Кревсун из Полтавы

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Кревсун из Полтавы

Следующий свидетель — Кревсун, родом из Полтавы. Его судьба, быть может, еще страшнее судьбы Кизило: он не был помилован. Он отбыл свое наказание на Колыме.

Крепкий, основательный, с загорелым строгим лицом, он повествует о своей жизни, как если бы дело шло о ком-то третьем. Его обвинили в заговоре против Сталина (он называет статьи, под которые его подвели) и дали 10 лет ссылки в Магадан. Он был на золотых приисках. Работал на морозе в 65 градусов (Вюрмсер удивленно переглядывается со своими адвокатами), а когда вернулся на Украину, то ничего не нашел — ни дома, ни хутора; жена была силой введена в колхоз.

Скитался он по Казахстану, по Мурману, по Сибири.

Председатель: Но почему же с вами так поступили?

Кревсун: Я не знаю.

Мэтр Гейцман: Мы проверим статьи, под которые его подвели.

Теперь адвокаты ответчиков начинают свой обстрел: им надо точно знать, что делал Кревсун в 1941 году, в 1942, 43, 44, 45? Где его арестовали немцы? Когда вывезли?

Кревсун толково объясняет, что привезен он был в Цвикау и там работал на немецком аэродроме. Он хорошо помнит даты и украинские месяцы «грудни, травни, липни, сични», так и летают по воздуху.

Нордманн: Все они бежали от красной армии, но не от немцев. Как он стал свидетелем Кравченко?

Кревсун: Сам написал. В русскую газету. В Германии выходит… (он думает с минуту, напрягает память). «Эхо»! — радостно восклицает он.

Нордманн: г. председатель, я хочу задать еще один вопрос.

Председатель: Только не произносите речей!

Нордманн: Сколько населения было в 1939 году в Магадане?

Ответ Кревсуна тонет в протестующем гуле публики.