М. А. Лопухиной

М. А. Лопухиной

<Конец 1838 г.>

Il у a longtemps, ch?re et bonne amie, que je ne vous ai ?crit et que vous ne m’avez donn? de nouvelles de votre ch?re personne et de tous les v?tres; aussi j’ai l’esp?rance que votre r?ponse ? cette lettre ne se fera pas longtemps attendre: il у a de la fatuit? dans cette phrase, direz-vous; mais vous vous tromperez. Je sais que vous ?tes persuad?e que vos lettres me font un grand plaisir puisque vous employez le silence comme punition; mais je ne m?rite pas cette punition car j’ai constamment pens? ? vous, preuve: j’ai demand? un semestre d’un an, — refus?, de 28 jours — refus?, de 14 jours — le grand duc a refus? de m?me; tout ce temps j’ai ?t? dans l’esp?rance de vous voir; je ferai encore une tentative — dieu veuille qu’elle r?ussisse. — Il faut vous dire que je suis le plus malheureux des hommes, et vous me croirez quand vous saurez que je vais chaque jour au bal: je suis lanc? dans le grand-monde: pendant un mois j’ai ?t? ? la mode, on se m’arrachait. C’est franc au moins. — Tout ce monde[31] que j’ai injuri? dans mes vers se plait ? m’entourer de flatteries; les plus jolies femmes me demandent des vers et s’en vantent comme d’un triomphe. — N?anmoins je m’ennuie. — J’ai demand? d’aller au Caucase — refus?. — On ne veut pas m?me me laisser tuer. Peut-?tre, ch?re amie, ces plaintes ne vous para?tront-elles pas de bonne foi? — peut-?tre vous para?tra-t-il ?trange qu’on cherche les plaisirs pour s’ennuyer, qu’on court les salons quand on n’y trouve rien d’int?ressant? — eh bien je vous dirai mon motif: vous savez que mon plus grand d?faut c’est la vanit? et l’amour-propre: il fut un temps o? j’ai cherch? ? ?tre admis dans cette soci?t? comme novice, je n’y suis pas parvenu; les portes aristocratiques se sont ferm?es pour moi: et maintenant j’entre dans cette m?me soci?t? non plus en solliciteur, mais en homme qui a conquis ses droits; j’excite la curiosit?; on me recherche, on m’engage partout, sans que je fasse mine de le d?sirer m?me; les femmes qui tiennent ? avoir un salon remarquable veulent m’avoir, car je suis aussi un lion, oui, moi — votre Michel, bon gar?on, auquel vous n’avez jamais cru une crini?re. — Convenez que tout cela peut ?nivrer. Heureusement ma paresse naturelle prend le dessus; et peu ? peu je commence ? trouver tout cela par trop insupportable: mais cette nouvelle exp?rience m’a fait du bien, en ce qu’elle m’a donn? des armes contre cette soci?t?, et si jamais elle me poursuit de ses calomnies (ce qui arrivera) i’aurai du moins les moyens de me venger; car certainement nulle part il n’y a tant de bassesses et de ridicules. Je suis persuad? que vous ne direz ? personne mes vanteries, car on me trouverait encore plus ridicule que qui que cela soit, et puis avec vous je parle comme avec ma conscience, et puis c’est si doux[32] de rire sous-cape des choses brigu?es[33] et envi?es par les sots, avec quelqu’un, on le sait, est toujours pr?t ? partager vos sentiments; c’est vous que je parle, ch?re amie, je vous le r?p?te, car ce passage est tant soit peu obscur.

Mais vous m’?crirez n’est ce pas? — je suis s?r que vous ne m’avez pas ?crit pour quelque raison grave? — ?tes-vous malade? у a-t-il quelqu’un de malade dans la famille? je le crains. On m’a dit quelque chose de semblable. Dans la semaine[34] prochaine j’attend votre r?ponse, qui j’esp?re sera non moins longue que ma lettre, et certainement mieux ?crite, car je crains bien que vous ne sachiez d?chiffrer ce barbouillage.

Adieu, ch?re amie, peut-?tre si dieu veut me r?compenser je parviendrai ? avoir un semestre, et alors je serai toujours s?r d’une r?ponse telle-quelle.

Saluez de ma part tous ceux qui ne m’ont pas oubli?. —

Tout ? vous

M. Lermontoff.

Перевод

Уже давно, дорогой и добрый друг, я вам не писал, и вы мне не подавали никаких вестей ни о своей собственной дорогой особе, ни о всех ваших. Поэтому я питаю надежду, что ваш ответ на это письмо не заставит себя долго ждать. Вы скажете, что эта фраза звучит самоуверенно, но вы ошибаетесь. Я знаю, вы убеждены, что ваши письма доставляют мне много радости, раз вы применяете молчание как наказание. Но я не заслуживаю этого наказания, потому что я постоянно думал о вас. Вот доказательство: просил годичный отпуск — отказано, на месяц — отказано, на две недели — великий князь также отказал. Всё это время я пребывал в надежде, что увижу вас. Я сделаю еще попытку — дай бог, чтобы она удалась. Надо вам сказать, что я самый несчастный из людей, и вы мне поверите, узнав, что я ежедневно посещаю балы Я кинулся в большой свет. Целый месяц я был в моде, меня разрывали на части. Это по крайней мере откровенно. Весь этот свет, который я оскорблял в своих стихах, с наслаждением окружает меня лестью; самые красивые женщины выпрашивают у меня стихи и хвалятся ими как величайшей победой. — Тем не менее я скучаю. Я просился на Кавказ — отказали. Не желают даже, чтобы меня убили. Может быть, дорогой друг, эти жалобы не покажутся вам искренними? Может быть вам покажется странным, что ищут удовольствий ради скуки, что бегают по гостиным, когда там не находят ничего интересного? Ну хорошо, я открою вам свои соображения — Вы знаете мой самый главный недостаток — тщеславие и самолюбие. Было время, когда я стремился быть принятым в это общество в качестве новобранца. Это мне не удалось, аристократические двери для меня закрылись. А теперь в это же самое общество я вхож уже не как проситель, а как человек, который завоевал свои права. Я возбуждаю любопытство, меня домогаются, меня всюду приглашают, а я и виду не подаю, что этого желаю; дамы, которые обязательно хотят иметь из ряду выдающийся салон, желают, чтобы я бывал у них, потому что я тоже лев, да, я, ваш Мишель, добрый малый, у которого вы никогда не подозревали гривы. Согласитесь, что всё это может вскружить голову. К счастью, моя природная лень берет верх — и мало-помалу я начинаю находить всё это крайне несносным. Но этот новый опыт принес мне пользу, потому что дал мне в руки оружие против общества, и, если когда-либо оно будет преследовать меня своей клеветой (а это случится), у меня будут по крайней мере средства мщения; несомненно нигде нет столько подлостей и смешного. Я убежден, что вы никому не расскажите про мое хвастовство, ибо меня сочтут более смешным, чем кого-либо; с вами же я говорю как с своей совестью и потом [я знаю] это так приятно посмеяться исподтишка над тем, к чему стремятся и чему завидуют дураки — с человеком, о котором знаешь, что он всегда готов разделить твои чувства. Это я говорю о вас, дорогой друг, я повторяю это, потому что всё это место моего письма несколько неясно.

Но вы мне напишете, не правда ли? — Я уверен, что вы мне не писали по какой-то серьезной причине? Не больны ли вы? Может быть, болен кто-нибудь в вашей семье? Боюсь, что это так.

Мне передавали что-то в этом роде. На будущей неделе жду вашего ответа, который, надеюсь, не уступит по длине моему письму, но будет несомненно лучше написан, ибо я побаиваюсь, что вы не сможете разобрать эту пачкотню.

Прощайте, дорогой друг, если богу угодно меня вознаградить — я добьюсь отпуска и тогда, я уверен, получу ответ, какой бы он ни был.

Передайте от меня привет тем, кто меня не забыл. Весь ваш М. Лермонтов.