Награды за полет

Никто не поверит, в какую сумму были оценены наши и американцев заслуги. Абсолютно до копеечки отвечаю: мне и Валере по 15 000 рублей заплатили, плюс государство по автомобилю ГАЗ-24 «Волга» нам подарило… Себестоимость ее 2200 рублей была. Вот такое было наше вознаграждение…

Ну конечно, еще по одной звезде Героя Советского Союза дали и по ордену Ленина в придачу. Американцам же, согласно контракту, по 150 000 долларов выплатили. Далее… Они эксперименты по заказу ряда компаний проводили: концентрацию атомарного кислорода и атомарного азота в космосе измеряли, солнечную корону фотографировали – совместный эксперимент был, влияние условий невесомости на образование кристаллов изучали, – и каждая фирма по контракту эту работу им оплатила.

Тут и сравнивать нечего. С другой стороны, мы ведь не ради денег летали. Никто и не думал заикаться об этом. И к славе не стремились. Амбиции заключались в ином. Мы мечтали быть первыми, хотели сделать то, что не по силам другим.

Наши политики никакой награды американским космонавтам не дали. Вообще. Хотя мы говорили, как же так, они же летали вместе с нами на нашем корабле… Это потом всех иностранцев, которые с нами летали, награждали звездой Героя Советского Союза. А мы после этого были в Америке, и они, конечно, сделали ответный шаг – никому никакой награды. Какая-то жуткая тупость этих идеологов…

Впрочем, мы все-таки сломали эту холодную войну. Мы после полета поехали в Америку. С нами была Катя Кубасова, мои дочери – Оксана и Вика. Принимал нас в Белом Доме президент Джеральд Форд. Он, кстати, подарил Оксане огромного оранжевого льва – тогда это была такая редкость. Очень было дружелюбное отношение.

Были встреча с Киссинджером, с Рейганом. Рейган был тогда губернатором Калифорнии, мы приехали в Лос-Анджелес, остановились на Лонг-Бич в гостинице. У каждого в номере лежали джинсы, куртка джинсовая и большая шляпа. Не сомбреро, а именно техасская шляпа, она где-то у меня есть до сих пор. Всех вечером он пригласил к себе на ужин в губернаторской дом, мы все там были в костюмах. Да, там же встречались с Фрэнком Синатрой, и он нам персонально пел. Я с ним потом много раз встречался, и он мне подарил свою золотую пластинку. Тогда всякие разговоры о нем годили, что он с мафией связан, но у нас отношения были дружеские. Он приходил к нам на ужин в ресторане и для нас только пел. Наши в ответ тоже очень хорошо сделали, привезли всех в Самарканд и угостили пловом. Было очень жарко, а они мастера плов делать. Ну, американцы плов никогда не ели, а у них привычка – все запивать холодной водой. Что было! Это кошмар – что было… Их там американское представительство даже вызвало своего врача. Их потом древесным углем кормили…

Когда мы вернулись из полета, в порядок пришли, надо было успех отпраздновать. Для всех, кто в этом проекте участвовал, был устроен прием, и у нас сразу на это дело по восемь тысяч рублей вычли. Абсолютно серьезно! Шестнадцать тысяч мы заплатили, чтобы хвалебные речи в свой адрес послушать и узнать, как хорошо мы работали. Таков у летного состава обычай… Все-таки никто до нас столько не получал, вот и решили: делитесь! Мы очень большой прием в Зеркальном зале Звездного городка устроили – с приглашением друзей, сотрудников смежных организаций. А наши начальники пригласили им угодных людей, которых мы и не звали, а оплачивать стол пришлось нам…

А, кстати, скафандр, в котором я летал на «Союзе-19», был продан с аукциона в Нью-Йорке. Я об этом даже не знал, это же не моя собственность. Это собственность государства. Меня и не спрашивали. Скафандр, в котором я выходил в открытый космос, находится на «Звезде», где делают скафандры. Там же хранятся скафандры Терешковой и Гагарина. А скафандры некоторых других космонавтов были проданы частным лицам на аукционах. Тогда же было время, когда людям зарплату нечем было платить. И на предприятии пошли на вынужденный шаг. Их никто не осуждал.