Глава III. Черный ящик. Микрокосм «отряда 731»

Глава III. Черный ящик. Микрокосм «отряда 731»

СТИХИ О РАСПЯТЫХ

Обмерзшие тела…

Их надо рисовать.

Дрожит рука художника от страха.

Вот узника рука,

Чернея, отмерзает,

Отваливаясь месивом кровавым.

Рассек живое тело

Скальпель острый.

И стынет, запекаясь, кровь на нем.

Палящий летний зной,

Колонна заключенных;

Звон кандалов зловещий, стоны, плач.

«Бежим!» — звучит призыв,

Но выстрел раздается.

Освобождением от муки стала смерть.

«Долой империализм!»

Так узники писали

Своею кровью на тюремных стенах.

В пылающем костре

Жгут трупы заключенных.

Все предают огню, чтоб замести следы.

Распятым на крестах

Подопытным отряда

Чумные блохи муки, смерть несут.

Кровавый дьявол

В облике врача

Вершил свои жестокие дела.

Огонь и взрывы.

Пала цитадель,

Где ненасытный дьявол зло творил.

В поту и грязи

Лица беглецов.

Составы мчатся по степи бескрайней.

Тоннели, перегоны,

Копоть, дым

И теснота товарного вагона.

Одно стремленье

Скрыться, убежать.

Война проиграна. Стенанья, слезы.

Пересекли границу!

Облегченья вздох.

Усталые, утерли пот с лица.

Усевшись на земле,

В Пусане ночь,

В тревожных разговорах провели.

И вот уже видна

Родная сторона.

Залив Сэндзаки, зелень берегов.

На кладбище Тама

Безмолвный, безымянный

Гранитный памятник таинственно стоит.

Приведенные здесь семнадцать строф, написанных в японской национальной форме стихосложения хайку (хайку — небольшое стихотворение, состоящее из 17 слогов, выражающих законченную мысль; представляет собой самостоятельное произведение; в данном случае автор написал 17 отдельных хайку, объединив их одной идеей), принадлежат бывшему служащему отряда. Они сочинены им через двадцать с лишним лет после эвакуации отряда из поселка Пин-фань.

Он рассказывал, что пытался читать эти стихи на одном из вечеров поэзии хайку, но собравшиеся почти ничего в них не поняли. Постараюсь я расшифровать эти строки.

Читатели, видимо, уже догадались, что в первой и во второй строфах говорится о проводимых в группе Иосимуры бесчеловечных экспериментах по обморожению, после чего у «бревен» отваливались руки.

Четвертая строфа повествует о пленных, которых в наручниках и кандалах, часто под палящим солнцем, доставляли в отряд.

О смысле шестой строфы я позже расскажу подробнее. Сейчас же упомяну только, что в этой строфе говорится о сделанных кровью на стенах одиночных камер специальной тюрьмы надписях: «Долой японский империализм!», «Да здравствует Коммунистическая партия Китая!») которые были обнаружены 9 августа 1945 года, когда начались работы по эвакуации отряда и уничтожению его сооружений.

Седьмая строфа повествует о сожжении трупов «бревен», зверски умерщвленных во время эвакуации отряда.

В восьмой строфе говорится о проводившихся на специальном полигоне близ станции Аньда бесчисленных опытах по заражению «бревен» чумой с помощью блох.

В девятой строфе речь идет о «дьяволе в облике врача» — начальнике отряда генерал-лейтенанте медицинской службы Сиро Исии. Я уже писал, что в этом документальном повествовании не ставлю себе целью выяснить степень ответственности каждого члена отряда за содеянное, но о личности Исии создателе, начальнике и символе «отряда 731» — необходимо сказать особо.

Десятая строфа повествует о начавшихся 9 августа 1945 года работах по эвакуации отряда и уничтожению отрядных сооружений.

Строфы с одиннадцатой по шестнадцатую отображают эвакуацию из Пинфаня, пересечение границы Китая, Кореи и дальнейшее продвижение на юг. Это рассказ о бегстве в Японию «спасающихся крыс» — членов «отряда 731», узнавших об окончании войны и дрожащих от страха за свою жизнь при мысли о совершенных ими преступлениях.

Последняя строфа — о пятиярусном памятнике-пагоде на токийском кладбище Тама — весьма значительна.

С окончанием войны отряд был расформирован, но члены его не потеряли друг друга из виду. Они организовали «общества боевых друзей», раз в год устраивают всеяпонское сборище и поддерживают «старые связи». В 1958 году на кладбище Тама в честь душ погибших членов «отряда 731» был воздвигнут памятник-пагода. На нем не значатся имена тех, по чьей инициативе он был поставлен. На черном граните вырезано всего несколько санскритских знаков и больше никаких надписей нет. Тайно воздвигнут он на кладбище, причина его появления, которая сама по себе чудовищна и возмутительна, скрыта от людей.

Итак, какую строфу ни возьми, смысл ее глубок и значителен. И вполне естественно, что любители поэзии хайку, привыкшие к воспеванию времен года, цветов, птиц, пейзажей и сияния луны, не поняли этих стихов.

Из семнадцати строф особого внимания заслуживает пятая, где говорится о побеге из тюрьмы.

Что здесь имеется в виду? Слова «побег из тюрьмы» дают основание полагать, что речь идет о событии, происшедшем в специальной тюрьме отряда.

Побег из тюрьмы!

Да, это была особая, строго охранявшаяся тюрьма, откуда никто не вышел живым. Находившиеся в ней «бревна» подвергались зверскому истреблению в среднем по три человека каждые два дня. Но все это время они мужественно боролись.

Самым крупным проявлением этой борьбы явился бунт «бревен», вспыхнувший в начале июня 1945 года, перед самым концом войны.