом «рваной мысли», свойственной шизофреникам. (Ныне дробность, мозаичность сознания, воспитывает «телевизионно-компьютерная цивилизация.) Однако надо иметь в виду, что он часто делал записи урывками, между приступами сильной головной боли и других болезней.

При всей глубине своих философских прозрений Паскаль отдавал дань времени, используя логику расчётливого торговца. Говоря о достоинствах теизма и атеизма, он решил, что верить в Бога выгоднее, чем отрицать его бытие: ведь если Бога нет, то не важно, как ты относишься к этому образу, но если Он есть, то неверующий явно проигрывает.

Восхищаясь универсальным гением Паскаля, приходится помнить, что проявлялся он в виде ярких вспышек творчества – то в одной, то в другой области познания. Характерный пример – его «Мысли». Они показывают великолепное мастерство Паскаля, умевшего высказываться кратко, точно, умно и образно.

Он проявил незаурядное мужество мыслителя, продолжая интеллектуальную работу, несмотря на то что его терзали болезни. Пожалуй, эта работа и вера в Бога помогали ему преодолевать испытание страданием. В 1659 году он написал «Мольбу к Богу об обращении во благо болезней». Вот некоторые фрагменты из неё:

«Господи… ты даровал мне здоровье на служение Тебе, а я истратил его для суетных целей. Теперь Ты посылаешь мне болезнь, чтобы исправить меня: не допусти же меня прогневать Тебя моим нетерпением. Я злоупотребил своим здоровьем, и Ты справедливо покарал меня. Помоги мне извлечь должную пользу из Твоего наказания… Если сердце моё было полно привязанности к миру, пока в нём была некоторая сила, – уничтожь эту силу для моего спасения и сделай меня неспособным наслаждаться миром: ослабив ли моё тело или возбудив во мне пыл любви к ближним, чтобы наслаждаться мне одним Тобою… Отверзи сердце моё, Господи, войди в это мятежное место, занятое пороками. Они держат его в своей власти. Войди в него, как в жилище укрепившегося; но свяжи сначала крепкого и сильного врага, который им владеет, и тогда возьми лежащие в нем сокровища… Да пожелаю отныне здоровья и жизни только для того, чтобы пользоваться ими и окончить её для Тебя, с Тобою и в Тебе».

Его смирение удивляет, а покаяние вызывает недоумение: какие такие пороки были ему свойственны? Даже назвать трудно. Многие люди грешат злостно, постоянно, а если покаются, то или под угрозой возмездия за содеянное, или лицемерно, чтобы грешить дальше. Несмотря на раннюю славу и удары судьбы, Паскаль оставался скромным, наивным и немногословным, совестливым.

Здоровье его ухудшалось. Он уже не мог работать систематически. Временами не мог ничего глотать, страдал от приступов сильных головных болей, едва передвигался. Стала давать сбои память. Его запись: «Мысль ускользнула от меня. Я хотел её записать, а вместо того пишу, что она от меня ускользнула».

Он и сам усугублял свои болезни: скудно питался, строго постился, носил на своём теле пояс, усеянный гвоздями, для умерщвления плоти. Не заботясь о себе, он старался, как мог, помогать бедным.

По его предложению в Париже в 1662 году был организован первый дешёвый общественный транспорт: многоместные «кареты по пять су», как их называли сначала (позже – омнибусами).

Из многих афоризмов Паскаля вспомним лишь некоторые. Он верно подметил: «Для человека, который любит только себя, самое нетерпимое – оставаться наедине с собой». В наше время огромное число людей по этой причине и по скудности своего внутреннего мира тратят время жизни на развлечения (помогают электронные средства) – отвлечения от самих себя.

По мнению Паскаля: «Нет ничего постыднее, как быть бесполезным для общества и для самого себя и обладать умом для того, чтобы ничего не делать». И такое постыдное существование свойственно слишком многим.

Вера в Бога не избавила его от сомнений и навела на мудрую мысль: «Непостижимо, что Бог есть, непостижимо, что его нет; что у нас есть душа, что её нет; что мир сотворён, что он нерукотворен».

Наконец, ещё одно его замечание, не теряющее актуальности: «Горе людям, не знающим смысла своей жизни». Относится это и ко всему человечеству.

Впрочем, некоторые его мысли спорны. Например: «Весь род людской в течение всех веков должно рассматривать как одного и того же человека, который всегда существует и беспрерывно научается».

Человечество едино формально, при резкой разнородности (поэтому и бывают войны) и не напоминает человека. Его раздирают конфликты; происходят постоянные сшибки противоречивых интересов государств, народов, социальных групп. Человек с такими патологиями считается тяжело больным физически и духовно.

А чему научается человечество? Оно создаёт всё более могучую, разнообразную, изощрённую технику. Это так. Накапливает научные знания. Но как люди пользуются тем и другим? С какими целями и результатами? Почему ошибки одних поколений повторяют, а то и усугубляют последующие?

Научились ли люди использовать на благо себе и земной природе, для полноты счастья бесценные сокровища, которые оставили гении всех времён и разных народов?! Одно то, что приоритет имеет техника разрушения и убийств, заставляет задуматься всерьёз и надолго…

Замечательное качество Паскаля, свойственное только выдающимся мыслителям, – постановка важных проблем, обсуждение которых плодотворно. Он достиг многого за недолгую жизнь, ибо был честен и устремлён к поискам истины.