Приход к власти правительства социалистов во главе с Х.Л. Родригесом Сапатеро

Утром 11 марта 2004 г. на железнодорожных вокзалах в Мадриде и его пригородах были совершены теракты, в результате которых погибли 191 человек, а 1500 получили ранения различной тяжести. Правительство НП во главе с Х.М. Аснаром посчитало, что кровавое преступление — дело рук баскских сепаратистов подпольной организации ЭТА. Это первоначальное мнение, не подтвержденное тщательной экспертизой, было в спешном порядке обнародовано⁹⁹. Торопливость правительства была вполне объяснимой — через два дня, 14 марта, должны были состояться парламентские выборы.

Одна из основных задач кабинета Х.М. Аснара 11—13 марта заключалась в том, чтобы сбить в обществе волну панического страха и бессильного гнева и попытаться убедить избирателей, что наиболее реальные авторы преступления — террористы-этаровцы. Однако 13 марта данные криминалистов и заявление лидеров ЭТА в газете «Тара» опровергли правительственную версию о причастности к терактам баскских боевиков. Полицейское расследование неопровержимо указало на организаторов и непосредственных исполнителей преступления — марокканских фундаменталистов-иммигрантов, имевших контакты с «Аль-Каидой» и совершивших кровавый тер-

акт в «наказание» испанцев за их активное участие в иракском конфликте¹⁰⁰.

В считаные часы ситуация в стране кардинально изменилась¹⁰¹. Правительство Х.М. Аснара, активно поддержавшее в 2003—2004 гг. Вашингтон, оказалось у «позорного столба» в своей собственной стране. По мнению оппозиционных партий, в первую очередь ИСРП, именно проамериканская, антинародная¹⁰² политика руководства НП спровоцировала действия исламистов, и кабинет Х.М. Аснара несет ответственность за гибель невинных людей на железнодорожных вокзалах Мадрида. Оппозиция утверждала, что Х.М. Аснар и его министры, заявляя о причастности ЭТА к злодеянию, пытались ввести в заблуждение общественное мнение и на волне антибаскских настроений одержать победу на предстоящих выборах.

«Равнение» на Вашингтон в международных делах, в частности поддержка Мадридом иракской авантюры, дорого обошлось НП. 14 марта на избирательные участки пришла качественно иная Испания, совсем не та, которая в обстановке спокойствия и обывательского довольства готовилась отдать большинство голосов за представителей НП, обещавших крупному бизнесу еще более впечатляющий экономический рост, а простому избирателю политическую стабильность и социальное благополучие¹⁰³. На избирательные участки пришла разгневанная, шокированная, растерянная и напуганная страна. В голосовании 14 марта приняли участие 26 млн человек (77,2% зарегистрированных избирателей — невиданно высокий показатель для демократической Испании¹⁰⁴), из которых

11 млн проголосовали за ИСРП, а 9,7 млн отдали голоса НП. Разница между соперничающими партиями составила 1,3 млн голосов.

По данным Центра социологических исследований, теракты в Мадриде прямо или косвенно повлияли на волеизъявление 7,4 млн избирателей (28,5% всех проголосовавших), из которых 1,6 млн относились к «устойчиво пассивному электорату» (большинство из них отдали предпочтение ИСРП) и один миллион — из так называемого «колеблющегося электората», также в массовом порядке проголосовавший за ИСРП¹⁰⁵. Теракты всколыхнули страну, заставили по-иному посмотреть на политические реалии и привлекли к избирательным урнам протестный и колеблющийся электорат. Высокая активность избирателей и разворот колеблющихся в сторону ИСРП обеспечили социалистам победу. Должность председателя правительства Испании занял 43-летний генеральный секретарь ИСРП Х.Л. Родригес Сапатеро. ИСРП получила в Конгрессе депутатов 164 места (в 2000 г. — 125). В категорию ведущей оппозиционной партии перешла НП, снизившая свое представительство в Конгрессе депутатов с 183 мест в 2000 г. до 146 мест в 2004 г. Не иначе как «провальными» стали итоги выборов для ОЛ, чье участие в нижней палате парламента сократилось до 3 мест (в 2000 г. — 8 депутатских мест). Партия умеренных каталонских националистов КиС потеряла много голосов. В то же время громкий успех сопутствовал Эскеррарепубликана — Левым республиканцам Каталонии (табл. 9).

Таким образом, абсолютное большинство мест в Конгрессе депутатов получили представители левых или левоцентристских сил, в первую очередь социалисты. Для формирования правительства социалистам нужно было заручиться поддержкой еще 12 депутатов из числа региональных партий.

Большинство испанцев могли, казалось бы, торжествовать — их волеизъявление сыграло ключевую роль в современной истории Испании. На смену консервативной НП пришли молодые, энергичные социалисты. Правительство Х.М. Аснара пало, но страна не успокоилась и накал страстей не снизился. Оправившись от головокружительной смены власти, испанское общество углубилось в поиски ответственных за трагедию: искали как виновных, так и методы, способные оградить общество от повторения подобных злодеяний.

Между тем драматические события имели продолжение. 3 апреля 2004 г. в Леганесе, городе-спутнике Мадрида, одном из много-

квартирных жилых домов взорвали себя семь исламских экстремистов, не пожелавших сдаться окружившему здание и весь квартал усиленному отряду полиции и спецназа. Все семь исламистов, как выяснилось позднее, имели отношение к терактам и входили в состав террористической организации под названием «Марокканская боевая исламская группа». Речь шла о хорошо подготовленной и умело законспирированной ячейке исламских фундаменталистов, длительное время проживавших в Испании под видом рабочих-им-мигрантов. После этих событий на страницы газет и журналов, на экраны телевизоров, на сайты электронных СМИ буквально выплеснулся шквал комментариев и суждений относительно причин и условий, создавших питательную среду для зарождения и консолидации исламского терроризма в недрах испанского общества.

В центре внимания испанских политиков и общественного мнения оказалась сложная и неоднозначная как для Испании, так и для Западной Европы в целом проблема иммиграции. В связи с ростом уровня жизни, экономическими успехами, наличием во многих регионах мягкого средиземноморского климата, а также в силу демографических проблем Испания из страны массовой эмиграции в 50-е — 70-е годы XX столетия превратилась в страну массовой иммиграции, преимущественно из стран Магриба и Латинской Америки. В

1996 г. в Испании насчитывалось 500 тыс. иммигрантов. За 8 лет их количество увеличилось в 5 раз, достигнув к 2004 г. численности 2,5 млн человек. Кроме того, по данным экспертов ООН, в Испании проживает 600—800 тыс. нелегальных иммигрантов, главным образом из Марокко, Нигерии, Эквадора и Румынии¹. Причем, по прогнозу Национального института статистики, приток иммигрантов будет постепенно нарастать, и к 2015 г. они составят 27,4% населения страны (11 780 тыс. из общего числа жителей 43 млн человек)^{106 107}.

С трудовой и социальной ассимиляцией латиноамериканцев проблем у испанских властей много, но они не носят острого характера. Испанию и ее бывшие заокеанские колонии в Латинской Америке связывает много общего: язык, религия, культура. Приезжающие в Испанию латиноамериканцы (главным образом из Эквадора, Перу, стран Центральной Америки) довольно быстро привыкают к местным условиям. Гораздо более серьезные проблемы для испанского общества порождает массовая иммиграция, в том числе нелегальная, из стран Магриба, преимущественно Марокко. Зарегистрированных выходцев из Марокко в Испании насчитывается 376 тыс.¹⁰⁸ По неофициальным данным, в стране находится еще более 300 тыс. марроканцев-нелегалов. 90% мусульман, постоянно проживающих в Испании, — выходцы из Марокко¹⁰⁹. В силу языковых, религиозных и общекультурных различий арабы гораздо труднее, чем латиноамериканцы, «врастают» в испанское общество. Не желая возвращаться на родину, многие из марокканцев обрекают себя на самоизоляцию, на своего рода автономное проживание вместе с такими же «изгоями». Такие «изоляционистские» товарищества и общины получают все большее распространение. Этих людей связывают родственные, а также религиозные или профессиональные узы. Наблюдая богатую, динамичную внешнюю жизнь, они нередко теряют социальные ориентиры, уверенность в себе, озлобляются и превращаются в легкую добычу идеологических или религиозных экстремистов.

Ощущение «ненормальности» ситуации или скрытой опасности со стороны замкнутых или полузамкнутых мусульманских общин не обошло стороной испанцев. По мере роста иммигрантов росло и число тех, кто считал, что «арабов слишком много». В 1996 г. так думали 18% населения, в 2003 г. количество противников иммиграции возросло до настораживающей цифры — 48%¹¹⁰. Мнение, что иммигрантов стало «слишком много», объективно становится питательной средой для формирования ксенофобских настроений.

Непростая ситуация требовала решения. В Испании к ней подошли с двух сторон. Первое решение предполагало ужесточение иммиграционного законодательства, т.е. решение проблемы через ограничительные или запретительные меры. При этом нередко высказывалось достаточно спорное мнение, что в случае предоставления иммигранту гражданства или вида на постоянное жительство вопрос социальной ассимиляции решается автоматически. Однако предоставление гражданства или массовая натурализация не только не решают социальные и межэтнические проблемы, а напротив, способны усугубить их, так как конфликт граждане—неграждане страны может вылиться в противостояние граждан-христиан—гражданам-мусульманам. Второе решение заключалось в попытке убедить испанское общество в том, что иммигранты по своей природе «хорошие», они «нужны», так как трудятся там, где испанцы работать не желают. Первое решение отражало взгляд на проблему правоконсервативной НП, ко второму тяготела ИСРП. При этом оба решения не предполагали разработку эффективных, долгосрочных и научно обоснованных механизмов консолидации социального согласия на основе межэтнической и межконфессиональной толерантности.

Пережитый испанцами 11 марта шок не был связан исключительно с терактом и гибелью людей. Шок был в немалой степени вызван тем, что на смену достаточно «привычному и домашнему» терроризму ЭТА пришел более изощренный, более коварный терроризм — исламский. Боевики ЭТА преследуют (по крайней мере, идеологически) конкретную цель — дестабилизировать общество, запугать обывателей и на этой волне страха добиться от центральных властей права басков на самоопределение. Конечная цель эта-ровцев также понятна — формирование суверенного баскского государства. Иными словами, терроризм ЭТА, хотя кровав и преступен, но логичен в своих притязаниях. Исламский же терроризм, в восприятии испанцев, алогичен и, следовательно, вдвойне страшен. Исламский терроризм связан с религиозным фанатизмом исламского фундаментализма в глобальном плане. Конечно же, исламский терроризм может выдвигать конкретные требования: вывод войск из Ирака, освобождение заключенных и т.д. Однако конечная цель исламистов столь глобально загадочна, что вызывает инстинктивный и глубокий ужас обывателя. Ужас способен воздвигать гипертрофированные формы защиты, «топорное» применение которых может нанести вред демократическим принципам, лишить общество основ толерантности. Именно этой тяжелой проверке «на степень толерантности» в начале XXI в. подверглось испанское общество.