Письмо Н.С. Луговской к Н.С. Хрущову

‹[17 марта 1963 г.]›

Многоуважаемый Никита Сергеевич!

Обращаюсь к Вам как к человеку высокой Справедливости и Гуманности. Слушая на XXII съезде партии Ваши выступления и позже читая о годах культа личности и глубоко радуясь, что всё это в прошлом, особенно горько сознавать, что на мне лично ещё лежит тяжёлый груз тех лет.

В годы культа личности Сталина пострадала вся наша семья. В 1937 г. в г. Москве были арестованы и отправлены в лагеря мать и трое дочерей: две старших – студентки и младшая (от чьего имени пишется письмо) – ученица средней школы.

Причиной нашего ареста было дело отца, арестованного ранее.

Обвинением постоянно ставилась в вину переписка с отцом и оказываемая ему помощь.

Мне тогда было 18 лет. Весь процесс следствия и допроса проводился грубо, с угрозами (вплоть до угрозы расстрела и отречения от своих родителей) и с длинными нелепыми доводами моей «деятельности».

При аресте был взят мой отроческий дневник (как всякий дневник, хранимый от всех), который «изучали» вдоль и поперёк и между юношескими впечатлениями отбирались отдельные фразы и слова, служащие обвинению.

Впечатления от ареста отца больно травмировали детскую душу, оставив горечь на долгие годы и вызвали в дневнике горькие строки против жестокости Сталина, датированные [19]32–[19]35 гг., т. е. когда мне было 14–15 лет.

Основываясь на этом, мне давали подписывать длинные протоколы, смысл которых уже позднее мне стал ясен: (усугубить положение отца); а затем дали подписать обвинение в антисоветской деятельности. В том состоянии не имело значения, что подписываешь, – лишь бы скорее всё кончилось.

Я получила срок 5 лет, который и отбывала в лагерях на Колыме.

Как и до ареста, учась в школе, так и после освобождения я упорно работала и училась, т. к. специального образования не успела получить и приобрела специальность театрального художника-постановщика, кем и работала в продолжении всех последующих лет.

В последние годы были посмертно реабилитированы мой отец, который послужил причиной нашего дела, а также мать и обе сестры.

В 1950[-е] гг. я также писала просьбу о пересмотре дела и дважды мне отказывали. Но это было до разоблачения культа личности, а теперь, после XXII съезда партии, когда все мы узнали о тяжких годах и ненужных жертвах, не слишком ли много, в придачу к годам пережитого, оставлять обвинение.

Я прошу, чтобы пересмотрели моё дело и дали мне возможность освободиться от груза прошлых лет, чтобы смело смотреть в жизнь, как все советские граждане.

17/III–[19]63 г.

Луговская Нина Сергеевна, 1918 г. рождения. Арестована 1937 г. г. Москва. Место жительства:

г. Владимир (обл.) ул. Ленина 1/1, кв. № 3.

Прошу ответ выслать по адресу: г. Владимир обл., Главпочта, до востребования.

Прилагается копия справки о реабилитации отца.

Копия справки о реабилитации моего отца Рыбина С.Ф.

Прокуратура Союза ССР.

Прокуратура г. Москвы.

№ 71–22

16/IХ–1959 г.

Сообщаю, что по протесту Заместителя Прокурора РСФСР Президиумом Московского Городского суда от 14/IХ 1959 года отменено постановление, по которому Ваш отец Рыбин С.Ф. был осуждён в 1936 г., и дело в отношении него производством прекращено за отсутствием в его действиях состава преступления. Официальный документ о реабилитации Рыбина Вам вышлет Мосгорсуд (Москва, Каланчевская ул., д.43) по Вашему запросу.

Ст. пом. прокурора г. Москвы по надзору за следствием в органах госбезопасности: /подпись/ – Поташов.