ДАРЫ НОРВЕЖСКОГО КОРОЛЯ

Едва занялась заря, Туре Хунд уже был на ногах: пришло время больших дел — спать, нежиться на мягких шкурах некогда. К нему на корабль прибыл Карле, и они стали готовиться к высадке на берег.

Туре знал обычаи лесных людей: без ведома старейшины торг не мог состояться. Поэтому еще с вечера викинги приготовили дары Хальмару. Давний обычай торговых людей. Отступать от него нельзя.

Туре Хунд взял кожаный мешок, принесенный Орваром, и вывалил его содержимое на палубу. Тут было ожерелье из тонких, как ноготь, золотых монет, ножной и ручной медные браслеты, стеклянные бусы, дюжина металлических наконечников для стрел, две женские рубашки из тонкого полотна, на тот случай, если у старейшины окажется жена, отрез сукна в десять локтей и норманнский нарядный плащ из тонкой шерсти с позолоченной пряжкой.

— Скажем ему, что все это послал король, — проговорил Туре. — Хватит этого?

— Вот еще несколько эйриров[39] серебра, от нас с Гунстейном, — сказал Карле, бросив в кучу мешочек с монетами. — Этого вполне хватит. Я и то думаю, что жирно будет.

Туре вздохнул.

— Прошли времена, когда людишки эти довольствовались пустяками. Они узнали снег тигля[40], марку сукна[41] и, будь уверен, могут отличить английскую шерсть от холста!

— Это верно. Лесные жители стали корыстолюбивы, — сказал Карле. — Как бы нам не продешевить на торге!

— Ничего! Мы свое возьмем. Я старейшине припас еще особый подарок. Я знаю вкусы этих биармов, черт их побери!

Туре достал из кошелька бронзовую фигурку на витом шелковом шнурке. Фигурка изображала медведя с поднятыми передними лапами и разинутой пастью.

— Амулет! — пояснил Туре. — Допустим, что он охраняет охотника в рукопашной схватке со зверем. Таких медведей траллс Минор отливает сотнями и продает по пять пеннингов[42] за штуку, — рассмеялся Туре. — Биармы очень ценят амулеты!

— Будем ли брать с собой охрану? — спросил Карле.

— Возьмем десятка два викингов и оставим их на берегу. Если будет опасность, протрубим в рог, и они прибегут на помощь. У нас на драккарах больше сотни воинов. Сотня викингов стоит тысячи этих двуногих! Они это прекрасно знают. И потом, они, кажется, редко нападают первыми…

Орвар, уложив дары в мешок, крепко завязал его. Спустили две лодки и поплыли к берегу.

* * *

С того времени, когда появился парус, с берега в дом старейшины маленький, юркий биарм Вадуга приносил вести о нурманнах:

— О старейшина! Они бросили мечи на палубу и подняли на шесте белого песца!..

— Они притихли. Ударил бубен. У них, наверное, ужин…

— Их лодки мутят воду вокруг кораблей. В лодках оружные нурманны…

— С зарей на большой корабль прибыл с другого богато одетый нурманн. Видно, знатный человек…

— Они спустили две лодки, полные людей, и плывут к берегу!..

Еще ночью Хальмар позвал старого мудреца и шамана Пукана. В хижину неслышно вошел согбенный поджарый биарм с лысой головой и вислыми, как у моржа, седыми усами. Под мышкой он принес три сухих можжевеловых полена и одно — с тремя сучками — осиновое. Пукан догадывался, зачем его позвал старейшина, но мудрецу не пристало без нужды распускать язык, словно собачий хвост, и он молча ждал у порога.

Хальмар сидел перед очагом на березовом чурбане. Он сказал Пукану:

— Я позвал тебя, чтобы ты разгадал мысли нурманнов. Будет литься кровь или все обойдется миром?

— Чтобы ответить, старейшина, на твой вопрос, мне надо сесть к очагу, — скромно промолвил мудрец.

Хальмар знаком пригласил Пукана сесть у огня.

Пукан уселся на скамью и положил на свои тощие острые колени принесенные с собой дрова. Несколько минут он молчал и не сводил глаз с огня, пылавшего в очаге, как будто силился там что-то разглядеть. Наконец лицо его оживилось, усы вздрогнули, и он сказал шепотом:

— Прошу тебя, старейшина, молчать. Молчи, смотри и навостри ухо. Голубой огонь показался. Пришло время дух предков звать…

Пукан взял железную кочергу и подгреб к краю очага горку угольев, дышавших золотым огнем. Он подождал, когда пламя, исходящее от них, станет голубым. Потом положил на уголья крест-накрест три можжевеловых полена, а сверху — осиновое. Поленья вспыхнули неожиданно быстро дивным синим огнем. Пукан словно не замечал жара. Он склонился близко к пламени и впился в него острым взглядом. Хальмар тоже приблизил свое лицо к синему огню.

Пукан начал говорить, не сводя глаз с пламени:

— Смотри, старейшина, — точно сухая трава под ветром шелестел его голос. — Вон в синем пламени маленький человек. Это дух предков. Он показывается на мой зов…

Старейшина всматривался в пламя, но маленького человека не видел. Однако колдун приказал молчать, и Хальмар молчал.

— Дух предков! Добрый, всемогущий дух, — говорил Пукан. — Я обеспокоил тебя. Прости меня и не гневайся. Мне надо ответить моему народу, зачем пришли к нам Вик-Инг. Какое лихо привезли они на своих ладьях под разбойными парусами?

Пукан умолк и, неотрывно глядя на пламя, прислушался. Хальмар застыл в неподвижности. Потрескивали головни в очаге. Дым стлался под потолком и уходил в трубу. И тут в хижине раздался тихий, совсем тихий голос:

— Они пришли торговать. Войны не будет. Но берегите Богиню Вод!.. Берегите мать Иомалу…

Голос умолк, и синее пламя сменилось алым. Пукан взял кочергу и осторожно сдвинул обугленные можжевеловые поленья в середину очага. Он выпрямился и вопросительно посмотрел на старейшину. Хальмар сказал:

— Я слышал.

— Все ли я сделал для тебя, старейшина? — спросил мудрец. — Могу ли я идти?

— Можешь идти. Спасибо. Иомала не забудет тебя.

Хальмар встал. Пукан тоже встал, поклонился и исчез за дверью.

Хальмар опять сел перед очагом. Позади послышался шорох. Придерживаясь за косяк двери, вошла Хальмиора. В длинной рубахе, худая, с распущенными волосами, она еле стояла на ногах. Глаза ее горели сухим лихорадочным огнем.

— Зачем поднялась? — спросил Хальмар. — Зачем делаешь себе худо?

— Я вижу тень заботы на твоем лице, — сказала жена. — Всю ночь хлопала дверь, и к тебе ходили люди. Скажи мне, что за беда стучится в дом?

— Пришли нурманны.

— Нурманны? Вик-Инг? Что им надо в нашем краю?

— Они пришли торговать. Не думай об этом. Все обойдется. Это забота мужчин. Иди лежи.

— Мне стало легче. Я хочу посидеть с тобой! — настойчиво говорила Хальмиора.

— Скоро опять будут приходить люди. Не мешай. Давай я отведу тебя.

Успокоив жену, Хальмар взял плошку со светильником и пошел в чулан с оружием. Он долго рассматривал свои доспехи — чешуйки железной кольчуги, щит, потрогал, крепко ли сидит копье на древке, и, наконец, взял в руки топор — подарок ватажного старосты Владимирка. У топора было широкое блестящее лезвие на длинной дубовой рукояти.

Он держал топор в руках и вспоминал о первой встрече с нувеградскими ватажниками, когда они только еще пришли сюда и начали строить свои большие бревенчатые хижины.

* * *

Едва викинги высадились на берег и поднялись на крутой обрыв, как на тропе перед ними встали биармы. Впереди — низенький толстый человек в оленьей безрукавке до колен и рубахе из серого грубого полотна, с хитрыми заплывшими глазками — виночерпий Рутана Сантери. За ним высокий, стройный юноша в нарядной, шитой узорами меховой куртке, с непокрытой темноволосой головой и чуть-чуть раскосыми синими глазами — Рейе. И тот и другой были безоружны.

Туре, Карле и Орвар остановились, всматриваясь в лица биармов и силясь угадать их намерения. Сантери сверлил своими хитрыми глазками викингов и, казалось, видел их насквозь. Он не переставал кланяться и улыбаться, не без труда кивая круглой головой на толстой бычьей шее. Рейне стоял в настороженной позе.

На викингах были надеты кожаные куртки, а поверх — богатые плащи с золотыми пряжками на груди. Под плащами топорщились длинные и тяжелые мечи. Орвар держал на плече мешок.

Наконец Туре поднял руку в знак приветствия. Его примеру последовали Орвар и Карле. От взгляда Хунда не укрылось то, что на лбу толстого биарма сохранился след клейма: страшный знак, который выжигали каленым железом викинги на лицах своих рабов-траллсов.

— Можно ли узнать, зачем к нам пожаловали славные викинги? — на ломаном норвежском языке спросил Сантери.

— Мы привезли много товаров. У нас есть золото и серебро, — отозвался Хунд. — На все это мы хотим купить дорогие меха. Больше нам ничего не надо.

— Мирным купцам у нас дорога открыта, — сказал Сантери. — Видите, мы встречаем вас вдвоем и без оружия. Мы знали, что благородные викинги пришли к нам с миром, — говорил Сантери, не сходя, однако, с тропы и не уступая викингам пути.

Туре быстрым взглядом окинул густые кусты, росшие по сторонам. Кусты были неподвижны, но ярл чуял, что в них скрывается много людей.

Туре опять перевел взгляд на Сантери и вежливо сказал:

— Мы идем с дарами к вашему старейшине Хальмару.

— Старейшина вас ждет, — ответил Сантери. — Но к нему в дом с мечами не ходят.

— Хорошо. Мы оставим мечи у входа, — недовольно бросил Туре и добавил резко: — Веди, траллс!..

Сантери вздрогнул, глаза его сузились еще больше и обдали ярла холодком настороженности. Но виночерпий тут же овладел собой и натянуто улыбнулся.

— Знатный викинг сказал правду. Я был траллсом. Но мне удалось бежать… Теперь я уже не траллс. Идемте!

Сантери пошел впереди. Рейе следом за викингами. Дружина Туре и Карле осталась на берегу.

Перед входом в хижину старейшины Сантери остановился и знаком приказал снять мечи. Карле, Туре и Орвар отстегнули пояса с мечами и сложили их у входа. Сантери отворил низенькую дверь и пропустил ярлов вперед.

В большой комнате с закопченным потолком было пусто. Ярко пылал очаг. Сантери показал на широкую сосновую скамью у стены, и гости сели. Виночерпий отворил дверь в следующую комнату и громко сказал:

— Почтенный старейшина! Вик-Инг пришли к тебе в гости. Свои мечи они оставили за порогом.

Сантери отошел от двери и, обогнув очаг, стал за ним, рядом с Рейе. Лица биармов, багровые от пламени, стали непроницаемыми.

Из внутренней комнаты вышел Хальмар. На нем просторная куртка из выделанной кожи, обшитая красивым узором по воротнику, подолу и рукавам, новые полотняные штаны и легкие сапоги из лосиной кожи с загнутыми носками, украшенные кусочками оленьего меха и цветного сукна. На голове старейшины массивный серебряный налобник с золотым амулетом — соболем.

Викинги встали и поклонились. Могучие ярлы чуть ли не задевали головами низкий потолок. Старейшина пригласил их сесть, сел и сам на трехногий стул с резной спинкой, приготовленный заранее.

Хальмар хлопнул в ладоши, и двое биармов внесли стол с угощением. Тут были деревянные блюда с пареным мясом лося, бочонок с медом, запеченная утка на глиняном блюде, вяленая и соленая рыба — стерлядь, семга, сельдь и щука.

Хальмар не подал виду, что знает по-норвежски, и сказал на родном языке:

— Гости устали и проголодались. У Холодного мыса им, наверное, подвело животы. Все, что на столе, — прошу есть и пить. На голодный желудок серьезный разговор вести нельзя. В голодном животе поселяются злые духи. Изгонять их нужно медом и пищей. От пищи человек становится добрее и разумнее.

Хальмар улыбнулся и подал знак Сантери. Тот перевел эти слова. Викинги заулыбались, закивали и подвинулись ближе к столу. Хальмар налил в деревянные кружки меда.

Рейе, стоя позади очага, вглядывался в лица викингов, осматривал их одежды, вслушивался в отрывистую чужеземную речь.

Когда гости насытились, Хальмар начал говорить о деле.

— Что ищут Вик-Инг на нашем берегу? — спросил он.

— Прежде всего мы просим старейшину принять дары норвежского короля! — сказал Туре Хунд. — Мы желаем богатства и счастья твоему дому.

Орвар тотчас развязал мешок и выгрузил на прибранный стол подарки. Хальмар поблагодарил викингов и короля норвежского и хлопнул в ладони. Из соседней комнаты юный биарм притащил туго завязанный кожаный мешок со шкурками соболей, выдр, бобров и куниц.

— Примите и вы мой подарок, — сказал старейшина.

— Спасибо, старейшина! Мы передадим все это королю, когда вернемся домой, — сказал Туре. Он достал из своего кошелька фигурку медведя и вручил ее Хальмару.

— Это священный амулет. Он хранит охотника в схватке со зверем. Мне его дал отец, вернувшись из похода в Исландию…

Когда с дарами было покончено, Туре попросил старейшину о том, чтобы все биармы были оповещены о торге — и те, кто близко, и те, кто живет в дальних лесах. Пусть все несут на берег Вины, на торг, побольше мехов, моржового зуба, выделанной и невыделанной кожи. Нурманны будут платить за все это золотом, серебром и своими товарами. Торг будет идти честно, без обмана. Ярл попросил старейшину сказать всем биармам, что викинги пришли сюда с миром. Что тот, кто пожелает осмотреть их корабли, будет почетным гостем на драккарах. А после торга викинги поднимут паруса и отправятся в обратный путь.

Хальмар дал согласие на торг.

Викинги распрощались и вышли из дома старейшины. Нацепив за порогом свои мечи, они довольные вернулись на корабли.