White Fire Grossmith, 1954 Провинциальный парфюм

«Вы знакомитесь с самыми милыми людьми, когда носите White Fire», – уверяла компания Grossmith в 1954 году, анонсируя свой новый женский парфюм.

Есть что-то ужасно добродетельное в британских парфюмах середины двадцатого века, появлявшихся в тот момент, когда нация пыталась возродиться и обрести современное звучание благодаря таким инициативам, как Британский фестиваль 1951 года. Английские парфюмерные дома, некогда находившиеся под покровительством высшего света и королевских особ (они были еще и предметом зависти французов, которые обращали свои взоры на Лондон в поисках вдохновения для своих ароматов рубежа двух веков), в послевоенные годы вышли из моды. Война обрушилась на страну. Штаб-квартира Grossmith была разрушена во время бомбежки, и, когда компания возродилась из пепла, она оказалась в числе отстающих от времени. Французские парфюмы были «породистыми», американские – современными. А британские парфюмы подстраивались под общий настрой суровости и вынужденных ограничений. Мог ли парфюм White Fire («Белое пламя») стать в некотором смысле производным от схожей с ним по названию шикарной губной помады 1952 года Fire and Ice («Пламя и лед») от Revlon?

Из этого отнюдь не следует, что White Fire сам по себе не имел значения. «Дома» он стал одним из бестселлеров десятилетия, как и Black Rose от Goya 1955 года. Хорошо сконструированные парфюмы по хищническим ценам (то есть по низким ценам для повышения конкурентоспособности) предлагали британским женщинам в местных универмагах и аптеках. Вместо того чтобы попытаться найти свой уникальный стиль, Grossmith и Goya говорили о том, насколько «французскими» были их парфюмы, так как это служило знаком качества. В этих парфюмах не было ничего необычного – на ум приходит слово «ограниченный», но они обещали, что женщина может встретить милого респектабельного мужчину, если будет ими пользоваться. Они были выдержаны в духе «чая с викарием».

Парфюм White Fire широко рекламировали в еженедельном журнале Woman’s Own (Grossmith уже не занимала страницы в таких дорогих журналах, как Tatler). Этот еженедельник в то время публиковал схемы узоров для вязания и советы молодым женщинам, как ходить на свидания, чтобы не остаться старыми девами. White Fire был очень милым парфюмом, цветочным, с альдегидными нотами. Он пах лимонной глазурью и натертым на терке мылом: хрустящий, с прохладой, которая может растаять, если вы сыграете правильными картами.

Есть в White Fire нечто такое, что напоминает мне о фильме «Женевьева» студии Ealing, вышедшем в 1953 году. Эта комедийная дорожная лента рассказывает о приключениях двух супружеских пар, принимающих участие в гонке автомобилей-ветеранов Лондон – Брайтон. Среди разных ссор и аварий есть блестящая сцена, в которой муж и жена, Алан и Венди, отменив заказ на номер в отеле в Брайтоне, вынуждены ночевать в дешевом пансионе: скрипучая кровать, отсутствие горячей воды, драконовские правила и грохочущие за окном поезда. Гламурная Венди, которая всегда пользуется хорошей помадой и носит красивые платья, лежит на кровати и, вместо того чтобы расплакаться, начинает смеяться. White Fire – это не парфюм неряшливого пансиона, это аромат соответствия высоким стандартам в дни лишений, желание оставаться изящной в непростых обстоятельствах.

White Fire, когда-то такой же вездесущий, как и соусы Bisto, в конце концов исчез. Пусть для нас этот парфюм не является определяющим для 1950-х годов, однако для тех, кто жил в это десятилетие, он таким именно был. Не забывайте о туннельном видении ретроспекции!