Gardenia Ysabey, 1924 Дурманящий парфюм

Парфюмы Gardenia обычно не самые эзотерические или интеллектуальные среди других ароматов на полках, но они существуют как раз для тех моментов, когда мы хотим великолепно благоухать. В природе у гардении довольно сильный аромат: приторный, насыщенный, напоминающий о тропиках. Запах влажный, банановый, сливочный и сладкий, словно у грушевых леденцов. Некоторые парфюмы необходимо использовать с нарядными платьями, а в сочетании с тренировочным костюмом они будут кричащими. Аромат гардении предназначен для женщин с блестящими волосами и гладкими ухоженными губами. Бриллианты тоже не помешают.

В 1920-е и 1930-е годы гардении были популярны, потому что они стали нарядным аксессуаром для петлицы (поразительно эффектно смотрятся на фоне лацкана темного пиджака), последним штрихом к вечернему наряду, украшением уик-энда и элементом венка невесты, такой как писательница и светская львица Нэнси Митфорд. Цветок живет недолго, и он стал олицетворением молодых женщин в расцвете их красоты. Мэй Мюррей, актрису немого кино и звезду фильма «Очаровательный дьяволенок» (1919), называли «гарденией экрана».

По контрасту с ускользающим ароматом настоящего цветка гардения в форме парфюма предлагает постоянное наслаждение. Среди парфюмов с подобным ароматом была и Gardenia от Chanel 1925 года. Позднее, в 1932 году, появился аромат с соблазнительным названием Jungle Gardenia («Гардения джунглей») от Tuvach?. Версия Ysabey 1924 года завоевала золотую медаль на знаменитой Всемирной выставке декоративного искусства и современной промышленности в Париже в 1925 году. Лицом аромата стала очаровательная певица театра оперетты Ивонна Прентан. Этот парфюмерный дом специализировался на «цветочных» ароматах. Он вышел на американский рынок, объявив себя любимцем французской знати и европейской аристократии. Производители обещали, что хотя их аромат продавали на Пятой авеню, разливали парфюм по флаконам и упаковывали в Европе.

Парфюмы Gardenia часто продвигали как аромат для дебютанток или новобрачных, хотя дурманящий аромат превращал цветок в лейтмотив более мрачной сексуальной одержимости. В сатирическом романе Олдоса Хаксли о ярких молодых «штучках» «Контрапункт», который в 1928 году нужно было обязательно прочесть, этот волнующий аромат становится действующим лицом. Герой романа по имени Уолтер страдает от мучительной страсти к своей жестокой второй любовнице Люси Тантамаунт (ее прототипом стала богатая наследница Нэнси Кунард), которая густо подводила глаза, пользовалась пурпурной губной помадой, носила десяток африканских браслетов без застежки и никогда не улыбалась перед камерой. В разгар несчастливых свиданий (Люси с удовольствием вонзает коготки в своего любовника, стоит ему только проявить слабость) Уолтер постоянно попадает в облако парфюма Люси с ароматом гардений. Писатель называет аромат «обволакивающим», «наполняющим» и «удушливым». Эта пагубная субстанция проникает в тело Уолтера. Чем крепче держит его Люси, тем явственнее парфюм становится ее «второй призрачной личностью», и Уолтер вынужден снова и снова вдыхать его. К концу романа восхитительный цветок становится символом ужаса. Люси уже похожа на женщину-демона, наделенную сверхъестественной силой. Есть что-то страшное и одновременно возбуждающее в этих описаниях, как в первых фильмах ужасов немецких экспрессионистов: острые углы, тени и зловещее мерцание. В Люси была бессердечность других соблазнительниц, в частности, робота Марии из фильма Фрица Ланга «Метрополия» (1927), вызывавшая у мужчин не поддающуюся контролю похоть, когда танцевала и извивалась, словно вавилонская блудница.

И финальный трюк парфюмов с ароматом гардении заключается в том, что это обычные имитации. Натуральный материал плохо поддается экстракции. Гардения может жить в парфюме только в сочетании с другими цветочными нотами и синтетическими ингредиентами наподобие кокосового гамма-ноналактона. Самые прекрасные парфюмы могут действовать как робот Мария: они начинают свою жизнь в формате 3D, достигают наших сердец и заставляют нас забыть о том, что они созданы на фабрике и хранятся в огромных алюминиевых канистрах до тех пор, пока не настанет время разлить их по флаконам.