Последнее русское наступление

Доморощенные русские социалисты, потеряв всякую ориентацию во внутренней обстановке, бросили русские дивизии в наступление, под пулеметы более организованной социальной силы. 1 июля 1917 г. Брусилов начал наступление в направлении на Львов на фронте шириной 80 километров силой тридцати одной дивизии при поддержке 1328 орудий. 8 июля 1917 г. генерал Корнилов взял Калуж и рассек австрийский фронт. Впереди дорога вела к карпатским перевалам, за которыми находилась венгерская граница. Но австрийцы сумели собрать силы для контрнаступления. Еще важнее было то, что революционный хаос поразил российскую армию. Смятением России немедленно воспользовались немцы. 19 июля генерал Гофман, наступая на Злочов, пробил в русском фронте брешь, взял город и тысячи пленных[388]. Паника росла, и русская армия оставила Тернополь и Станислав.

Председатель правительства Львов предложил председательствование более молодому и энергичному Керенскому, сохранившему при этом и пост военного министра. В июле 1917 г. из правительства вышли кадеты — то была реакция на попытку Терещенко и Церетели договориться с украинской Радой. Керенский заменил на посту главнокомандующего Брусилова более успешно действовавшим в последнее время Корниловым. В своем первом же приказе Корнилов проклял предателей, покинувших свои позиции. Однако русское отступление продолжалось и 3 августа были потеряны Черновцы.

Осенью 1917 г. наступает крах великой русской армии. В начале 1916 г. она насчитывала в своем составе 12 млн человек. Накануне Февральской революции число мобилизованных достигло 16 млн. Из них 2 млн человек были взяты в плен, а 2 млн погибли на после брани или от болезней, что довело численность русской армии к концу 1917 г. до 12 млн человек. Это была самая крупная армия мира. Но ее распад был уже не остановим.

Россия раскололась на два лагеря. Первый стоял за соблюдение союзнических обязательств с неизбежным массовым кровопролитием. Второй выступал за выход из войны, цели которой в России были непонятны большинству и которая уже унесла жизни двух миллионов русских подданных. В два часа ночи 8 ноября 1717 г. представители второго лагеря большевики — захватили власть в государстве. Двух лозунгов: “мира и земли” — оказалось достаточно большевикам для привлечения на свою сторону политически активных масс.

По мнению первого лагеря (озвученному в данном случае У. Черчиллем), российский “корабль пошел ко дну, уже видя перед собой порт. Россия вынесла шторм, когда на чашу весов было брошено все. Все жертвы были принесены, все усилия предприняты. Отчаяние и измена предательски захватили командный мостик в тот самый момент, когда дело уже было сделано. Долгие отступления окончились; недостаток вооружения прекратился; оружие двинулось на фронт”[389]. Но Запад был не прав, всячески поддерживая сторонников “войны до победного конца”. Позднее такие лидеры Запада, как Ллойд Джордж признали, что недооценивали степень ослабления и изможденности России. Большевики как бы видели предел национальной жертвенности, их на этом этапе поддержали те, в ком сработал инстинкт национального самосохранения.

Проявления кризиса ощущались и на Востоке, и на Западе. Французская армия бунтовала. Италия терпела поражение за поражением, ее войска отошли почти до Венеции и англо-французским союзникам пришлось послать на итальянский фронт восемь дивизий. Напряжение ситуации привело к власти во Франции 76-летнего Жоржа Клемансо, который быстро стал фактическим диктатором страны. Англичане начали наступление под Камбре колонной танков в 324 машины, легко преодолевшей все три периметра ограждений из колючей проволоки. В Англии раздался звон колоколов. Но, как размышляет авторитет по танкам генерал-майор Фуллер, ошибкой было использовать массированную танковую атаку на узких улочках старинного Камбре. Противоядием стала связка гранат, брошенная под днище скованного в маневре танка.