Мастер

Даже среди несравненной коллекции пасхальное яйцо «Мозаичное», несомненно, является самым большим достижением Фаберже. Оно достаточно большое. С некоторого расстояния кажется, что перед вами сверкающая вышивка. При ближайшем рассмотрении становится ясно, что яйцо покрыто платиновой сеткой, похожей на медовые соты.

Яйцо разделено на пять овальных групп, каждая из которых окружена жемчугом. Овалы соединены между собой крупными бриллиантами. Ячейки платиновой сетки заняты драгоценными камнями разных цветов весом в сотни карат, которые создают цветочный узор и завитки, характерные для вышивки гобеленовыми стежками. Другие ячейки оставлены пустыми, чтобы создать впечатление незаконченной вышивки.

Драгоценные камни закреплены с использованием принципа «напряжения металла». Этот метод был утерян и восстановлен десятилетия спустя, когда Van Cleef & Arpels освоили так называемую «невидимую закрепку». Эта удивительная работа является примером беспрецедентного уровня взаимодействия мастеров различной специализации, которое потребовалось для ее создания.

Фамилия Фаберже в переводе с латыни означает «тот, кто создает вещи». Сын ювелира, Карл Фаберже вошел в семейный бизнес после того, как семья переехала из Франции в Россию. Он не только расширил дело. Карл превратил изготовление украшений в искусство, а обычную мастерскую ювелира – в то, чего не было нигде в мире. Фаберже быстро прослыл мечтателем среди ювелиров-дизайнеров. Он сказал: «Дорогие вещи мало интересуют меня, если ценность их лишь во множестве бриллиантов или жемчужин»[210]. Это было невероятное заявление в период до Венских мастерских, ар-деко или промышленного дизайна, тем более в царской России, где золото было искусством, а карат – царем.

Фаберже оказался к тому же и очень плодовитым. Когда вы слышите имя Фаберже, вы, возможно, вспомните только пасхальные яйца, но его репертуар был куда более широким. Фирма делала все, от ювелирных украшений до предметов искусства, от сервизов до портсигаров и рамок для фотографий. В России были времена, когда по-настоящему ценным подарком – дипломатическим, романтическим или просто попыткой произвести впечатление – был «пустячок от Фаберже»[211].

Фаберже был не только творческим гением, но и прекрасным бизнесменом, а также – весьма редкий и неожиданный талант – хорошим хозяином. У него были сотни отлично обученных подчиненных, о которых заботились и которых высоко ценили за личный вклад в общее дело. Его модель бизнеса основывалась на полуавтономных группах или мастерских, в которые входили уникальные и редкие мастера. Все они работали сообща над одной вещью под наблюдением старшего мастера. Эти мастера отчитывались перед Фаберже. Это была очень современная модель, настоящий питомник художественных, технических и бизнес-инноваций. Многочисленные сохранившиеся записи показывают, что многие вещи (кроме императорских пасхальных яиц) сначала оценивались с точки зрения стоимости производства и только потом придумывались и создавались. Бывали случаи, когда Фаберже менял дизайн или полностью отказывался от него, если он слишком далеко выходил за границы рентабельности компании.

По мнению биографа Тоби Фабера[212], Фаберже был образцовым работодателем. «Он предоставлял дизайн, находил материалы и продавал готовый товар. Это была бизнес-структура, оказавшаяся удивительно гибкой, когда фирма начала расти»[213]. А фирма росла как на дрожжах. За свою жизнь Фаберже не только стал любимым ювелиром самой роскошной монаршей семьи в мире и навеки прославился своей коллекцией пасхальных яиц, но и расширял бизнес по всей России и в Европе. Это позволяло ему нанимать мастеров разных национальностей и разрабатывать немало инноваций в технологии изготовления ювелирных украшений.

Он совершил революцию во многих приемах ювелирного дела, некоторые из которых до сих пор никто не смог повторить. На него работали химики, золотых дел мастера, ювелиры-оправщики, резчики и миниатюристы, некоторые с другого конца империи. Тогда как лучшие французские ювелиры умели создавать лишь четыре простых цвета золота (желтое, белое, зеленовато-желтое и медно-оранжевое), в мастерских Фаберже нашли способ расширить палитру и включить в нее красное, серое, фиолетовое, сиреневое и даже голубое золото.

Техника Фаберже в изготовлении эмалей до сих пор не знает равных, и она до конца не понята. Тогда как его современники овладели всего лишь несколькими простыми цветами, Фаберже предлагал сто пятьдесят различных оттенков, от шокирующе розового до яркого фиолетового, включая переливающиеся и почти неоновые тона. Этого больше не мог делать никто и нигде. Фаберже взял французскую технику эмали гильоше (эмаль по гильошированному фону), при которой на золоте сначала гравируют узор, а потом заполняют его тонким слоем стеклянного порошка, который при нагревании становится прозрачной эмалью. В результате получают поверхность такой красоты, такого изящества и с такой необычной текстурой, что ничего подобного в наши дни до сих пор создать не удается[214].

По мнению Фабера, «все это подчеркивает тот факт, что истинный гений Фаберже выражался в его способности соединять творчество и таланты других»[215]. Но, даже принимая это во внимание, самое удивительное, что в его не похожих друг на друга мастерских работали по всем меркам счастливые люди. Им хорошо платили, с ними хорошо обращались. Людей ценили, о них заботились, они получали достойное вознаграждение. Фаберже не скупился на упоминание авторства там, где следовало. Пасхальные яйца «Мозаичное» и «Зимнее» были придуманы и нарисованы Алмой Пиль, дочерью одного из старших мастеров Фаберже. Вместо того чтобы скрывать ее авторство, Фаберже открыто превозносил ее работу и стал давать ей еще более престижные заказы[216].

Как глава крупной многонациональной фирмы, с офисами в разных городах и тысячами наемных работников, Карл Фаберже, безусловно, был капиталистом. Но он в ведении бизнеса ближе многих других в его время (не говоря уже о России) подошел к тому, что мы в 2015 году считаем социалистической моделью. Делиться славой и прибылью, следить за здоровьем и благополучием работников – это была поистине революционная практика. Маркс утверждал, что история начинается как трагедия и заканчивается как фарс. Но какая ирония – и это меньшее, что можно сказать, – в том, что именно Карлу Фаберже пришлось бежать от большевистской революции, а его пасхальные яйца и его имя несколько десятилетий спустя начали финансировать режим, оказавшийся до предела репрессивным.

Карл Фаберже был не только великим художником и мастером. С социальной и экономической точки зрения он стоял особняком. Он очень эффективно сочетал лучшие элементы интеллектуального социализма и практического капитализма.