Тори-консерваторы-юнионисты: метаморфозы партии в XIX–XXI веках С. В. Демидов

Консервативная партия Великобритании имеет долгую историю развития, пройдя через многочисленные перемены и трансформации. В течение значительного периода новейшей истории тори были ведущей политической силой, правящей партией, переживавшей, впрочем, разногласия и расколы, поражения и неудачи. Думается, причину политического долголетия консервативной партии следует искать в том, что программные установки и лозунги умело адаптировались ее лидерами к меняющейся социально-политической обстановке, не будучи исключительно связаны с какой-либо узкой группой населения. Преемственность политической линии и избирательные успехи консерваторов обеспечивались генеральной линией партии на поддержание социальной стабильности и защиту прав собственности. В совершенном противоречии с названием партия продемонстрировала поразительную способность к переменам: по мере того, как Англия двигалась от монархии к демократии и религиозные споры сменялись борьбой по вопросам внутренней и внешней политики, партия менялась сама и часто сама становилась во главе процесса перемен.

Консервативная партия ведет свое происхождение от фракции тори в палате общин, возникшей в конце XVII в. и осуществлявшей руководство политикой Великобритании в период между 1783 и 1830 гг. Важнейшим событием для судьбы партии стал раскол тори после отставки графа Ливерпуля в 1827 г. Причиной стало принятие герцогом Веллингтоном и Робертом Пилем, в основном под давлением событий в Ирландии, Акта об эмансипации католиков. Использование термина «тори», который происходил от обозначения ирландских сторонников Карла II Стюарта[588], в начале XIX в. применялось в качестве обозначения политического течения, находящегося в оппозиции к «Старым вигам» (Old Whigs) и радикализму, порожденному Американской и Французской революциями. Сами противники вигов не признавали и не принимали этого наименования. Так же, как их лидер У. Питт Младший, который называл себя «независимым вигом» («Independent Whig»), они верили, в отличие от тори первой половины XVIII в., в современное им конституционное устройство, как в хорошо сбалансированное, безо всякой симпатии к королевской прерогативе[589].

С конца XVIII в. вигская оппозиция усилила борьбу за проведение целого ряда либеральных политических реформ по исправлению самых вопиющих пережитков конституционной системы Великобритании и расширению избирательных прав экономически активного населения. Эти благие намерения были прерваны начавшейся Великой Французской революцией, которая заставила имущие классы Англии забыть прежние раздоры и теснее сплотиться вокруг правительства. Виги, напротив, оказались расколоты. Э. Берк, ирландец по происхождению, выдающийся философ и политик, разошелся во взглядах на события во Франции со своим другом и лидером вигов Ч. Дж. Фоксом, восторженно принявшим революцию[590], будучи человеком сильных страстей, который, как отмечали современники, не мог дышать иным воздухом, чем воздух свободы. Политические симпатии к аристократической форме правления выразились в осуждении французской революции Берком в парламенте и его знаменитом памфлете «Размышления о французской революции» (1790), что привело его, в конце концов, к разрыву с вигами. Идея Берка о необходимости функционирования демократии в рамках ограничения свободы граждан конституцией стала впоследствии важнейшим элементом философии британского консерватизма.

Возрождение торийской традиции в парламенте стало возможным благодаря У. Питту Младшему, возглавлявшему правительство дольше всех премьер-министров, с которыми ассоциирует себя нынешняя Консервативная партия. Он находился у власти на протяжении 18 лет с 1783 г. – примерно со времени формирования современной двухпартийной системы Великобритании. Питт, как уже отмечалось, никогда не называл себя консерватором, так же, как его друг Уильям Уилберфорс (1759–1833), чья кампания за отмену работорговли увенчалась успехом в 1807 г., через год после смерти Питта, при правительстве его кузена лорда Гренвилла (1759–1834), так называемом «Министерстве всех талантов». Но уже граф Ливерпуль, премьер-министр в 1812–1827 гг., и его сторонники, создавая новую партию Тори в первые десятилетия XIX в., считали себя наследниками и продолжателями этих выдающихся политиков[591]. Они укрепили патриотическую традицию консерваторов, стойко противостоя Наполеону.

В целом, к началу XIX в. тори ассоциировались с мелкими джентри и церковью Англии (а в Шотландии – с Епископальной церковью) в то время как виги ассоциировались скорее с торговлей, деньгами, крупными землевладельцами («land magnates») и нонконформистскими протестантскими церквями. Обе группы были привержены политической системе своих дней. Раскол в партии тори по вопросу Акта об эмансипации католиков дал возможность вернуться к власти вигам, которые осуществили реформу избирательной системы (Great Reform Act 1832), изменившую расстановку политических сил. Предоставление избирательных прав более широким слоям населения привело к тому, что тори на очередных выборах получили всего лишь 180 мест в палате общин. В этих условиях название «консерваторы» впервые было применено в связи с тем, что новый лидер тори Роберт Пиль (1788–1850) стремился воспрепятствовать своим политическим противникам продолжать реформирование избирательной системы в середине 1830-х гг[592].

К этому времени новая партия тори по составу и идеологической ориентации отличалась от старой. Одна состояла в массе своей из бывших вигов, отвернувшихся от партии, которая теперь носила это имя. В то время как она сохраняла сентиментальное и консервативное уважение к символическим институтам британской монархии, на практике правительства тори не давали королю большей свободы, чем виги. В области внешней политики расхождения были еще более яркими: старая партия тори была немилитаристской и придерживалась идеи изоляционизма, в то время как новая партия являлась воинственной и империалистической. Кроме того, тори ассоциировались с подавлением народного недовольства после 1815 г. Но в середине 1830-х гг. под влиянием Р. Пиля, который был выходцем из среды крепнувшей буржуазии, а не землевладельцем, партия тори претерпела фундаментальную трансформацию. В своем «Тамвортском манифесте» 1834 г., который считается важным документом в истории Консервативной партии Великобритании, заложившим ее базовые принципы, Пиль очертил новую «консервативную» философию исправления социального зла при сохранении существующего блага. Это стало отправной точкой процесса преобразования партии тори в современную Консервативную партию. Позиция Р. Пиля сделала его признанным лидером консерваторов, он становится премьер-министром, ив 1841 г. партия под его руководством побеждает на парламентских выборах. В дальнейшем правительство Пиля именовалось «консервативным», а не «торийским», хотя последний термин оставался в употреблении[593].

Кабинет Пиля 1841–1846 гг. стал первым опытом консерваторов в области социального реформирования[594]. В основу была положена доктрина свободной торговли. Прежде всего, для преодоления бюджетного дефицита в 7,5 млн фунтов стерлингов, доставшегося в наследство от вигов, был вновь введен подоходный налог (3 пенса с фунта, что составляло 1,25 %)[595]. Собранные налоги превысили ожидания Казначейства и позволили отменить или снизить ввозные пошлины более чем на 1200 наименований импортных товаров, в том числе на сахар, что понизило налоговое бремя на 2,5 млн фунтов стерлингов[596]. При этом увеличение потребительского спроса также способствовало обеспечению профицита бюджета. Главным лозунгом Пиля стал призыв к Консервативной партии действовать в интересах всей нации. В этой связи правительство приняло меры к улучшению системы здравоохранения, ограничению продолжительности рабочего дня фабричных рабочих и установлению некоторых стандартов безопасности на производстве[597]. Ф. Гизо в своих воспоминаниях отмечал, что его «более всего поражало постоянное и страстное внимание к положению рабочих классов в Англии», которое проявлял в разговорах с ним Пиль[598].

В 1846 г. решение Р. Пиля отменить протекционистские хлебные законы лишило его поддержки значительного числа сторонников и раскололо партию консерваторов. Протекционистское крыло партии отвергло термин «консервативный». Они предпочитали называться «протекционистами» и даже стремились возродить старое название «тори» в качестве официального. Однако к 1859 г. пилиты (сторонники Пиля в Консервативной партии) объединились с вигами и радикалами, сформировав Либеральную партию. Оставшиеся тори, возглавляемые графом Дерби (1799–1869), бывшим вигом, и Бенджамином Дизраэли (1804–1881), графом Биконсфилдом, приняли для своей партии термин «консервативная».

Дальнейшая история Консервативной партии Великобритании связана с именем Б. Дизраэли, которого можно назвать подлинным основателем современного консерватизма. В 1866 г. раздоры среди вигов дали возможность консервативному правительству графа Дерби перехватить инициативу в решении вопроса о распространении избирательных прав на новые слои населения. Вынужденный из-за болезни оставить премьерство, Дерби рекомендует королеве Виктории в качестве своего преемника Дизраэли. Применяемая новым премьер-министром в палате общин ловкая тактика позволила провести Вторую парламентскую реформу (1867 г.) в том виде, который был наиболее приемлем для консерваторов[599]. Надо отметить, что проект, внесенный Дизраэли 18 марта 1867 г., оказался радикальнее всех предыдущих, в том числе предлагавшихся либералами, предоставляя избирательное право всем домохозяевам без исключения [600]. Первое министерство Дизраэли оказалось недолгим, с февраля по декабрь 1868 г. Всеобщие парламентские выборы

1868 г., проведенные по новому избирательному закону, дали либералам под руководством У. Гладстона большинство в 118 голосов. В результате реформы 1867 г. общее число избирателей увеличилось почти на 1 млн человек (прирост 88 %) за счет мелкой буржуазии, ремесленников и рабочих[601].

Большинство новых избирателей были жителями крупных промышленных городов, борьба за их голоса становится главной задачей Консервативной партии в индустриальную эпоху. Деятельность Дизраэли становится важным этапом в развитии Консервативной партии, которая в это время приобретала все больше сторонников среди представителей среднего класса, а также промышленных рабочих. Особую роль в укреплении популярности Консервативной партии сыграло культивирование национальной идеи и лозунгов расширения и защиты Империи. Годы второго премьерства Дизраэли (1874–1880) вошли в историю Великобритании как период укрепления ее международного престижа и расширения колониальных владений. В 1876 г. Дизраэли, действуя быстро и решительно, при поддержке английской ветви банкирского семейства Ротшильдов выкупил у обанкротившегося египетского хедива контрольный пакет акций недавно открытого Суэцкого канала. Его действия, поставившие под контроль Великобритании эту важную транспортную артерию, были одобрены обеими палатами парламента, не встретив противоборства оппозиции[602]. В том же году Дизраэли добился провозглашения королевы Виктории императрицей Индии. В 1878 г. английские войска вторглись в Афганистан под предлогом противодействия там российскому влиянию, были начаты также военные действия в Африке с целью вовлечения бурских государств в южноафриканскую федерацию под эгидой Великобритании, а также предпринята экспедиция против воинственных зулусов. Антироссийская направленность кабинета Дизраэли ярко проявилась во время русско-турецкой войны 1877–1878 гг., когда он умело использовал накал шовинистских настроений в стране. Популярная патриотическая песенка «Мы не хоти войны, но ей-ей (by jingo!), если уж придется…» ввела в политический жаргон термин «джингоизм» для обозначения крайнего шовинизма. Демонстративные приготовления Англии к войне заставили Россию пойти на созыв Берлинского конгресса 1878 г. и отказ от некоторых выгод Сан-Стефанского мира. Англия же приобрела Кипр [603].

Относительно социальных реформ правительство Дизраэли на парламентских сессиях 1874–1876 гг. провело закон, разрешающий рабочим пикетирование, в чем им отказывали либералы, закон об ограничении детского труда, закон о народном здравоохранении[604], закон об улучшении жилищных условий рабочего класса, новый закон о мореходстве. Один из первых представителей рабочих в палате общин А. Макдональд (1821–1881) заметил, оценивая реформаторскую деятельность консерваторов в этот период, что «Консервативная партия сделала больше для рабочего класса за пять лет, чем либералы за пятьдесят»[605]. Королева Виктория, симпатизировавшая Дизраэли, удостоила его в 1876 г. титулом графа Биконсфилда.

Но экономические трудности, с которыми столкнулась быстро растущая британская экономика в последней четверти XIX столетия, способствовали возрождению либеральных взглядов. Войны, которые либеральная оппозиция клеймила как «дорогостоящий авантюризм» Дизраэли, привели к растущему дефициту бюджета, правительство консерваторов повысило подоходный налог, что подорвало их престиж среди избирателей. Парламентские выборы 1880 г. принесли консерваторам поражение, королева вынуждена была поручить У. Гладстону вновь сформировать правительство, хотя она как-то с раздражением отметила, что он является «единственным министром, который никогда не обращался со мной как с женщиной и королевой». Лидер либералов, значительно модернизировавший партию, применил во время предвыборной компании новый для того времени прием прямой агитации, предприняв турне по избирательным округам в Мидлтоне.

Консервативная партия также организационно оформилась. С 1860-х гг. основываются регистрационные общества на местах, ставшие впоследствии ячейками Национального союза консервативных и конституционных ассоциаций (так официально именовалась партия). Создаются основные органы консервативной партии: Национальный Союз (1867) и Центральный офис (1870). Активными деятелями процесса консолидации партии, кроме ее многолетнего лидера Б. Дизраэли, становится видный политик Рэндолф Черчилль (1849–1895), отец будущего премьер-министра. Социальной опорой партии в это время были земельная и финансовая аристократия, широкие круги землевладельцев, англиканское духовенство, армия, интеллигенция правой ориентации. Кроме них, к консерватизму стали приходить наиболее крупные собственники из числа торгово-колониальной и промышленной буржуазии. После смерти Дизраэли в 1881 г. главой консерваторов стал маркиз Солсбери (1830–1903), отстаивавший в парламенте их интересы с 1853 г. Высокообразованный не только в гуманитарных науках, но и в естественных, Солсбери, бывший любимцем королевы Виктории, олицетворял собой респектабельность правящих верхов поздневикторианской Англии[606]. Консервативные историки признают его «самой интеллектуальной личностью в Консервативной партии во все времена» [607] и «гигантом консервативной доктрины»[608]. Особенно отмечаются его успехи во внешней политике, где он выступал «терпеливым и прагматичным политиком с глубоким пониманием исторических интересов Англии, наблюдал за разделом Африки, возвышением Германии и США как империалистических держав и смещением британского внимания с Дарданелл к Суэцу, не вызывая серьезной конфронтации с великими державами»[609]. Он, несомненно, способствовал укреплению позиций консерваторов в конце XIX в. Прежде всего, консерваторы успешно претворяют в жизнь лозунг Пиля и Дизраэли о правлении в интересах всей нации, партия апеллирует теперь ко всем без исключения слоям населения, и это обеспечивает ей период политического доминирования с 1886 по 1906 г.

Внутри партии в это время обозначилось несколько течений. «Старые тори» наиболее закоренелые ортодоксы – всегда были привержены в первую очередь традиционным принципам – укреплению трона, палаты лордов и англиканской церкви. «Молодые тори» – Р. Черчилль, А. Бальфур (1848–1930) и др. – включали более инициативных деятелей, настаивавших на необходимости развития идей Дизраэли о «народном торизме» для расширения электората консерваторов. Они создали в палате общин фракцию под названием «четвертой партии» (после третьей Ирландской парламентской партии) [610].

Современники отмечали, что не существовало особого различия между двумя основными политическими партиями Англии. Консервативная партия, перехватывая инициативу у либералов, выступала зачастую за программу более радикальных реформ. И наоборот, либералы, в силу присущего всем без исключения англичанам консерватизма, а также особенностей своих лидеров, нередко поддерживали реакционные, по сути, законопроекты. В целом идейно-политический арсенал правящих верхов включал по-прежнему принципы либерализма, ставшего господствующим в середине XIX в. Незыблемыми были его догмы: охрана частной собственности, капиталистической системы экономики, буржуазно-правовой государственности, безоговорочное признание фритреда, невмешательства государства в механизм частнохозяйственной деятельности. Однако наступившие для страны трудные времена требовали поиска новых подходов к идейным ориентирам и политике партий. Направление поисков различно определялось неоднородными силами внутри классов и партий. Наиболее ретроградные круги, испытывавшие ностальгию по «викторианскому буму» середины века, встали на путь укрепления ортодоксального либерализма как верного инструмента сохранения своих позиций и залога процветания страны. В первую очередь либералы, а также часть консерваторов ужесточали требования фритреда и жесткого индивидуализма, стойко выступали против государственного вмешательства в любую сферу общественных отношений, отрицали социально ориентированную политику, противились малейшим попыткам ввести протекционизм. Внепартийная «Лига защиты свободы и собственности» (1883), объединившая в своем составе представителей как либералов, так и консерваторов, красноречиво демонстрировала схожесть подобных настроений крупных буржуа и землевладельцев в обеих партиях.

В противовес им отдельные деятели обеих партий обратились к переоценке некоторых основополагающих постулатов идеологии и политики классического либерализма. Возникло движение за «справедливую торговлю», которая была призвана заменить «свободную торговлю». Его представители выступали за введение протекционизма по примеру других стран. Консерватор Р. Черчилль заявлял: «Свободный импорт убивает нашу промышленность». У некоторых политиков появились признаки разочарования в принципе невмешательства государства, которое должно, как считали ортодоксы либерализма, выполнять лишь функции «ночного сторожа».

Перед лицом ухудшения условий жизни и подъема борьбы трудящихся в противовес социалистическим идеям «молодые тори» и радикалы обратились к социальной проблематике. Развернувший кампанию «народного торизма» честолюбивый Р. Черчилль провозгласил в борьбе за «широчайший народный базис» целую «программу социального прогресса» – в сфере здравоохранения, жилья, страхования и т. д.[611]В либеральной партии ее левое крыло также выступило с «Радикальной программой» социально-политических преобразований, разработанной группой Дж. Чемберлена[612]. Он и его сторонники выдвигали требования всеобщего избирательного права для мужчин, равенства избирательных округов, предоставления жалования депутатам, ликвидации палаты лордов, отделения церкви от государства, расширения функций местного самоуправления, свободы во внутренних делах для национальных областей. Социальная часть программы исходила из признания новой роли государства, всячески подчеркивала его патерналистскую сущность: государство призвано действовать «на стороне слабых против сильных, в интересах труда против капитала»[613]. Программа предлагала ввести прогрессивно-подоходный налог, осуществить аграрные преобразования (выкуп части земли у лендлордов, сдача ее мелкими участками в аренду батракам и городским рабочим), активизировать жилищное строительство для бедноты. Понимание ответственности за социальную стабилизацию в стране разделяли наиболее дальновидные представители деловых и финансовых кругов, причислявшие себя к либералам.

Наконец, многие политические и общественные деятели считали, что дальнейшее расширение и укрепление колониальной империи также может открыть путь для преодоления депрессивных явлений. Империалистические настроения поддерживали обе партии, но в большей степени консерваторы. Они усилили пропаганду колониализма и «цивилизаторской имперской миссии» Британии, усматривали в колониальной экспансии выход из внутренних трудностей страны. От расширения империи, внушали консерваторы, «должен выиграть каждый англичанин». Даже либералы, которые постоянно изображались их оппонентами как «противники империи», как ее «разрушители», в действительности также выступали за ее расширение и укрепление, отдавая приоритет таким методам, как предоставление колониям статуса доминионов, самоуправления в отдельных областях[614]. Внутри Либеральной партии в 1890-е гг. сформировалась группа либерал-империалистов во главе с лордом Розбери. Внешнеполитическая линия радикальных либералов и их лидера Дж. Чемберлена откровенно преследовала те же цели.

Раздоры между партиями и внутри партий обострялись в периоды предвыборных кампаний. Функционирование двухпартийной системы проявлялось в периодической смене правительств консерваторов (кабинеты Б. Дизраэли: 1874–1880; лорда Солсбери: 1885–1886, 1886–1892, 1895–1902) и либералов (кабинеты У. Гладстона: 1868–1874, 1880–1885, 1886, 1892–1894; лорда Розбери: 1894–1895). Таким образом, консерваторы серьезно потеснили либералов в борьбе за власть. Их успехи на выборах объяснялись поправением крупной торгово-промышленной буржуазии, интеллигенции, поворотом широких кругов английской общественности к консерватизму в условиях «великой депрессии», разочарованием в результатах длительного правления либералов с их нерешительной и полной неудач внешней политикой, а также большей монолитностью консерваторов под руководством Солсбери, тогда как либералов раздирали внутрипартийные разногласия и острые противоречия, так как часть либералов под руководством лорда Хартингтона и Дж. Чемберлена никак не могла согласиться с позицией Гладстона по вопросу о гомруле для Ирландии. Они стали называть себя либерал-юнионистами и фактически составили новую партию, поддерживавшую консерваторов. Юнионисты оказывали поддержку консервативному кабинету Солсбери в 1886–1892 гг. и вошли в правительство после его возвращения к власти в 1895 г. В результате подобной тесной ассоциации в период с 1890-х по 1920-е гг. название «юнионисты» почти вытеснило из обихода слово «консерваторы», в Шотландии эта ситуация сохранилась до 1960-х годов. Ирландский вопрос, слабость и разобщенность либералов, воздействие бурской войны – все это способствовало победам консерваторов на всеобщих парламентских выборах в 1895 и 1900 г.

После отставки Солсбери с поста премьер-министра в 1902 г. перспективы Консервативной партии представлялись вполне благополучными. Однако под руководством его племянника и преемника в качестве лидера, Артура Бальфура (1848–1933), партия начинает постепенно терять свою популярность у избирателей и ее политическое влияние уменьшается. Период с 1902 по 1914 г. был самым тяжелым временем новейшей истории консерваторов – временем поражений и внутренних неурядиц. Основной причиной внутренней борьбы может быть названа позиция фракции Дж. Чемберлена, отстаивавшей программу введения тарифов имперских преференций, чему категорически воспротивилась маленькая группа «фри-тредеров». Следствием этой борьбы становятся опасения рабочего класса, а также мелких собственников и служащих о повышении цен на продовольствие и об общем удорожании жизни. В конечном итоге часть электората консерваторов разочаровалась в их политике. Внутренние разногласия привели к «чистке» кабинета Бальфура в 1903 г., но это не спасло от последовавших одно за другим трех поражений на парламентских выборах: в 1906 г., когда в палату общин прошли только 157 консерваторов, и дважды – в 1910 г. (январь и декабрь). С 1909 г. происходит формальное слияние консерваторов и юнионистов, партия официально приняла название «Консервативная и юнионистская партия», но разногласия только усилились, что особенно проявилось по поводу предложенной либералами реформы палаты лордов в 1911 г., и Бальфур вынужден был подать в отставку. Поражения на выборах привели руководство консерваторов к мысли о необходимости реорганизовать работу центральных органов партии. В 1911 г. был создан пост Председателя Консервативной партии для руководства работой Центрального офиса. Преемником Бальфура неожиданно для всех стал практически неизвестный до тех пор член Консервативной партии Эндрю Бонар Лоу (1858–1923), первый премьер-министр Великобритании, родившийся за ее пределами[615]. Ему удалось восстановить пошатнувшуюся партийную мораль и воодушевить сторонников консерваторов целой серией яростных атак на либеральное правительство, в особенности во время прохождения в палате общин билля об ирландском гомруле в 1912–1914 гг.

В период Первой мировой войны популярность консерваторов как «патриотической» партии постоянно росла, в то время как либералы переживали все углублявшийся раскол, неизбежно ведший к упадку их политического влияния. В мае 1915 г. консерваторы соглашаются принять участие в коалиционном правительстве, которое возглавил либерал Герберт Асквит. В декабре 1916 г. недовольные военной политикой правительства консерваторы способствовали смене Асквита другим лидером либералов – Д. Ллойд Джорджем, более энергичным и популярным в стране. Ллойд Джордж оказался в своеобразном «плену» консерваторов: он расширил их представительство в реорганизованном коалиционном кабинете и, не имея необходимой поддержки в своей партии, оказавшейся расколотой в том числе и по его вине, прибегал к помощи консерваторов в парламенте. Тем не менее, после победы над Германией в 1918 г. Д. Ллойд Джордж находился на пике популярности и Э. Бонар Лоу счел полезным сохранить коалицию с его сторонниками, «ллойдджорджистами», для успешного урегулирования послевоенных проблем и восстановления экономики. Именно экономические проблемы стали причиной недовольства избирателей политикой Ллойд Джорджа, успехи которого во внешнеполитической сфере не могли компенсировать внутренних проблем. Сама идея сохранения коалиции с национал-либералами к 1921 г. становится чрезвычайно непопулярной в парламентской фракции Консервативной партии и в среде местных активистов. В марте 1921 г. Бонар Лоу уходит в отставку по состоянию здоровья и лидером партии становится Остин Чемберлен[616], старший сын Дж. Чемберлена. Его стиль руководства признавался всеми устаревшим, если не автократичным, его критиковали за отсутствие гибкости и слишком сильную зависимость от Ллойд Джорджа. Рядовые члены консервативной партии подняли настоящий бунт против коалиции, и О. Чемберлен потерял всех сторонников, проиграв голосование на конференции парламентской фракции консерваторов 19 октября 1922 г., проходившей в Карлтон клубе, выполнявшем уже долгое время функции штаб-квартиры Консервативной партии. Во главе противников коалиции встал вынужденный на время вернуться к активной политике Бонар Лоу, который сменил О. Чемберлена на посту лидера консервативной партии, а Ллойд Джорджа – на посту премьер-министра.

Развал коалиции становится поворотным моментом в политике консерваторов между двумя мировыми войнами. Они решительно возвращаются к традиционной практике двухпартийного соперничества, при этом место Либеральной партии в качестве основной оппозиционной силы занимают лейбористы. Бунт против коалиции 1922 г. вознес к вершинам власти группу консервативных политиков, ранее занимавших посты «младших» министров. Эти политики, «молодые консерваторы», как их стали называть в противовес «старой гвардии» тори, сохраняли лидерство в партии вплоть до 1940 г., когда сами они стали уже отнюдь не молоды. Самым значительным среди них был Стэнли Болдуин, сменивший умершего от рака Э. Бонар Лоу на посту лидера партии и премьер-министра в мае 1923 г. Болдуин оставался лидером консерваторов вплоть до 1937 г., несмотря на неудачу в декабре 1923 г. и серьезные атаки против него в 1929–1931 гг. Он имел у избирателей репутацию честного и открытого политика, сдержанного и рассудительного человека, приверженца старых английских традиций и викторианских ценностей. Его популярность, а также соперничество либералов и лейбористов обеспечили Консервативной партии политическое доминирование в межвоенный период. В 1918–1945 гг. консерваторы были крупнейшей партией в палате общин все время, исключая лишь 2,5 года.

Мировой экономический кризис заставил консерваторов согласиться на создание коалиционного правительства, которое возглавил бывший лейбористский премьер-министр Р. Макдональд. Правительство, получившее название «национального», состояло в основном из консерваторов. В 1935 г., когда консерваторы почувствовали, что вполне могут обходиться без поддержки национал-лейбористов, С. Болдуин сменил Р. Макдональда на посту премьер-министра, а в 1937 г. – передал посты лидера партии и премьер-министра Невиллу Чемберлену. Н. Чемберлен, третий представитель известной в стране политической династии, достиг вершин власти в год смерти своего старшего брата. Опытный политик, он оказывал исключительно сильное влияние на формирование внутри– и внешнеполитического курса Великобритании еще со времени, когда занимал пост канцлера Казначейства в кабинете С. Болдуина, несомненным преемником которого его все считали. Став премьер-министром, Н. Чемберлен гораздо тверже руководил Консервативной партией и страной, чем Болдуин[617]. В годы его премьерства, пришедшиеся на самый канун Второй мировой войны, самыми злободневными для политической жизни Великобритании стали вопросы внешней политики. Озабоченный обеспечением безопасности Великобритании, Н. Чемберлен добился претворения в жизнь политики умиротворения[618]. Имея большую власть, чем любой премьер-министр Великобритании первой половины XX в., он до самого начала войны пользовался поддержкой Консервативной партии, ее фракции в палате общин и большинства нации. Однако он совершенно не подходил на роль военного лидера и дебаты в парламенте 8–9 мая 1940 г. по поводу хода неудачной военной операции в Норвегии привели к его отставке с поста премьер-министра.

Уинстон Черчилль, бывший одним из немногих критиков консервативного руководства в 1930-е гг., стал премьер-министром, позднее в том же году он сменил Н. Чемберлена на посту лидера партии. В суровое время испытаний Черчилль сплотил британцев и всеми силами старался внушить им волю к борьбе и веру в победу, когда Великобритания в одиночку противостояла нацистской Германии и ее союзникам, сыграл видную роль в создании антигитлеровской коалиции[619]. Но даже его авторитет не мог защитить Консервативную партию от общественной критики и чувства вины за неудачи 1930-х годов. Это привело к ее поражению на выборах в 1945 г., когда она сократила свое представительство в палате общин до 210 депутатов.

Сокрушительное поражение партии в 1945 г. вызвало коренной пересмотр ее политики. Основные ее положения были изложены в «Индустриальной Хартии», ключевом документе, опубликованном в 1947 г., который заявил о поддержке «системы свободного предпринимательства, которая… примиряет потребность в центральном управлении с поддержкой частной инициативы»[620].

В период, который часто описывают как «послевоенный консенсус», Консервативная партия стремилась сочетать поддержку индивидуальной свободы и ответственности с повышением роли государства в социально-экономической сфере. Новая политика консерваторов, в целом продолжавшая курс лейбористов на построение государства всеобщего благосостояния и проводимая в жизнь в 1951–1964 гг. консервативными кабинетами У. Черчилля (1951–1955), Энтони Идена (1955–1957), Гарольда Макмиллана (1957–1963) и Алека Дуглас-Хьюма (1963–1964), сделала Великобританию более процветающей, чем когда-либо прежде[621]. Уровень жизни вырос на 50 %, доходы росли более чем вдвое быстрее уровня цен. Доля расходов на образование в ВНП выросла с 3,1 % до 4,9 %. Были построены 7 000 новых школ. Число студентов вузов выросло в полтора раза, были открыты новые университеты. Количество врачей общей практики выросло на 20 %, а медсестер – на 25 %. Были открыты первые скоростные автострады. Новым приоритетом правительства становится охрана окружающей среды, о чем свидетельствовало принятие «Акта о чистом воздухе» 1956 г., который покончил с лондонским смогом и преобразил другие британские города. Результатом самого знаменитого плана консерваторов тех лет стал рост частных домовладений с 30 до почти 50 %. Г. Макмиллан на посту министра строительства перевыполнил задание У. Черчилля строить 300000 домов, превысив эти цифры в 1953 г. – на год раньше срока[622]. Увеличение частных домовладельцев составляло суть торийского идеала демократии собственников, популяризировавшегося Э. Иденом после войны, так же как рост личных сбережений британцев с 200 млн до почти 2 млрд фунтов стерлингов. На фоне этих рекордов Консервативная партия стала первой партией, которая выиграла трое последовательных всеобщих парламентских выборов, раз от раза получая все больше голосов избирателей (1951, 1955 и 1959). А. Дуглас-Хьюм проиграл с минимальным перевесом в 1964 г. в основном из-за «скандала Профьюмо»[623]. Как отмечал сам Г. Макмиллан в своих мемуарах, «в эти годы была создана новая Консервативная партия, приспособленная к жизни в послевоенном мире и новом обществе»[624].

Численность Консервативной партии в послевоенный период достигла около трех миллионов членов в результате реформы в организации, которая создала новые возможности для молодежи и других категорий избирателей влиять на события, работая непосредственно в партийных отделениях и организациях. Созданный Р. О. Батлером, видным консервативным политиком, Консервативный политический центр (КПК) наладил посредством создания местных дискуссионных групп двусторонний обмен идеями между руководством партии и ее рядовыми членами. Избиратели, таким образом, оказались вовлечены в процесс формирования политики. В то время и позднее консерваторы успешно применяли для достижения избирательных успехов современные рекламные и маркетинговые технологии, тратя большие деньги на информационную поддержку и пропаганду своей политики.

За рубежом Консервативная партия сталкивается с последствиями усиления отмеченного Макмилланом «ветра перемен», пронесшегося над Африкой и усиливавшегося после Суэцкого кризиса 1956 г.: национально-освободительные движения сделали невозможным сохранение огромной Британской колониальной империи. В свою очередь Европейское экономическое сообщество стало новой сферой интереса консерваторов, хотя бы потому, что континентальные страны добиваются больших успехов в модернизации производств и достижении устойчивого экономического роста, чем Великобритания. Вступление Великобритании в ЕЭС во время премьерства Эдварда Хита (1970–1974) связывалось с большими надеждами, но усиление политической и организационной централизации сообщества породили глубокую напряженность внутри партии в последующие годы. Э. Хит стал первым лидером, который был избран в 1965 г. по правилам, ограничивавшим число выборщиков депутатами палаты общин. С 1998 г. лидер партии избирается специальной конференцией партии.

70-е гг. XX в. принесли Великобритании серьезные экономические проблемы: беспрецедентный уровень инфляции, самые высокие налоги за все время после окончания войны, нерационально высокий уровень государственных расходов, общество, сотрясаемое постоянными забастовками. Консервативный предвыборный манифест 1979 г. заявлял: «наша страна сталкивается с наиболее серьезными проблемами со времен Второй мировой войны». Позднее Маргарет Тэтчер отмечала, что «никогда раньше партия не использовала так явно тему «времени перемен»[625]. Решив, что страна нуждается в срочной смене направления развития, М. Тэтчер во время своего премьерства (1979–1990 гг.) осуществила эту смену более радикальными мерами, чем те, на которые Консервативная партия осмеливалась когда-либо раньше: «партия Тори… использовала период пребывания в оппозиции (после 1975 г.) с целью разработки нового подхода к оживлению британской экономики и нации… Мое образование и опыт не были традиционными для консервативного премьер-министра, но я была также, возможно, и менее запугана рисками перемен»[626]. Смелость М. Тэтчер заключалась в ее противостоянии идее государства всеобщего благосостояния. Кейнсианская экономическая политика, как она считала, ослабляла Великобританию, поэтому ее идеалом стало уменьшение регулирующей роли государства, снижение налогов и расширение свободы для предпринимателей и потребителей[627].

В соответствии с монетаристской теорией экономическая политика была полностью изменена: контроль уровня оплаты труда и цен был отменен вместе с регулированием валютного курса (к большой пользе для всех выезжающих за рубеж); разорительные для предприятий налоговые ставки, введенные лейбористами, были сокращены (базовая ставка налога на прибыль снижена на четверть до 25 пенсов, самой низкой отметки с 1930-х гг.) в сочетании с введением косвенных налогов, чтобы стимулировать предпринимателей, государственные расходы были урезаны, вернувшись к уровню середины 1960-х гг. по отношению к национальному доходу[628]. К 1990 г. Великобритания пережила восемь лет устойчивого экономического роста – беспрецедентных после войны – в среднем более 3 % в год. Приватизация, избавившая нацию от большей части тяжелого бремени, которое составляли убыточные государственные предприятия, называется некоторыми исследователями «важнейшим компонентом тэтчеризма»[629]. Приватизированные 29 крупных компаний начали приносить прибыль, было создано 800 000 рабочих мест, государственные доходы выросли на 27,5 млрд фунтов стерлингов. В сфере трудовых отношений был достигнут справедливый баланс между нанимателями и профсоюзами. М. Тэтчер провела смелые и последовательные реформы профсоюзного законодательства, что снизило количество забастовок до самого низкого уровня за 55 лет[630]. Демократия собственников, укреплению которой консерваторы придавали такое значение после войны, добилась значительного прогресса в результате значительного увеличения численности частных домовладельцев, держателей акций и получателей пенсий. Около шести миллионов семей купили свое жилье, многие в результате проводимой программы приватизации муниципального жилья (политика «Право на выкуп»), что довело долю частных домовладений до 67 %. В 1990 г. почти четверть взрослого населения владела акциями, в значительной степени так же благодаря успеху приватизации[631].

Уровень жизни неуклонно рос: реальная зарплата среднестатистического семьянина с женой и двумя детьми к 1990 г. выросла на треть. Численность занятых составила 27 миллионов человек, самые высокие цифры после долгого периода устойчивого роста занятости на протяжении 30 лет, хотя и уровень безработицы в результате монетаристской политики консерваторов также порой достигал рекордных показателей, превысив 3,3 млн человек в 1984 г[632]. Произошли серьезные реформы в сфере государственных услуг. Начало было положено предоставлением возможности выбора родителями школы и переходом к субсидированию школ. Неприемлемо низкий уровень образования, которым страдало большое количество школ, был исправлен внедрением национального образовательного стандарта и практики обнародования результатов тестирования выпускников. Изменения поддержали выделением дополнительных ресурсов: расходы на одного ученика выросли на 42 % в натуральном выражении. Реформы национальной системы здравоохранения дали право крупным больницам управлять своими собственными средствами и свободу для пациентов выезжать за пределы своей области для более быстрого и лучшего ухода. Расходы на здравоохранение выросли с 7,7 млрд до 29,1 млрд фунтов стерлингов, на 45 % опережая рост инфляции. Охрана окружающей среды вновь была включена в повестку дня Консервативной партии: выступлением в ООН в 1989 г. М. Тэтчер обратила внимание всего мира на насущную необходимость решения проблемы глобального потепления и запрещения использования фреонов в качестве первого этапа кампании по борьбе с ним[633]. Оздоровление экономики посредством тэтчеризма привело к восстановлению места Великобритании на мировой сцене. Укрепление Атлантического Союза олицетворялось тесным сотрудничеством М. Тэтчер и президента США Р. Рейгана, которое сыграло важнейшую роль в прекращении холодной войны. Мир с удивлением наблюдал возрождение британских имперских амбиций, всплеском которых стало возвращение Фолклендских островов в 1982 г., представленное как защита демократии в Южной Атлантике.

В 1990–1997 гг., ознаменовавшиеся значительным внутренним напряжением и сложностями на парламентском уровне, Консервативную партию возглавлял Джон Мэйджор. После ухода в отставку М. Тэтчер консерваторы продолжали проводить в жизнь ее политическую линию[634]. С 1992 г. инфляция была стабильно низкой, а экономический рост – стабильно высоким, на 2–3 % выше среднего по ЕС. Это обеспечивало основу для роста благосостояния, который Великобритания переживала вплоть до 2007 г.[635] Быстрыми темпами продолжалась приватизация, в том числе в угледобывающей отрасли и железнодорожном транспорте. В 1997 г. 50 крупных предприятий были приватизированы, и государственный сектор экономики сократился на две трети по сравнению с 1979 г. Продолжились и реформы в сфере образования и здравоохранения. Было создано независимое Управление по стандартам в области образования, чтобы обеспечить тщательный контроль качества образования в школах с обнародованием результатов инспекций. Школам, получавшим государственные субсидии, была предоставлена большая свобода в определении образовательного профиля. Каждый третий выпускник школ получал место в вузе. Все государственные больницы, клиники и службы скорой помощи были переведены на систему государственного медицинского страхования. К 1997 г. расходы на национальную систему здравоохранения выросли более чем на 70 % в реальном выражении по сравнению с 1979 г. Дж. Мейджор играл ключевую роль в 1992 г. на конференции ООН по вопросам окружающей среды и развитию («саммит Земли») в Рио-де-Жанейро, обязавшем Великобританию к 2000 г. снизить выбросы парниковых газов до уровня 1990 г. Доклад международной комиссии от 1995 г. показал, что проводимые для этого в стране мероприятия позволят достигнуть к 2000 г. снижения на 4–5 % больше целевого показателя. В Северной Ирландии Дж. Мейджор добился начала мирного процесса, и, несмотря на неизбежные неудачи, были созданы условия, которые, казалось, могут обеспечить устойчивый прогресс. В результате участия Великобритании в войне в Персидском заливе 1992 г. была укреплена атлантическая солидарность с США, 10,5 тыс британских военнослужащих приняли участие в деятельности контингента сил НАТО в Боснии.

После тяжелого поражения на всеобщих парламентских выборах в 1997 г., Консервативная партия вновь столкнулась с необходимостью кардинальных изменений для того, чтобы обрести твердую основу в стране, которая быстро менялась, не в последнюю очередь из-за далеко идущих реформ Тэтчер-Мэйджора. Три последовательно сменившихся лидера, Уильям Хейг (1997–2001), Иэн Дункан Смит (2001–2003) и Майкл Говард (2003–2005), смогли добиться прекращения внутрипартийных разногласий по вопросам европейской политики. Возвращение интереса к социальной справедливости в партийных манифестах свидетельствовало о расширении политических интересов, и в целом партия была преисполнена единством цели для проведения выборов в 2005 г. Масштаб и глубина перемен, необходимых партии, сразу же стали главной темой выступлений Дэвида Кэмерона, который был избран ее лидером в декабре 2005 г. Программа, озаглавленная «Строить надолго» (Built to Last) и принятая конференцией Консервативной партии в сентябре 2006 г., намечала восемь основных целей: поощрение частной инициативы; борьба с социальной несправедливостью; устранение крупных экологических угроз современности; обеспечение первоклассных государственных услуг; принятие ведущей роли в искоренении бедности во всем мире; защита страны от внутренних и внешних угроз; расширение местного самоуправления и народовластия; обеспечение открытости в политике партии, которая должна стать меритократической и устремленной в будущее. Условиями достижения этих целей признавалось здоровое и сильное общество, опирающееся на крепкие семьи[636]. Такой подход объединяет в современном виде элементы консервативной традиции, актуальные для Великобритании XXI века. На этой основе Консервативная партия с новой силой возобновила интеллектуальную дискуссию, выдвигая новые идеи, которые не в состоянии была генерировать Лейбористская партия. Шесть политических групп, включавших видных независимых экспертов и ведущих членов партии, а также ряд специальных рабочих групп, провели в 2006–2007 гг. такой тщательный и детальный пересмотр политики, которого Консервативная партия еще не знала. Серия «Зеленых книг», изданная в эти годы и продолженная в 2008–2009 гг., разъясняла основу для программы, предусматривавшей широкомасштабные изменения. Разительно менялся и состав партии: в ней резко возросло число женщин и представителей этнических меньшинств, выбранных в качестве кандидатов в депутаты в выполнение обещания Д. Кэмерона «изменить лицо Консервативной партии сменой лиц членов Консервативной партии». Эти новые члены партии смогли возродить ее местные отделения там, где она не работала на протяжении целого поколения: бедные кварталы крупнейших городов и северные избирательные округа. Опросы общественного мнения показывали рост популярности Консервативной партии почти непрерывно в течение трех лет, предшествовавших всеобщим парламентским выборам 2010 г. Все же в результате выборов консерваторы получили на 10 % меньше мест в палате общин, чем ожидалось, дав стране так называемый «подвешенный парламент», где ни одна из партий не могла самостоятельно сформировать правительство[637]. После отставки Гордона Брауна в качестве премьер-министра и лидера Лейбористской партии пять дней спустя, Дэвид Кэмерон был назван в качестве нового премьер-министра страны и консерваторы сформировали правительство, используя поддержку либерал-демократов, – первое послевоенное коалиционное правительство[638].

В сентябре 2014 г. референдум о независимости Шотландии дал перевес сторонникам сохранения единства Соединенного Королевства. 55 % голосовавших ответили «нет» на вопрос «должна ли Шотландия быть независимой страной» при 45 % ответивших «да». Это можно рассматривать как победу британского юнионизма, являющегося основной частью традиционной консервативной идеологии. Кроме того, это стало персональным триумфом Д. Кэмерона в качестве премьер-министра.

На всеобщих выборах 2015 г. консерваторы, вопреки прогнозам и опросам общественного мнения, выиграли большинство мест в парламенте и сформировали однопартийное правительство под руководством Д. Кэмерона. Впервые с 1900 г. правящая партия увеличила долю голосов, отданную за нее. Результат был неожиданным и превзошел ожидания руководства партии, так как большинство опросов предсказывали подвешенный парламент[639]. Это были первые всеобщие выборы с 1992 г., на которых консерваторы получают абсолютное большинство, хотя общее количество голосов в целом по стране (36,9 %) было ниже, чем у четырех предыдущих консервативных правительств М. Тэтчер Дж. Мэйджора.

В июне 2016 г. Д. Кэмерон объявил о своем намерении уйти в отставку после того, как ему не удалось убедить британцев в целесообразности оставаться в Европейском Союзе. В результате непростых выборов новым лидером партии и премьер-министром стала Тереза Мэй, вторая женщина на высшем правительственном посту Великобритании.