“Такой молодой, а так пострадал”

Новое слово в моей жизни – моно-бровь. Меня так утром приветствовала жена: “Какая отличная у тебя выросла моно-бровь!” Видимо, это тоже последствия реакции донор – реципиент. А вот основная поверхность черепа по-прежнему дает супруге право называть меня “лысиком”.

Я выхожу на улицу и пытаюсь найти там признаки весны, потому что решил для себя, что сам пойду в рост, когда набухнут почки (даст бог, не мои), выглянет травка и наступит весна. Сегодня в решительном порыве я дошел пешком до следующей станции метро и обратно. В сумме это два километра, на которых пришлось сделать штук пять передыхов. Каждый такой передых я думал: “Спасибо за лавочки!” Так что на вопрос критиков из России: “Что ты так носишься с этими лавочками?” – я теперь буду доходчиво отвечать: “Шкурный интерес”.

Врач довольна. Она констатировала, что эндоскопии отметили управляемую реакцию донор – реципиент. Она не пытается отправить меня в реанимацию, мне срочно не переливают кровь, я не меряю каждый час температуру, думая, пора или еще нет вызывать “скорую”. Фигня какая-то. И непривычно. Если так дальше пойдет, реализуется фантазия моей сестры Насти. Она меня как-то спросила: “А представляешь, как это: проснуться, а у тебя ничего не болит?” Я ей тогда ответил: “Что, и так бывает?”

Когда я лежал после трансплантации и предавался галлюцинациям, мне неожиданно написали с телеканала “Дождь”.

Они готовили передачу, и им понадобились эксперты (правда, может, это тоже галлюцинация?). Тема передачи именовалась “Страдания”. Сперва я удивился, какое отношение имею к этой теме, а потом вспомнил присказку, которая давным-давно прилипла у нас с Машей к языку и не хотела отлипать.

Как-то я, глубоко задумавшись, сел мимо стула и, приземлившись на пол, посмотрел на нее жалобными глазами. А она только и смогла сказать: “Такой молодой, а так пострадал!” Прозвучало это очень выразительно, правда, вся выразительность ушла не в сочувствие, а в ехидство. При случае я ей эту фразу вернул. Вот и повелось, что мы начали друг друга этим подкалывать. Выйдя из септического шока, когда с лица сняли аппарат искусственной вентиляции легких, я уже сам про себя высказался: “Такой молодой, а так пострадал!”

В общем, в нашей семье страдания обрели какой-то ироничный подтекст. Всерьез относиться к идее – пострадать завтра часов с трех до пяти – у нас не выходило. А само понятие “страдать” все сильнее ассоциировалось со словосочетанием “страдать фигней”. Привыкли мы не концентрироваться лишний раз на “совокупности крайне неприятных, тягостных или мучительных ощущений живого существа, при котором оно испытывает физический и эмоциональный дискомфорт, боль, стресс, муки”. Решили для себя негласно, что физический дискомфорт надо исправлять, эмоциональный купировать, с болью бороться, стрессам сопротивляться, а мук избегать.

Вышло, что про страдания я на исходе третьего года лечения рака, после двух трансплантаций костного мозга, септического шока и комы, ничего не знал. И решил, что к передаче надо подготовиться. В таком деле, когда есть общественно значимая, но темная и непроходимая, как леса

Кировской области, тема, я стараюсь изучить накопленный опыт мудрости. Поэтому залез в Вики-цитатник, нашел статью про страдания и начал читать.

“В большинстве своем люди более склонны страдать, чем бороться, дабы устранить причину страданий”, – сказал мой любимый Томас Джефферсон. Емко и по теме высказался Геннадий Малкин: “Приходящий всегда вовремя заставляет страдать опоздавших”. Я потратил десять минут жизни на подготовку и был готов рассказать все телезрителям в прямом эфире по скайпу. И что вы думаете? Редактор в последний момент решила, что я им не подхожу! Меня выкинули из передачи про страдания! Когда я получил это известие, я сделал грустные глаза и сообщил новость жене. “Такой молодой, а так пострадал!” – ответила любимая супруга.

3 апреля 2014 года