12. Трещина в роторе
12. Трещина в роторе
Как-то вечером не очень поздно, часов в 10–11 (при Иосифе Виссарионовиче Министерства работали допоздна) звонок по телефону — помощник министра просит зайти к министру. Только положил трубку — звонит зам. министра, который опекал наш главк: «Александр Евсеевич, надевай ватные штаны, пошли к министру». Насчет ватных штанов, это такая у нас была поговорка; смысл — будут драть.
Министр говорит: «На Сталингорке (это под Москвой) вибрация турбогенератора». Это был стотысячник — одна из первых таких машин, а может быть, и первая. «Опять замечания по качеству, черт знает что, вы за заводами не смотрите! Опять, наверное, витковое замыкание!
Я ему говорю: «Дмитрий Васильевич, это двухполюсная машина, поток идет одинаково, что норд, что зюйд, и поток одинаковый…»
Он: «Нет, распределение меняется!»
Я говорю: «Нет, это сильно скажется, только если четырех— или многополюсная машина; на одной паре полюсов будет одна сила, на другой — другая, а машину будет дергать».
Он: «Нет, ерунда, все неправильно, другой причины быть не может, витковое возникает из-за нагрева, поэтому в холодной машине нет вибрации».
Я спрашиваю: «А почему чем больше время работы и нагрев ротора, тем больше вибрация?»
Он: «Потому что замыкание не одно, а несколько, и они возникают по мере роста температуры».
А я слушаю и вспоминаю историю с ротором в ЛИПАНе, как там стержни ротора двигались и думаю — здесь тоже механический небаланс; что, если катушки на полюсах перемещаются в разные стороны? Статический и динамический балансы, когда машина холодная, есть, а когда ротор нагревается, возникает динамический небаланс.
Зам. министра Скориков С.В. дергает меня за пиджак: «Ты что с Министром споришь!» Я: «Так он же не прав!»
Министр услышал и говорит: «Ладно, раз я неправ, едем на Сталиногорку, — и помощнику — машину на 8 утра».
Помощника звали Саша, а фамилию я, к сожалению, забыл, он был герой Советского Союза, инженер-электрик с Московского трансформаторного завода, а Героя он получил за форсирование Днепра. Он был, кажется, командиром взвода. Многие герои погибли, а кто уцелел — тот получил звание Героя.
Вот мы и поехали с министром на Сталиногорку — как она теперь называется, не знаю. Пришли на станцию; щиты уже сняли, ротор вытащили, начали подавать в него ток от постороннего источника. При входе в машинный зал сидел за столиком товарищ, просил всех снимать часы. Когда ток в ротор дали, вдруг у меня начало ногу тянуть к ротору, очень странное ощущение — встал дыбом один карман, пришлось вернуться и выложить ключи.
Оказалось следующее: действительно, механический небаланс, но не из-за того, что передвигались катушки. В роторе была трещина. И когда он нагревался, трещина «раскрывалась», ось ротора изгибалась, возникал небаланс и вибрация. Похожая история потом была еще у двух или трех подобных роторов, была даже назначена специальная правительственная комиссия. Главным инженером «Электросилы», где делались эти машины, был Комар Евгений Григорьевич, и на заседании комиссии (ее председателем был академик Вул) его спросили: «Когда кончатся поломки?» Он ответил: «Не может быть, чтобы они были все время, когда-то они кончатся».
Двухполюсная машина: при замыкании витка магнитный поток N и S уменьшается одинаково и усиления вибраций не возникает.
Четырехполюсная машина: при замыкании витка поток одной из пар полюсов уменьшается, а второй пары остается неизменным и в результате возникают вибрации сверх тех, которые были при отсутствии замыкания.
Чувство юмора у него было своеобразное. Однажды был какой-то заказ, очень ответственный, а «Электросила» не делала его в срок. Я позвонил Комару и говорю: «Евгений Григорьевич, за это дело Вам набьют морду». Он помолчал и говорит: «Александр Евсеевич, Вы правы, но у меня, как Вы знаете, есть пара дел, за которые мне оторвут голову, так что я лучше сначала сделаю их». Он был трижды лауреат и как-то раз, когда, надев медали, он шел с супругой по Невскому, а встречные граждане говорили: «Вот, смотри, какой-то артист идет!»