Три отвлекающих маневра
Три отвлекающих маневра
В июне-июле, в то самое время, когда «отряд 731» был занят увеличением производства бактериологического оружия, в отряде трижды поднималась какая-то непонятная шумиха.
В одном из внутренних дворов блока «ро» вдруг начали рыть большие ямы, вернее, не ямы, а скорее даже рвы, которые обычно заполняют водой. Глубиной они были чуть меньше метра, шириной два метра и длиной около десяти метров. Рвы копали несколько десятков заключенных.
Рядовые сотрудники отряда, видя эти внезапно начавшиеся земляные работы, думали: «Наконец-то и наш отряд вступает в решительное сражение с СССР», ведь руководство отряда всегда твердило им, что, «даже если все кругом будет занято противником, наш отряд и в Пинфане станет вести партизанскую войну с применением бактерий».
Однако старшие чины отряда сразу догадались о назначении рвов. Бывший сотрудник съемочной группы свидетельствует: «В кругу начальников тотчас же заговорили о том, что рвы предназначены для трупов заключенных. Иными словами, руководство, призывая увеличить производство бактерий и грызунов, в то же самое время готовилось к срочной эвакуации отряда».
Тогда же случилось и другое происшествие. Из приданной «отряду 731» жандармской группы внезапно исчез один из жандармов. По поводу его исчезновения ходили разные слухи. Одни говорили: «Он сбежал, потому что почувствовал, что конец войны близок и ему придется отвечать за военные преступления». Другие возражали: «Дело не в этом. Просто ожидаются решительные бои с СССР, и его тайно заслали в тыл противника».
После первых двух событий вскоре произошло и третье.
В отряде стали формировать «ударные группы особого назначения» из шести человек каждую. Перед ними была поставлена задача: «Немедленно отправиться в Харбин, связаться с гражданским населением, школами и организовать в больших масштабах отлов грызунов. Во время проведения операции заходить в район Даовай строго запрещается».
Члены «ударных групп» были обескуражены. Хотя мероприятие и называлось «боевой операцией», на деле оказывалось, что это просто ловля мышей. Сотрудникам не нравилось, что они, солидные люди, должны с мышеловками в руках ходить по домам и школам и просить: «Для армии будут шить шапки из меха грызунов. Помогите, пожалуйста, отловить их».
Среди гражданского населения Харбина и раньше ходили слухи, что в районе Пинфаня расположен какой-то странный отряд японской армии, который будто бы готовит бактериологическую войну. И вот теперь является несколько десятков человек, говорят, что они из этого отряда, и просят помочь отловить грызунов. «Шапки из меха грызунов — это вранье… Этих грызунов они используют для бактериологической войны», — стали поговаривать в городе, особенно среди русского населения.
Однако членов «ударных групп» ждало еще одно разочарование. Собранных с большим трудом в разных районах Харбина крыс и мышей они грузили на автомашины и отправляли в отряд. Однажды в разговоре по телефону с сослуживцами кто-то поинтересовался: «А что вы делаете с нашими грызунами?» И получил ответ: «Это с теми мышами, что вы там ловите?.. Обливаем горючим и сжигаем».
«Неужели мы только для того собираем грызунов, чтобы их сжигали?.. Зачем, собственно, нас послали в Харбин?» — недоумевали члены «ударных групп».
Тогда же командиры групп стали догадываться о том, что официальный запрет посещать район Даовай не следует понимать буквально.
В Харбине Даовай был районом злачных мест. Кабачки, опиекурильни, непристойные зрелища, проституция — все это сосредоточивалось в Даовае. (В главе V первой части автор упоминал харбинский район злачных мест Фудзядян. Даовай и Фудзядян — это два названия одного и того же района Харбина).
Когда «ударные группы» отправляли в Харбин, командирам были выданы довольно значительные суммы денег на ведение операции. Однако при этом руководство намекнуло, что часть средств можно использовать на развлечения. Это было неслыханной щедростью со стороны руководства отряда.
Некоторых командиров осенила догадка: «Вот оно что… Оказывается, по ночам нам нужно внедряться в район злачных мест, где полно шпионов противника». Теперь все стало ясно. «Ударные группы», как только начинало темнеть, отправлялись в кабачки и там развлекались как могли. Днем они охотились за мышами, а по ночам — за добычей совсем иного рода.
Догадка командиров «ударных групп» оказалась правильной. «Отряд 731», который всегда проводил операции тайно, под зашифрованным названием, на этот раз действовал открыто, так, чтобы это бросалось в глаза. В этом и состоял замысел руководства отряда, пославшего «ударные группы» в Харбин.
О деятельности сотрудников отряда непременно должна была узнать советская сторона. Для Советского Союза эти сведения явились бы доказательством того, что «Квантунская армия усиленно готовится к бактериологической войне». Это вызвало бы настороженность у командования советских войск, концентрирующихся на границе с Маньчжурией, и тем самым хотя бы на несколько дней отсрочило начало военных действий.
Прибегая ко всем этим уловкам, руководство отряда исходило из того, что, «если хочешь обмануть противника, нужно сначала обмануть своих». И приказ об увеличении производства бактерий, и засылка «ударных групп» были звеньями одной отвлекающей операции, которая, как и две другие, проводилась с единственной целью: выиграть время и как можно скорее подготовиться к эвакуации.