ПРИНЦЕССА ШЕБА

ПРИНЦЕССА ШЕБА

В двухместном купе экспресса «Дели — Калькутта», кроме меня, оказалась женщина в дорогом сари. По красному шелку, лежащему мягкими складками, вился золотой узор. За окном еще мелькали тесные, пыльные и жаркие рабочие пригороды громадной Калькутты. Я стояла у окна. На отличном английском языке женщина в красном сказала:

— Если хотите, можете сесть на свое место. И, если хотите, можете заговорить со мной.

— Спасибо! — машинально ответила я, прежде чем успела удивиться несколько странной форме вежливости попутчицы: сесть на свое место я, очевидно, могла и без ее разрешения.

— Я предполагала, что вы стесняетесь, догадавшись, кто я. Когда я прихожу куда-нибудь, люди приветствуют меня. Они не адресуют свои приветствия женам бизнесменов, хотя те очень стараются быть похожими на нас! — с гордостью и горечью сказала женщина в красном.

— Простите, но я до сих пор не догадалась, кто вы.

Моя попутчица была очень молода. У нее были крупные черты лица, нежный девический голос и мягкие, изящные движения. Кажется, она приняла как должное то, что я разглядывала ее. Возможно, она просто привыкла к тому, что ею любуются.

— Моя каста воинов чтит Бхавани — богиню храбрости и победы. В моих жилах течет королевская кровь. Я — принцесса Шеба из Джайпура, штата Раджастан, — сказала женщина.

— Вы едете в Дели... в командировку? — спросила я, хотя слова «в командировку» мало подходили к титулу принцессы.

Но, видимо, у молодой особы королевской крови были свои тайны. Принцесса ответила очень неопределенно:

— Я обязательно должна быть в Дели не позднее чем через три дня!

Слуг принцессы Шебы, старика и старуху, ехавших в другом вагоне, я увидела на первой же остановке поезда. Они не осмелились приблизиться к своей госпоже, стояли, низко склонившись, в коридорчике, на пороге нашего купе.

— Мне ничего не нужно. Отдыхайте! — сказала принцесса на отличном английском. И я догадалась, что этот язык чужой страны она, женщина королевской крови, знает лучше, чем язык своей родины. — Мои слуги — муж и жена, — объяснила принцесса. — Они стали супругами в день свадьбы моей матери. По обычаю тех лет, мой отец привел в этот день в дом моей матери своих слуг, и они вступили в брак с ее служанками... — И с той горечью, с какой она говорила о женах бизнесменов, принцесса добавила: — Теперь уже нет такого обычая!

О вековых индийских обычаях принцесса Шеба рассказывала охотно.

В Индии женщина «должна быть одета с макушки головы до пят». Однако в разных штатах женщины совершенно по-разному украшают себя.

Принцесса рассказала также, что Джайпур, ее родной город, нечто вроде большой мастерской. Целые кастовые группы из поколения в поколение занимаются там традиционными ремеслами. Мастера резьбы по слоновой кости и мрамору входят, как правило, в касту камаратов — строительных рабочих. Есть касты ювелиров, кожевников, браслетчиков, столяров. Если ремесленник меняет профессию, со временем может измениться и его кастовая принадлежность.

— Но это бывает очень редко! — заметила принцесса.

То есть, очевидно, если, например, неприкасаемый сапожник становится кожевником, он по-прежнему остается неприкасаемым. Человек из касты прачек может перестать заниматься профессиональной стиркой белья, но он все равно считается принадлежащим к касте прачек!

На смуглой руке моей попутчицы блистал яркий браслет.

— Сделан в Джайпуре! — гордо сказала принцесса.

Браслет был не из золота, не из платины, а... из дешевого сплава металла, отделанный зеркальными и цветными стеклами. Оказывается, браслет в Джайпуре считается символом счастья. Невеста не выйдет замуж без того, чтобы не надеть на себя ярко-красные браслеты. А надев, никогда не расстается с ними.

— Но если женщина стала вдовой, она обязана разбить браслеты, она не смеет никогда больше надевать их, как и другие украшения! — И принцесса рассказала мне, что, согласно древне-индийскому обычаю, лишь та женщина считается счастливой, которой доведется умереть раньше мужа. — Даже встретиться со вдовой на улице — дурная примета! — мягко сказала принцесса и вздохнула: — Наша страна разделена разными обычаями!

В Дели принцессу Шебу скрыли от меня еще несколько ее слуг, появившихся на перроне, и очень пожилой господин.

— Мой муж! — тихо сказала мне принцесса, увидев его из окна вагона.

Я вспомнила ее слова, что женщина будет считаться счастливой лишь в том случае, если умрет раньше мужа.

Нет, принцессе Шебе не было смысла ратовать за сохранение старых предрассудков!

Через три дня я еще раз увидела красное шелковое сари моей попутчицы.

В многотысячной массе народа, встречавшего советскую делегацию, в толпе, провозглашавшей ликующие приветствия, журналисты оглянулись на неожиданный возглас на английском языке. И тогда в пестрой тесной толпе и очень нарядно и очень скромно одетых людей я увидела Шебу. Может быть, поэтому ей нужно было быть в Дели к определенному сроку!