Маргарет Тэтчер и «новая» Европа: стратегии меняющегося мира Б. В. Петелин

23 июня 2016 г. в Великобритании состоялся референдум о членстве страны в Европейском союзе. Незначительным большинством голосов (51,9 %) был поддержан «выход» («Brexit»), несмотря на то, что глава правительства, лидер консерваторов Дэвид Кэмерон агитировал за сохранение прежнего состояния. В противном случае он заранее заявил о своей отставке, что и сделал. Из большой политики Кэмерон ушел. Лидером партии и премьер-министром стала Тереза Мэй (она поддерживала «Brexit»), которую в СМИ быстро «окрестили» второй «железной леди». Возможно, чисто внешне она больше соответствует «железной леди», но первой, и надо думать настоящей и единственной «железной леди» была и останется Маргарет Тэтчер, премьер-министр Соединенного королевства Великобритании и Северной Ирландии в 1979–1990 гг.

Маргарет Тэтчер, ее политике – «тэтчеризму» посвящено огромное количество всевозможных работ, что не удивительно[838]. Во-первых, она была незаурядным политиком, во-вторых, ее годы пришлись на кардинальные перемены в Европе и мире, крушение социализма и СССР, окончание «холодной войны». Она оказалась не просто участником большинства событий, но и во многом их инициатором. В-третьих, внутренняя политика Тэтчер, в рамках которой укреплялся «неоконсервативный поворот» придала новые черты британскому обществу, которое вопреки личным взглядам «железной леди», становилось более либеральным, отбрасывая в прошлое традиции старой Англии. Но в англичанах Тэтчер не ошиблась. Она всегда была «евроскептиком», считая, что идея Европы «больше использовалась и используется для надувательства», что «единая Европа совершенно искусственное построение», а «создание европейского сверхгосударства, не может быть ничем иным, кроме как величайшим безрассудством современной эпохи»[839]. Так что свершившийся «Brexit» – это и заслуга Тэтчер. Надо полагать, в будущем мы еще убедимся в правоте ее взглядов.

При обращении к политической деятельности не стоит пренебрегать биографией Тэтчер. Нередко ключ к пониманию политика, государственного деятеля кроется в его жизненном пути. У Маграрет Тэтчер он не был простым и легким. И не деньги возвели ее на вершину власти. Она не стеснялась говорить о том, что четыре поколения семьи Робертс (это ее девичья фамилия) были сапожниками, а ее отец, вынужденный оставить мечту об учительстве, работал простым бакалейщиком [840]. 13 октября 1925 г. в небольшом городке Грэнтем в семье Робертс родилась вторая дочь Маргарет. К этому времени отец уже имел собственный магазин, успешно расширяя торговлю, но семья жила скромно (мать была портнихой), отличалась практицизмом, серьезностью и набожностью. Отцу приходилось выполнять обязанности проповедника методисткой церкви, что он делал ревностно и строго, так что «увильнуть» от церковной службы, как делали другие дети, в их семье, о чем вспоминала его дочь Маргарет, было невозможно. «Никогда не делай ничего просто потому, что другие это делают», – говорил ее отец, что стало непреложным правилом в дальнейшей жизни Маргарет Тэтчер.

Эпитет «железная леди», который «приклеился» к ней в годы премьерства, на самом деле не соответствовал ее внутренней натуре. Она была достаточно религиозна, сострадательна к нуждающимся (в методизме это одна из основ), любила поэзию, музыку, сама играла на пианино, восхищалась театром, кино. При этом Маргарет росла трудолюбивой, самостоятельной и настойчивой. Учась в школе, она полюбила чтение, книги открывали ей новые горизонты, формировали характер. Когда Маргарет было 14 лет, началась Вторая мировая война. В семье не было никаких симпатий к Гитлеру, фашизму. Германия тоже воспринималась отрицательно, что было естественным в английских семьях, помнящих Первую мировую войну. По природе и воспитанию Тэтчер всегда была консерватором, причем убежденным и ревностным. Как она говорила: «Не важно, сколько «левых» книг я прочла или сколько «левых» комментариев услышала, я никогда не забывала, где расположен мой лагерь»[841].

В 1943 г. Маргарет покинула родной дом. Она поступила в колледж Соммервиль в Оксфорде, а через два года стала студенткой знаменитого Оксфордского университета. Родители гордились дочерью: в их родословной Маргарет была первой студенткой. В студенческие годы многие молодые англичане, вкусив свободы, порывали с церковью, но только не Маргарет. Как она заявляла: «Мне это не грозило. Методизм был моим якорем стабильности…»[842]. В студенческие годы Маргарет приобщилась к политике. В 1945 г. была вовлечена в избирательную кампанию, которую консерваторы и их лидер Уинстон Черчилль проиграли. По окончанию университета Маргарет получила диплом второй степени по химии, но политика ее влекла больше. В 1950 г. она уже кандидат от консерваторов в округе Дартфорд. И хотя выборы для Маргарет Тэтчер (она вышла замуж за Дэниса Тэтчера) оказались неудачными, сворачивать с политической дороги она не собиралась, несмотря на то, что в 1953 г. в семье появилось двое близнецов Марк и Кэрол. Отныне семья, дети, муж, работа, учеба (она получила диплом адвоката) требовали немало забот и времени, но в 1959 г. Тэтчер добилась успеха на парламентских выборах. Так «домашняя хозяйка, отмеряющая ингредиенты по семейному рецепту и воспринимающая Насера как попавшую в миксер муху» стала самым молодым членом палаты общин [843].

Следующие 16 лет стали восхождением на вершину: в 1975 г. Тэтчер – лидер Консервативной партии, а через четыре года – глава правительства. Она – первая женщина, добившаяся в Великобритании такого успеха. К тому времени Тэтчер уже получила титул «железной леди». Будучи министром образования и науки в правительстве Э. Хита, добилась запрета раздачи бесплатного молока в школах, полагая, что если родители находят деньги на пиво, то на молоко своим чадам они тоже могут найти. За ней, как главой правительства, числилось много «непопулярных» мер[844]. Ее личный рейтинг в те годы опускался так низко, как ни у какого другого премьера[845], но она вела английский корабль вперед, невзирая ни на что. На все стенания критиков по поводу «жесткой политики», Тэтчер ответила памятной фразой: «Разворачивайтесь сами, если вам так хочется. Леди не повернет»[846].

Была ли внешняя политика ее «коньком», или Тэтчер больше разбиралась в политике внутренней? С конца 1979 гг. началась «вторая холодная война», как назвали этот период до 1985 г. политики и политологи. Так что Маргарет Тэтчер оказалась сразу в гуще конфронтационных событий между Западом и Востоком. С критикой СССР она выступала давно, и менять свое отношение к марксизму-коммунизму не собиралась. Но став главой правительства, она не могла не понимать, что СССР, как и весь «мировой социализм» – это реальность, с которой надо считаться, не поступаясь, конечно, английскими интересами. Когда в 1980 г. президентом США стал Рональд Рейган, политический Запад обрел две тяжеловесные фигуры, но Тэтчер всегда отдавала «пальму первенства» Рейгану. Именно его она считала «победителем» в холодной войне[847]. СССР в те критические годы, как известно, оставался без дееспособного руководства.

Внешнеполитические амбиции Тэтчер показала во время Фолклендского кризиса в 1982 г. Англия захватила Фолклендские (Мальвинские) острова еще в 1833 г. Переговоры с Аргентиной об их принадлежности шли, но аргентинские военные не стали ждать результата и в апреле 1982 г. отдали приказ о высадке десанта на острова. Великобритания среагировала мгновенно: к островам, отстоящим более чем на 10 тыс. миль, отправлено более ста судов, в том числе два авианосца и атомная подводная лодка с ядерным оружием на борту. Скоротечная война закончилась победой Великобритании. Военная хунта в Аргентине просчиталась: США им не помогли. Над островами вновь был поднят «Юнион Джек». Рейтинг Маргарет Тэтчер взлетел вверх: «маленькая победоносная война» сделала свое дело. Парламентские выборы 1983 г. консерваторы выиграли, а там и экономика преодолела кризис. «Тэтчеризм», несмотря на жесткость социальной политики[848], оказался не таким уж страшным. Потребительские возможности возросли, правда, бедняков и бездомных стало больше, но в современном капитализме каждый сам выбирает между бедностью и богатством. Во всяком случае, так пишут «продвинутые» социологи и экономисты, утверждая, что «роскошь Версаля была создана отнюдь не за счет страдания бедняков…»[849].

Главные события, которые меняли лицо Европы, начались во второй половине 1980-х гг., с перестройки в СССР. «Новое политическое мышление» Генерального секретаря КПСС М. С. Горбачева, обращенное к Западу, было поддержано[850]. Одним из первых западных политиков, которые увидели в М. Горбачеве человека, с которым «можно иметь дело», была Маргарет Тэтчер. Она этим даже гордилась. Как написано в мемуарах: «Я была убеждена, что нам нужно искать подходящего человека в молодом поколении советских лидеров и затем взращивать и укреплять его, при этом ясно осознавая пределы наших возможностей»[851]. В декабре 1984 г. супруги Горбачевы совершили поездку в Великобританию. Состоялись встречи и беседы с Тэтчер, которая убедилась, что «нужный человек» наконец найден. О последовавшей «раскрутке» Горбачева на Западе, «горбаниаде», как писал высокопоставленный сотрудник советской разведки Николай Леонов[852], опубликовано немало разного рода материалов, в том числе и с претензией на сенсацию[853].

«Процесс пошел», причем так стремительно, что это оказалось неожиданным и для политиков Запада[854]. Центральное событие «процесса» – объединение Германии. С одной стороны, Великобритания и Франция, взявшие после окончания Второй мировой войны ответственность за Германию в целом, должны были поддержать начавшееся в 1989 г. объединение ГДР и ФРГ, но в реалии это не отвечало их государственным интересам. В Европе настолько свыклись с германским расколом и Берлинской стеной, что сама возможность объединения немцев рассматривалась лишь в отдаленной перспективе. Появление единой Германии нарушало устоявшийся за четыре десятилетия геополитический, экономический и политический порядок, добавляло проблем в идущую в Западной Европе интеграцию. Поэтому реакция президента Франции Франсуа Миттерана и премьер-министра Великобритании Маргарет Тэтчер была предсказуемой: они не только сдержано отнеслись к начавшимся переменам, но и попытались затормозить ход объединения Германии[855].

Подчеркнем, что прямо потребовать от канцлера Коля отказаться от воссоединения Миттеран и Тэтчер не могли. Известно высказывание французского президента: «Я так люблю Германию, что был бы счастлив, если бы их было две»[856]. Но с Тэтчер у него были натянутые отношения, так что возможность совместных согласованных действий исключалась. Каждый из них попытался воздействовать на М. С. Горбачева, полагая, что «ключи» к германскому единству находятся в Кремле. Москва действительно имела куда больше возможностей, чем Париж или Лондон, беря во внимание союзнические отношения с ГДР, которой, в случае объединения, приходилось жертвовать, что неизбежно вело к утрате СССР своих позиций в Европе. Однако, как отмечал один из советников канцлера Г. Коля М. Мертес, советская сторона «не могла использовать противодействие Тэтчер и Миттерана для того, чтобы затянуть процесс воссоединения или улучшить свои позиции на переговорах»[857].

Почему против объединения Германии выступила Маргарет Тэтчер? Руководствовалась ли она государственными интересами Британии, или только личными амбициями, беря во внимание непростой характер «железной леди»? Из имеющихся публикаций, в том числе и принадлежащих самой Тэтчер, видно, что каких-либо особых симпатий к немцам и Германии она не испытывала. В ее семье, учитывая англо-германские отношения в первой половине XX века, как уже отмечалось выше, царили стойкие антигерманские чувства, что было свойственно в то время большинству англичан.

В книге «Искусство управления государством. Стратегия для меняющегося мира» Тэтчер пишет: «Было бы вполне дипломатичным, но в то же время и преступно наивным не замечать, что именно стремление Германии к господству привело на моем веку к двум ужасным глобальным войнам, которые унесли жизни сотен миллионов людей, в том числе девяти миллионов немцев. Немцы – культурный и талантливый народ, однако в прошлом они не раз демонстрировали поразительную неспособность ограничивать собственные амбиции и уважать своих соседей»[858].

Во втором томе своих воспоминаний Коль утверждал, что во время воссоединения Германии Тэтчер была его «головной болью» и «играла очень неблаговидную роль». Но при этом он признал, что премьер-министр действовала «исключительно во благо своей страны…»[859].

В отношениях с Колем Тэтчер нередко вела себя высокомерно, считала канцлера «провинциалом» и с трудом мирилась с тем, что немцы объединяются без какой-либо оглядки на Лондон.

Английская пресса нагнетала страхи. В конце октября 1989 г. в лондонской «Таймс» появилась статья историка и дипломата О’Брайена, который выступил против позитивного отношения президента США Дж. Буша к перспективе объединения Германии, и предостерегал от рождения «четвертого рейха». Происходящее, писал он, означает начало германской экономической гегемонии, в орбиту которой попадет пространство от Аранских островов у западного побережья Ирландии до Владивостока. Те же мысли повторял Н. Ридли, министр торговли и промышленности в кабинете Тэтчер, усматривая в заявлениях Бонна о «европейской Германии» лишь коварную форму сокрытия традиционных, то есть гегемонистских намерений. Проект Европейского экономического и валютного союза, заявлял Ридли, был в действительности лишь мошеннической уловкой, нацеленной на поглощение всей Европы. Тэтчер, отстаивая интересы Великобритании, даже брала на себя смелость, чтобы напомнить канцлеру о том, что на территории ФРГ находятся английские войска[860].

Среди опубликованных исследований, проливающих свет на сложные взаимоотношения между руководством европейских государств, США и СССР, несомненно, заслуживает внимания книга немецкого историка и политолога А. фон Плато. Главной фигурой в разрешении германского вопроса он считает президента США Дж. Буша [861]. Объединенная Германии в фарватере внешней политики США могла значить больше, чем Великобритания. Через Берлин Вашингтон мог влиять на всю обновленную Европу, тогда как у Лондона таких возможностей не было. В будущем стратегический расчет США полностью подтвердился: объединение Германии состоялось, но Англия не стала ближе к Европе, имея в виду игнорирование «шенгена» и «евро» («Великобритании, – считала Тэтчер, – не следует допускать даже возможность отказа от фунта»[862]).

Начавшиеся перемены в Европе воспринимались Тэтчер двойственно. С одной стороны, говорила она, «события в Восточной Европе свидетельствует о том, что социализм полностью провалился, что он отвергается ее народами, которые хотят пользоваться гораздо большей свободой, иметь современную экономику и подлинную демократию. Мы сделаем все, чтобы помочь им в достижении этой цели»[863]. С другой стороны, начавшиеся перемены явно не совпадали с планами самой Тэтчер. Рушился послевоенный порядок, и Британия могла понести ущерб от этих перемен. Позже она стала задумываться, а «разумно ли поддерживать господина Горбачева в его реформах»[864].

Даже спустя годы, в отношении германского единства Тэтчер не изменила своего мнения. В 1999 г. она не поехала на десятилетие падения Берлинской стены. Казалось, препятствий не было. Все главные участники тех событий уже «выпали» из большой политики. Последним в 1998 г. ушел Г. Коль. Бывшего канцлера впереди ждали крупные неприятности. Так что Тэтчер была бы в центре этого юбилея. Вот как она написала по этому поводу: «Я не участвовала в праздновании десятилетней годовщины падения Берлинской стены… Это событие вызывало у меня чувство обеспокоенности. И вовсе не потому, что я страдаю ностальгией по коммунизму. Стена являла собой неоспоримое доказательство того, что коммунизм – это система порабощения целых народов… Однако я не могла тогда, как не могу и сейчас, видеть в Германии просто другую страну, чье будущее зависит только от немцев, а не от кого-нибудь еще. Объединенная Германия, несомненно, вновь станет доминирующей державой в Европе»[865].

После отставки в ноябре 1990 г. Тэтчер осталась в большой политике. Разумеется, реально проводить ее она не могла, но ее влияние на преемника Джона Мэйджора было очевидным. Высказывания, суждения и советы «железной леди» свидетельствовали о глубоких аналитических способностях. Мы не часто обращаемся к работам современных политиков, полагая, что они не имеют той значимости, так как не являются научными исследованиями. Но книга Маргарет Тэтчер «Искусство управления государством. Стратегии для меняющегося мира», изданная в России в 2003 г., заслуживает внимания. Прошло почти пятнадцать лет (в Великобритании она вышла в 2002 г.) и можно посмотреть, что из «стратегий» Тэтчер оказалось востребованным в этом, действительно меняющемся мире.

Во-первых, книга Тэтчер – «глубокий научный труд», плод ее собственных размышлений, оценок и мнений, а также результат работы многих известных специалистов в области истории, экономики, политики, социологии, коих она поименно перечисляет во введении. Посвящена книга, как уже отмечалось, Рональду Рейгану. Что ж, Тэтчер всегда отдавала пальму первенства американскому президенту, хотя надо полагать, и не видела в нем большого интеллектуала.

О чем книга? Прежде всего, об итогах «холодной войны». Она категорична в своих суждениях: победа Запада, США в холодной войне безоговорочна, а те рассуждения, что «победителей нет», «выиграли все», не имеют под собой никакой реальности. Она одобрительно отзывается о Горбачеве и политике перестройки, в части содействия стратегии Запада в окончании «холодной войны», но называет его выступления в 1999 г. в Праге «сомнительными». Ибо тот не может понять, реальную картину изменившегося мира[866]. Приговор бывшему советскому лидеру суров, но справедлив.

Тэтчер не жалеет о том, что привычный мир, в котором она жила, в котором находилась ее страна, рухнул. Разве что объединение Германии и повышение ее роли в европейских делах вызывает у нее внутреннее несогласие, но она понимает историческую предопределенность и необратимость этого события. Крах коммунистической системы – «системы лжи и насилия», как пишет она, закономерен, ибо эта система была несовместима с природой самого человека. И ее исчезновение – это вопрос времени, которое пришло в конце XX века. Можно с рассуждениями Тэтчер не соглашаться, возражать, но факт остается фактом: к тотальному поражению СССР в «холодной войне» привели коммунистические руководители.

Тэтчер не против меняющейся роли государства, но в противовес тем, кто твердит об его уходе под напором глобализации, выступает последовательным приверженцем государственного устройства. Одна из главных стратегических задач для западных политиков – хранить и укреплять государство, пишет Тэтчер. Только государство обладает правом и силой для преодоления кризисов, борьбы с преступностью и мафией, только государство способно защитить народ от внешних угроз, которые никуда не исчезли и в XXI веке. Да, неолиберальный капитализм подрывает государственные устои: стремление регионов обособиться, отделиться от целого наблюдается во многих европейских странах, включая Великобританию. Однако еще никто не отделился: ни Каталония от Мадрида, ни Пьемонт от Рима, ни Бавария от Берлина, ни Шотландия от Лондона… Не стоит преувеличивать эти сепаратистские намерения.

Российской «загадке» посвящена третья глава книги. В начале – «вдохновляющая встреча с прошлым» – продолжительная беседа с четой Горбачевых в «роскошном помещении Фонда Горбачева», затем описание поездки в Нижний Новгород (июль 1993) к губернатору Немцову, который показан в книге как один из молодых, талантливых реформаторов, назван «спасителем» города, видимо, от неминуемого голода. Дочь бакалейщика была в восторге от витрин магазинов, от изобилия товаров, совсем как в лавке своего отца. Капитализм работает, заключает она.

Она говорила то, что от нее хотели услышать тогдашние российские демократы. В действительности поставленный ею диагноз был суров: «Россия больна и в настоящее время, без преувеличения, умирает»[867]. И это притом, что страна имела в 90-е гг. благоприятную международную обстановку. Были все шансы, ресурсы, возможности, не впасть в новый «застой». И кто виноват? Снова будем обвинять англичан, чья роль в нашей истории весьма неоднозначна[868]. Нет, Тэтчер готова признать вину Запада за оказание финансовой помощи президенту Ельцину. Деньги пошли «не туда». В апреле 1995 г. МВФ предоставил кредит в 6,8 млдр долл., затем еще было выделено 17,1 млрд, гигантские суммы, чем не «план Маршалла», но вместо столь нужных реформ Россия приобрела «репутацию криминального общества»[869].

Борьба в России все эти годы шла, и продолжается, но не за политику реформ, а за ресурсы, деньги, богатство, власть… Опубликованный тогда комиссией ООН список 28 городов мира, где катастрофически убывает население, вымирает, если говорить точнее – 11 находятся в России, 5 – в Украине. Первым в списке Нижний Новгород! Так что губернатора Немцова Тэтчер хвалила не зря. Она не раз говорила в те годы, что в России с ее сырьевкой экономикой достаточно населения в 50 млн.

Известно, что Тэтчер всегда была евроскептиком. В современной Европе, по ее мнению, все поставлено с ног на голову. Если «взглянуть на десяток-другой занудных директив, циркуляров, отчетов, коммюнике и того, что исходит из ее «парламента», как становится ясно, что Европа – это, по сути, синоним бюрократии…»[870]. Основания для единой европейской государственности нет. Разумеется, в жестких высказываниях Тэтчер на счет европейской интеграции, много личного, есть и обида. Ей же пришлось в 1990 г. уйти из-за «Маастрихта», когда против нее выступили свои и европейские «интеграторы». Европа в любом ином смысле, кроме географического, по ее мнению, – совершенно искусственное построение. Так стоит ли перемешивать в ней все культуры, языки, кухни, людей… Единая валюта – это тоже данность политики, а не экономическая потребность. Но процесс пошел! Гельмут Коль после объединения страны, считал, что ЕС необходимо расширяться на Восток, где издавна находятся германские интересы.

Заслуживают внимания суждения Тэтчер о капитализме, вступившего, как говорят многие аналитики, в 2000-е годы в «системный» кризис». Да, во второй половине 1980-х гг. к решающей схватке с реальным социализмом капиталистический Запад выглядел предпочтительней, прежде всего, как «потребительское общество». Победное шествие неолиберальной рыночной экономики впечатляло. Но Тэтчер, запустившей этот механизм «обогащения» своей политикой, такой капитализм не очень радовал. Его, пишет Тэтчер, нельзя отрывать от моральных и социальных ценностей. Для эффективной работы капитализму нужны пять условий: частная собственность; господство права; соответствующий уровень культуры; разнообразие и конкуренция государств; благоприятное налогообложение и регулирование[871]. Но «совершенствовать» капитализм должны консерваторы, а не левые, и не левоцентристы. Следует помнить: «Капитализм хорош и плох настолько, насколько хороши и плохи строящие его люди»[872]. С этим утверждением Маргарет Тэтчер стоит согласиться, если обратиться к российским «строителям капитализма». Но вот почему с каждым годом в мире становится все больше бедных государств? Почему падает экономика, и нет развития? Только ли по вине «плохих строителей»? А может быть все же система, функционирующая на идеях монетаризма и отдавшая власть финансовому капиталу, стала врагом всего человечества?

Один из главных заветов Маргарет Тэтчер – Запад должен оставаться сильным. После событий 11.09.2001 вызов был брошен, и он принят: борьба окажется долгой и кровопролитной. Ее тревожит положение, когда западные страны сокращают расходы на оборону и безопасность. Бремя военных расходов – тяжело, особенно когда нескончаемый кризис, но на кону стоит западная цивилизация, которая обязана удержать свое могущество. И она призывает: «Не ставить либеральную доктрину выше военной эффективности»[873]. В этом вся Тэтчер: политик яркий, самобытный, но сугубо национальный, ностальгически тосковавшая по ушедшим временам британского могущества.