Рапорт Николая Киселева о выполнении задания

Интерес партизанского и партийного руководства Белоруссии к походу понятен. Это был первый и единственный к тому времени удачно завершенный выход большой группы мирных жителей, прошедшей многокилометровый путь по оккупированной врагом территории и перешедшей линию фронта. Тем более что уникальная операция по выводу людей была проведена не профессиональными разведчиками, а партизанами. В Москве Киселеву была обещана встреча с секретарем ЦК КП(б)Б, руководителем партизанского движения страны генерал-лейтенантом Пантелеймоном Пономаренко.

Вот как об этом писал Николай Киселев спустя много лет:

Поручение военного совета бригады о выполнении правительственного задания мною было выполнено. Об этом мною было доложено бывшему в то время председателю Совмина БССР т. Крупене и секретарю ЦК КП(б)Б т. Калинину, которые знали о нашем переходе линии фронта и встретили нас около Торопца.

Группа бойцов и командиров, участвовавших со мной в этой операции, была направлена на отдых и для получения дальнейшего задания, а мне с моим заместителем т. Городищевым В. И. было поручено сопровождать выведенных из тыла мирных граждан до г. Уфы БАССР. Это задание мною также было выполнено. Об этом было доложено первому секретарю Башкирского обкома…

По прямому проводу секретаря обкома я был связан с начальником партизанского движения т. Пономаренко П. К., которому было также доложено о выполнении задания, и мы получили вызов в Москву. По приезде в Москву, мне была назначена встреча с т. Пономаренко П. К., но она не состоялась, так как его вызвал И. В. Сталин, и я доложил о выполнении задания его заместителю т. Эйдинову, а затем нач. отдела кадров партизанского движения т. Романову[177].

Готовясь к этой встрече, Николай Яковлевич написал соответствующий рапорт с кратким изложением истории перехода. Кроме того, у него было письмо к Пономаренко от спасенных белорусских евреев.

Партизаны из отряда Киселева, помогавшие ему в походе, после выполнения приказа были отправлены на отдых, некоторые – в действующую армию. Из Торопца Киселев с двумя партизанами сопровождали группу выведенных ими людей в эвакуацию в Башкирию. После отъезда ее в Среднюю Азию Киселева вызвали в Москву с докладом о выполнении задания партизанского командования.

Информация об удачном завершении перехода группы Киселева непосредственно отражена в двух документах, хранящихся в НАРБ, – в рапорте Киселева начальнику ЦШПД Пономаренко от 19.01.43 и в письме спасенных евреев к Пономаренко.

Рапорт Николая Киселева секретарю ЦК КП(б)Б Пантелеймону Пономаренко от 19 января 1943 года

Во время зверских погромов, устраиваемых гитлеровскими палачами, мирные жители г. Минска, Плещениц, Логойска, Долгинова, м. Кривичи, Княгинино и др. бежали в леса; раздетые и полуголодные, они ютились около действующих отрядов “Мститель”, “Борьба” и др. и мешали им работать.

Командование указанных отрядов 16 июня 1942 года поручило мне, во главе с пятеркой, собрать все семьи по лесам, а также и военнопленных, бежавших из фашистского плена, выделить боевую группу и создать отряд.

Это задание мною было выполнено. Затем моему отряду было поручено, чтобы не связывать руки действующим отрядам, пропитание собранных людей в количестве 218 человек, а также и вооружение молодого отряда.

Приближалась осень, люди были разутые и раздетые, кроме того, в числе собранных были 35 человек детей от 2 до 12 лет, старики и женщины.

Хозяйственные операции превратились уже в боевые. Приходилось с боем вырывать у немцев и полицаев минимальное количество продовольствия.

Что касается вооружения молодого отряда, то перед выходом на Большую землю я уже имел 1 ППД, 15 винтовок, столько же гранат и до 5 тысяч патронов. Однако заниматься хозяйственными операциями, чтобы прокормить собранных людей, нужно было ежедневно и в большом размере.

По Вашему указанию, командование вышеуказанных отрядов поручило мне вывести собранных людей на Большую землю.

Путь был труден и опасен. Несколько раз мы подвергались опасности, но сумели всегда выйти невредимыми, выведенные мною люди на Большую землю в количестве 218 человек из глубокого тыла врага. Спасением их жизни они обязаны Вам, товарищ Пономаренко.

Эти люди уполномочили меня от их имени выразить Вам искреннюю благодарность и пожелать долгих лет и плодотворной работы на благо нашей Родины и народа. Они также просили передать Вам, что, со своей стороны, они приложат все силы, чтобы оправдать Вашу заботу о них.

Прошу Вас принять эту искреннюю благодарность и пожелания 218 человек, которым Вы спасли жизнь.

Командир отряда, политрук Киселев

19.01.43 г[178].

При чтении этого рапорта бросается в глаза и вызывает удивление то, что в нем ни разу не встречаются слова “евреи” или “еврейское население”, которые Киселев употреблял в первом отчете от 25 декабря 1942 года, написанном сразу после выхода в тыл.

Вот отрывки из того отчета:

Глухими дорогами, тайными тропинками я добрался до м. Илия, где я встретил евреев и объяснил им цель своего движения. Они завели меня в один дом и объяснили, что мое шествие бесполезно…

И далее:

Выполнение задания военного совета отрядов по сбору еврейских семей, бежавших в леса во время зверских погромов…, еврейские семьи и одиночки, бежавшие в лес, скопились около отрядов и своими действиями мешали работать им[179].

В рапорте вместо “евреев” используются другие термины: “мирные жители”, “люди”. Даже цифра “218”, которая в других документах, написанных Киселевым, относится только к количеству выведенных им через линию фронта евреям, в рапорте представлена так:

…выведенные мною люди на Большую землю в количестве 218 человек из глубокого тыла врага. Спасением их жизни они обязаны Вам, товарищ Пономаренко[180].

Помощники Пономаренко понимали, что нельзя было их руководителю представлять два документа, столь по-разному информирующие об одном событии и отличающиеся в главном: в том, кого спасали по его рекомендации и за что его благодарят спасенные. Из рапорта следует, что спасали мирное белорусское население. Тогда как из благодарственного письма самих спасенных следует, что спасали только евреев, ведь в их письме указано то же число:

собрал нас по лесам и, с Вашего разрешения, перебросил через фронт на Большую землю в количестве 218 человек.

Как уже отмечалось, в письме Пономаренко 1942 года подпольным партийным организациям говорилось о необходимости помощи партизан мирному населению на оккупированных территориях. В письме не было упоминаний о спасении людей какой-либо конкретной национальности. Но военный совет “Мстителя”, стремившийся найти как можно быстрее любую возможность избавления от находившихся рядом с ними в лесах бежавших из гетто евреев – женщин, детей и стариков, увидел в письме партийного руководителя подсказку выхода из непростой ситуации. “Ведь еврейские семьи тоже – мирное население”, – скажет позже комиссар отряда Иван Тимчук, рассказывая об организации перехода под руководством Киселева[181].

Несомненно, что-то повлияло на Киселева, так как после отчета от 25 декабря 1942 года, в котором он несколько раз говорил о выводе через линию фронта именно евреев, прошло всего несколько недель: и вдруг возникли “мирные советские граждане”!

Возможно, помощники Пономаренко или руководители БШПД, зная отношение их руководителя к евреям (в основном негативное), подсказали Киселеву, что не следует писать в рапорте о национальности спасенных им людей.

Этот урок Киселев усвоил хорошо. В последующих обращениях к секретарю ЦК КП(б)Б Пономаренко, другим военным и партийным руководителям Белоруссии, которым Киселев будет писать до 1946 года по различным вопросам, связанным с его пребыванием в партизанах, он, как и в рапорте, обойдет неподобающее слово “евреи”.

При знакомстве с различными документами Киселева, написанными после января 1943 года, то есть после встречи в Москве с партийными и партизанскими руководителями Белоруссии, видно, как, характеризуя свою деятельность во время войны, все большее значение он придает работе в подполье, созданию партизанского отряда “Победа”, политико-просветительской работе среди партизан и т. п., а вывод евреев через линию фронта обозначается одной строкой, к тому же с формулировкой “мирные советские граждане”.

Этот документ написан рукой Николая Яковлевича, ведь это личный рапорт, адресованный Пономаренко. При встрече с Эйдиновым, заместителем Пономаренко, Киселев передал рапорт ему. Документ был направлен в военный отдел ЦК Компартии Белоруссии и принят этим отделом, что подтверждается стоящим на рапорте штампом штаба воинской части № 00133 с входящим № 121 и датой поступления – 26 января 1943 года[182].