Пашич, «Народна Одбрана» и «Черная рука»

В предыдущих главах мы уже говорили о деятельности «Народной Одбраны» и «Черной руки» и о том, что Пашич и некоторые из членов его кабинета, по всей вероятности, знали о заговоре. Но для того, чтобы лучше выяснить ответственность Сербии, надо несколько подробнее остановиться на отношениях этих обеих сербских организаций друг к другу и к сербскому правительству.

Сербское правительство вполне можно считать ответственным за деятельность «Народной Одбраны». Это общество было совершенно открыто организовано в 1908 году видными сербскими деятелями, в том числе некоторыми членами сербского Кабинета министров. Центральный комитет общества находился в сербской столице, и председателем его был генерал Янкович. Устав общества был опубликован, и деятельность его, которая официально носила культурно-просветительный характер, публично одобрялась членами сербского правительства, с которым общество все время поддерживало близкие, дружественные отношения.

Первоначально «Народная Одбрана» была организована для того, чтобы насильственными мерами помешать Австрии осуществить аннексию Боснии и Герцеговины. Но после кризиса в марте 1909 года, когда Россия отказалась поддержать требования сербов и Сербия вынуждена была обещать Австрии жить с ней в добрососедских отношениях, «Народная Одбрана» официально отказалась от насильственных действий против Австрии и занялась культурной работой – национальной пропагандой в пределах Сербского королевства.

В действительности она продолжала тайную революционную пропаганду в Боснии: доставляла туда контрабандным путем националистическую сербскую литературу, подбирала доверенных лиц, которые должны были организовывать по внешности безобидные просветительные и спортивные общества, а также общества для борьбы с алкоголизмом. Но в действительности «Народна Одбрана» имела задачей насаждать сербский национализм и подготовлять почву для будущего объединения сербского населения монархии Габсбургов с Сербией. Общество помогало также молодым боснийцам, прибывавшим в Белград для продолжения образования или для организации заговоров и революции против австрийских властей.

Хотя «Народна Одбрана», по всей вероятности, и не была официально осведомлена о намечавшемся убийстве Франца-Фердинанда, но сеть ее доверенных лиц и ее «туннель» для тайного сообщения между Сербией и Боснией были использованы деятелями «Черной руки» и тремя молодыми людьми, которые отправились из Белграда в Сараево для совершения убийства. Это переплетение деятельности обоих сербских обществ, у которых официальные задачи несколько расходились и которые не вполне дружелюбно относились друг к другу, облегчалось тем, что секретарь «Народной Одбраны» Милан Васич, равно как и другие члены, состояли в то же время в организации «Черная рука». То есть сербское правительство можно считать ответственным за создание организации тайных агентов, подготовлявших в Боснии отторжение этой провинции от Австро-Венгрии и фактически оказавших содействие убийцам эрцгерцога при их переезде в Сараево. Таким образом, Австрия была права, когда в своем ультиматуме, предъявленном Сербии, потребовала роспуска «Народной Одбраны».

Отношение правительства к «Черной руке» было совершенно иное. Это тайное общество выделилось из «Народной Одбраны», как показал один из свидетелей на сараевском процессе. Оно было организовано в 1911 году кликой, состоявшей из офицеров, участвовавших в 1903 году в убийстве короля Александра и королевы Драги и недовольных «культурно-просветительной» деятельностью «Народной Одбраны», а также политикой радикальной партии Пашича, рекомендовавшей отложить сведение окончательных счетов с Австрией до тех пор, пока Сербия не освободит сербов, находившихся под властью Турции, не соберется надлежащим образом с силами и не обеспечит себе более надежной поддержки со стороны России и Франции.

«Черная рука» была чрезвычайно конспиративной террористической организацией. Члены ее не назывались по именам, а обозначались цифрами, и ее устав, носивший курьезный средневековый характер, оставался не опубликованным до нашумевшего Салоникского процесса 1917 года. Сербское правительство прекрасно знало о существовании этой организации; об этом знали вообще в Белграде и даже писали в газетах, но, по всей вероятности, сербское правительство первоначально не было осведомлено о составе членов и о подлинной деятельности «Черной руки».

Первоначально отношения между сербским правительством и руководителем «Черной руки» были сравнительно мирные. В это общество вошел Димитриевич, который в июне 1913 года занял пост начальника контрразведки при сербском Генеральном штабе, а также майор Танкосич, один из наиболее видных представителей комитаджей, и, кроме них, еще целый ряд других офицеров.

Считалось, что «Черная рука» является в первую очередь военной организацией, но в нее вошло довольно много гражданских чиновников, в том числе три чиновника Министерства иностранных дел[53]. Князь Александр первоначально покровительствовал этой организации. Говорят, что он дал 26 тысяч динаров в виде субсидии ее газете «Пьемонт», а также делал разные подарки офицерам и оплатил Димитриевичу расходы по лечению осенью 1912 года. Но когда он дал понять, что хотел бы стать во главе этого общества, а офицеры по разным соображением не пожелали понять этот намек, то князь Александр почувствовал себя обиженным. С этого времени между ним и организацией «Черная рука» началось отчуждение, которое усилилось еще больше, когда он принял сторону Пашича и радикалов в так называемом вопросе о приоритете[54].

Этот вопрос возник после Балканских войн на почве спора между военными и гражданскими властями относительно управления территориями, отвоеванными у Турции. Радикальная партия, возглавляемая Пашичем, не желала распространить на новые завоеванные области действие сербской конституции, как того требовали офицеры, и ввела там драконовский режим, который раздражал население, а в смысле насилия и гнета оставлял за собой все, что имело место в Боснии под владычеством Габсбургов. По уверению военных властей (и судя по статьям, печатавшимся в «Пьемонте»), ответственность за это падала на своекорыстных, плохо подготовленных гражданских чиновников, которых радикалы назначили в новые завоеванные области. Радикалы утверждали, что офицеры просто не желают признать приоритет власти, созданной штатскими.

В этом конфликте офицеров поддерживали оппозиционные политические группы, которые требовали отставки кабинета Пашича. Министерство внутренних дел попыталось нанести удар «Черной руке», захватив ее клубное помещение. В начале июня 1914 года конфликт обострился до такой степени, что Пашич потребовал у короля Петра роспуска скупщины – для того чтобы народ мог непосредственно на всеобщих выборах выразить свою волю по этому вопросу. Король первоначально отказывался. Тогда Пашич сам подал в отставку. Несомненно, он рассчитывал этим усилить свое положение, так как считал, что никто, кроме него, не будет в состоянии образовать кабинет.

В этот момент, как уверяют, в министерский кризис вмешался русский посланник в Белграде Гартвиг, который постарался облегчить возвращение к власти кабинета Пашича, считая его необходимым для продолжения политики сотрудничества с Россией и Францией. 11 июня королю Петру пришлось вернуть Пашича к власти, а через несколько дней после этого он под предлогом болезни покинул Белград, оставив принцем-регентом своего сына Александра.

Этот внутренний партийный конфликт между радикалами, поддерживавшими Пашича, и офицерами, группировавшимися в организации «Черная рука», часто приводили в доказательство того, что Димитриевич и сараевские убийцы ни в какой мере не были связаны с сербским правительством и всячески старались скрыть от него существование заговора. По всей вероятности, это верно. Из показаний, данных на сараевском процессе, можно заключить, что сербские офицеры, дружественно относившиеся к убийцам, предостерегали их, советуя держаться осторожно, чтобы сербские гражданские власти ничего не заметили.

Таким образом, можно считать вполне достоверным, что Пашич и его кабинет не имели никакого отношения к возникновению плана убийства. Последнее было задумано за их спиной. По всей вероятности, они узнали о нем только тогда, когда приготовления были уже завершены и молодые люди собирались переправиться из Белграда в Сараево.

Но, с другой стороны, то обстоятельство, что правительство находилось в политическом конфликте с группой «Черной руки» из-за «вопроса о приоритете», еще не доказывает, что правительство совершенно ничего не знало о заговоре. Наоборот, мы имеем совершенно ясное и отчетливое заявление министра народного просвещения Любы Иовановича, что в конце мая или начале июня Пашич знал о том, что какие-то молодые люди собираются отправиться в Сараево с целью убить эрцгерцога.

Пашич сказал об этом лишь некоторым членам своего кабинета, а пограничным властям было отдано распоряжение задержать убийц, но распоряжение это не было выполнено, потому что пограничные власти сами состояли членами «Черной руки» и впоследствии донесли, что распоряжение пришло слишком поздно и молодые люди уже перешли границу. Мы уже изложили те соображения, по которым мы считаем это сообщение министра народного просвещения соответствующим действительности.