Поет, поет кружало…
Поет, поет кружало…
Холодный весенний день. Свежий ветер врывается в открытую дверь амбара вместе с солнечными лучами. Легкая пыль кружит в воздухе… Группа крестьян неотрывно следит за тем, что делают несколько стариков. А старики священнодействуют! Их лица кажутся отрешенными от всего земного, как лица знаменитых певцов или танцоров. И то, что они делают, и впрямь напоминает странный, ни с чем не сравнимый танец… С потолка, словно звонкие барабаны, свешиваются сита, наполненные семенами. Старики неуловимо ловкими движениями рук кружат их — вперед, назад, немного вверх, немного вниз, слегка изгибаясь в такт движению… В напряженной тишине поскрипывают сита и чуть слышно шелестят семена…
Это — кружальщики. И свершаемое ими чудо, загадочное, необъяснимое и в то же время простое и обыденное, как рост колоса из зерна, — одно из самых ярких воспоминаний далекого детства Алексея Федоровича Ульянова… Через много лет эта странная картина детства, как упорно повторяющийся сон, памятный до мельчайших подробностей, поможет инженеру Ульянову свершить главное дело его жизни. А дело это, разумеется, ничего общего с чудесами не имеет, как, впрочем, и замечательное мастерство кружальщиков. Уж это-то, последнее, Алексею Федоровичу известно доподлинно, ибо среди именитых стариков-кружальщиков, запечатленных в его памяти с детских лет, был и отец Ульянова.
Но прежде всего, что есть «кружало»? Народное это слово метко обозначает суть дела: издавна крестьянин стремился к тому, чтобы посеять в землю зерно, очищенное от плевел, и лучше всего это издревле делалось в с к р у ж и в а н и е м… Плывут в таинственном ритме руки кружальщика, как звуки «тамтама» начинают звучать, а затем и кружиться решета, свершая строго определенный круговорот. Поет, поет, поет свою песню кружало, и, повинуясь четкому ритму движения, беспрерывно вскруживаются семена и механически освобождаются от вредных примесей…
Предельно просто самодельное «кружало» — обычное крестьянское сито. Но тот, кто владел редчайшим — загадочным для непосвященных — даром кружальщика, был одним из самых нужных и уважаемых людей в старой деревне — от него во многом зависел будущий урожай.
О кружальщиках знали далеко за пределами родных мест, их приглашали и в дальние губернии. Их чудесное мастерство встречалось несравненно реже, чем талант самородка-певца или гармониста. И свое мудрое умение они передавали от отца к сыну, из поколения в поколение.
Однако Алексей Ульянов не стал кружальщиком, да и отец его к старости, наверное, позабыл о былом искусстве. Иные времена настали. Старик Ульянов был избран председателем колхоза в родном селе, а самодельное кружало вытеснили машины для очистки семян…
Но через много лет крестьянский сын Алексей Федорович Ульянов, к тому времени уже инженер-механизатор, с волнующим чувством радости и уважения вспомнил о дедовском кружале.
Шли тридцатые годы, первые годы становления колхозного строя. За плечами Алексея Ульянова был уже некоторый опыт механизатора. После окончания института он проработал главным инженером зерносовхоза в Сибири, на Безенчукской машиноиспытательной станции, испытывал новые тракторы.
Не прекращал Алексей Федорович испытательной работы и тогда, когда был выдвинут на научную работу на кафедру уборочных машин Московского института сельскохозяйственного машиностроения имени М. И. Калинина. А когда институт перевели в Саратов, Алексей Федорович Ульянов возглавил здесь кафедру сельскохозяйственных машин. Среди многих других практических и теоретических проблем, над которыми работал коллектив, Ульянов занялся усовершенствованием зерноочистительных машин.
Задача состояла в том, чтобы создать новый вид машины, способной очищать семена от самых трудноразделимых сорняков.
Немало разных машин уже было создано к тому времени. Хорошо очищали они от сорняков пшеницу, рожь. Однако осталось немало и таких семян, которые они не могли очистить от вредных примесей. Ну вот, например, семена тимофеевки, люцерны и других трав. Не зря называют их трудноразделимыми: накрепко слит с этими ценнейшими семенами вреднейший паразит — сорняк повилика…
В те дни раздумья, бесконечных экспериментов и опытов Алексей Федорович не раз вспоминал о народном способе очистки семян, памятном с детских лет. Как живые, вставали знакомые картины, и простое кружало все чаще приковывало к себе мысль инженера, ученого.
Почему загадочные движения обычного решета в руках талантливого кружальщика освобождали от сорняков даже самые трудноразделимые семена? Почему не удается это сделать машине?..
Почему?.. Десятки раз разбирал и собирал Ульянов со своими ассистентами все существующие машины, снова и снова изучал их чертежи… Да, как бы ни были различны зерноочистительные машины, ни одна из них не действует по принципу кружала. А в чем, собственно, состоит этот принцип? Ученые до сих пор признавали невозможным даже описать движение кружала. Популярный в тридцатых годах учебник для сельскохозяйственных вузов «Сельскохозяйственное машиноведение» указывал:
«Движение это словами описать в точности трудно — его надо почувствовать…»
Ульянов чувствовал его, чувствовал и ощущал с раннего детства. Порой, казалось, он даже и сейчас слышал знакомую ритмичную, ни с чем не сравнимую песнь кружала, шелест семян, зримо представлял кружало в действии… И все больше зрела мысль попытаться создать машину по типу народного кружала, сочетать народную смекалку с точной механикой.
На первых же порах Ульянов узнал, что уже делались попытки механизировать кружало. Но это были неудачные попытки подражать, а не преобразовать: решето ставилось на шарниры, механизм работал, но процесс вскруживания семян не воспроизводился. Может быть, причина неудач крылась в неуважении к народной мудрости — ничего, мол, сложного в кружале нет, достаточно поглядеть на него, сделать «на глазок» похожую машину, и дело с концом…
Для Алексея Федоровича Ульянова мысль о механическом кружале стала началом большой многолетней работы. Он подошел к ней, как мог это сделать лишь ученый, вышедший из народа, знающий, как оплодотворяет науку народное творчество.
Прежде всего Ульянов решил научно зафиксировать работу кружала, все его движения обозначить точными математическими формулами. Ему советовали применить метод кинофиксации, но это не давало бы математических расчетов, Алексей Федорович подошел к решению проблемы иначе.
Он выехал в колхозы Поволжья с целью, которую не решился раскрыть кому бы то ни было, а тем более обозначить задачей своей командировки: Ульянов намеревался попытаться найти среди стариков живого кружальщика (отец Алексея Федоровича к этому времени умер). Молодые руководители колхозов искренне не понимали, чего ищет ученый, люди постарше разводили руками: и слово-то такое давно забыто… Но Ульянов был крестьянским сыном и сам, легко общаясь с сельским народом, наконец нашел того, кого так настойчиво искал. В дальнем селе при первой же беседе со стариками поднялся высокий бородач и спокойно, как само собой разумеющееся, проговорил:
— Кружальщики мы, Стрельцовы, испокон веков. Да дело-то наше ненужное по нонешним временам… Лично я давно уж сторожем работаю на колхозном зернотоке. Поглядываю, как зерно веется, да берегу.
Ульянову хотелось обнять старика. Он подробно расспросил, не позабыл ли Ефим Авдеич (так звали Стрельцова) свое былое мастерство, невольно посмотрел на его руки — крепкие, жилистые, гибкие, как живые подвижные ветви старого дерева.
Старика пригласили в Саратов, и он стал на длительное время как бы «научным сотрудником» института механизации. Ранним утром являлся Стрельцов в лабораторию и самозабвенно трудился. «Для науки», как он сам с гордостью выражался, многозначительно приподнимая густые седые брови.
За всю свою долгую жизнь старый крестьянин никогда еще так старательно и четко не вскруживал семена, как в этой необычной обстановке, в лаборатории, под зорким взглядом Ульянова, в котором Стрельцов сразу признал своего человека, знающего и любящего крестьянский труд!
Десятки раз записывали специально разработанные механизмы и приспособления все движения кружала, каждый взмах руки старика, разбирали на составные части каждый поворот его решета. Неустанно вычислялись углы, выводились формулы, сверялись и пересчитывались вновь… Прошло много дней упорного труда в лаборатории, много часов напряженных размышлений, исканий, догадок, вычислений — и настал день, когда сквозь сетку цифр неуловимый, казалось, ритм движения кружала стал ясным, как ритм знакомой песни, записанной нотными знаками.
Теоретически осмыслив вековой народный опыт, инженер Алексей Федорович Ульянов впервые открыл и сформулировал закон движения ручного кружала. Теперь уже на основе этого закона движения, обозначенного чеканными математическими формулами, по абсолютно точным чертежам можно было создать совершенную машину — «механическое кружало», чтобы научно воспроизвести его чудесный ритм. И она была создана.
Научный совет Московского института механизации сельского хозяйства единогласно присвоил Ульянову звание кандидата технических наук за открытие «теории кружала». На построенную им новую зерноочистительную машину был выдан патент, и «кружало Ульянова» вошло в практику как незаменимый аппарат для очистки самых трудноразделимых семенных смесей. Было это незадолго до войны.
В Сельскохозяйственной энциклопедии, где «механическому кружалу Ульянова» отведена большая статья с чертежами, так рассказано о работе машины:
«Ранее существовали лишь кружала ручного действия. Инженер А. Ф. Ульянов разработал и ввел в употребление кружала с механическим приводом…
Рабочим органом является плоское круглое решето с бортами, наклоненное под углом к горизонту. Решето опирается краем на опорное кольцо станины, а в центре насажено на кривошип, связанный шарнирно с головкой вертикального вала.
Решето совершает сложное движение, вращаясь вокруг вала и одновременно вокруг своего центра. В результате сложного движения, воспроизводящего движение ручного кружала (подчеркнуто мною. — Б. К.), более легкие семена сорняков поднимаются на поверхность семенного материала, находящегося на решете, и концентрируются возле центра его, откуда удаляются с помощью съемного лотка.
Более тяжелые семена сорняков проходят через отверстия решета, попадают на скатную доску, с которой выводятся за пределы машины. Очищенные семена высыпаются из решета».
Казалось, цель достигнута, задача решена. Алексей Федорович Ульянов захвачен десятком других больших и малых дел. В трудные годы войны, в послевоенные годы он отдает все силы подготовке кадров — читает лекции студентам, ведет занятия на курсах комбайнеров и механизаторов, консультирует рационализаторов и изобретателей совхозов и колхозов, пользуется каждой возможностью, чтобы выехать в МТС, в совхоз, в колхоз.
И все эти годы, до предела заполненные разносторонней научной и педагогической деятельностью, Ульянов не прекращал дальнейшей работы над усовершенствованием своего «механического кружала».
Еще на защите кандидатской диссертации ученые, подчеркивая значимость машины Ульянова, указывали, что следующим этапом должно явиться создание «механического кружала» не периодического, а непрерывного действия. Но эта, казалось, не столь уж принципиально сложная задача выдвинула перед ученым совершенно новую проблему большой научной значимости, большой теоретической и практической важности.
Для того чтобы обеспечить непрерывный ход очистки семян в «механическом кружале», нужно было изучить теперь уже сам процесс сепарации, происходящий в толще семян; какие силы обусловливают всплывание легких, но трудно отделимых частиц семян на поверхность при их механическом вскруживании?..
Речь шла уже не о законах движения кружала, а о раскрытии сложнейших законов, о механике самого процесса сепарации — научная проблема, несравненно более широкая, чем создание новой машины.
Много лет упорно, настойчиво и последовательно занимался Ульянов разработкой этой большой проблемы. За эти годы посеребрились волосы на висках ученого с простым лицом умного крестьянина и крепкой коренастой фигурой.
Сотни опытов и экспериментов все глубже раскрывали динамику всплывания частиц семян при вскруживании, десятки уравнений фиксировали и объясняли ее, разработана сложнейшая схема непрерывного действия, стройнее и четче развилась теория: основы сепарации семенных смесей процессом механического вскруживания. Она и составила содержание докторской диссертации Ульянова. А на основе раскрытой Ульяновым динамики процесса сепарации построены и новые сложные машины — «механическое кружало непрерывного действия». Весь процесс засыпки, удаления поднявшихся на поверхность семян сорняков и других примесей, а также отвод очищенных семян происходит здесь непрерывно, без остановки машины. Для беспрерывной подачи семян кружало имеет ковшевой элеватор, бункер и приемную вращающуюся воронку.
Идут годы, поет, поет кружало, а мысли и замыслы Алексея Федоровича уже опередили созданное им же. Решается задача ускорения движения машины: она должна стать рентабельной в условиях укрупненных хозяйств с огромным количеством семян, подлежащих очистке. Для этого кружало замыкается уже в цилиндр, осуществляется центрифугирование. А это требует разработки и новой теоретической основы.
«К вопросу о центрифугировании сыпучих тел» — так называется новый научный труд Ульянова. Он становится теоретической базой для создания и более совершенных машин.
В кандидатской и докторской диссертациях Ульянова, как и во многих научных трудах крупного ученого-механизатора, среди сложных вычислении и теоретических обобщений с уважением упоминается скромное имя рядового колхозника Стрельцова, которого ученый любовно называет своим «соавтором».
Ибо первоосновой научных изыскании и целой серии сложных машин является простое кружало, как душой и основой музыки является народная песня…
1952 г.