Русская Элита

Мы живем во время, когда результатом духовной апостасии может стать окончательная гибель уникального национально-религиозного идеала, рожденного духовным гением русского народа, — Святой Руси!

На заре нашей истории носителями этого священного идеала были князья Рюрикова Дома, давшего Церкви величайший сонм святых — богатырей веры и духа, а также дружинники первых русских князей.

Военный слой молодого государства был его духовной элитой. Военный слой оставался духовным стержнем России до страшных дней февраля 1917 года. Это своеобразный национально-государственный код исторической России.

Символично для истории Отчизны, проведшей две трети исторической жизни в войнах за национальную и духовную независимость, что именно люди с мечом были первыми и самыми верными носителями идеала Святой Руси вплоть до времени великой Белой борьбы с большевизмом.

Наш современник, мыслитель и историк И.Г. Лавриненко писал в работе «Царь-рыцарь Павел I и обновление элиты»: «Как известно, первая аристократия появляется в боях и сражениях на заре времен, периодически включая в себя самых достойных сынов Отечества, рожденных теми или иными историческими эпохами. Однако, однажды появившись, давая начало родам, называемым благородными, аристократия не должна мумифицироваться, не должна терять тот дух, который ее создал. Аристократ должен быть готов каждую минуту пролить свою кровь и даже отдать жизнь свою за то, что выше жизни: за свою Веру, за своего Государя, за свое Отечество. Каждый аристократ должен постоянно подтверждать свой аристократизм, свое благородство, постоянно должен быть готов к бою. Короче говоря, он должен быть достоин своих предков. Потомок благородных родителей, не способный делом подтвердить свое благородство, есть псевдоаристократ, есть выродок».

Закономерно, что на протяжении всей европейской, и не только, истории аристократия рождалась, жила и возобновлялась исключительно в воинском строю. Такова ее природа. Только воинский строй есть гарантия того, что аристократия страны останется живым сословным органом, элитой государства и народа. Однако, кроме природного измерения, у аристократии есть и сверхприродные свойства, игнорировать которые мы не можем. Не в качестве отрицания, но как необходимое дополнение к вышесказанному процитируем замечательного философа-традиционалиста Юлиуса Эволу, к чьим мыслям относительно орденской организации национальной элиты мы обратимся ниже. Эвола писал: «В последнем веке под знаменем эволюционизма уже предпринимались попытки толкования аристократии и «элитаризма», исходя из принципов «естественного отбора». Эти попытки свидетельствуют о полном непонимании характерных черт, присущих древним иерархическим обществам и сегодня признаваемых даже историками-позитивистами. Сюда же относится и буржуазно-романтическая теория «культа героев», внесшая еще большую путаницу в и без того сомнительные стороны ницшеанского учения о сверхчеловеке. Все эти концепции и теории не преодолевают рамок индивидуализма и натурализма, на которых невозможно выстроить сколь-либо приемлемой доктрины истинной законной власти. Впрочем, сегодня даже те, кто признает саму идею «аристократии», не способны преодолеть этих границ: они готовы признать за человеком право на исключительность и «гениальность», лишь если его величие обусловлено свойственными ему индивидуальными качествами, но не способны признать их за тем, кто олицетворяет собой традицию и особую «духовную расу», и чье величие, в отличие от первого, зиждется на принципе, идее, на высшей безличности».

Безусловно, изначальный «аристократизм» имел два источника, две составные части, существовавшие, используя индологическую лексику, в виде двух высших варн: жреческой варны брахманов и воинской — кшатриев. Вне всякого сомнения, в традиционных обществах простая воинская доблесть не вела человека автоматически в элитарные круги социума. Однако со временем сверхприродные наследственные качества аристократии могли раскрыться в полной мере лишь в тех институтах, которые наиболее долго сохраняли консервативную преемственность с традиционными институтами социума, в первую очередь — в воинском строю, где героические качества и идеальная составляющая волевого действия, базирующаяся на «принципах высшей безличности», проявлялись и будут проявляться впредь более всего.

По-особому эти же сверхприродные аристократические качества проявлялись и в Церковной среде. Там, наряду с дарованной Свыше, при подвижнической синергии аскета, благодатью святости немногих, существовал и особый тип священнослужителя, зримо наследовавшего «брахманскую» харизму аристократических предков, что проявлялось в особом духовном «аристократизме» избранных.

Пополнение элиты из более низких сословий шло уже за счет их личных, сугубо индивидуальных качеств. Это тем более актуально для нашего времени, когда сословная преемственность трагически нарушена. Освежение аристократического слоя за счет низов — процесс необходимый.

Аристократия буквально означает «власть лучших». Однако всегда следует иметь в виду особый критерий отбора этих лучших людей из разных социальных срезов. Систему отбора должны определять конкретные ценности. Именно они придают данному обществу или целой цивилизации особое лицо и характер. Замкнутая система, увы, не может долго существовать в изначальном качестве. Часто возникает необходимость обновить элиту того или иного государства, и нередко инициаторами такого обновления выступают обладатели абсолютной государственной харизмы, верховные хранители Высшей идеи и одновременно ее главный символ — монархи.

Однако процесс «ротации», периодического обновления, не должен происходить автоматически, порождаться индифферентным социальным динамизмом в отрыве от ценностной системы, изначально породившей элиту данного социума.

Юлиус Эвола считает, что, несмотря на все усилия первоначальной элиты удержать исходную систему ценностей, историческая смена элит подвержена закону регрессии «каст». Мыслитель различал четыре стадии процесса регрессии в точном соответствии с четырьмя варнами древнеарийского общества. На первой стадии элита имеет чисто духовный характер, воплощая в себе все то, что можно назвать «божественным правом». Первая ступень элиты выражала собой идеал нематериального достоинства. Затем элита обретает черты воинской знати кшатриев. На третьей стадии ее сменяет олигархия, вырастающая на плутократической, капиталистической основе, правящая с использованием т. н. демократических институтов. И наконец, элитой становятся коллективистские предводители революции четвертого сословия. Современная ситуация в России подает повод к соблазнительному выводу о начале обратного регрессии процесса восстановления истинной элиты. Ведь на наших глазах, болезненно изжив четвертый этап, мы перешагнули в третий. Конечно, наш оптимизм может быть и преждевременным, но нам без него нельзя.

Необходимость оздоровительного обновления русской аристократии хорошо понимал первый русский Царь Иоанн Васильевич Грозный. Мечтами о создании новой элиты пламенели души вождей многих европейских наций в XX веке. Без наличия истинной жертвенной и искренне верующей в Бога элиты спасение нашего Отечества видится делом невозможным, что признавали лучшие русские умы самой разной политической ориентации. И спасение Родины зависит, конечно, не от количества аристократии, а исключительно от качественного подбора людей, коим суждено стать новой элитой.

И.Г. Лавриненко пишет: «…Качество аристократии проверяется ее отношением к Смерти, готовностью к Самопожертвованию. Готовность отдать свою жизнь за то, что выше жизни, — есть тот критерий, которым проверяется аристократ. Кровь аристократа — есть хранительница аристократического Духа, и, разбавляя свою Кровь, аристократ слабеет своим духом. Однако трижды слабеет Духом тот аристократ, который предает свою Веру, своего Государя, свое Отечество; тот, который предает свою Кровь». Духовное разбавление страшнее физического, хотя второе зачастую также приводит и к первому. Дух, который сохраняется в аристократических семьях, есть лишь потенция аристократизма, но еще далеко не сам аристократизм, который может быть стяжаем героическими усилиями представителей всех сословий и страт общества. И очень часто истинный аристократизм бывает испытуем самым серьезным из возможных жизненных экзаменов — верностью до смерти! «Бог может и из камней восставить себе Рыцарей. А потому, по слову Божиему, из среды самых простых людей… может вдруг появиться тот, кто станет укором вырождающейся аристократии! Тот, кто пробуждает стремление к Духу, стремление к Самопожертвованию, стремление к Смерти. К Смерти, утверждающей Жизнь в Духе и Истине», — пишет Игорь Лавриненко.

Кровь Героев, столь обильно пролитая за Святую Русь, оплодотворила землю Отечества, и рано или поздно из сынов земли Русской восстанут те, кто станет ее Новой Аристократией. Этих людей никогда не будет много. Лучших не бывает много или достаточно, их всегда мало. Соли не может быть более пищи, но «соль земли» должна сохраняться в недрах народных, чтобы предотвращать гниение народного организма. Раньше этой солью были аристократические роды. Они являлись носителями и хранителями национального мифа, являясь национальным ядром этноса. Но в XVIII столетии по всей Европе и впоследствии в России начался процесс размывания аристократии третьим сословием, а затем и вообще устранение традиционной элиты европейских наций.

Этот процесс точно описан в книге одного немецкого ефрейтора, вышедшей после Первой мировой войны: «Благодаря втягиванию высшего дворянства в круговорот финансового капитала, идеальные добродетели на деле подчинялись влиянию силы денег. Было ясно, что, раз вставши на этот путь, военная аристократия в кратчайший срок должна будет отступить на задний план перед финансовой аристократией. Денежные операции удаются легче, нежели военные операции на полях битвы. Истинного героя, истинного государственного деятеля вовсе не так уж прельщала возможность прийти в тесное соприкосновение с еврейскими банкирами. Да и с точки зрения чистоты крови этот процесс также имел глубоко печальные последствия. Дворянство постепенно лишалось чисто расовых предпосылок своего существования. Значительная часть благородного дворянства теперь скорее заслуживает эпитета «неблагородное дворянство».

Современный публицист Сергей Марков продолжает ту же мысль: «Размывание устоев государства начинается с размывания его национальной элиты. Так было во всем мире… В России дворянство, бывшее становым хребтом и духовной опорой национального государства, а главное — носителем героической добродетели, точно так же было вовлечено в круговорот финансового капитала, быстро разорилось в подавляющей массе и стремительно деградировало, что в немалой степени было ускорено его прозападной, главным образом профранцузской, ориентацией. Эта духовная капитуляция национальной элиты, служивого сословия, долженствующего в первую очередь хранить и лелеять героическую добродетель и традиции доблести и славы предков, как ржа разъела весь национальный организм. Большевики только довершили процесс, обрушив подточенного болезнью колосса».

Нельзя упускать из вида и важнейший вопрос сакральной легитимизации элиты. Спускаясь по социальной лестнице сословий все ниже и ниже, политическая элита аккумулирует в себе все больше и больше антидуховных, «антитрадиционных» элементов, естественным образом теряя право на сакральную легитимизацию своей политической власти. Никакое другое сословие, как целокупная социальная организация этноса, ниже второго, то есть воинского, не может по своей природе наследовать функции духовного стержня традиционного государства.

Для общеевропейской истории вообще характерно следующее: чем ниже по иерархической лестнице сословий, тем национальные и религиозные ценности народа выражаются все менее ярко, окончательно исчезая в нижних слоях общества, не имевших реального представления о высших ценностях общенациональной духовной культуры. Именно эта безнациональная в высшем метафизическом смысле среда и была инициатором мелких и крупных языческих восстаний волхвов и кудесников против господствующего христианского дружинного слоя в древней Руси. Примером такого выступления были восстания черни во главе с волхвами в Ростовском крае в 1071 г. Параллельные процессы происходили во всей Северной Европе.

Военная аристократия древней Руси была носителем родовых традиций — в отличие от черного люда. Контакты с иноэтническим элементом происходили в основном в низших сословиях. Таким образом, христианская дружина первых Рюриковичей была не только носителем духовного идеала Святой Руси, но и выступала в роли национального стержня, сохраняя свое этнобиологическое родовое лицо и являлась, по сути, расовым ядром зарождавшегося православного единого русского народа.

Мы не собираемся доказывать абсурдность утверждения о полиэтничности дружин первых князей. Этот вывод делают, только исходя из разрозненных материальных находок, предоставляемых археологией. Ни летописи, ни былины, ни предания не знают никакой полиэтничности. От начала дружина была этнически русской. Возвращаясь к национальной и религиозной идее этноса, заметим, что только после монгольского нашествия, после упорной многовековой борьбы духовный святорусский идеал стал достоянием всего русского православного народа, а не только аристократии.

Протоиерей Лев Лебедев писал в своей книге «Великороссия»: «В истории — жизни Народа как Личности движения высшей и низшей воли выявляются в настроениях правителей Народа, а также некоей решающей массы общества, которая всегда очень малочисленна по отношению к общей массе народа, но в ней кристаллизуется и с огромной силой действует вся культура народа и его умственно-душевная сила».

Итак, народ состоит из трех основных сил, или начал: правителей, решающей массы и прочей массы большинства населения. Последняя категория людей может объединяться, разъединяться, подчиняться, бунтовать, голосовать, но она никогда ничего не решает и не созидает. Она накапливает и в идеале сохраняет неизменным то, что отлито в кристаллически ясные идейные формулировки элитой общества. Однако элиту эту, стержень любого этноса, мы не должны смешивать с решающей массой или руководящим слоем народа. Элита не имеет четко очерченных социальных границ и пронизывает все страты населения. Элита не может иметь количественные показатели, но качественные — обязательно. Решающая масса количественно тоже неопределима, и, в отличие от элиты, она не может даже интуитивно оценивать себя в качестве единого организма. Она каждый раз по-особому возникает и складывается в неустойчивые группы, которые часто называются «обществом». В последние времена эту массу пытаются искусственно и не без успеха организовывать, используя весь инструмент современных либеральных технологий. В основном это касается времени «демократических» выборов. Народ никогда не является и не может являться источником власти и права. Власть может быть дарована и освящена только Свыше, и она давалась законным европейским монархам через благодатные церковные таинства. В принципе желание масс перераспределить в свою пользу властные полномочия иначе как отступничеством от веры назвать нельзя. Отсюда и метафизическая невозможность никакого мирного существования Церкви в демократическом государстве с его апостасийными государственными властными институтами. Иноприродность Церкви современным государственным институтам сродни и иноприродности истинной духовной элиты народа тем, кто покушается ныне занять ее место. Однако современная российская действительность такова, что в любом случае, когда решающая масса сложилась в некую мозаику, именно она оказывает серьезное влияние на судьбу народа и государства, заявляя свои претензии на участие во власти, игнорируя сакральную сущность любой истинной власти (тем более — государственной), вполне довольствуясь ее нынешними суррогатами.

Протоиерей Лев Лебедев совершенно справедливо заметил, что решающая масса — это отнюдь не тот «ведущий слой», о котором писал Иван Ильин. Ведущий слой может входить в решающую массу, и тогда Народ следует по пути, предопределенному Свыше промыслом Творца. Если же элита оказывается в конфликте с решающей массой и не может оказывать на нее влияния, тогда катастрофа для нации неизбежна, и к ней массы ведет уже псевдоэлита. Современная ситуация диктует необходимость восстания истинной элиты, представителей и духовных наследников первых двух сословий, которые в современном мире оттеснены на периферию социума и порой влачат жалкое существование.

Старец Глинской пустыни Порфирий свидетельствовал об этих людях: «Со временем падет вера в России. Блеск земной славы ослепит разум; слово Истины будет в поношении, но за веру возстанут из народа неизвестные мiру и возстановят попранное».

В замечательной работе «Введение в философию бунта» современный православный философ и историк Р.Б. Бычков пишет: «Нам не нужны «массы» — нам нужны «дифференцированные» люди…» По словам того же Р. Бычкова, эти «дифференцированные» люди не должны обращать ни малейшего внимания на зримое неравенство сил. «Все т. наз. Новое Время силы Реакции проигрывали силам революции. Но это не навсегда. О том свидетельствует един от древних отцов авва Пимен: «сперва беги один раз, — потом беги, а далее — будь как меч». Вслед за Р. Бычковым мы готовы повторить: «Мы обращаем свое слово лишь к тем немногим, кому удалось переплавить свою «ветхость», свой «труп» в меч».

В действительности современной России нужна особая аскетическая элита, готовая к суровой и напряженной жизни, презирающая праздность и роскошь, объединенная в такую орденскую сеть, которая не будет носить и следа организованной структуры. Это будет организация одиночек, имеющих различные понятия о тактике политических шагов, но организация, незримо скрепленная священными принципами, за которые люди готовы сражаться и умирать. Такую организацию невозможно разгромить или разложить «засланными казачками».

Удивительный духовный и политический баланс сословий, окончательно сложившийся на Руси во времена правления Иоанна Васильевича Грозного, длился недолго. Уже в конце XVII в. начался отказ аристократии от векового идеала. К XIX в. ведущий слой России окончательно порвал всю корневую систему, связывающую его с родной почвой. Одновременно началось и этническое размывание аристократии. Высшие сословия потеряли национальное лицо не только в религиозном и культурном плане, но и в чисто биологическом. Последний фактор обычно не учитывался в русской историографии XX в., однако он неразрывно, генетически связан с духовной апостасией правящего слоя России. На короткий момент исторического бытия носителями идеала Святой Руси стали низшие сословия. И несмотря на то, что из купечества и крестьянства вышло тоже немало святых нашей Церкви, оказалось, что низы не в состоянии удержать в чистоте священную Традицию и выступить в роли ее легитимных носителей. Пока господа развлекались «духовным» маскарадом во «франкмасонских ложах», черный люд удовлетворял свои специфические духовные запросы в многочисленных сектах, порождаемых зачастую истеричной средой духовно надломленных старообрядческих групп, исторически лишенных представителей высших сословий в своих рядах.

Россия неминуемо сползала к катастрофе 1917 года. Идеал России, ее душа остались без народного тела, так как тело это без духовного стержня расползалось буквально на лоскутки. Распад затронул не только сословия, семью; распадалась и продолжает распадаться личность русского человека. Именно этот процесс «гниения» предчувствовал в нас замечательный русский мыслитель К.Н. Леонтьев — певец многоцветной чистоты культурных и исторических этнотипов и враг либерального апокалиптического всесмешения. Грех кровосмесительства нашего дворянства страшен тем, что элита не может быть расово чуждой основному этносу государства, иначе конец исторического бытия народа неизбежен. Мы уже отмечали выше, что наша военная аристократия со времен Гостомысла и Рюрика была этнобиологической квинтэссенцией кровного единства восточных славян, выступая и как расовое, и как духовное ядро святорусского народа. Именно на этом фундаменте базировалось историческое право власти династии Рюрика и потомков дружинного слоя — некогда славного и воинственного русского дворянства. Наша аристократия всегда была связана со своим народом кровно, и через эту кровную связь народ приобщался к духовному и культурному наследию элиты. К февралю 1917 г. подобной связи давно не существовало. Россия погрузилась в пучину хаоса, как некогда Атлантида — в воды океана.

Иван Ильин писал: «Когда крушение коммунистического строя станет свершившимся фактом и настоящая Россия начнет возрождаться, — русский народ увидит себя без ведущего слоя… То, в чем Россия будет нуждаться прежде всего, и больше всего, — будет новый ведущий слой… Вести свой народ есть не привилегия, а обязанность лучших людей страны… Россия может спастись только выделением лучших людей, отстаивающих не партийный интерес…» Иван Александрович считал, что Белая армия станет творческой основой, ферментом, цементом русской национальной армии, что в своих недрах она сделается орденом чести, служения и верности. И этот орден возродит не только русскую армию, но и русскую гражданственность — на основах верности, служения и чести. В определенном смысле, как начало новой орденской традиции в России, Белое движение, конечно, стало тем живительным ферментом для будущих поколений, о котором и мечтал Иван Ильин. Но возникает законный вопрос: на какой «социально-организационной базе» может состояться объединение лучших сейчас, в России XXI века? Где тот живой социальный организм, который в силах решить эту задачу в современной России? Ни силовые структуры, ни партии, ни общественные организации не способны стать центром притяжения лучших в силу одной своей органической сопричастности псевдогосударственному организму под двумя литерами: РФ. Остается Русская Православная Церковь. Однако, как справедливо указывает Р.В. Бычков: «…Церкви Русской нет как единого духовно-здравого вероисповедного и организационного единства. Церковь раздроблена на множество враждующих меж собой направлений и «юрисдикций» (оставаясь, безусловно, Единой в своей мистической полноте. — Авт.), несогласных подчас в самых основах православного вероучения. Плюс ко всему прочему многие ортодоксально настроенные православные граждане подозревают, что церковно-административная власть в большинстве сих образований захвачена полутайными и полуявными агентами «тайны беззакония». И единственное, что остается неокончательно погубленным изо всего русского, — есть Русская Кровь».

Замечательные слова русского мыслителя предуказуют нам существенный критерий, по которому будет подбираться новая русская элита. Кровь — это все, что у нас осталось и что делает нас сопричастными историческому великому русскому племени святых и героев. Не будет понимания этого важнейшего вопроса нашей борьбы — не будет и русского народа. И тогда бессмысленными станут упования на любые институты, сохраняющие хотя бы видимость преемственности к русской государственности. Не будет русского народа — не будет и Русской Православной Церкви. Поразительным примером в этом отношении является история Русской Церкви в Зарубежье. Как только из заграничной Церкви стала испаряться присущая ей русскость, она тут же потеряла всякое оправдание своего автономного существования вне Московской Патриархии. Интуитивно зарубежные иерархи почувствовали, что без реальной связи с Россией они тихо прекратят свое существование. Объединение с Патриархией стало единственной возможностью сохраниться на чужбине. На задний план отошли до сих пор сложные вопросы и противоречия между двумя основными частями Русской Поместной Церкви.

За всеми догматическими и политическими спорами, оказывается, скрывался главный фактор, позволявший Русской Церкви за границей осуществлять свою пасторскую, миссионерскую деятельность, а также незыблемо пребывать в «подвиге русскости» перед лицом мировой апостасии. В этой Церкви были лучшие сыны России, волею судеб оказавшиеся на чужбине.

Ушли поколения духовных богатырей, и РПЦЗ оскудела, ощутив острейший кризис своей жизни в отрыве от родины и от русского народа, пусть и не до конца излеченного от советчины. По воле Божией само объединение двух частей Русской Церкви поможет изжить остатки старых недугов и на родине, и за рубежом оной. И многое, очень многое в этом вопросе будет зависеть не от иерархии, а от паствы.

Мы берем на себя смелость утверждать, что не будет уже никакой надобности в продолжении Истории, последним субъектом которой являлся, пусть и тяжело больной ныне, русский православный народ или, лучше сказать, те этнические осколки, что от него остались.

Для тщедушной «православной общественности» расово-биологический вопрос национального бытия всегда казался чем-то недопустимо страшным, о чем еще советские власти запрещали даже думать. Есть среди нее и те, которые в штыки принимают любую попытку рассмотреть этот вопрос в свете православной традиции и современной ситуации, когда «тайна беззакония» перестает быть тайной, но стремится стать прямо-таки нормой жизни.

Первое, что приходит на ум противникам рассмотрения человеческого общества через принадлежность к определенным этнобиологическим и обусловленным этим фактором этнопсихологическим типам, — известная евангельская цитата, которую постоянно вырывают из контекста: что нет ни эллина, ни иудея, но все едины во Христе. (Между прочим, в данной цитате сказано, что при условии истинного единства во Христе стираются грани и между мужчиной и женщиной, однако в реальной земной жизни мы видим, что половые различия продолжают сохраняться, а попытки стереть границу между полами предпринимают столь далекие от Христа люди, что об этом даже стыдно и говорить.) Ну и, как, наверное, заметили читатели по собственному опыту общения в православной среде, настаивают на отсутствии различия между эллином и иудеем отнюдь не эллины, да и не ортодоксальные иудеи, а те, которые даже в Христианство пытаются протащить ветхие и вонючие одежды Богом отвергнутого иудаизма.

Предлагаю хорошенько вчитаться и усвоить следующие мысли Р.В. Бычкова: «Надобно ясно сознавать всем взыскующим «евангельского идеала, смысла и идеи жизни», что «тайна беззакония» имеет свою хорошо продуманную и неуклонно осуществляемую расовую подрывную «программу». Не осознавши сего с достодолжной полнотой, никак невозможно надеяться сколь-нибудь успешно противостоять погибельному шествию беззакония… Так, в первом издании БСЭ (1930-х годов) в статье «Расы» читателю-христианину нетрудно расслышать голос, исходящий из самой сердцевины тайны беззакония: «Есть все основания предполагать, что в будущем характерное для человека смешение между расами усилится. После победы социализма во всем мире… рухнут последние препоны к межрасовой метисации. Еще Маркс и Энгельс писали, что «даже естественно возникшие родовые различия, например, расовые… могут и должны быть устранены историческим развитием» (Соч., Т. 4, с. 143)… Среди народов СССР интенсивно развертывается процесс смешения разнообразных расовых типов. Расовые ареалы исчезают на наших глазах. С течением времени границы между расовой и индивидуальной изменчивостью физического типа будут все более стираться, так как повсеместно возникнут новые, бесчисленных сочетаний «расовые признаки», лишенные какой-либо географической локализации. Вместе с тем и сами расы постепенно перестанут существовать как реальные совокупности, связанные с определенной территорией».

Декларируемое повсеместное стирание расовых границ есть, в христианской апокалиптической перспективе, существеннейший элемент приуготавливаемого древней «тайной беззакония» царства сына погибели — антихриста. В оном темном царстве людская масса представляет из себя управляемое стадо (формально аналогичное стаду Христову), пастырем коего должен выступить также «формально аналогичный» Спасителю (вернее же — лишь имитирующий Христа) Его противообраз — «антитип» — антихрист. На уровне физиологии сему соответствует искусственное выведение смешанной расы людей — так называемой «серой расы».

В силу вышесказанного одной из задач будущей русской элиты будет непреклонное сопротивление творцам бесцветного человечества путем сохранения своей исторической расовой идентичности.

Надеемся, что здравомыслящие люди не увидят здесь никакой ксенофобии. С православной точки зрения крайне важным является сохранение своего этнического и культурного лица буквально всеми народами земли, в чем есть их безусловное благо. Именно навязываемое смешение народов и ведет к нарастанию напряженности и нетерпимости. Древние общества, хранящие свою чистоту, одновременно и понятия не имели о расовой ненависти, как не имеет никакой ненависти ребенок, похожий на своих родителей, к другому, похожему, в свою очередь, на своих папу и маму. Дети интуитивно ищут себе друзей и подруг, в чем-то неуловимо похожих на их родителей. Из этих интуитивных ощущений внутренней близости, выраженной внешними признаками, рождаются счастливые семьи. По этому же принципу рождались и народы со своим уникальным лицом и душевными свойствами, сохраняя которые никто никого не обижает и не делает ничего дурного.

Еще один немаловажный критерий, по которому в будущем будет выкристаллизовываться новая русская элита, — это деятельное противостояние разрушительному воздействию современной массовой культуры и образу жизни людей, готовых занять деятельную позицию, присущую воину, который охотно делает риск и дисциплину неотъемлемой частью собственного напряженного образа жизни, сглаживая на персональном уровне различия между мирной и военной жизнью.

Эвола писал: «…Способность того или иного индивида приспособиться к этому напряжению, полюбить его может стать основой для нового отбора, для создания новых, реальных и жизненных иерархий, которые получат естественное признание у каждого здорового человека. Понятно, что народы, сумевшие удовлетворительно реализовать указанные предпосылки, не только окажутся лучше подготовленными к войне, но и сама война обретет для них высшее значение».

История ставит перед нами вопрос о жизни и смерти нации. Мы должны четко определить и «запустить» механизм поиска и выделения лучших людей. Перед нами стоит грандиозная задача по формированию новой аристократии, духовной элиты русского народа, законных преемников национального идеала Святой Руси. Современный русский поэт Сергей Яшин в стихотворении «Орден» гениально просто означил русскую национальную идею начала XXI века в четверостишии:

Мистический орден,

Опричное братство.

Кто чистопороден,

Тот наше богатство.

Центрами притяжения лучших, по определению И.А.Ильина, не могут, да и не способны стать ни политические партии, ни иного характера и рода деятельности общественные организации. Необходима организация более высокого, духовного измерения, организация-магнит. Она, по словам М.О. Меньшикова, должна притянуть последних носителей благородного металла богатырской расы русичей, рыцарей веры.

Мысли этого публициста предреволюционной эпохи перекликаются с идеями современного журналиста А. Алексеева: «Что же делать? Собирать Русь. Несмотря ни на что, она жива. В данном случае речь идет не о территории, а об изначальном северно-европейском ядре русского народа, распыленного сегодня в огромной постсоветской биомассе».

Удивительна перекличка русских людей через пропасть в 80 лет. Русь жива. Волей Господа нашего Иисуса Христа на нас возложена миссия стоять под Крестом до конца времен, стоять не в качестве серой теплохладной запуганной массы денационализированных обывателей, но — святорусским народом с непоколебимой горячей верой в сердцах.

В попытке подменить собой истинную элиту народа по инициативе «сверху» истинные и мнимые потомки российского дворянства стали организовывать по городам и весям «дворянские собрания». Свою задачу «дворяне» видят в служении абстрактному Отечеству при любой власти, при условии, что власть эта призна€ет их «за своих» и допустит до «кормушки» со всевозможными благами. Видно, они ничему не научились, поскольку ими полагается в основу «возрождения» дворянства как раз то, что более многого другого и погубило историческую Россию. Что такое Россия без Истинного Православия, без Самодержавной монархии, без духовно и физически здорового русского народа? Отвратительный сатанинский фарс, которому представители истинной элиты служить не будут.

Отбор нового дворянства минует «дворянские собрания» либеральных вырожденцев, не способных доказать свое право благородства с оружием в руках, что всегда и определяло дворянина в России и Европе. Элита грядущей России всегда должна помнить, что Царство Божие не от мiра сего. Мiр сей лежит во зле, и потому не должно любить мiра, «ни того, что в мiре: кто любит мiр, в том нет любви Отчей…» (1 Ин. 2, 15).

Еще раз предоставим слово Игорю Лавриненко: «Мiр, который ненавидит Господа, следует возненавидеть и нам. И, возненавидев, превратить в арену битвы, в арену постоянной борьбы со злом… Для этого нужны Воины Христовы, Рыцари Духа… Нужны лучшие. Нужны аристократы. Нужна элита. Но ее немного найдется среди аристократов по крови. Многие из них предательством Русской Идеи уже осквернили свою некогда благородную кровь. Нам нужны новые аристократы — Аристократы Духа. Аристократы, получившие Дух свыше. Ибо никто не вливает «вина молодого в мехи ветхие; а иначе прорываются мехи, и вино вытекает, и мехи пропадают; но вино молодое вливают в новые мехи, и сберегается то и другое (Мф. 9, 17).

Молодая кровь бурлит, как молодое вино. Стать такими новыми мехами для вина гнева Божия — честь для каждого Русского человека. И эта честь не продается. Ее нельзя купить. Она может быть только дарована Свыше. И только тому, кто в эту высь устремлен… Дух битвы очищает кровь! Наш долг возродить славные идеалы Белой Христианской Европы и восстановить затронутую честь». Да, наш долг обрушить Крестоносный Меч отмщения на тех, чьи отцы незаконно узурпировали власть в Православной России, кто подло продолжает пользоваться этой властью для разрушения и уничтожения остатков некогда самой величественной Империи в истории человечества! Исполнить священное отмщение и отвоевать свою Родину могут только бойцы, спаянные в духовную кольчугу священными узами братства по оружию, братства последних Крестоносцев.

С сожалением нужно признать, что большинство наших современников уже не способны воспринимать священные понятия и идеалы не только духовно, но и психологически. За рекордно короткий период масса русского населения прошла важнейшие ступени контрэволюции: от человека духовного — через человека разумного — до человека неразумного. Процесс продолжается, угрожая оставить от последнего словосочетания лишь прилагательное. Сбываются мечты творцов (или фальсификаторов) плана «Ост» Гиммлера, Розенберга и их товарищей по партии. Ими планировалось искусственное снижение рождаемости русских. Для русских людей не допускалась возможность получения высшего образования. Гиммлер подчеркивал: «Важно, чтобы на русской территории население в своем большинстве состояло из людей примитивного полуеврейского типа… Эта масса расово неполноценных тупых людей нуждается… в руководстве». Заметьте, речь не шла о поголовном уничтожении евреев или русских. Все было гораздо более прозаичным. Нацисты ставили перед собой ту же большевистскую цель: на месте государства русского народа и союзных ему народов и племен создать управляемую территорию, населенную той самой расовой смесью, которую в своих документах коммунисты гордо именовали новой исторической общностью людей, советским народом, по-простонародному «совком».

Вот именно эту ситуацию мы и видим сейчас в постсоветской России в изумительной завершенности. Вышеуказанные примитивы сейчас обсели всю властную пирамиду. Они везде — от президентского окружения до прямоходящих и иногда членораздельно говорящих избранников примерно голосующих толп идиотов, и особенно — в Думе — этом священном чучеле давно издохшего «козла отпущения» либеральной политической власти, которое каждые четыре года наполняют свежими опилками во избежание дурного запаха.

Однако удивляет поразительная неосведомленность лидеров Третьего Рейха о состоянии дел в предвоенной Советской России. Еще в 1899 году в казанском журнале «Деятель» владыка Антоний Храповицкий дает убийственную характеристику массе, еще недавно бывшей великим русским народом: «Это уже не народ, но гниющий труп, который гниение свое принимает за жизнь, а живут на нем и в нем лишь кроты, черви и поганые насекомые, радующиеся тому, что тело умерло и гниет, ибо в живом теле не было бы удовлетворения их жадности, не было бы для них жизни». Вот так: кроты, черви и поганые насекомые.

При очень большом желании и в случае имеющегося досуга каждый может сам подставить под вышеуказанные твари, прикровенно обозначенные Владыкой, представителей означенного выше примитивного полуеврейского типа, инородцев разного цвета и причудливых оттенков и, конечно, толпу «совков»: худых и обиженных, сытых и довольных, которые имеют наглость называть себя русскими.

Теперь все усилия должны быть направлены на то, чтобы те немногие, кто жив для Русской Идеи, нашли друг друга и стали тем «новым дворянством», которое волевым усилием вернет себе Родину. В этой титанической работе главное — не ограничиться лишь призывами к единению и соборности. Да, соборность присуща русскому духу, без нее нет русского человека, нет и не будет России. Все усилия духовного, политического или организационного характера будут направлены в пустоту без соборного единства русского народа в Церкви Христовой. Но не стоит обманываться ожиданием широкого народного политического движения. Не стоит уповать и на социальный взрыв недовольных, который якобы станет началом национального и духовного пробуждения народных масс. «Поход» за колбасой никогда не перерастет в Крестовый поход к Гробу Господню. Необходимо четко высказать главную идею: соборное единство будет по необходимости иметь элитарный характер. От того, насколько крепка будет эта элита русского народа, насколько четко она выговорит и осознает для себя задачи современности в свете векового идеала Святой Руси, — зависит будущее России.

Нельзя забывать, что священное бремя быть третьим, избранным для служения Истине народом — после иудеев и греков, — требует от живущего в истории, а не на ее обочине русского народа подвига.

Много ли людей готово сейчас сделать девизом своей жизни идеал Святой Руси, который был, есть и будет святым и тернистым путем духовной брани? Очевидно, что немного. Но только на этом пути русский человек может раскрыть дары Божии, которыми он столь щедро наделен. За этой могучей кучкой верных — будущее России. Именно поэтому сейчас нужна тщательная работа по отбору и объединению людей. Эпоха «призывных наборов» в многочисленные русские партии прошла. Для объединения нового типа нужен новый критерий отбора. Смысл его заключен в крылатой фразе, брошенной в изумлении иностранцем посреди бранного поля: «И один ты в поле воин, если ты по-русски скроен». Не материя, а дух, не деньги и технические средства, а духовная и политическая воля являются решающими в этой борьбе.

Наш знаменитый и убежденный противник У. Черчилль говорил: «Все великие дела решаются не машинами и приборами, но силой воли». Русская история тому ярчайшее подтверждение.

Важные мысли по поводу формирования национальной элиты высказал и современный русский публицист зарубежья Вл. Нилов. Отвечая на вопросы главного редактора «Исторической газеты», он заметил: «Элита стоит в таком же отношении к русской «интеллигенции», как гений — к злодейству: они несовместимы, они исключают друг друга. Сам вопрос «отношения к русской интеллигенции (элите)» явно указывает, что истинная роль «интеллигенции» — тайна за семью печатями для большинства людей. Необходимо постоянно напоминать слова Ивана Солоневича: «Русская интеллигенция есть самый страшный враг русского народа…» Далее Вл. Нилов разъясняет свою позицию: «Элита подразумевает цвет нации, ее ум, волю и национальное сознание вождей народа, который она возглавляет на пользу и благо государства. Русская интеллигенция есть полная противоположность понятию элиты. П. Струве еще до революции писал о том, что «русская интеллигенция безгосударственна, безрелигиозна, беспочвенна». В ответ на вопрос «что делать?» Вл. Нилов предложил цитату Бисмарка: «Нация — это единицы выдающихся личностей перед большим количеством нулей, благодаря которым нули и превращаются в многозначное число». Итак, народ может стать силой, если его возглавят личности, объединенные идеей борьбы за Святую Русь наперекор всему цивилизованному миру апостасии, вооруженному ракетами и компьютерами.

В России национально-мыслящая и национально-чувствующая прослойка исторически составляла меньшинство образованного слоя. Еще 77 лет назад князь Н. Трубецкой писал о том, что не оружие, а национальное сознание элиты есть единственное эффективное средство противостояния внешней агрессии.

Из пропасти революционного хаоса к нам звучит призыв: «Создание и воспитание русской национальной элиты должно быть № 1 на месте приоритетов». Слишком позднее понимание этой непреложной истины стоило нам очень дорого.

Элита как духовное, культурное и политическое тело хранит и идеологически оформляет в соответствии с историческим временем священные основы национального бытия, ценностные и мировоззренческие ориентиры этноса и государственной нации в целом, обуславливает идентичность исторической преемственности идеалов многих поколений народа. Элита определяет национально-государственное оформление этноса, его культурное и цивилизационное лицо. Национальная элита связана живой связью с народом, но не сводима лишь к выражению народной культуры на более высоком интеллектуальном уровне. Элита сама — генератор идей, волевой творец культуры. Элита также не сводима к политическому истеблишменту. Она не имеет сегодня и четко выраженных социально-сословных характеристик. Еще раз напомним, что ее социальная база потенциально находится в самых широких слоях общества.

Мы обязаны понимать, что именно такой элиты у русского народа нет. Есть люди — маяки русской культуры, художники, писатели, есть храбрые офицеры и солдаты, есть замечательные священники и монахи, а элиты — нет. Нет того единого духовного и организационного поля, где все эти люди могли бы осознать себя единым и живым организмом, душой и мозгом нации. Современный православный приход тоже не может ставить перед собой несвойственную ему задачу по формированию элиты, которая от лица православного народа будет призвана действовать на политическом поле в неправославном мире светского государства, как этого ожидают некоторые соотечественники.

У истинной элиты должно быть одно отличительное свойство — воля к власти. Та самая воля, которая двигала нашими предками, когда они создавали величайшую в мире Империю, и которая почти полностью утеряна в массе безвольных потомков некогда стального племени русских!