Мобилизация и война

Частичную мобилизацию Австрия предполагала начать только 23 июля. Для концентрации армии требовалось около двух недель, Конрад же не желал начинать войну, пока армии не будут сконцентрированы. Об этом Чиршки был извещен в полдень 26 июля, а в Берлине узнали утром 27 июля. Поэтому там ожидали объявления войны или начала враждебных действий не раньше, чем около 12 августа.

Но когда предварительное и краткое изложение сербского ответа, разосланное Пашичем, стало производить благоприятное впечатление, а Берлин передал в Вену выраженную Грэем надежду, что Австрия отнесется благосклонно к этому ответу, Берхтольд стал сомневаться, целесообразна ли такая продолжительная отсрочка.

– Когда вы хотите, чтобы была объявлена война? – спросил он Конрада в полдень 26 июля.

– Приблизительно 26 августа, – отвечал начальник Генерального штаба.

– Благоприятная дипломатическая ситуация не продлится так долго, – сказал Берхтольд.

К вечеру 27 июля, когда получались телеграмма Сапари с предложением «непосредственных объяснений» и сообщение о предложенном Грэем созыве конференции, такое вмешательство стало казаться еще более вероятным. Поэтому Берхтольд отправил Сапари инструкцию, в которой ему предлагалось вести переговоры с Сазоновым, но не связывать себя никакими обязательствами.

В то же самое время были составлены проект объявления войны Сербии и меморандум, который должен был убедить императора Франца-Иосифа дать разрешение на отсылку объявления войны «завтра рано утром». Меморандум содержал два основных довода: во-первых, в нем указывалось, что ответ Сербии, не представляя никакой ценности по содержанию, составлен умно и примирительно по форме, так что державы Согласия могут попытаться добиться мирной ликвидации конфликта, «если не будет создано ясное положение путем объявления войны».

Второй довод заключался в том, что сербы открыли военные действия, обстреляв австрийские войска у Темес-Кубина на Дунае[96]. Этими доводами Берхтольд, прибывший в Ишль, сумел убедить императора, сейчас же протелефонировал об этом в Вену и незадолго до полуночи, 28 июля, из Вены отправили в Ниш незашифрованную телеграмму, составленную на французском языке и содержавшую объявление войны Австрией. Так как телеграфное сообщение с Белградом было прервано, то эта телеграмма отправлена через Черновицы и Бухарест.

Таким образом, Берхтольд внес ясность в положение, поставив всех перед совершившимся фактом. Когда русский посол явился с предложением непосредственных объяснений, Берхтольд сказал ему, что не может принять ответ Сербии за основу для дальнейшего обсуждения, потому что сегодня Сербии объявлена война.