М. А. Лопухиной

М. А. Лопухиной

15 F?vrier <1838 г.>

Je vous ?cris, ch?re amie, la veille de m’en aller ? Novgorod; j’attendais jusqu’? pr?sent qu’il m’arriv?t quelque chose d’agr?able pour vous l’annoncer, mais rien n’est venu; et je me d?cide ? vous ?crire que je m’ennuie ? la mort; les premiers jours de mon arriv?e je n’ai fait que courir — des pr?sentations, des visites de c?r?monie — vous savez, puis je suis all? chaque jour au spectacle: — il est fort bien c’est vrai, mais j’en suis d?j? d?go?t?; et puis on me pers?cute: tous les chers parents! — on ne veut pas que je quitte le service, quoique je l’aurais pu d?j?, vu que ces messieurs qui sont pass?s ? la garde avec moi, l’ont d?j? quitt?. — Enfin je suis passablement d?courag?, et je d?sire m?me quitter P?tersbourg au plus vite, pour aller n’importe o?, que ce soit au r?giment ou au diable; j’aurai au moins alors un pr?texte pour me lamenter, ce qui est une consolation comme une autre.

Ce n’est pas tr?s joli de votre part que vous attendez toujours ma lettre pour m’?crire; on dirait que vous faites la fi?re; — pour Alexis cela ne m’?tonne pas, car il va se marier un de ces jours ci avec je ne sais plus quelle riche marchande, comme on le dit ici, et je con?ois que je ne puis pas esp?rer d’avoir dans son c?ur une place pareille ? celle d’une grosse marchande en gros. Il m’avait promis de m’?crire deux jours apr?s mon d?part de Moscou, — mais peut-?tre a-t-il oubli? mon adresse, aussi je lui envoie deux:

1) В С.-Петерб<ург>: у Пантелеймоновского моста на Фонтанке, против Летнего сада, в доме Венецкой.

2) В Новгородскую губернию, в первый округ военных поселений в штаб Лейб-гвардии Гродненского гусарского полка.

Si apr?s cela il ne m’?crit pas, je le maudis lui et sa grosse marchande en gros: je m’applique d?j? ? composer la formule de ma mal?diction. Dieu! que c’est embarrassant d’avoir des amis qui sont en train de se marier.

En arrivant ici j’ai trouv? un chaos de comm?rages dans la maison; j’y ai mis de l’ordre autant que possible, quand on a ? faire ? trois ou quatre femmes qui ne veulent pas entendre raison: pardonnez — moi, si je parle ainsi de votre sesque ou sexe charmant, mais h?las! si je vous le dis c’est aussi une preuve que je vous crois une exception. — Enfin quand je reviens ? la maison, je n’entends que des histoires, des histoires — des plaintes, des reproches, des suppositions, des conclusions, — c’est quelque chose d’odieux, pour moi surtout qui en ai perdu l’habitude au Caucase, o? la soci?t? des dames est tr?s rare, ou tr?s peu causante (celle des g?orgiennes par ex<emple>, car elles ne parlent pas russe, ni moi g?orgien).

Je vous prie, ch?re Marie, ?crivez-moi un peu, sacrifiez-vous, — ?crivez-moi toujours, et ne faites pas de ces petites c?r?monies — vous devez ?tre au-dessus de cela! — car enfin si quelquefois je tarde ? r?pondre, c’est que vraiment ou je n’ai rien ? dire, ou j’ai trop ? faire! — deux excuses valables.

J’ai ?t? chez Joukofsky, et lui ai port? Тамбовскую казначейшу qu’il m’avait demand?, et qu’il porta ? Wiazemsky pour lire ensemble; cela leur a beaucoup plu, — et cela sera ins?r? au prochain numero du Современник.

Grand’maman esp?re que je serai bient?t pass? au husard de Царское Село, mais c’est parce que on le lui a fait esp?rer, dieu sait avec quel motif — et c’est pour cela qu’elle ne consent pas ? ce que je prenne mon cong?: quant ? moi je n’esр?ге rien du tout.

Pour la conclusion de ma lettre je vous envoie une pi?ce de vers que j’ai trouv?e par hasard dans mes paperasses de voyage, et qui m’a plu assez, vu que je l’ai oubli?, — mais cela ne prouve rien du tout.

МОЛИТВА СТРАННИКА

Я, матерь божия, ныне с молитвою,

Пред твоим образом, — ярким сиянием, —

Не о спасении, не перед битвою,

Не с благодарностью иль покаянием;

——

Не за свою молю душу пустынную,

З? душу странника в свете безродного:

Но я вручить хочу деву невинную

Теплой заступнице мира холодного.

——

Окружи счастием счастья достойную,

Дай ты ей спутников полных внимания,

Молодость светлую, старость покойную, —

Сердцу незлобному мир упования;

——

Срок ли приблизится часу прощальному,

В утро ли шумное, в ночь ли безгласную,

Ты восприять пошли к ложу печальному

Лучшего ангела душу прекрасную.

Adieu, ch?re amie — embrassez Алексия, et dites lui que c’est une honte, — et dites le aussi ? mademoiselle Marie Lapouchine. —

Lerma.

Перевод

15 февраля

Пишу вам, дорогой друг, накануне своего отъезда в Новгород. Я до сих пор всё ждал, что со мной приключится что-нибудь приятное, о чем можно сообщить вам, но ничего такого не произошло. И я решаюсь написать вам, что мне до смерти скучно. Первые дни своего приезда, вы знаете, я без отдыха представлялся, совершал парадные визиты, затем я каждый день ходил в театр. Он, правда, не плох, но мне он уже надоел. И вдобавок меня преследуют все мои милые родственники. Не хотят, чтобы я бросал службу, хотя я мог бы уже это сделать, так как те господа которые вместе со мной поступили в гвардию, уже вышли в отставку. Наконец, я изрядно пришел в отчаяние, и я даже желаю как можно скорее покинуть Петербург, чтобы отправиться, куда придется, хотя бы даже в полк или к чёрту. Тогда по крайней мере буду иметь предлог для того, чтобы плакаться, а это своего рода утешение.

С вашей стороны не очень красиво, что вы всегда ждете от меня письма, чтобы мне написать. Можно сказать, что вы стали гордячкой. Алексей в этом отношении меня не удивляет, потому что он собирается жениться на этих днях, как об этом говорят здесь, на какой-то богатой купчихе. Понятно, у меня не может быть надежды занять в его сердце такое же место, какое заняла эта толстая оптовая торговка. Он обещал написать мне через два дня после моего отъезда из Москвы; возможно он забыл мой адрес. Поэтому я ему посылаю два:

1) В С.-Петерб. у Пантелеймоновского моста на Фонтанке, против Летнего сада, в доме Венецкой.

2) В Новгородскую губернию, в первый округ военных поселений, в штаб лейб-гвардии Гродненского гусарского полка <оба адреса написаны по-русски>.

Если после этого он мне не напишет, я прокляну и его самого и его толстую оптовую торговку. Я уже тружусь над составлением формулы моего проклятия. Боже! Как это хлопотно иметь друзей, которые собираются жениться!

Приехав сюда, я обнаружил дома пропасть сплетен. Я навел порядок, сколько это возможно, когда имеешь дело с тремя или четырьмя женщинами, которые не внимают доводам рассудка. Простите, что я так говорю о вашем прекрасном поле. Но увы! Если я вам об этом говорю, то это уже доказательство, что я считаю вас исключением. Наконец, когда я приезжаю домой, я только и слышу истории, истории — жалобы, упреки, предположения, заключения. Это отвратительно, особенно для меня, потому что я утратил к этому привычку на Кавказе, где дамское общество встречается очень редко, либо оно не склонно к беседе (как, например, грузинки, поскольку они не говорят по-русски, а я по-грузински).

Я вас прошу, дорогая Мария, пишите мне немного, пожертвуйте собой, пишите мне постоянно, не разводите мелочных церемоний — вы должны быть выше всего этого. На самом деле, если я иногда и задерживаюсь с ответом, то оттого, что или мне нечего было сказать или я очень занят — оба оправдания веские.

Я был у Жуковского и по его просьбе отнес ему «Тамбовскую казначейшу» <два последних слова написаны по-русски), которую он просил; он понес ее к Вяземскому, чтобы прочесть вместе; им очень понравилось, напечатано будет в ближайшем номере Современника <последнее слово написано по-русски>.

Бабушка надеется, что я скоро буду переведен к царскосельским гусарам, потому что бог знает по какой причине ей внушили эту надежду. Вот потому она не дает согласия на мою отставку. Сам-то я ни на что не надеюсь.

В завершение моего письма я посылаю вам стихотворение, которое я нашел случайно в ворохе своих путевых бумаг и которое мне в какой-то степени понравилось, потому что я его забыл — но это вовсе ничего не доказывает.

МОЛИТВА СТРАННИКА

Я, матерь божия, ныне с молитвою…

Прощайте, дорогой друг — поцелуйте Алексея <последнее слово — по-русски> и скажите, что ему стыдно. Это же скажите также и m-lle Marie Лопухиной.

Лерма.