Отношение руководства партизанского движения к переходу. О награждении партизан

В январе 1943-го, перед запланированной встречей с Пономаренко, Киселев встречался в БШПД с руководителями разных отделов, после чего вышел приказ о награждении его и партизан его группы денежными премиями[185]. В этом приказе, кстати, четко и без околичностей указана причина награждения.

ПРИКАЗ ПО БЕЛОРУССКОМУ ШТАБУ ПАРТИЗАНСКОГО ДВИЖЕНИЯ

“14” января 1943 г. № 90/15 гор. Москва

За активные боевые действия против немецких оккупантов и выполнение задания командования по выводу из немецкого тыла 210 еврейских семей[186] наградить партизан из отряда “Мститель”:

1. Киселева Николая Яковлевича – 800 рублей.

2. Рогова Николая Ивановича – 800 рублей.

3. Банникова Василия Павловича – 600 рублей.

4. Городищева Виктора Ивановича – 600 рублей

5. Ильина Афанасия Петровича – 400 рублей.

6. Арсютина Ивана Андреевича – 400 рублей.

7. Блохина Ивана Фомича – 400 рублей.

8. Кокшарева Семена Степановича – 400 рублей.

Начальник Белорусского штаба партизанского движения

бригадный комиссар (П. КАЛИНИН).

Документ служит однозначным доказательством официального признания заслуг партизан за вывод большой группы евреев в советский тыл. Но оба руководителя перехода – и командир, и комиссар – не восприняли денежное вознаграждение как достойное и адекватное, соответствующее истинному значению выполненного приказа, фактически – подвига.

Еще при завершении перехода, как только Киселев и Рогов встретились в Торопце с руководством БШПД, возник вопрос о награждении партизан, добросовестно выполнивших труднейшую задачу, поставленную перед ними военным советом “Мстителя”. Но им сразу дали понять, что награждения не будет.

Тогда, в декабре 1942-го, комиссар группы Рогов обратился в ПВС с письмом, в котором, сообщая о выполнении группой партизан под руководством Киселева приказа военного совета, указал:

Задание это мы выполнили. Собрали мирное население, преимущественно еврейское, 218 человек, среди которых было детей от 9 месяцев до 14 лет 25 человек, были среди этой группы старики и старушки…

Когда это задание было выполнено, по заданию ЦК КП(б) Белоруссии, отряд “Мститель” направил нас этих людей вести через линию фронта с тыла противника на нашу территорию…

По сдаче людей нам было приказано сообщить об этом отряду и лучших людей представить к награде. Сообщить о выполнении данного задания мы сразу отряду не могли, так как нас всех с города Торопца отправили на пересыльный пункт в деревню Гольяново, а оттуда отправили в город Суздаль Ивановской области в спецлагерь НКВД для проверки как бывших в тылу противника, а в это время писать не разрешалось.

Порядок представления к наградам я не знаю, но сообщаю лиц, которые заслуживают награды за свою добросовестную работу по обеспечению сбора этих людей из лесов Белоруссии для концентрации их к отправке через линию фронта, за организацию работы на марше и за лучшее ведение работы по разведке на пути следования…[187]

На первой странице листа письма имеется штамп канцелярии ПВС со входящими датой и номером. Экземпляр письма Рогова, находящийся в архивном деле, написан на бумаге со штампом ЦШПД, а на одной из страниц имеется машинописная надпись: “Начальнику Белорусского штаба партизанского движения т. Калинину”. Это говорит о том, что письмо комиссара было отправлено из ПВС для ознакомления в ЦШПД и БШПД.

В БШПД быстро отреагировали на письмо, и 14 января 1943 года появился приказ о денежном награждении восьми партизан группы. В своем письме Рогов представляет в списке на награждение 12 партизан, и в нем нет фамилий командира и комиссара похода. Руководство БШПД решило наградить лишь 6 человек из списка, дополнив его Киселевым и Роговым. В список на награждение комиссар внес фамилию женщины-партизанки, разведчицы Баси Либерман, сопровождавшей группу, но в приказе БШПД среди партизан, отмеченных денежным вознаграждением, ее нет.

В Москве в БШПД Киселева ознакомили с письмом Рогова и с приказом о награждении. Несомненно, Николай Яковлевич понял взаимосвязь между этими документами, что не могло его не насторожить, ведь он не ожидал подобного отношения к их группе со стороны руководства БШПД. Напомним еще раз, что перед началом похода на военном совете отряда “Мститель” отправлявшие их через линию фронта твердо обещали при условии выполнения приказа отметить членов группы правительственными наградами и даже званием Героя Советского Союза.

Встреча Киселева с Пономаренко должна была состояться через несколько дней, и, возможно, Киселев надеялся на обсуждение вопроса о награждении участников группы при личной беседе. Но, как известно, встреча не состоялась, а беседы с заместителем Пономаренко Эйдиновым и начальником отдела кадров Романовым вопроса не решили.

Ответ Романова Николай Яковлевич впоследствии процитировал в одном из писем следующим образом:

Когда я поставил перед начальником отдела кадров тов. Романовым вопрос, что на меня имеется решение о представлении к награждению, то последний заявил, что нужно ждать материалов бригады и что, если по какой-либо причине они не поступят, то при освобождении тех районов, где я работал, материал на меня оформится заново и я буду представлен к награждению штабом партизанского движения[188].

Возможности продолжать в январе 1943-го заниматься проблемой награждения Киселев не имел. Давали знать о себе ранения и контузия, и вскоре, в конце января, Киселева направили в госпиталь, где он лечился до августа 1943-го. После завершения лечения его уволили из рядов Красной армии по состоянию здоровья. И следующие обращения о награждении относятся к 1944–1945 годам и продолжаются почти до конца 1940-х.

В то же время комиссар отряда Рогов, перешедший линию фронта в другой группе и без Киселева, продолжал писать в различные инстанции, настаивая на принятии решения о награждении партизан группы. В письме на имя Пономаренко в марте 1943-го он подробно описывает, что сделали партизаны отряда Киселева для спасения людей и вывода их через линию фронта, а также многочисленные обращения в БШПД.

Однако сколько бы командир и комиссар отряда и куда бы ни обращались, ответ был отрицательный:

Обращались в штаб партизанского движения Белоруссии несколько раз и результатов никаких не получили, за исключением только того, что часть товарищей, в том числе и нас, вознаградили денежной суммой от 400 до 800 рублей. Всех этих товарищей, я считаю, необходимо представить к правительственной награде, если, как уже говорит Штаб партизанского движения, нельзя представить к орденам. Так хотя представить к награждению медалями за проведенную работу[189].

Письмо секретарю ЦК КП(б) Белоруссии Рогов завершает просьбой ответить на вопросы о награждении:

Вот, т. секретарь, вся вкратце указанная работа, проделанная нами в тылу врага, и Ваше задание выполнено.

Прошу дать мне ответ на все мои эти вопросы, могут или нет быть награждены хотя бы медалями Союза ССР данные мной товарищи и кто их должен представить. В свой Штаб партизанской бригады я сообщить не могу, а в Штабе партизанского движения Белоруссии г. Москвы даже об этом не думают и не хотят слушать в отделе кадров. Правда, я там не был у самого капитана, так как не имею возможности, я с первых же дней попал в армию и сейчас нахожусь в части.

Адрес мой: полевая почта 249, часть 085[190].

В эти же дни, в январе 1943-го, находясь в БШПД, Киселев встретился с Серегиным, бывшим начальником штаба отряда “Мститель”, с которым он был хорошо знаком. По его просьбе Серегин написал характеристику, а подпись удостоверил начальник отдела кадров БШПД Романов. Это была первая характеристика, в которой перечислялось сделанное Николаем Яковлевичем во время пребывания в партизанах. Это единственный, вплоть до окончания войны, официальный документ, доказывающий участие Киселева в борьбе с врагом на оккупированной территории после побега из немецкого плена.

Сверхподозрительность сотрудников особых отделов партизанских штабов и органов госбезопасности была хорошо известна. И подобный документ имел большое значение для Николая Яковлевича. Лишь в 1945-м справку-характеристику Киселеву прислал бывший комиссар партизанской бригады “Народные мстители” Иван Тимчук.

Характеристика на политрука Киселева Николая Яковлевича, члена ВКП(б) с января 1940 года, п/б № 3331666

Тов. Киселев Н. Я. вступил в отряд в марте 1942 г. За время пребывания в отряде он активно участвовал в ряде боевых операций, в которых проявил мужество и стойкость в борьбе против фашистских бандитов. Кроме того, тов. Киселев выполнял ответственнейшие поручения штаба, как то: вооружение отряда, разведка перед боевыми операциями, агентурная разведка и др. Тов. Киселев связал со штабом бригады ряд отрядов, действующих самостоятельно, но не имевших связи с центром и ранее неизвестных ему.

По приказу командира отряда т. Киселев собрал по лесам мирных жителей (в основном еврейские семьи), бежавших в леса после зверских погромов, устраиваемых фашистскими варварами. Он также объединил группки военнопленных, красноармейцев, бежавших из немецкого плена и находившихся в лесах, которые занимались мародерством среди населения, чем вызывали большое недовольство крестьян и мешали работать отрядам. Из объединенных людей т. Киселев выделил боевую группу и создал отряд, командиром которого он стал до получения нового ответственного задания.

26 августа 1942 года т. Киселев получил приказание вывести собранных людей на Большую землю из глубокого тыла врага, и эту труднейшую задачу т. Киселев с честью выполнил. Помимо этого т. Киселев активно работал по оживлению партийно-комсомольской работы в Плещеницком районе, д. Малиновка, 1-е и 2-е Боброво, Большие и Малые Мистановичи и ряд др. Ильянского р-на, м. Илья и др. Он создал парторганизацию Плещеницкого р-на с центром во 2-м Боброве.

Тов. Киселев был организатором проведения массовой работы среди населения, провел целый ряд докладов и бесед в деревнях: М. Мистановичи, Б. Мистановичи, в 1-м и 2-м Боброве, Малиновке, Бубиничах и ряде др. – по вопросам краха молниеносной войны Гитлера против СССР, за срыв мобилизации молодежи на работу в Германию, полицию, за срыв хлебопоставок, мясопоставок и др.

Тов. Киселев всемерно боролся с расхлябанностью за высокую дисциплину и большевистскую бдительность, а также пользовался большим уважением и авторитетом среди товарищей.

Начальник штаба – капитан (Серегин)

Подпись начальника штаба, капитана Серегина – удостоверяю:

начальник отдела кадров штаба в/ч № 00133

старший батальонный комиссар (Романов)

16.01.43 г[191].

Киселеву же характеристика Серегина была тем более важна, что чуть ранее, 13 января, в кабинете старшего помощника начальника 2-го отдела БШПД Наума Коссого во время беседы возникли вопросы и подозрения, связанные с переходом группы через линию фронта (что, возможно, имело значение и для решения вопроса о награждении участников группы).

Обвинение, выдвинутое руководителям перехода Киселеву и Рогову

При Северо-Западной группе БШПД, находившейся в районе Суражских ворот, на территории бывшей Калининской (ныне Тверской) области в д. Хворостьево Торопецкого района, действовал 2-й (разведывательный) отдел, старшим помощником начальника которого был капитан Наум Коссой[192].

Многие вышедшие в советский тыл через ворота партизаны проходили проверку у него. Кроме того, Коссой часто бывал в партизанских отрядах, где беседовал с теми, кто бежал из гетто и попадал к партизанам. “Беседами” сотрудники разведотдела называли свидетельские показания, которые они получали от пришедших в партизаны или выходящих из немецкого тыла людей[193].

Коссой был одним из немногих сотрудников, кто тщательно собирал данные о положении евреев на оккупированной территории Беларуси. И поэтому неудивительно, что именно он беседовал с Киселевым, партизаном, который не только вышел из вражеского тыла, но и вывел большую группу евреев из оккупированных районов Западной Белоруссии.

Беседа Киселева с Коссым состоялась 13 января 1943 года в Москве. Большая часть сведений, полученных во время беседы, касалась личного участия Киселева в военных и партизанских действиях. Более подробно Киселеву пришлось рассказывать о комиссаре Рогове, так как сотрудника разведотдела этот партизан, быстро понявший бесперспективность обращений по вопросу награждения в БШПД и сразу написавший в ПВС, весьма заинтересовал. Однако лично поговорить с ним у Коссого возможности не было, так как в это время Рогов находился уже в действующей армии.

Главное, что интересовало Коссого, – наличие в группе золота и других ценностей. Киселев признал, что ценности в отряде были. При этом Киселев сообщил, что они остались у начальника штаба группы Кудымова, который пропал во время наступления немцев в районе Пудоти 25 сентября 1942 года. Киселев не отрицал, что комиссар Рогов взял у Кудымова под расписку несколько ценных вещей.

Выводы и предположения Коссого отражены в справке, составленной им на основании беседы с Киселевым и переданной начальнику разведотдела БШПД подполковнику Н. Скрыннику.

Справка на политрука Киселева Николая Яковлевича, прибывшего из бригады “Дяди Васи”

Киселев Николай Яковлевич, 1913 г. р., член ВКП(б) с января 1940 г. В 1940 г. окончил Ленинградский институт внешней торговли. Последние шесть месяцев перед войной работал в Наркомвнешторге консультантом по валютно-финансовым вопросам.

В начале войны участвовал в формировании добровольческих дивизий ополченцев в г. Москве, а 12 августа 1941 г. вместе с 7-м запасным полком 7-й Бауманской дивизии выехал на фронт. В октябре 1941 года в районе Вязьмы, оказавшись в окружении, был контужен при бомбежке, а затем через него проехала автомашина. Оправившись, он встретил еще пятерых человек раненых и двух автоматчиков. Находясь на привале в одном из кустарников, они были окружены немцами и при короткой перестрелке шесть человек из этой группы погибли, один тяжелораненый был немцами пристрелен, а Киселев был легко ранен, схвачен, и его также хотели пристрелить, но почему-то “раздумали” (со слов Киселева) и взяли его в плен.

В плену находился с 14 по 27 октября 1941 г., а при следовании в эшелоне пленных 27 октября в 45 километрах от Минска выбил решетку и бежал.

В пути, после побега, ему передали, что Литва и Латвия находятся в руках советских войск, в связи с чем Киселев направился туда и, проходя через м. Илья, разузнал, что его движение бесполезно. Остался в м. Илья, где проживал четыре месяца, а в 20-х числах марта 1942 г. ушел в партизанский отряд, так как дальнейшее его нахождение в м. Илья оказалось невозможным в связи с большими подозрениями, которые он навлек на себя о якобы проводившейся им активной работе против немцев.

Вместе с военнопленным Ершовым ушел в партизанский отряд Асташонка, а после разгрома этого отряда попал в отряд “Дяди Васи”.

Командованием отряда “Дяди Васи” Киселеву было поручено собрать в одно место все еврейские семьи и пленных, бродивших группами по лесам, отделить из их состава боевую группу и создать новый отряд “Победа”, что им и было сделано. Всего было объединено 270 человек.

31 августа 1942 г. на основании приказа командования отряда “Мститель” Киселеву было поручено вывести за линию фронта в тыл СССР 218 человек евреев и небольшое число б. военнопленных. Комиссаром направляемой группы был назначен Рогов Николай Иванович, 1913 г. р., член партии с 1939 г., по званию политрук, до войны служил в рядах РККА. Принят был в отряд “Победа” 18 июня 1942 г. в районе д. Лесники вместе с группой б. военнопленных – 13 человек. Выдавал себя также за военнопленного. С его слов, арестовывался гестапо и был выпущен. В настоящее время находится в армии, его адрес: 871-я полевая почта, часть 277 (Западный фронт). Имеет переписку с б. нач. штаба отряда “Мститель” т. Серегиным и нач. штаба группы и отряда “Победа” Кудымовым.

Линию фронта эта группа в количестве 218 человек перешла 25–26 октября, а затем направлена в тыл СССР, Южно-Казахскую АССР, г. Чимкент, куда их сопровождал Киселев. В настоящее время Киселев находится в распоряжении Белорусского штаба партизанского движения.

Находясь в д. Хворостьево Торопецкого района, зам. нач. 2-го отдела т. Кравченко поступило сообщение о том, что в пути движения Киселев собрал от сопровождаемых лиц большое количество золота, золотых и серебряных вещей и по прибытии на территорию СССР никому эти ценности не сдал. Письменное сообщение об этом нами было передано отделу кадров.

В беседе с Киселевым 13 января 1943 г. последний заявил, что эти ценности, примерно в сумме 75 рублей золотом, четыре-пять золотых часов и несколько серебряных портсигаров, остались у начальника штаба группы Кудымова, который во время наступления немцев в районе Пудоти 25 сентября 1942 г. остался в окружении и пропал без вести.

Кроме того, ему известно, что комиссар группы Рогов Н. И. взял у Кудымова под расписку золотые часы и серебряный портсигар. Можно предполагать, что эти ценности присвоены командованием группы.

Считаю необходимым по этому вопросу допросить прибывших с Киселевым т. Лившица, Городищева и Сироткову, находящихся в распоряжении отдела кадров штаба, а также установить фамилию подавшего материал по этому вопросу (сам он направлен в ряды РККА) и допросить его.

Старший помощник начальника 2-го отдела

(Н. Коссой) 14.1.43 г. г. Москва[194].

На документе – резолюция:

т. Коссой. Допросить по этому вопросу Лившица, Городищева и Сироткову. 16.1.43 г. Н. Скрынник.

При первом ознакомлении документ этот вызвал недоумение. Не тем, что в группе у людей могли быть ценности, а тем, что они могли сохраниться в страшных условиях бегства из гетто и долгого скитания по лесам. Во время бесед с людьми, вышедшими с Киселевым, я спрашивала, имелись ли у евреев в походе ценности. Все отвечали отрицательно.

Не вызывает удивления тот факт, что некоторые еврейские семьи из Западной Белоруссии владели ценностями и сохраняли их даже в тяжелые времена – на самый черный день. Но весьма сомнительно, чтобы ценности надолго задержались у их законных владельцев во время пребывания в гетто. Немцы и полицейские постоянно устраивали облавы и обыски в домах в поисках ценных вещей. К тому же немцы регулярно обкладывали гетто контрибуциями, выполнение которых требовало огромных денежных сумм. И, конечно, ценности, если они и были, точно поменяли бы владельцев после скитаний по лесам и глухим углам. Вопрос выбора между ценностями и продуктами, которые только и можно было получить таким образом, решался однозначно.

Из справки ясно, что ценности действительно находились в группе, раз Киселев не отрицал этого. Необходимо было найти объяснение, каким образом у евреев, многие из которых были с детьми и более четырех-пяти месяцев скитались по лесу, а затем начали поход к линии фронта, могли сохраниться золотые и серебряные вещи?

Поиск дополнительных документов в архиве, чтение воспоминаний ни к чему не приводили.

И вот во время второй беседы с Виктором Дименштейном в Тель-Авиве на мой вопрос о наличии в семьях ценностей он ответил:

У нас, тех, кто шел с Киселевым, их не было и не могло быть. Но когда мы подошли к линии фронта, то потом по дороге стали присоединяться к нашей группе и мобилизованные в Красную армию, и другие люди. Ценности[195] какие-то несли, и нас стало очень много[196].

Действительно, шедшие с оккупированной территории через линию фронта люди иногда несли деньги, ценности – личные и из государственных банков, сберегательных касс, которые не успели эвакуировать. Такое редко, но случалось. Известны случаи переправки с оккупированной территории Белоруссии через линию фронта больших сумм, принадлежавших государственным организациям городов Западной Белоруссии, которые немецкие войска заняли очень быстро.

Допросы прибывших с Киселевым партизан, проводимые Коссым, видимо, не подтвердили наличия у руководства группы золота.

Эти люди хорошо знали Киселева, уважали его, были благодарны за спасение и не могли сказать о нем ничего плохого.

Нам немногое известно о тех, кого допрашивали в связи с “еврейским золотом”.

Семен Наумович Лившиц, еврей, ровесник Киселева, то есть родился в 1913-м. В партизанском отряде появился в марте 1942-го. Из отряда “Мститель” его перевели в “Победу”, где Киселев был командиром. После перехода через линию фронта мобилизован в Красную армию.

Виктор Иванович Городищев, русский, 1915 г. р., из Челябинской области. Воевал, попал в плен, бежал. В партизанский отряд “Мститель” пришел в марте 1942-го. Во время похода помогал Киселеву. Впоследствии был мобилизован в Красную армию.

Анна Ивановна Сироткова, белоруска, родилась в 1923-м в Минске. Находилась с матерью в Минском гетто. В марте 1942-го мать погибла, а Анна сумела убежать и попала к партизанам.

Справка Коссого датирована январем 1943-го, а 1 марта того же года, как известно, Рогов на имя Пономаренко прислал письмо, в котором опять поднял вопрос о награждении партизан группы. Из канцелярии Пономаренко письмо направили Романову – начальнику отдела кадров БШПД, а тот, в свою очередь, написал на письме резолюцию:

В дело. Группа, которая сопровождала эвакуированных, под руководством Киселева и Рогова присвоила большое количество золота. В. Романов. 26.6.43 г.[197]

После разбирательства Коссого и письма Рогова Пономаренко прошло более трех месяцев, и начальник отдела кадров, не сомневаясь в неблаговидном поступке Киселева и Рогова, отправил письмо комиссара и вместе с ним напоминание об обещании наград партизанам, выполнившим приказ, в дело, то есть положил в долгий ящик.

И действительно, вопрос о награждении в который раз возник почти через два года, в конце 1944-го, поднятый теперь уже Киселевым.