Вторая и третья очные ставки
Вторая и третья очные ставки
Рядом с Удаловым становится Зинаида Горлова. Она начинает с места в карьер с брани:
— Негодяй, провокатор! Это ложь, что мой отец — враг народа.
Удалов: Я вовсе не считаю, что человек, сосланный НКВД — враг народа. Наоборот!
Горлова: Мой отец — умер. Провокатор! Вам хотелось сделать меня вашей любовницей, но это не удалось. (Голос ее приобретает весьма визгливые ноты.)
Удалов (спокойно): г. председатель, гарантируйте меня, пожалуйста, от комплиментов г-жи Горловой.
Председатель Горловой: Вы можете вернуться на ваше место.
Но Удалова еще не отпускают: на место Горловой, тучный, сердитый, выходит Романов. В публике движение.
Романов, видимо, пораженный французским судом, свободой, с которой публика выражает свои чувства (весьма недружелюбные к его особе), дерзким поведением адвокатов, смелостью самого Кравченко, привыкший к решению всех вопросов «единогласно», становится в позу и начинает речь:
— Мы не хотели больше приходить сюда, — говорит он, — общаться с изменниками нашего народа. Нам было неприятно все это (обводит рукой зал). Здесь несколько человек предателей…
Кравченко: Их сотни тысяч!
— …говорят все о сексуальных сюжетах. Грязь всякую выносят… А я скажу, что через три недели после приезда, Кравченко в Америке сошелся с одной дамой…
Продолжительный шум в публике, смех, гул. Председатель грозит очистить зал.
Мэтр Изар: Зачем он, собственно, здесь?
Романов: Но мы решили оставаться до конца процесса!
Мэтр Изар: Он очень хорошо представляет свою страну.
Романов: Пора знать правду об этих гадах! Здоровенный человек рассказывает нам о пытках. Они все хотят сказать, что в СССР — ад, но председателю ясно, что мы победили Гитлера. Этот господин (на Изара) перевернул все наши факты. Это адвокатская хитрость переворачивать все вверх дном. (Обращаясь к председателю.) Но мы к вашим услугам и готовы всегда разоблачать…
Конец речи тонет в шуме, поднятом публикой. Романов злобно окидывает взглядом зал, и видят насмешливые лица.
Морган: Это кагуляры, а не публика!
Удалов: Он говорит, как говорил Громыко в ООН.
И Романов возвращается на свое место.