ТОЙ ЖЕ НОЧЬЮ

Той те серебряной ночью купчишка Рутан устроил у себя пирушку. Гости сидели застолией перед очагом и славили хозяина и желали ему удачи в торговых делах.

Посреди земляного пола ярко пылал очаг. Над раскаленными угольями на вертеле жарился олень. Виночерпий Сантери, низенький толстый человечек с хитрыми глазками на заплывшем от жира багровом лице, в лисьей безрукавке, надетой на голое тело, едва успевал наполнять деревянные кубки пахучим медом, а рога дорогим иноземным вином. Гостями Рутана были родовые старейшины, охотники и воины. На почетном сиденье, в середине застолья, высилась могучая фигура Рагнара — военачальника дружины. Этот толстый сорокалетний муж с носатым крупным лицом и зеленоватыми глазами — мудр, опытен и хитер. На лбу его виден шрам от удара мечом в схватке с нурманнами, бывшей много лет назад.

Старейшина племени Хальмар не пришел на пир. Он недолюбливал Рутана.

Гости уже успели попить и поесть, снова проголодаться и теперь посматривали на вертел, на оленя, жарившегося над огнем. Длинный и тощий биарм в такой же безрукавке, как и Сантери, поворачивал вертел, суетливо и часто заслоняя лицо рукой от жара. С туши капал жир. Уголья шипели и потрескивали.

Жарить мясо на вертеле тощего слугу научил Сантери, побывавший десять лет назад траллсом-пленником у нурманнов. Он бежал из плена с железным ошейником. Рутан с трудом снял с него ошейник, и Сантери отковал из обруча кинжал. Он поклялся этим кинжалом отомстить викингам.

Ровно в полночь Рутан хлопнул в ладони.

Тощий и Сантери сняли оленя с очага и положили его на стол, на большое деревянное резное блюдо. Затем вытащили вертел. Гости подняли роги с напитком.

Пир продолжался. Слуги вносили новые блюда — печенных на огне глухарей, зайчатину, соленую и вяленую рыбу, приправленную кореньями.

Рутан сидел довольный. Лицо его расплылось в хитрой улыбке. Завтра старейшины и охотники пришлют ему дары — меха и моржовый зуб. Так было принято у биармов: после пира в честь того, что соплеменник прожил половину жизни, одаривать его. Полотняная рубаха Рутана была расстегнута. Жирная грудь лоснилась от пота.

Пир продолжался до утра. Когда все было выпито и съедено, гости стали расходиться. Рутан остался один. Он сел к очагу с озабоченной полупьяной улыбкой.

Он думал о красавице Лунд и о том, как бы ее привести в дом. Он придумывал для этого разные пути, но все не годились. Сантери прикрыл его меховым одеялом.

А когда взошло солнце, к купцу явился Сантери и разбудил его.

— Чего тебе? — недовольно пробурчал купец. Глаза его слипались, голова была тяжелой.

— Пришла дочь Вейкко — Лунд. Хочет тебя видеть, — вкрадчиво сказал Сантери.

— Лунд! — радостно воскликнул Рутан. — Давай мою одежду. Неси вина и мяса. Я приму ее достойно!

Красавица Лунд стояла у порога. В приоткрытую дверь, обитую нерпичьей шкурой, ударил солнечный свет. Рутан прищурил и без того узкие глаза-щелки. Девушка смотрела на купца насмешливо.

— Рад видеть тебя, Ясноглазая! Самой желанной гостьей будешь! Я угощу тебя всем, чего захочешь… А что это там лежит у тебя под ногами?

Лунд молча подвинула мешок к ногам Рутана.

— Вот тебе долг. Что стоишь, как сухая осина? Считай шкурки. Ждать мне некогда.

— Солнце, вижу, невысоко. Дел у тебя немного, — пробормотал Рутан. — Считать шкурки не стану. Дарю их тебе. Оставайся у меня!

— Прощай! — сказала Лунд.

Рутан не успел открыть рот, как девушка выскользнула за порог. Купец бросился следом, крича:

— Погоди, Лунд!.. Проклятая девка! Ты еще пожалеешь! — воскликнул он, видя, что Лунд не слушает его и даже не оборачивается.

Купец вздохнул, постоял у порога и вернулся в хижину. Он унес мешок в чулан, где хранил богатства, открыл ставень оконца и стал перетряхивать и пересчитывать шкурки. Потом опять сложил их в мешок и бросил в угол.