У горы Геллерт

У горы Геллерт

Полнокровной трудовой жизнью живет Дунай — река Дружбы. Позади остались Румыния, Болгария, Югославия, а вверх и вниз по течению плывут караваны тяжелых барж, нефтеналивные суда, старые колесные пароходы и новые скоростные теплоходы… Плывут в Венгрию, в Чехословакию, в СССР, а навстречу им идут суда из Измаила, Одессы, из Братиславы, из Эстергома… Румынский теплоход «Муфай» дружески сигналит советскому танкеру «Повенец», югославский «Златар», не сбавляя хода, переговаривается флажками с командой мощного плавучего подъемного крана на огромной барже под чехословацким флагом.

Поздней ночью мы подошли к Будапешту, медленно пробираясь сквозь сверкающее огнями кружево его мостов… С первыми лучами солнца мы уже были на палубе. Наш теплоход стоял у Центральной пристани венгерской столицы. Недалеко от старинного Цепного моста через Дунай, справа и слева — мост Кошута, мост Петефи, мост Геллерт и рядом на горе — грандиозный монумент Освобождения, памятник славы советским воинам — освободителям Венгрии от фашизма.

Первый наш маршрут в Будапеште — на гору Геллерт…

Медленно, осторожно разворачивается огромный автобус по узким улицам и переулкам, сплошь застекленным витринами магазинов. Порой машина вырывается на простор широких проспектов и бульваров, но тогда мы уже сами просим шофера Стефана не спешить: хочется запечатлеть в памяти облик одной из крупнейших европейских столиц. И сильнее бьются сердца советских людей, когда наш гид — молодой студент Карой, приветливо улыбаясь, то и дело восклицает:

— Площадь Освобождения, пожалуйста, справа!

— Площадь Маркса… Аллея Горького… Улица Маяковского.

— Гранд-бульвар — бульвар товарища Ленина, пожалуйста!

И вот мы в районе крепости. Сошли на площади Капистрана у древней часовни и еще более старинной казармы, остановились у музея военной истории.

Здесь ждала нас интересная встреча. Услышав русскую речь, к нам подошел седенький старичок небольшого роста, крепкий и бодрый. На хорошем русском языке он выразил радость встречи с теми, кто был ему друзьями в годы его молодости… Оказывается, Нодь Януш — солдат старой австро-венгерской армии первой мировой войны — вместе с тысячами своих однополчан сразу после победы Октябрьской революции сдался в плен, вступил в ряды Красной Армии, воевал в эскадроне конницы против беляков.

— В отряде звали меня «Василь Васильевич», так меня и теперь именует сын Имри, капитан венгерской революционной армии. А сейчас он в Москве, — с гордостью говорит Нодь Януш. — Учится в академии, зовет в гости… Поеду обязательно! И как знать — может, найду и там старых куруцев — красных кавалеристов!

Нодь Януш оказался превосходным гидом, и наш молодой Карой сам охотно стал слушателем. О многом рассказывал старый венгр по пути к вершине горы Геллерт, и все рассказы его — о далеком прошлом или о событиях недавних дней — дышали любовью и уважением к Советской стране, к ее армии.

Мы услышали о знаменитых «гонведских знаменах сорок восьмого года» — реликвии венгерской истории, памяти об освободительной войне прошлого века. Знамена эти, как трофей, много десятилетий назад были вывезены в Россию и находились в Ленинградском Эрмитаже. Советское правительство вернуло национальную реликвию в Будапешт. Фашистские захватчики в числе многих других ценностей похитили из Венгрии и «гонведские знамена».

Долго искали знамена советские офицеры после разгрома гитлеровской армии, и лишь в 1948 году они были обнаружены в Германии и вновь возвращены на свою родину.

— Вы видели эти знамена только что в музее, — говорил старый Януш. — То — история, а вот перед нами — новая слава…

Мы миновали ажурный Рыбачий бастион. Перед нами на самой вершине Геллерта вздымался монумент: на колоссальной колонне-постаменте девушка — символ Победы и Мира — подняла на вытянутых руках пальмовую ветвь. Ниже — скульптура воина со знаменем: советский солдат хранит завоеванное кровью, хранит мир. По сторонам памятника — фигура юноши с зажженным факелом — призыв к бдительности, и еще юноша, убивающий змею — гидру реакции.

Десятки ступеней широкой лестницы ведут к вершине горы Геллерт, и когда мы достигли ее, долго рассматривали замечательное творение Жигмонда Кишфалуди-Штробля, вчитывались в строки, выбитые на камнях памятника:

«Вечная слава советским воинам, павшим смертью храбрых за освобождение Венгрии».

Золотом обозначены на граните десятки имен храбрейших среди храбрых, среди них много Героев Советского Союза…

— Мы еще раз приедем сюда, дорогие! Наши цветы снова займут свое место среди неувядающих венков друзей из разных стран…

Бывают же такие счастливые совпадения! В дни пребывания в Венгрии мы увидели однажды в советских газетах фотографию будапештского памятника Освобождения и рядом с ней письмо из города Иванова. Не могу не привести его здесь почти целиком:

Василий — солдат свободы

Многим памятен этот будапештский монумент на горе Геллерт: женщина с пальмовой ветвью в простертых к солнцу руках, а у подножия — бронзовый солдат с автоматом на груди.

Многие, наверное, глядя на эту скульптуру, задавались вопросом: кто же этот солдат с типично русскими чертами лица? Уж очень достоверно изобразил воина талантливый венгерский скульптор Жигмонд Кишфалуди-Штробль. Когда художника спрашивали об этом, он отвечал, что помнит лишь имя гвардейца, послужившего ему натурой, — Василий.

Долгий поиск неожиданно завершился успехом. Оказалось, что солдат, послуживший моделью для скульптора, — земляк ивановцев Василий Михайлович Головцов.

…В 1941-м Михаил Акимович и Клавдия Кузьминична проводили из родной деревни на фронт Василия и двух его братьев. Николай и Иван пали смертью храбрых в борьбе с врагом. А вот Василию довелось дождаться светлого Дня Победы, пройти от берегов Волги до венгерской столицы. Кто-то из наших командиров обратил внимание на выразительное лицо гвардейца и порекомендовал его скульптору.

Весной 1946-го Головцов демобилизовался, возвратился на Родину. Сейчас он работает на ткацкой фабрике Тейковского хлопчатобумажного комбината. Человек необычайно скромный, он никому не рассказывал о своей причастности к созданию монумента в Будапеште. Об этом сообщила журналистам его сестра Елизавета Михайловна.

Ивановские журналисты отправили номер своей газеты с корреспонденцией «Человек из победной песни» своим коллегам из венгерской газеты «Непсабадшаг». Вскоре в одном из номеров «Непсабадшага» был напечатан материал об этой интересной истории. И узнали венгерские друзья, что живет на ивановской земле текстильщик Василий Го-ловцов. А на горе Геллерт стоит навеки отлитый в звонкую бронзу солдат Василий — символ России, символ освобождения.

С новым чувством вглядываемся мы теперь в будапештский монумент — словно знакомого встретили, земляка…

Далеко видно с вершины горы Геллерт, с подножия памятника Освобождения. Широкий Дунай, мосты, необъятный город и остров заводов Чепель — цитадель рабочего класса Венгрии, опора революции в черные дни осени 1956 года, славная вотчина строителей социалистической Венгрии сегодня… И мы крепко, от всей души, жмем руку старому венгерскому рабочему, верному другу нашей страны Янушу Нодь, приглашаем его в СССР.

Через Цепной мост попадаем мы из Буды в Пешт, на набережную Дуная, на Дунайский проспект.

Академия наук, Дворец музыки, рестораны, кафе… И здесь, в небольшом парке на берегу Дуная, перед Дворцом музыки, белеет памятник героям-летчикам, павшим за освобождение Будапешта… Добрые сердца берегут память о соколах далекой Советской России.

К площади Свободы едем через улицу Самуэли, славного народного комиссара Венгерской Республики 1919 года Тибора Самуэли, прилетевшего в те незабываемые дни через фронт в Москву, к Ленину.

Площадь Свободы — словно цветущий сад, и весь в цветах памятник советским героям, воздвигнутый здесь в победном 1945 году.

Мы снова на проспекте Ленина, ведущем к восьмиугольной площади 7 Ноября (в честь нашего Великого Октября), к Дому венгеро-советской дружбы.

И здесь встречи с друзьями, теплые, сердечные слова. Вместе с венгерскими товарищами мы идем к площади Республики, к ставшему легендарным зданию Будапештского городского комитета партии… В дни контрреволюционного мятежа осенью 1956 года этот скромный дом был крепостью мужества героев-коммунистов. Мраморная мемориальная доска на здании горкома запечатлела имена погибших здесь в те дни жестоких схваток с новоявленными фашистами.

Проспект Имре Мезе… Он назван в честь первого секретаря Будапештского горкома партии, погибшего в те дни.

На проспекте Имре Мезе — историческое кладбище Керепепши, где воздвигнут мавзолей Кошута, где похоронены деятели венгерской революции. Здесь же могилы советских солдат и офицеров, погибших в боях за свободу Венгрии в 1945 и 1956 годах. Будапешт свято чтит их светлую память.

Мы воочию убеждались в этом при каждой встрече с трудящимися венгерской столицы.

В последний день пребывания в Будапеште, поздним вечером, после концерта венгерской народной музыки, устроенного для советских гостей, мы снова приехали на гору Геллерт.

Казалось, к самым звездам вознеслась фигура Победы с пальмовой ветвью. Далеко внизу спит огромный город, а высоко над ним застыл в вечном почетном карауле Советский воин, оберегая мир и покой братской страны… Мир и вам, родные герои!

Как бы принимая вахту мира у советского солдата, стоит на венгерской земле, на страже свободы и независимости, своя Народная Армия, мужественные гонведы — наследники боевой славы Кошута и Ракоци, партизанских отрядов 1944—1945 годов Ногради и Сеньи, уйпештцев и мишкольтцев, славного Будайского добровольческого полка Оскара Варихаши, громившего фашистских оккупантов под Будапештом в боевых порядках Второго Украинского фронта.

* * *

Мы покидали Будапешт ранним утром, и в туманной дымке на Доброценском шоссе перед нами проплыл один из самых трагических памятников Великой Отечественной войны — памятник советскому парламентеру… В боях за освобождение венгерской столицы столкнулись не только наши вооруженные силы с полчищами Гитлера, но и социалистический гуманизм — с человеконенавистническим фашизмом. Стремясь избежать излишнего кровопролития, советское командование предложило окруженным группам германских войск сдаться, сохранив жизнь своих солдат и офицеров. Озверевшие фашисты вместо ответа убили советских парламентеров с белыми флагами — капитана Миклоша Штейнмеца и капитана И. А. Остапенко…

Красные цветы вокруг памятника Парламентеру казались искрами разгоревшегося пламени — вечного огня дружбы народов.

1964—1972 гг.