15. Еще о трещинах в сварной конструкции

15. Еще о трещинах в сварной конструкции

О трещине в масляной ванне электродвигателя насоса на ВДСК я рассказал тогда, когда рассказывал о запуске этого двигателя. Но трещина была ерундовая.

Был случай похуже, на Щекинской ГРЭС. Турбогенератор 50 000 кВт с воздушным охлаждением. Сильная вибрация корпуса статора-станины. Ротор ведет себя нормально.

И вибрация корпуса какая-то необычная, не в целом, что неизбежно, так как магнитное поле ротора, вращаясь, притягивает к себе сердечник статора, а он передает волну деформации на корпус, но почему-то неоднородная — местами значительно сильнее. Шефмонтаж осуществлялся заводом-изготовителем, и поэтому об этом завод узнал раньше жалобы Министерства электростанций в Минэлектропром. И хотя я был направлен в Щекино министром на тарахтящей «Победе», на станции уже была бригада завода-изготовителя во главе с главным сварщиком завода.

Машину остановили, сняли крышки-люки и, осмотрев корпус изнутри, обнаружили трещины в ребрах.

Станционное начальство поставило мне стол в большой комнате, вроде кабинета главного инженера, по диагонали от его стола. Министр Дмитрий Васильевич Ефремов болен — сердце, и находится в Барвихе. Его заместитель Дмитрий Семенович Черничкин, знающий меня еще по совместной работе до войны, на ХЭМЗе, просил систематически докладывать обстановку.

А она такова:

— главный инженер станции по телефону перечисляет кому-то, что требуется для проведения такелажных работ по демонтажу турбогенератора, говорит о шпалах и рельсах (я всё прекрасно слышу, ведь сижу хоть и далеко, но комната совершенно пустая и никого нет),

— прибывший директор завода ведет переговоры с директором станции о замене турбогенератора, оплате расходов, сроках,

— главный сварщик хочет разделать трещины и заварить.

Я считаю, что ничего этого делать не надо, а включить турбогенератор в систему хотя бы на несколько суток, посмотреть, как развиваются трещины, появляются ли новые, и так как их в общем-то немного, засверлить ребра в направлении кончика трещины, что исключит концентрацию напряжений и, может быть, кое-где поставить накладки, хорошо бы как клепали в старину котлы раскаленными заклепками, но тут это невозможно, поставим на болтах. Всё это рассказал Черничкину, и он сказал, что позвонит через полчаса.

Звонит и говорит:

— Я передал указание министра директору завода, чтобы он немедленно уехал, забрав сварщиков, никаких переговоров о замене турбогенератора не вел и немедленно прислал несколько хороших слесарей с дрелями, сверлами, метчиками. Директору станции я сказал, что министерство отвечает за работу машины и, после того как Вы сделаете паспорт трещин, надо включить ее в работу на трое суток. И еще — что Вы являетесь единственным полномочным представителем министерства, и только Ваши указания по турбогенератору должны выполняться. Машина у Вас есть?

— Есть.

— Когда сделаете паспорт трещин, поезжайте с ним в Барвиху.

— Так меня же не пропустят.

— Пропустят.

Приехал, пропустили.

— Только, пожалуйста, не волнуйте больного и не больше 5 минут.

Дмитрий Васильевич лежит, показал ему паспорт, сказал, что ничего страшного, засверлим, и машина проработает 100 лет, что ни к чему Шевченко (директор завода) договаривается о замене машины.

— Выгоните всех и постарайтесь побыстрее отремонтировать. Это позор — заменять машину, сделайте всё, чтобы не менять.

— Черничкин уже приказал заводчанам уехать. Дней через пять посмотрим, развиваются ли трещины, засверлим, и всё будет работать.

— Езжайте, я надеюсь на Вас.

Все так и сделали.