2. Одна из труб оказалась не той длины

2. Одна из труб оказалась не той длины

Место действия — Ереванский электроламповый завод. Большой завод, который уже работал, но колбы для ламп получал со стороны, поскольку стекловарения у него еще не было. Я был тогда главным инженером Управления электротехнической промышленности Совнархоза Армении. А на заводе в это время заканчивалось строительство всего комплекса стекловарения. Комплекс состоял из газоприготовительной станции, которая работала на угле. Затем шла сероочистка, которая очищала газ от серы, потом по подземным трубопроводам газ поступал к горелкам. Они горели и обогревали печи, в которых варилось стекло из песка и остальных компонентов.

Расстояние от газоочистки до корпусов, где стояли печи, было довольно большим; трубы шли на глубине примерно два метра в подземном канале, через какие-то промежутки были колодцы, по которым можно было спуститься в канал. На трубах были вентили, стоявшие прямо под колодцами. А сверху, над люками, стояли треноги, а на них маховики, от которых шли тяги с вилками; они позволяли, не спускаясь в канал, открывать и закрывать вентили на трубе. Строители, когда делали газопровод, одну трубу по ошибке сделали длиннее, чем надо, и вентиль оказался не под колодцем, а в метре от него, уже в канале. Поэтому установить тягу было нельзя. Делать тягу с шарнирным коленом не было времени, поскольку это были последние дни декабря 1961 или 62 года.

Председателем госкомиссии, которая принимала весь этот комплекс, был я. Председатель комиссии не может все проверить; многое я сам знал, смотрел, что делается, но все подробности знать не мог. И вот под Новый год принесли на утверждение акты приемки. Причем акты были отдельно на корпус стекловарения, отдельно на газогенераторную, отдельно на газоочистку и отдельно на трубопровод, на коммуникации. Смотрю, все ли члены комиссии подписали. Я считал самой главной, обязательной, подпись представителя совпрофа Армении, его фамилия была, кажется, Ефремян. Он отвечал за технику безопасности и соблюдение норм котлонадзора. Строители акты подпишут, им важно сдать объект и получить деньги, представители завода тоже — они хотят начать работать, делать свое стекло, поэтому мелкие нарушения они пропустят.

Акт каждого из объектов — это пять толстых папок со всеми проектными заданиями, всеми документами, актами о скрытых работах (например, о прокладке кабелей — их уже заделали, и проверить невозможно). На дворе 31 декабря. Я подписываю. Один акт, второй… потом на каком-то из пяти, то есть относящемся к одному объекту, нет подписи Ефремяна. Я его не подписываю. ЦСУ Армении ждет эти акты, чтобы доложить — выполнен или не выполнен план всей Армении по промышленному капстроительству. Потому что засчитываются или не засчитываются эти миллионы капстроительства. ЦСУ видит, что один акт не утвержден. В итоге вся республика не выполняет план капитальных вложений за целый год. Бегут ко мне. Я не подписываю, раз нет подписи Ефремяна. Бегут в совпроф — а Ефремян уже уехал черт знает куда, словом — нет его. И будет только после праздников. Звонят председателю Совнархоза, клянутся, что добудут подпись Ефремяна… уговорили меня подписать. Я подписал. План капитальных вложений по Армении выполнен.

Проходит два года. Мне звонят с этого завода — несчастный случай со смертельным исходом. Два человека. Я выезжаю немедленно, так как отвечаю за технику безопасности.

И обнаруживаю следующее. Дежурная комната находится в здании возле сероочистки (от которого начинаются каналы с трубами). Там должны быть двое дежурных, на стене — правила, в том числе — что он не должен спускаться в канал, а если почему-то должен спуститься — то на стене висит веревка с петлей. Второй человек должен стоять на поверхности, а спустившийся должен быть в петле на веревке у него. Все правила написаны, все как надо. Утром один из дежурных не пришел домой. Он должен вернуться с дежурства в 8 утра, в 10 — нет его. Жена идет на завод, начинают искать. А где второй дежурный? Его тоже дома нет. Новые дежурные осматривают все объекты и находят. В канале, в том колодце, который над вентилем, поставленным не на месте.

Первый дежурный отпустил второго по его личным делам. Второй вернулся под утро, первого нет на месте, побежал искать — и видит, заглянув в очередной колодец, что из канала видны ноги. Полез, вдохнул скопившиеся в канале ядовитые газы, упал. А почему там оказался первый?

В журнале дежурного на стекловарении отмечено падение давления газа. Он позвонил дежурному на газоочистке — добавь давления! Тот смотрит — давление в газоочистке в норме. Ну, быть может, что-то с одним из вентилей трубопровода. Идет вдоль линии. Один вентиль покрутил (за маховик), второй, третий, а к этому, стоящему не на месте — спустился в канал. Подтянулся к вентилю, вдохнул, конец.

Возвращается второй, идет искать первого…

Два смертельных исхода. Сидим на заводе, составляем акт о несчастном случае. И я вспоминаю пуск объектов стекловарения. Какой акт, на какой объект строительства не был подписан Ефремяном? Я его не хотел утверждать, а они мне поклялись, что случайно пропустили при подписании, что после Нового года он подпишет! Так я до сих пор и не знаю, тот или не тот это был акт — я не проверил. Если бы подняли акты, и обнаружилось, что я утвердил именно этот акт без подписи Ефремяна?! Тут я поволновался — в отличие от случая на Волгодоне.

Узнать у Ефремяна — подписал он или нет тот акт (после меня) — невозможно, да я и не хотел — а вдруг именно этот — а примерно через полтора года после этой истории он скончался.