Князь Рожинский наносит удар по московскому обозу [85]

Князь Рожинский наносит удар по московскому обозу [85]

Когда Рожинский распорядился, — кто, как и с какой стороны должен ударить на неприятеля, он одел несколько десятков товарищей, а также их коней, под московскую стражу, якобы явившуюся охранять обоз. Они должны были, смешавшись со стражей [неприятеля], ехать прямо в московский обоз. Произошло это так: как только они смешались со стражей, мы поспешили за ними и с кличем бросились к обозу. Оттуда началась прицельная стрельба, которая нанесла нам серьезный урон, — пули секли в руках древка [копий], наши были отброшены и свернули к кустарнику, но затем, собрав все свое мужество, пошли прямо под пули (происходило это на рассвете). Продвинувшись, мы оказались ниже их целей, и когда враги попытались преследовать нас огнем, то не смогли зарядить пушки, а лишь подожгли кучки пороха, стараясь нас устрашить.

Итак, с Божьей помощью ворвались мы в обоз и добрались до пушек (где князю Рожинскому досталось банником от пушкаря). К тому времени рассвело. Одновременно с нами слева ударил князь Адам Рожинский и здорово помог как раз там, где ротмистр Каменский был опасно ранен ударами сабли. Отряд, посланный справа, задержался и пришел не скоро, оправдываясь тем, что помешала та самая церковь.

В тот день в обозе произошло великое побоище, как насчитали сами москвитяне, только убитыми у них полегло 14 тысяч. Одних думных сынов боярских, а это у них очень важные персоны, погибло сто человек[86]. Пойман был сам Масальский, взят весь обоз и все пушки. Оставались еще обозы под самым городом, к которым они отходили. Но нам запретили преследовать неприятеля: Гедроций, которого я уже упоминал при Болхове, загородив хоругвям дорогу, стал убеждать нас, что московская столица уже рядом и дело предстоит большое, а нас в хоругвях осталось мало, ибо едва ли не большая часть нашего войска бросилась грабить обоз, — в хоругвях осталось по двадцать—тридцать всадников.