И опять о награждении…

После освобождения Белоруссии от немецкой оккупации в июле 1944-го Николай Киселев возобновляет ходатайство перед руководством БШПД о награждении. Но его обращения к начальнику отдела кадров партизанского штаба Романову и к замначальника штаба Крупене остаются безответными.

К этому времени некоторые партизаны, находившиеся с ним в походе, уже были отмечены правительственными наградами. А о Киселеве все забыли… Его беспокойство в связи с этим объяснимо. Война заканчивалась, и люди, знавшие боевую биографию Киселева, начинали мирную жизнь: события же войны понемногу уходили в прошлое.

И получилось, что боевое прошлое Киселева ничем и никем не было подтверждено. А между тем обещание награды исходило от командования одного из прославленных партизанских соединений – бригады “Народные мстители”.

Здоровье Николая Яковлевича было подорвано войной – ранения и контузии, полученные во время обороны Москвы в 1941-м, усугубились тяжелой партизанской жизнью в белорусских лесах и болотах. После перехода линии фронта он около полугода вынужден был лечиться в госпиталях. Получение награды, без сомнения, он рассматривал как естественное и справедливое завершение нелегкого боевого пути коммуниста, честно исполнившего свой долг.

Естественно, он не мог даже предположить, каким образом часто решались вопросы о награждении партизан в ЦШПД. Кое-что об этом стало известно лишь значительно позже – после окончания войны.

Историк Эммануил Иоффе пишет:

Многие руководители партизанских соединений Белоруссии, ответственные работники ЦШПД и БШПД обязаны своими высокими наградами Пономаренко, который далеко не всегда справедливо оценивал их деятельность… Осенью 1953 года, выступая на заседании пленума ЦК КПБ, бывший секретарь Пинского подпольного обкома комсомола Эдуард Нордман[221] сказал: “О какой принципиальности можно говорить, если вы (он обращался к первому секретарю ЦК КПБ Патоличеву и членам Бюро ЦК КПБ. – Э. И.) порой необдуманно выдвигали руководящие кадры, представляли к наградам, высоким званиям? Хотите примеры? Пожалуйста. Алексей Клещев в июле 1941 года был оставлен в тылу врага членом Пинского подпольного обкома КП(б) Б. Но в сентябре покинул своих товарищей, ушел в родную деревню, отсиделся там, отрастил бороду, затем перешел линию фронта и оказался в комфортабельной «землянке» гостиницы «Москва» (там располагался ЦШПД. – И. Г.). Просидел в столице до сентября 1942 года. Потом самолетом забросили Клещева в Пинскую область уже секретарем подпольного обкома партии. Через несколько месяцев ему присвоили звание генерал-майора, а затем и Героя Советского Союза. За что?.. А как вы подходили к награждениям? Главный снабженец Белорусского штаба партизанского движения – нарком торговли – ухитрился получить не только орден Ленина, но и орден Красного Знамени, опять-таки не выходя из комфортабельной «землянки» гостиницы «Москва»”[222].

А в 1944-м Николай Киселев пытается все же добиться от руководства ЦШПД решения вопроса о награждении.

Кроме того, Киселев стал получать от друзей по партизанской борьбе известия о том, что некоторые его заслуги приписываются другим и они даже получают награды.

Из письма Николая Киселева Пантелеймону Пономаренко от 30 ноября 1944 года

Председателю Совнаркома Белорусской ССР

тов. Пономаренко

Уважаемый товарищ Пономаренко!

Поздравляю Вас с освобождением родной Белоруссии от немецкого ига и желаю успехов в Вашей работе по восстановлению разрушенного немцами хозяйства.

Много пережил и испытал белорусский народ за время оккупации. Но, несмотря на кровавый террор, он мужественно боролся вместе со своим старшим братом – русским народом и другими народами как на фронте, так и в тылу врага.

Мне лично пришлось быть свидетелем чинимого фашистами террора и принимать непосредственное участие в борьбе белорусского народа за его освобождение. С ноября 1941 года раненый и контуженый, я работал подпольно в местечке Илья Вилейской области по организации партизанских групп и по их вооружению. Мне помогали тов. Тимофеев А., который в последнее время был зам. командира бригады им. Фрунзе по разведке, т. Журавлев, Рудницкий. После разоблачения моей деятельности мне удалось скрыться, и я ушел в отряд Асташонка, а затем в “Мститель”, оставив для подпольной работы тов. Тимофеева.

За время нахождения меня в “Мстителе” я организовал ряд новых отрядов и связал их со штабом “Мстителя”. Был командиром одного из отрядов бригады “Дяди Васи”, о котором указывал в своем выступлении по радио Илья Эренбург[223].

Мною были созданы партийно-комсомольские организации районов. Так, например, была создана партийная районная организация с выбранным секретарем тов. Смольник П. в Плещеницком районе. В местечке Илья – комсомольская организация под руководством тов. Рудницкого А. и др. Я лично провел до десятка различных собраний с народом в Плещеницком районе в Малых и Больших Мистановичах, Калиновке и ряде других населенных пунктов.

Перед получением мной нового задания, связанного с переходом линии фронта, было решение военного совета бригады о представлении меня к званию Героя Советского Союза. Но материалы мне не были вручены по причине окружения нас карателями. Людей, порученных мне для вывода из глубокого тыла врага на Большую землю в количестве 200 с лишним семей и одиночек, я вывел чудом из окружения и провел через линию фронта.

По приказу тов. Калинина № 90 от 14.1.1943 г. я и ряд других товарищей за выполнение этого задания получили благодарность и денежную премию. Когда я поставил перед начальником отдела кадров тов. Романовым вопрос, что на меня имеется решение о представлении к награждению, то последний заявил, что нужно ждать материалов бригады и что если по какой-либо причине он не поступит, то при освобождении тех районов, где я работал, материал на меня оформится заново, и я буду представлен к награждению Штабом партизанского движения.

Ждать мне пришлось недолго. Красная армия при активной помощи 250-тысячной героической армии партизан вышвырнула фашистов за пределы родной Белоруссии. И сейчас успешно восстанавливает разрушенное фашистами хозяйство под Вашим испытанным руководством.

Я послал тов. Романову письмо с просьбой ответить мне, как обстоит дело с моим награждением, но ответа не получил. Тогда я обратился с этой же просьбой к тов. Крупене, который также мне ничего не ответил. Поэтому я вынужден обратиться к Вам с той же просьбой, ибо я в данное время в недоумении, почему мои письма остаются без всякого внимания? Уточнить это дело в Москве я не был в состоянии, так как был в госпитале свыше пяти месяцев, а затем был уволен из РККА по 2-й степени. По решению ЦК ВКП(б) я был командирован на учебу в Академию Наркомвнешторга, где и нахожусь в данное время.

Еще раз прошу Вас, товарищ Пономаренко, дайте указание о выяснении дела о моем награждении и сообщите о результатах. Меня знает тов. Воронянский В. – командир бригады, Тимчук И. – комиссар бригады и отряда “Мститель”, Градов – представитель особого отдела Москвы, Соколов – зам. командира бригады и командир отряда “Мститель”, командир отряда “Борьба” тов. Колганов и его комиссар и ряд др.

По подпольной работе в местечке Илья Вилейской области меня знают товарищи: Тимофеев А. – бывший зам. командира бригады им. Фрунзе по разведке, Гусев, Журавлев – жители местечка и др.

Довожу до Вашего сведения, что мой зам по отряду тов. Городищев В. И. награжден медалью “Партизана Отечественной войны” и представлен к ордену Красного Знамени и медали “За боевые заслуги”. Я потерял связь со штабом ввиду нахождения в госпитале, никаких сведений о себе не имею и даже не знаю, где в данное время располагается штаб.

Буду искренне благодарен Вам, если Вы ответите мне по адресу: г. Москва, Бабушкин пер., д. 4, Академия внешней торговли, Киселеву Николаю Яковлевичу.

С коммунистическим приветом к Вам Н. Киселев.

30. XI.1944 г.[224]

На первом листе документа – резолюция: “В наградной отдел от СНК. 27.12.44 г.” и рядом большая надпись карандашом – “Кр. Зв.”, то есть: к ордену “Красной Звезды”. Эта резолюция поставлена представителем Совнаркома Белоруссии в конце 1944 года. Но пройдет еще не один год, пока Киселева “найдет награда”.

Письмо Пономаренко было написано в конце 1944-го, когда Белоруссия уже жила мирной жизнью, но война продолжалась. Николай Яковлевич не дождался ответа и от Пономаренко, после чего начал писать товарищам по партизанскому отряду, пытаясь узнать что-либо о людях, которые отдавали ему приказ о выводе еврейской группы за линию фронта и обещали за выполнение приказа высокую награду.

Письмо, из которого многое стало для Киселева ясно, написал ему товарищ по партизанскому отряду “Мститель” Павел Смольник. Оно датировано 8 февраля 1945 года и отправлено из Плещениц. Там, в районном комитете партии, Смольник работал некоторое время заведующим военным отделом и хорошо знал взаимоотношения нового партийного руководства с работниками и бывшими партизанами.

В большом письме Смольник затрагивает много вопросов, интересующих Киселева. Пишет и о реорганизации партизанских отрядов, и о создании бригады им. Калинина, в которой был в должности комиссара одного из отрядов, и о том, как радостно партизаны встречали Красную армию, освободившую Белоруссию. Рассказывает о некоторых бывших друзьях-партизанах, в частности о партизанском враче Самуиле Котляре[225].

Но главная часть письма посвящена ответам на вопросы Киселева и отношению в райкоме к самому Смольнику. Автор письма рассказывает о гибели в сентябре 1943-го большой группы партизанских командиров, летевших в Москву по вызову Пономаренко. Самолет был сбит немецкими истребителями, среди прочих погибли командир бригады “Народные мстители” Воронянский и легендарный командир специального разведывательно-диверсионного партизанского отряда Дима – Давид Кеймах[226].

Партизанский друг Николая Яковлевича подробно описывает ситуацию, возникшую у того на работе, в райкоме. Некоторые из невоевавших руководителей смогли получить партизанские награды и теперь возводят напраслину на настоящих партизан и, в частности, на него, Смольника. Это делается для того, чтобы всячески замарать настоящих партизан, таких как Смольник. И в конце концов – убрать их с должностей. Смольник сокрушается, что в таком случае некому будет вскрывать сущность настоящих карьеристов и лгунов. Он даже просит Николая Яковлевича, чтобы тот написал в Плещеницы, в НКВД, о том, как на самом деле они воевали в партизанском отряде.

Из письма товарища Николай Яковлевич понял, насколько сложно обстоят дела с решением вопроса о награждении. Изменить положение можно было, только предприняв личные усилия.

Письмо Смольника, несомненно, подтолкнуло Киселева к более энергичным действиям. Летом 1945-го он приезжает в Белоруссию и оформляет материалы на свою подпольную группу, которые Ильянский райком партии утвердил. Также Киселев сумел получить справку из БШПД о том, что он был командиром партизанского отряда.

Важная встреча состоялась в Минске – с Иваном Тимчуком, который написал Киселеву справку-характеристику.

Справка-характеристика

Киселев Николай Яковлевич, 1913 г. р., член ВКП(б), военное звание политрук, находился с марта 1942 года в партизанском отряде “Мститель” по октябрь 1942 года.

Во время нахождения в партизанском отряде т. Киселев зарекомендовал себя с хорошей стороны. Принимал активное участие в боевых действиях отряда. Выполнил ряд заданий по уничтожению линий связи противника, по уничтожению мостов на коммуникациях врага.

Как член ВКП(б), провел большую работу по организации партийных и комсомольских организаций в тылу врага.

В октябре 1942 года получил задание от командования отряда вывести в советский тыл группу мирных граждан в количестве 247 человек, что и выполнил с честью.

Бывший комиссар п/о “Мститель”

Герой Советского Союза

(ТИМЧУК И. М.)

15. VI-45 г.[227]

Однако эта характеристика совершенно не соответствовала боевым подвигам, за которые представляют к высоким правительственным наградам. К тому же комиссар ошибочно указал месяцем выхода группы Киселева вместо августа октябрь.

Сегодня сложно понять причины, по которым Тимчук дал именно такую характеристику Киселеву. По всей вероятности, он разделял точку зрения руководства БШПД о том, что за вывод через линию фронта группы евреев не следует давать высокую правительственную награду.

Характеристика, выданная Тимчуком, имела, на наш взгляд, принципиальное значение для награждения Киселева. В первую очередь потому, что именно Тимчук – комиссар отряда “Мститель” – был единственным в то время из командования партизанского отряда, кто мог официально подтвердить: Киселев получил приказ вывести людей. Ведь Тимчук – один из трех руководителей отряда, отдавших этот приказ, лучше, чем кто-либо, знавший все обстоятельства дела. Кому же еще ходатайствовать перед руководством БШПД о награждении Киселева?.. И через много лет, после награждения другими знаками отличия за заслуги в годы войны, Николай Яковлевич считал отношение к себе бывших партизанских руководителей несправедливым.

В одном из официальных писем, связанных с партизанской деятельностью, Киселев выскажет недоумение и некоторую обиду в связи с позицией бывшего комиссара отряда в вопросе о награждении:

После окончания войны я беседовал с бывшим комиссаром нашей бригады т. Тимчуком И. М., в то время он был зам. председателя Госплана БССР, Герой Советского Союза. Он мне ответил, что все документы погибли вместе с командующим зоной т. Воронянским, который вместе с 11 комбригами вылетел по вызову в Москву, и что сейчас положение изменилось и он не может меня представить к такому званию.

Тогда я разыскал бывшего начальника кадров штаба партизанского движения т. Романова и сообщил ему о разговоре с т. Тимчуком. Тов. Романов подтвердил мне, что действительно 11 комбригов во главе с командующим партизанской зоной т. Воронянским погибли. Самолет упал на нейтральной зоне, и все сгорело. Он сам был на месте падения самолета и ничего не обнаружил. Он был также удивлен тем, что т. Тимчук И. М., как бывший член военного совета, зная о моем представлении и зная, что документы сгорели, не захотел меня вновь представить[228].

Однако вернемся в 1945-й, к очередному письму Киселева.

Письмо Николая Киселева бывшему начальнику военного отдела БШПД полковнику Прохорову от 25 августа 1945 года

Здравствуйте, товарищ полковник!

Очень сожалею, что не смог Вас застать на работе, Вы выезжали в правительство. На квартире говорить с Вами о таком серьезном деле не решался, зная, что место всем таким делам – учреждение. Поэтому решил Вам написать и просить Вас дать указание военному отделу Молодечненского обкома КП(б)Б или т. Климову, чтобы они быстрее рассмотрели и утвердили отчет и списки подпольной организации Ильянского района м. Илья, созданной мной в ноябре 1941 г. (о чем я имел честь беседовать с Вами на квартире во время Вашего обеденного перерыва).

Один экземпляр этого отчета Вы можете затребовать себе, и Вы там увидите, какая колоссальная работа была проделана организацией в такое трудное время. С организацией Ильянского подпольного РК КП(б)Б последний взял на себя руководство этой организацией, и бывший секретарь подпольного Ильянского РК КП(б)Б и комиссар бригады им. Фрунзе т. Мироненко И. И. подписал списки и листы на членов и актив организации. Многие из членов и актива уже награждены, но отчет, который был отправлен организацией год тому назад, не нашел юридической силы, то есть РК КП(б)Б во главе с т. Щелковским не знал, что было проделано, и не интересовался этим делом. Оказалось, что он пришел в бригаду Фрунзе уже в 44 г. Поэтому ясно, что он не в курсе дела, а знает все это дело т. Мироненко, который работает теперь нач. политотдела НКВД в г. Вилейке.

Я лично получил документ по БШПД, что я с ноября 1941 г. работал в подполье, но мне хочется, чтобы и люди, работающие со мной и помогающие мне в такое трудное время, были бы оценены и отмечены. Я надеюсь на Вашу помощь. По отряду меня знает Ваш сотрудник т. Соколов.

Я как коммунист провел большую работу по созданию подпольных партийно-комсомольских организаций в тылу врага, в частности создал подпольный Плещеницкий РК КП(б)Б и провел совещание коммунистов р-на, где был избран временный секретарь РК т. Смольник (ныне зав. военным отделом Плещеницкого РК КП(б)Б). Я хочу, чтобы был полный комплекс работы виден с ноября 1941 г. и надлежащим образом оформлен.

В то время было не до этого – нужны были работа и борьба, а результаты подсчитываются потом. А оказалось, что все то, что я проделал, кому-то приписана эта работа – ведь активно все не делалось, а теперь я требую справедливости и прошу Вашей помощи как коммунист от коммуниста.

Работу мою в отряде подтвердят Вам т. Соколов и Тимчук, а именно: 1) вырвал 55 человек из нем. лагерей Княгинино в августе 42 г., наших советских людей; 2) вооружил отряды; 3) связал “Мститель” с п/о, созданной мной подпольной орг., куда впоследствии пошел руководить т. Тимчук; 4) вывел отрядом через линию фронта 247 мирных граждан; 5) провел до 150 бесед и докладов среди населения (подтвердит Смольник) и т. д.

Убедительно прошу Вас, т. Прохоров, написать мне пару слов о Вашем решении по адресу: Московская область, г. Бабушкин, 3-я Медведковская линия, 24/7, Киселеву Н. Я.

С ком. приветом Н. Киселев[229].

Здесь Киселев уже впрямую указывает на то, что многое, что он сделал в годы войны в Белоруссии на оккупированной территории, приписывается другим людям. Однако и это письмо осталось без ответа.