Либеральная партия Великобритании в последней трети XIX века: течения, программы, лидеры Г. Я. Гелла

Политическая история Великобритании непосредственно связана с историей политических партий – консервативной, лейбористской, и, конечно же, либеральной. Последняя треть XIX в. стала важнейшим периодом в истории британских либералов, дав стране великого политика – У. Э. Гладстона, утвердив либеральные принципы в политической жизни английского общества. Именно в конце XIX в. кроются глубинные истоки, приведшие в 20-х гг. уже нового столетия к смене ведущих игроков на британском политическом Олимпе – лейбористы успешно сменили либералов. С ростом либерал-демократических настроений в британском обществе в начале XXI в. интерес к истории либеральной партии Великобритании закономерен и обоснован.

Победа либералов на парламентских выборах 1868 г. и деятельность правительства во главе с У. Гладстоном явились логическим завершением своеобразного политического триумфа либеральной партии в 50-60-х гг. XIX в.

В 50-60-х гг. XIX в. либеральная партия фактически переживала период роста: шел процесс слияния вигов, пилитов, радикалов в единую политическую структуру, однако не получившей своего завершения к концу 60-х гг. На это указывал периодический орган вигов «Эдинбург Ревю», характеризовавший либеральную партию как «армию союзных сил, объединенных главным образом общей оппозицией к врагу, но не желающих как организация четко определенных принципов, которые бы подчеркивали различия между тори и вигами»[449].

К началу 70-х годов либеральная партия представляла собой организацию, объединявшую несколько политических течений. Наиболее влиятельной группировкой среди либералов были виги. Концепции вигизма сводились к положениям о верховенстве землевладельческих классов, представители которых в духе предков защищали «традиционные» свободы «народа» против короны и способствовали распространению «идей свободы». Однако вигизм – сложное политическое явление. Такие понятия, как «монархия», «палата лордов» и «господствующая церковь», имели большое значение для представителей этого течения. Именно эти институты объявлялись ими неприкосновенными и именно они, по их мнению, олицетворяли британский образ жизни. В то же время виги и их лидеры открыто призывали к управлению во имя народа в рамках представительной системы[450]. В статье «Прошлое и будущее вигской партии», опубликованной в журнале «Эдинбург Ревю» за 1874 г., отмечалось, что партия вигов не была ни нонконформистской, ни католической, ни ирландской, ни демократической[451]. Из этого вытекало, что только виги, элита, обладали прерогативой управления страной и проведения политики реформ. Союз либеральной партии с ними необходим, в нем должны проявляться традиции, принципы и социальное влияние вигов. Автор статьи отводил вигам роль цементирующего центра в либеральной партии, предотвращавшего ее от раскола на несколько соперничающих фракций.

В середине XIX столетия виги твердо удерживали за собой лидерство в самой партии и ключевые посты в либеральных кабинетах. Наиболее значимой и выдающейся фигурой среди них, да и на политической арене того времени, являлся лорд Пальмерстон. С завершением «эпохи Пальмерстона» наблюдался поворот либералов к проведению наиболее значимых в социальном и политическом отношении реформ в стране. Лорд Актон, говоря о различиях вигизма и либерализма, отмечал, что «виги управляли с помощью компромиссов, тогда как либералы положили начало царствованию идей»[452].

Наряду с вигами к 70-м годам в партии политический вес приобрели бывшие сторонники Р. Пиля, или пилиты, которые фактически слились с либералами в единую группировку. Наиболее видным представителем пилитов был У. Гладстон, впоследствии крупнейший политический деятель Англии и глава либеральной партии в последней трети XIX в.

В 1868 г. русский посол в Лондоне Ф. И. Бруннов писал о политической карьере У. Гладстона, что «… это роман в нескольких томах, все полные смысла, хотя все они разного стиля»[453]. Уильям Эварт Гладстон (1809–1898 гг.) начал свою парламентскую и политическую карьеру в начале 30-х гг. как представитель торийской партии, в 40-х гг. сблизился с Р. Пилем, членом правительства которого он являлся и которого поддержал в принятии билля об отмене хлебных законов. В 50-х гг. произошел окончательный разрыв Гладстона с тори. 1859 г. символизировал его переход на новые политические позиции, в этом году был сформирован второй кабинет лорда Пальмерстона, вигский по составу, в котором Гладстон получил пост министра финансов. После смерти лорда Пальмерстона в 1865 г. он возглавил либералов в палате общин и стал министром финансов в кабинете лорда Рассела. Гладстон сыграл заметную роль в принятии и внесении либеральных поправок в закон 1867 г. о парламентской реформе. После падения правительства Б. Дизраэли в 1868 г. представители всех политических направлений либеральной партии отдали предпочтение У. Гладстону, ставшего главой либерального правительства (1868–1874 гг.)[454]

Таким образом, путь Гладстона в ряды либеральной партии и к вершине политического триумфа был сложным, сопровождался сменой политической ориентации и сторонников. В лице консерваторов Гладстон приобрел серьезных противников, не забывших его измены и не прощавших ему никаких промахов во внутри– и внешнеполитической жизни Англии. Не менее трудными были у Гладстона отношения и с вигами. И семейными узами, и по роду политической деятельности он был связан с аристократией. Но добиться полного расположения вигов так и не смог. Показательно в этом отношении его замечание: «человек, не рожденный либералом, может им стать, но чтобы быть вигом, надо им родиться»[455]. Его «превосходные способности», как отзывался о них Дизраэли в 1866 г., помогли ему добиться лидерства в партии и премьерства, но не любви и уважения либералов в парламенте[456].

Положение У. Гладстона как лидера либералов и премьер-министра осложнялось тем, что королева Виктория не симпатизировала ему. Первоначально, когда Гладстон только занимал пост министра финансов в кабинете лорда Эбердина (1852 г.), королева готова была чуть ли не восторгаться им. Но по мере того, как Гладстон высказывался более смело и склонялся в сторону реформ, его поведение стало рассматриваться ею как радикальное. Это недоброжелательное отношение Виктория сохранила на протяжение его дальнейшей политической деятельности. Подчас она открыто высказывала свою неприязнь в лидеру либералов[457].

С изменением партийной ориентации политические воззрения У. Гладстона претерпели определенную эволюцию. Если в 30-х и начале 40-х гг. он выступал как выразитель правых консервативных взглядов, то с переходом на позиции фритредерства в конце 40-х гг. он начал склоняться к пониманию необходимости проведения реформ в социальной и политической областях. Гладстон один из первых понял необходимость расширения социальной базы партии, о чем свидетельствовали его речи, популярные среди предпринимателей, нонконформистов и рабочего класса.

Таким образом, к 70-м годам XIX в. наиболее влиятельными политическими группировками в рядах либеральной партии были виги и пилиты, хотя последние и отличались заметной малочисленностью. Наряду с ними к партии примыкали и радикалы, программа и политические действия которых оказывали заметное влияние на стратегию и тактику либералов. С победой политики фритреда в 40-х гг. буржуазный радикализм принял формы движения за устранение экономических преград на пути промышленного развития страны. В 50-60-х гг. радикалы выступили сторонниками проведения новой парламентской реформы, сближаясь в этом вопросе с рабочим классом. Они уделяли большое внимание пропагандистской работе среди рабочей среды, стремясь увлечь своими идеями. Рост авторитета радикалов на политической арене в середине века нашел отражение в усилении их роли на парламентском и правительством уровне и при формировании либеральных кабинетов в 1868 и 1880 гг.

Радикалы в 60-70-х гг. выдвинули своих политических лидеров, призванных сыграть заметную роль в судьбе либеральной партии и ее министерств. Это в первую очередь относилось к Д. Брайту и Дж. Чемберлену. Представители радикально настроенной интеллигенции – Ч. Дилк, Дж. Тревельян, Г. Фаусетт, Дж. Морли, С. Смит, Т. Роджерс – внесли значительный вклад в развитие либеральной идеологии. Наличие различных партийных группировок, выдвигавших своих лидеров, соперничавших между собой за руководство в партии, не могло не отразиться на партийном составе правительства либералов и на проводимом им политическом курсе как внутри страны, так и за ее пределами.

Состав первого кабинета У. Гладстона отражал весь спектр политических оттенков, имевших место в либеральной партии. Членами правительства Гладстона стали три пилита, пять вигов и семь так называемых «новых людей». Особенностью министерства 1868 г., как отмечал известный консервативный деятель Дж. Гамильтон, было то, что оно состояло из «людей исключительных способностей», а сам Гладстон впоследствии отзывался о нем как о «легко управляемом»[458]. Однако кабинет министров доставлял беспокойство Гладстону, который провел немало времени, конфликтуя со своими коллегами и различными группировками.

Либеральное правительство 1868–1874 гг. вошло в политическую историю Англии как «реформаторское». Биограф Гладстона Е. Фейхтвангер считал, что его работу можно рассматривать как «начало новой эры согласованных действий политических партий с массами» в масштабах страны. Новизна политической ситуации, по мнению историка, состояла в том, что Гладстон выступал в роли связующего звена между «парламентским объединением и народным движением в стране»[459]. Из наиболее значимых законодательных мероприятий либералов в рассматриваемый период: закон об отделении государственной церкви в Ирландии 1869 г., ирландский земельный закон 1870 г., билль о начальном школьном образовании 1870 г., закон о гражданской службе 1870 г., военная реформа 1871 г., закон о легализации тред-юнионов 1871 г., закон об университетах 1873 г.

В 1872–1873 гг. популярность либерального правительства заметно падает. В результате досрочных парламентских выборов в 1874 г. либералы потерпели поражение. Как только это стало известно, Гладстон подал в отставку. Разочарованность большинства англичан внутриполитическими мероприятиями либералов явилась одной из главных причин их поражения на выборах. Фактически правительство Гладстона не удержалось на умеренных позициях, которые удовлетворили и радикальные, и консервативные круги английского общества. В 1873 г., выполнив основные пункты предвыборной программы, они не смогли предложить избирателям что-либо значимое. При анализе результатов выборов 1874 г. нельзя не учитывать и то, что тори во главе с Б. Дизраэли использовали оппозиционный период для собирания сил. Партийная машина консерваторов развернула работу по привлечению новых избирателей из средне– и мелкобуржуазных слоев. Руководство тори неизменно подчеркивало свою приверженность к традиционным партийным концепциям[460]. Контраст между расколотой на различные группировки либеральной и единой, монолитной консервативной партиями являлся серьезным фактором в определении симпатий англичан. Необходимо иметь в виду, что ирландский вопрос был далек от своего окончательного решения. Поэтому во время выборов 1874 г. ирландские националисты выступали отдельным блоком, что также ослабило позиции либералов. Таким образом, поражение либералов на парламентских выборах было обусловлено целым комплексом причин.

Итак, выборы 1874 г. принесли победу консерваторам. 1874–1880 гг., особенно их первая половина, являлись сложными в истории либеральной партии. Американский исследователь Дж. Росси полагал, что с 1874 г. до зарождения так называемой «Болгарской кампании» (1876 г.) «либеральная партия едва ли существовала как жизнеспособный политический инструмент» [461]. 14 января 1875 г. У. Гладстон, ставший главной мишенью для критики со стороны различных фракций либеральной партии, направил своим бывшим коллегам по кабинету меморандум, обосновывающий его решение об уходе с поста партийного лидера. Оценивая ситуацию в партии на начало 1875 г., он высказывал мысль об отсутствии у ее членов «позитивной цели», вокруг которой можно было бы сконцентрировать усилия, а также единства действий по вопросам экономики и согласия относительно проблем образования[462].

Либералы столкнулись с необходимостью выбора лидера. В политических кругах обсуждались две кандидатуры – маркиза Хартингтона и У. Е. Форстера, автора школьной реформы 1870 г. Хартингтон являлся представителем старой вигской аристократической фамилии, будущим наследником герцога Девонширского. О значении этого обстоятельства заметил П. А. Шувалов: «Тот факт, что Хартингтон – будущий герцог, является, наверное, самым реальным фактором, который поможет ему набрать большинство голосов»[463]. На политическое поприще Хартингтон вступил в 1863 г. в должности товарища военного министра, затем занял пост военного министра, в кабинете У. Гладстона он возглавлял департамент связи, ас 1871 г. стал государственным секретарем по делам Ирландии[464]. Дж. Гамильтон в «Воспоминаниях» так характеризовал Хартингтона: «Будучи вигом, он не был приспособленцем или оппортунистом; он обладал сильным и сосредоточенным умом, но работал очень медленно»[465]. Принадлежность Хартингтона к вигам не мешала росту его популярности в парламенте. «Эдинбург Ревью» писал, что «вигская партия всегда была популярна в Англии, потому что она является умеренной партией, а англичане любят умеренность»[466]. Как отмечала «Таймс», Хартингтон в целом придерживался стратегии Гладстона[467]. Возможно, именно «умеренность» Хартингтона и привлекала к нему симпатии членов парламента и либеральной партии.

Положение У. Форстера в партии было более сложным. Его школьная реформа, сохранившая наряду со светским и религиозное образование, вызвала негодование со стороны нонконформистов и части радикалов. Однако это не повлияло на снижение его «авторитета в либеральной партии, где он пользуется, – как писал Шувалов, – особой симпатией со стороны наиболее радикально настроенных либералов»[468]. Действительно, представители радикального крыла партии развернули кампанию в поддержку его кандидатуры на пост лидера партии[469].

30 января 1875 г. члены парламентской фракции партии отдали предпочтение лорду Хартингтону. Лорд Гренвилль, лидер либералов в палате лордов, в письме к королеве Виктории объяснял этот выбор тем, что ни Форстер, ни Хартингтон не стремятся к работе, но избрание первого привело бы к кризису среди либералов[470]. Глава правительства консерваторов Б. Дизраэли не скрывал своей радости по этому поводу, а его коллега по партии – лорд Дерби – находил, что это «было для них (тори – Т. Г.) большим облегчением»[471].

Избрание нового лидера не решило всех проблем партии. Представитель российского посольства в Лондоне М. Бартоломей сообщал летом 1875 г.: «Оппозиция оказалась, как и в прошлом году, близкой к состоянию окончательного распада. Выбор лорда Хартингтона как «лидера» либеральной партии был скорее формальной уступкой, чем результатом серьезного союза между фракциями оппозиции»[472]. Вигское руководство вызывало тайное, а иногда и явное недовольство радикально настроенных либералов. Дж. Чемберлен, один из лидеров радикалов, считал, что после поражения на парламентских выборах 1874 г. либералы были предоставлены сами себе. Спасение, по его мнению, лежало в разработке программы таких мероприятий, которые бы отвечали запросам различных партийных фракций и проводились бы совместными усилиями. Только таким путем, полагал Чемберлен, партия могла вновь встать во главе политической жизни страны[473]. С образованием Национальной либеральной федерации в 1877 г. позиции радикалов в партии укрепляются. Внутренняя политика консервативного правительства Б. Дизраэли не способствовала сплочению оппозиционной партии. Брайт характеризовал ее как «политику ограничения, монополии, эгоизма и несправедливости»[474].

Но если внутренняя политика правительства Дизраэли была бесцветна, то этого нельзя сказать о его внешнеполитическом и колониальном курсе. И именно эта деятельность консерваторов явилась той цементирующей основой, которая к концу 70-х гг. сплотила различные течения либеральной партии в единое организационное целое, что позволило ей одержать победу на парламентских выборах 1880 года.

Начало пробуждению либералов и преодолению фракционной разобщенности положила «Болгарская кампания» У. Гладстона. Когда весной-летом 1876 г. в Англии стали известны акты зверских действий турецких властей и высветилась протурецкая ориентация правительства Дизраэли, в стране поднялась волна негодования. Восточный вопрос, болгарская резня и широкомасштабная агитация против консервативного кабинета создали благоприятные возможности для активизации деятельности либералов и возвращения Гладстона к политической жизни.

В начале сентября 1876 г. У. Гладстон опубликовал свой известный памфлет «Болгарские ужасы и Восточный вопрос», после чего в течение всей осени последовала серия его публичных выступлений, разоблачавших политику тори в период Восточного кризиса. Выступления Гладстона всколыхнули страну, представили либералов «защитниками обиженных» и позволили преодолеть инертное состояние в партии. Правда, активность «Великого старца», как называли современники Гладстона, неоднозначно воспринималась либеральными лидерами. Вигское крыло с настороженностью отнеслось к ней[475]. Радикальная же партия, осторожно оценивая перспективу его возможного лидерства, в большинстве своем поддерживала пропагандистские выступления Гладстона.

Восточный вопрос не единственное централизующее звено в судьбе либеральной оппозиции. В 1878–1879 гг. Англия проводила активную колониальную политику. Развязывание консервативным правительством Б. Дизраэли колониальных войн создало благоприятную почву для критики либералов как в парламенте, так и по всей стране.

К началу 1880 г. либеральная партия представляла уже более сплоченную организацию, чем в начале оппозиционного периода. Хотя определенные трудности сохранялись. Наиболее серьезные разногласия существовали между правым и левым крылом партии[476].

Осенью 1880 г. должны были состояться новые парламентские выборы. Политические круги задолго до срока стали вести предвыборную кампанию. Характерно, что в этот важный для либералов период при наличии в их рядах видных деятелей голос Гладстона, приближавшегося к своему 70-летнему юбилею, звучал громче и убедительнее всех.

В конце осени 1879 г. У. Гладстон совершил двухнедельную поездку по городам избирательного округа Мидлотиан в Шотландии для встречи с избирателями, что стало важным событием в политической истории Англии. Нельзя сказать, что до Гладстона английские политики не произносила речи перед огромной публикой[477]. Но ни один политический лидер до него не предпринимал таких беспрецедентных шагов в проведении избирательной кампании. Мидлотианская кампания дала «импульс» «новой политической моде произнесения программных речей», а Гладстон был первым из викторианских политиков, который последовательно использовал эффект от манипулирования прессой[478]. За две недели (24 ноября-6 декабря) он выступил с двадцатью двумя большими речами, не считая многочисленных обращений во время коротких встреч. По собственным подсчетам Гладстона, он выступил перед 86 930 англичанами[479]. Его выступления широко освещались на страницах печати, поэтому можно сказать, что он выступал не только перед избирателями

Мидлотианского округа, но и перед всеми английскими избирателями. Британский исследователь К. Хоппен замечает, что Гладстон, не связанный родством с вигами, «зависел от слова»[480].

Было бы ошибкой рассматривать Мидлотианскую кампанию как простую кульминацию агитационного периода. Посещение округа являлось ответной реакцией на текущие события осени 1879 г., когда экономическая депрессия и неопределенность в международных делах способствовали тому, что страна готова была слушать политического деятеля, который ассоциировался «с миром и процветанием, особенно с процветанием средневикторианской эпохи». А активность Гладстона стимулировалась той предвыборной атмосферой, которая начинала оказывать влияние, если еще не на избирателей, то уже на политиков. Трудно было ожидать, что Гладстон останется в стороне, например, тогда, когда лидеры консерваторов заявляли о благополучном состоянии английских финансов или о появлении протекционистских настроений среди сторонников Манчестерской школы. «Начав кампанию, ему оказалось заведомо трудно остановиться», – заключил английский исследователь[481]. Мидлотианская кампания резко подняла авторитет «Великого старца», что фактически определило его лидерство в партии. Это понимали все представители либерального руководства.

Вопрос о лидерстве партии и правительства в случае победы на выборах стал одним из острых для либералов в конце 1879 – начале 1880 гг. В партии не было единства мнений по этому поводу. Так, часть вигов предпочитала, как сообщал М. Бартоломей, видеть лорда Гренвилля премьер-министром, а маркиза Хартингтона – канцлером казначейства, тогда как «передовая часть партии и большинство в стране» хотели бы иметь последнего главой правительства[482]. Как отмечал биограф Гладстона Р. Дженкинс, Хартингтон обладал определенными амбициями, и быстрый старт в его политической карьере, сделавший его одним из либеральных лидеров, давал ему основания надеяться и на роль премьер-министра[483]. В это время у Хартингтона имелись достаточно сильные сторонники: в его поддержку выступало правое крыло партии, сохранявшее довольно стабильные позиции в стране. В пользу маркиза Хартингтона выступали и некоторые радикалы и умеренные либералы, находя, что лидерство его и лорда Гренвилля более для них желательно, чем Гладстона. К их числу можно отнести Фаусетта, Дилка, Форстера, Рипона, Харкорта[484]. Одних привлекала мысль о том, что в случае победы либералов Хартингтон и Гренвилль пригласят в правительство большее число радикально настроенных либералов, тогда как Гладстон отдаст предпочтение вигам. Других интересовала умеренная позиция вигов по международным и колониальным вопросам.

8 марта 1880 г. правительство Б. Дизраэли приняло решение о роспуске парламента и о досрочных выборах в конце этого месяца. К парламентским выборам 1880 г. либеральная партия подошла, имея в своем арсенале программу, основные пункты которой сводились к реформе избирательного права, расширению функций местных органов власти и реформе земельного законодательства. Эти пункты программы поддерживались всеми фракциями либералов и создавали условия, «которые принимались всеми влиятельными секциями либеральной партии в качестве основы для их поддержки»[485]. Консерваторы построили свою агитацию, главным образом, на восхвалении внешнеполитических актов правительства, тогда как либералы, напротив, все свое внимание уделили их критике.

Представители всех фракций партии – виги, умеренные либералы, радикалы – действовали накануне выборов достаточно активно и сплоченно. В проведении успешной предвыборной кампании большое значение имели новая, вторая по счету, Мидлотианская поездка Гладстона в марте 1880 г. и его выступления перед избирателями. Однако нельзя не учитывать и той роли, которую сыграли в победе либералов и другие представители партии. Маркиз Хартингтон, лорд Гренвилль, У. Р. Адам (главный парламентский организатор либералов) проделали большую организационную работу по отбору кандидатов в парламент. Они использовали свои контакты с видными вигами, особенно из имущих слоев, с тем, чтобы пополнить партийную кассу необходимыми средствами для проведения избирательной кампании. В своем предвыборном манифесте Хартингтон критиковал торийский кабинет Дизраэли за то, что он «далек от достижения серьезных успехов» во внешней политике, относительно же внутриполитических дел он, как отмечал А. В. Лобанов, «упрекал правительство в отсутствии программы…»[486]. В послании к избирателям из рабочего округа Ланкашира он заявлял, что «либеральная партия не будет отдавать предпочтение какому-либо классу» и постарается вести дела в интересах всего общества. Он критиковал внешнюю политику консерваторов и пытался убедить рабочих, что либералы не меньшие патриоты, чем их политические противники[487]. Хартингтон и Гренвилль обещали англичанам стабильность после яркого, но беспокойного периода правления консерваторов. Историк Дж. Росси полагал, что Гладстон задал выборам тон своей второй Мидлотианской кампанией, тогда как Гренвилль, Хартингтон и другие лидеры партии внесли огромный вклад в практическое достижение победы либералов на них[488].

Парламентские выборы принесли победу либеральной партии – она получила 351 место, консерваторы – 239 и ирландские националисты – 62. Либералы встали перед необходимостью формирования правительства и выбора его главы. Авторитет У. Гладстона в начале 1880 г. был настолько велик, что не включить его в состав нового либерального кабинета было просто невозможно. «Таймс» фактически выражала общественное мнение, когда писала о том, что именно Гладстон должен занять один из важнейших постов в правительстве, возглавляемом Хартингтоном[489]. Авторитет последнего также был велик. В самой партии в пользу премьерства Хартингтона склонялись многие умеренные либералы и даже радикалы, кто по политическим, а кто и по личным мотивам.

21 апреля 1880 г. королева Виктория предложила маркизу Хартингтону сформировать правительство либералов. Последний не согласился, сославшись на то, что такое предложение должно было быть сделано У. Гладстону. В течение двух последующих дней велись переговоры между королевой, Хартингтоном, Гренвиллем и Гладстоном о назначении главы правительства. И только 23 апреля королева Виктория предложила последнему сформировать новый кабинет министров[490]. Таким образом, не будучи официальным лидером победившей на выборах партии, У. Гладстон стал главой либерального правительства.

В 60-70-х гг. британская либеральная партия переживала период организационного и идейного оформления. Борьба фракций становилась неотъемлемой чертой ее существования. И только внешнеполитическая деятельность консерваторов во главе с Б. Дизраэли явилась той цементирующей основой, которая сплотила различные течения среди либералов в единое организационное целое, что позволило им выиграть парламентские выборы 1880 г.

По своему составу либеральная партия во вновь избранном парламенте в 1880 г. представляла собой своеобразную коалицию трех партийных фракций: вигов, радикалов и центристов. По подсчетам сына У. Гладстона, Герберта, либеральная фракция (351 членов парламента) состояла из 70 сторонников Дж. Чемберлена, такого же количества последователей маркиза Хартингтона; остальные составляли гладстонианский центр[491]. Сформированный У. Гладстоном в апреле 1880 г. кабинет являлся отражением сложившейся в самой партии расстановки сил. По принадлежности его членов к высшей аристократии он в определенной степени был скорее вигским, чем центристским кабинетом. Из 20 его членов – 9 принадлежали к старым аристократическим фамилиям – лорд Гренвилль (Министерство иностранных дел), маркиз Хартингтон (министр по делам Индии), лорд Кимберли (министр по делам колоний), лорд Нортбрук (первый лорд Адмиралтейства), лорд Спенсер (лорд-президент Совета) и др.[492] По своей политической ориентации не все относились к вигской фракции[493]. Нельзя забывать и то, что благодаря семейным узам и многим политическим контактам У. Гладстон также был близок к некоторым вигским лидерам[494]. Интересен тот факт, что, встав во главе кабинета, он именует себя «либералом», хотя еще в 1868 г. называл себя «либерал-консерватором», или «пилитом»[495]

В состав кабинета вошли и представители радикального крыла: Дж. Брайт (вице-президент Совета по сельскому хозяйству), Ч. Дилк (с 1882 г. – помощник министра иностранных дел), Дж. Чемберлен (министр торговли). Авторитет последнего быстро растет.

Джозеф Чемберлен родился в 1836 г. в принадлежащей к нонконформистскому течению семье обеспеченного фабриканта. Личность его формировалась под воздействием ряда факторов: социального происхождения и положения, специфики нонконформистской микросреды и влияния семьи[496]. В 1865 г. в Бирмингеме он вступает в либеральную ассоциацию. В 1869 г. его избирают членом муниципального совета. С этого момента начинается политическая карьера Чемберлена. Он активно выступил с критикой школьного закона 1870 г. В 1873 г. опубликовал в журнале «Фортнайтли Ревью» статью программного содержания. Она содержала четыри пункта: свободной торговле, свободной школе, свободной земле и свободном труде. Реформаторская деятельность Чемберлена проявилась в Бирмингеме, когда в 1873 г. его избрали мэром. Он выступил сторонником политики классового сотрудничества, приобрел репутацию «друга рабочих», проводимыми мероприятиями способствовал улучшению санитарного состояния города. Его деятельность получила известность по всей стране. В 1876 г. он избран в палату общин, а в 1877 г. стал президентом Национальной либеральной федерации. К моменту выборов 1880 г. Дж. Чемберлен – признанный лидер радикального крыла либеральной партии[497].

В кабинет вошли политики разные не только по воззрениям, но и по характеру, и темпераменту[498]. Преобладание в правительстве членов вигской ориентации создавало перспективу доминирующей роли этой фракции в политическом курсе либералов. Однако вигам в правительстве противостояло хотя и малочисленное, но обладающее политическим влиянием радикальное меньшинство. Они были недовольны теми незначительными позициями, которые занимали в рядах либеральной партии и кабинете. Они верили, что «способны» в ближайшем будущем «пользоваться преобладающим влиянием в либеральном правительстве»[499]. Королева Виктория сетовала по этому поводу: «Все эти радикалы – огромное испытание, но они не могут представлять опасность, когда они в парламенте»[500]. Политические трения среди членов кабинета были неминуемы.

Личность У. Гладстона как главы правительства и партии, выполняющего роль цементирующего центра между двумя противоположными течениями, в период 1880–1886 гг. имела более важное значение, чем в предшествовавшие годы[501]. По мнению историка Г. Мэтхью, Гладстон, занимая центристские позиции, выполнял роль «арбитра, посредника и замкового камня в кабинетно-партийной арке»[502]. Он стремился придерживаться надфракционных позиций и стоять над внутрипартийной борьбой, отстаивая собственную линию в политике. Двойственность тактик лидера партии определялась нежеланием отойти от основных принципов «традиционного либерализма», и противодействием попыткам части радикалов превратить либеральную партию в партию социальных реформ.

В отличие от деятельности первого кабинета Гладстона (1868–1874 гг.), работа второго характеризовалась отсутствием серьезной программы социальных реформ[503]. Не проявлял заметной инициативы в ее разработке и сам премьер [504].

Приоритетными вопросами в деятельности второго кабинета У. Гладстона были ирландский и колониальный. Тем не менее, правительство провело ряд важнейших законов: избирательную реформу 1884–1885 гг., имевшую своим результатом увеличение числа английских избирателей и перераспределение избирательных округов в пользу городских и промышленных центров, ряд аграрных законов. В социальной области наиболее значимыми были билль об обязательном посещении начальной школы всеми детьми и закон об ответственности предпринимателей за производственный травматизм. Принятие этих законов сопровождалось ожесточенными дискуссиями: консервативная оппозиция сопротивлялась законодательным инициативам либералов, протекала борьба между вигской и радикальной фракцией.

Столкнувшись с рядом серьезных проблем как внутри страны, так и в колониальной политике, либеральный кабинет быстрыми темпами терял популярность среди английских избирателей. Внутри партии назревал кризис, проявлявшийся, в частности, в намерении большинства членов кабинета подать в отставку[505]. Чтобы избежать краха на политической арене страны, либеральным руководством принято решение о новых парламентских выборах, которые должны были проходить на основе всеобщего избирательного права. Но еще в июне 1885 г. либеральный кабинет, не получивший одобрение в парламенте по второстепенному вопросу, уступил место консерваторам[506].

Положение либералов во время предвыборной кампании осенью 1885 г. осложнялось идейными разногласиями между правым и радикальным крылом в партии. Непосредственным отражением фракционной борьбы явилась публикация «Радикальной программы», написанной видными теоретиками радикализма под общей редакцией Дж. Чемберлена. Документ содержал традиционные радикальные требования, главный акцент делался на разработку «конструктивной социальной политики» и переосмысление в этой связи роли государства[507]. Дж. Чемберлен и его сторонники рассматривали публикацию «Радикальной программы» как важнейший шаг по завоеванию руководящих позиций в партии и ослаблению вигского крыла.

Парламентские выборы декабря 1885 г. принесли победу либералам. Они получили 335 мест, консерваторы – 249, ирландские националисты – 86. 1886 г. явился кульминационным в развитии политического кризиса в стране. 1 февраля было сформировано новое либеральное правительство во главе с У. Гладстоном. Представители вигской аристократии – Хартингтон, Дерби, Нортбрук и др. – отказались присоединиться к кабинету[508]. Новое правительство поставило в повестку дня решение ирландского вопроса, т. е. предоставление Ирландии самоуправления или гомруля. Это не могло не обострить обстановки в стране и в самой либеральной партии. Виги открыто высказались против, хотя и понимали, что не только этот вопрос являлся первопричиной их размежевания с либеральной партией[509].

Не менее сложно складывалась судьба радикального движения. Если большинство его представителей полностью поддерживали Гладстона и его сторонников в вопросе принятия гомруля[510], то Дж. Чемберлен, Ч. Дилк и близкие к ним радикалы высказывались против него, опасаясь, что принятие станет началом конца Британской империи.

8 апреля 1886 г. У. Гладстон предложил свой билль о гомруле Он получил широкое обсуждение в парламенте и на многочисленных собраниях и митингах[511]. Современники характеризовали политическую ситуацию в либеральной партии как «всеобщую деморализацию»[512]. 7 июня в парламенте состоялось окончательное голосование, которое закончилось не в пользу правящей партии: за принятие гомруля проголосовали 227 либералов и 86 ирландских националистов, против – 250 консерваторов и 93 либерала, получивших название либерал-юнионистов [513].

Не удовлетворившись результатами голосования, Гладстон и его окружение приняли решение о проведении досрочных выборов, которые, по их мнению, должны были полностью определить отношение избирателей к обсуждаемой проблеме. Выборы, проходившие в июне, закончились поражением либералов. Они получили 191 место, ирландские националисты – 85, тогда как консерваторы – 317, либерал-юнионисты – 77[514].

Выборы показали, что большинство англичан не готово расстаться с имперскими иллюзиями и принять либеральное решение ирландской проблемы. Нельзя не отметить как успешную пропаганду консерваторов, так и уход из рядов либералов вигов и части радикалов.

1886 год – своеобразный рубеж в истории либеральной партии. Из политического кризиса она вышла, лишившись представителей диаметрально противоположных течений. Раскол не устранил проблем, главной из них оставалась проблема предназначения либерализма в английском обществе.

Период 1886–1892 гг. – время дальнейшей перегруппировки сил внутри либеральной партии, разработка ее идеологами и лидерами стратегии и тактики применительно к новым условиям, отражавшим изменение в социально-экономической и общественно-политической жизни Англии. Раскол партии в 1886 г. являлся следствием размежевания представителей различных течений не только по ирландскому вопросу, но имел и более глубокие корни. Фактически речь шла о дальнейших перспективах развития либеральных принципов, когда на повестку дня выдвигались социальные проблемы, обусловленные ростом рабочего и социалистического движения. А также изменениями в социальной структуре общества: усилением позиций промышленно-финансовых групп, переориентацией средних и мелкобуржуазных слоев в сторону консерватизма, а подчас и социализма. Ирландский вопрос по-прежнему превалировал в выступлениях и программных документах либералов на рубеже 80-90-х гг., но наряду с ним актуальными проблемами, привлекавшими внимание англичан, становились рабочее законодательство, реформа образования и здравоохранения, отделение церкви от государства в Уэльсе и Шотландии, реформа палаты лордов, оборона и единство Британской империи.

В конце 80-х гг. в либеральной партии начало складываться новое соотношение политических сил, которое во многом определило ее стратегию и тактику уже в 90-х гг.

Вышедшие в 1886 г. из партии либерал-юнионисты фактически представляли уже самостоятельную политическую силу[515], с которой будут считаться в парламенте и стране. Они имели свои организации (Либерально-юнионистский комитет, созданный Хартингтоном, и Национальный радикальный союз, возглавляемый Чемберленом), офисы и газеты, успешно действовали в избирательных округах.

Радикалы, оставшиеся в рядах либеральной партии (около 70 человек в палате общин) и считавшие себя приверженцами классического радикализма, в 1889 г. образовали парламентскую фракцию, но проблема лидера оставалась для них очень серьезной[516]. Они по-прежнему придерживались традиционных лозунгов отделения церкви от государства, ограничения продажи спиртных напитков, права городских жителей или округов решать местные вопросы и т. д. Они сосредоточили внимание на работе в Национальной либеральной федерации, Либеральной центральной ассоциации и в «кокусах».

На рубеже 80-90-х гг. XIX в. в либеральной партии постепенно набирали вес представители нового поколения политических деятелей, сыгравших впоследствии выдающуюся роль в истории самой партии и страны в целом. Во-первых, среди парламентских членов партии выделялась фракция уэльских депутатов (30 человек) во главе с Ст. Ренделом и Т. Эллисом, а с 1890 г. Д. Ллойд-Джорджем. Главным тезисом этой фракции являлся лозунг «Отделение церкви от государства в Уэльсе». Во-вторых, среди нового поколения наметилась группа политиков, акцентировавших внимание на социальных вопросах и путях их решения «коллективистскими методами». К их числу принадлежали А. Розбери, Г. Асквит, Э. Грей, А. Акленд, Р. Мунро-Фергюссон, С. Бакстон. Они находились под влиянием идей Фабианского общества и были связаны с деятельностью «прогрессистов» в Лондонском Совете. Их стали называть «либерал-империалистами», поскольку они связывали вопросы улучшения социальной жизни с дальнейшим развитием Британской империи.

Немаловажна в этот период и роль самого У. Гладстона. Раскол 1886 г. фактически решил вопрос сохранения за ним поста партийного лидера. Гладстон твердо придерживался мнения, что Ирландия блокирует всю британскую политику и для решения внутриполитических проблем необходимо осуществить реформу ее правления. Положение «партии одного лозунга» под «главенством одного лидера» в начале 90-х гг. уже не отвечало требованиям избирателей. Осуществив избирательную реформу в 1884 г., либералы не имели в политическом арсенале подобных по значению требований и лозунгов. Основные пункты либеральной программы были выполнены[517]. Партия стояла перед необходимостью разработки более широких программных требований. В октябре 1891 г. на очередной конференции Национальной либеральной федерации в Нью-кастле либералами принята программа, которая, по их мнению, должна была соответствовать интересам самых широких слоев населения. Это была декларация, состоявшая из множества туманно сформулированных пунктов[518]. Она получила название «программы-омнибус» – «программы для всех». Ничего нового программа не содержала. Однако выдвижение помимо вопроса о гомруле и других предложений – пересмотра конституционного положения палаты лордов, частичного вмешательства государства в отношения между трудом и капиталом, отделение церкви от государства в Уэльсе – придавало видимость реформаторского характера. Но даже сами лидеры партии не верили в выполнение Ньюкастлской программы [519].

Однако программа сыграла определенную положительную роль в некоторой стабилизации положения либеральной партии, что отразилось на парламентских выборах 1892 г., когда либералы получили 273 голоса, ирландские националисты – 82, консерваторы – 269 и либерал-юнионисты – 46. Выборы показали, что либералы зависели от поддержки ирландских депутатов. Среди самих либералов – членов парламента – заметно выделялась группа либерал-империалистов.

Либеральное правительство возглавил 82-летний У. Гладстон. В его состав вошли как политики, обладавшие министерским опытом работы, так и начинавшие делать карьеру на правительственном поприще малоизвестные «молодые» либералы – Г. Фоулер, Г. Асквит и Э. Грей.

Атмосфера взаимоотношений между членами правительства была довольно сложной, так как по многим внутриполитическим и внешнеполитическим вопросам у них существовали подчас диаметрально противоположные точки зрения. Неоднозначные отношения складывались у Гладстона с лордом Розбери[520]. Гладстон отдавал должное способностям своего министра иностранных дел, но расходился с ним по вопросам внешней и имперской политики.

Политическая карьера лорда Розбери началась в 1871 г., когда он произнес первую речь в палате лордов. Розбери отличала особая манера выступления: он был великолепным оратором, обладал прекрасным голосом и властной осанкой; присущие ему чувство юмора, необычная индивидуальность и определенная нервозность поведения привлекали к нему внимание аудитории и вызывали неизменный восторг. В период правления консерваторов (1874–1880 гг.) Розбери неоднократно выступал по вопросам внешней политики, ставшей той областью, в которой он с наибольшей яркостью проявил себя в дальнейшем.

Во втором кабинете Гладстона Розбери занял пост министра общественных работ и Лорда хранителя печати, а в январе 1886 г. в возрасте тридцати семи лет стал министром иностранных дел. После отставки кабинета У. Гладстона в 1886 г. Розбери остался на гребне политической волны. В 1889 г. он избран Председателем нового Лондонского Совета, где начал интересоваться социальными проблемами и в этом направлении сотрудничать с членами Фабианского общества.

В 1892 г. к власти приходит последний кабинет У. Гладстона, в котором лорд Розбери получил пост министра иностранных дел. В этот период с наибольшей силой проявились его политические способности. Встав во главе министерства, Розбери определял не только европейский курс Англии, но и оказывал влияние на колониальную политику правительства, встретив серьезную оппозицию ряда либеральных лидеров[521]. Так, довольно трудными были отношения между Розбери и ближайшими сподвижниками Гладстона – У. Харкортом и Дж. Морли.

Премьер-министр сосредоточил все внимание на проведении в жизнь второго билля о гомруле, но в 1893 г. палата лордов его отвергла. Правительство предприняло попытку принятия закона в сфере рабочего законодательства. Г. Асквит предложил законопроект о компенсации рабочим за несчастные случаи на производстве, но он также не был принят парламентом [522]. Как утверждал биограф Гладстона П. Стенски, «80-летний премьер не имел особых идей относительно направлений государственного управления»[523]. Он намеревался сконцентрировать внимание либералов на реформе палаты лордов, но его коллеги по кабинету считали, что ему необходимо уйти в отставку. В этих обстоятельствах для него стало невозможным дальнейшее руководство партией.

Поводом к отставке У. Гладстона послужил вопрос о военном бюджете. 1 марта 1894 г. он, не согласный с намерением коллег по кабинету увеличить военно-морской бюджет, объявил об уходе с поста премьер-министра и главы либеральной партии. Встал вопрос о его преемнике. На эту роль претендовали два кандидата – лорд Розбери и У. Харкорт. Королева Виктория отдала предпочтение лорду Розбери[524]. Избрание последнего лидером либеральной партии и премьер-министром вызвало определенные трудности для либералов, поскольку Розбери, как пэр королевства, заседал в палате лордов, а либералов в палате общин возглавил У. Харкорт. Между лидерами не было единства взглядов и действий, что способствовало образованию различных группировок внутри партии и правительства [525].

Кратковременная деятельность либерального кабинета во главе с лордом Розбери была малоэффективной. Фигура Розбери как премьера не вызывала одобрения у нонконформистов и радикально настроенных рабочих[526]. В целом внутренняя политика кабинета во главе с У. Гладстоном и его преемником лордом Розбери не отличалась серьезными реформами. Ни один из пунктов Ньюкастлской «программы для всех» не был осуществлен. Политика либералов получила у англичан название «политики перепахивания песка»[527]. Популярность либералов среди избирателей резко падала. Правительство не пользовалось авторитетом и у королевской власти.

Выборы 1895 г., закончившиеся поражением либералов, с наибольшей ясностью показали их слабость: они не смогли выдвинуть широкой программы, способной заинтересовать избирателей. Либералы построили предвыборную кампанию не на конструктивных предложениях, а на критике консерваторов и либерал-юнионистов. Действия лидеров партии отличались несогласованностью. Каждый из них выступал под собственным лозунгом[528]. Но это была не единственная причина поражения либералов. Либералы не получили поддержки средних слоев и рабочего класса. Г. Фоулер, сторонник лорда Розбери, отмечал, что главной причиной поражения стало разочарование англичан в большинстве избирательных округов не деятельностью либеральной администрации, а предлагаемым законодательством[529]. Успешно также действовали консерваторы в союзе с либерал-юнионистами во главе с Дж. Чемберленом.

Последнее тридцатилетие XIX в. является важнейшим периодом в истории либеральной партии Великобритании. Он отмечен значительными сдвигами, а подчас и кардинальными изменениями в ее социальной и партийно-организационной структуре. История партии в эти десятилетия характеризовалась как взлетом, так и падением ее престижа на политической арене страны, обусловленных победами и неудачами на парламентских выборах; либералы пережили раскол и потерю видных представителей руководства; борьба течений, сопровождавшаяся нередко проявлением личных амбиций ее лидеров, становилась неотъемлемой чертой партийной жизни либералов в этот период.