Маленькая комбинация

Маленькая комбинация

В кабинет начальника отдела уголовного розыска один за другим входят оперативные работники, рассаживаются деловито, негромко переговариваются. Собралось человек десять. Все они офицеры милиции, но по внешнему виду нелегко определить, кто из них старший по служебному положению и званию, кто младший. Одеты в гражданские летние рубашки.

В распахнутое окно врываются шумы улицы и жаркое дыхание летнего дня.

Русов стоит у окна и докладывает. Собственно, не докладывает, а просто рассказывает. Многие знают, кого Русов разыскивает: он пользовался их советами и помощью. Обстановка сложилась так, что требуется подключить к поиску других работников уголовного розыска.

Рассказывает Алексей сжато, иногда сухими казенными фразами: «мерами розыска установлено», или «мною выяснено». Эти фразы ничего не объясняют постороннему человеку, но здесь хорошо понимают, что скрывается за каждой из них.

Пришлось доложить, как четыре месяца назад Лещева пыталась увезти из Волгограда гражданку Тригубову, как приносила письма без конвертов, как показывала фотографию неизвестного майора и как нежданно Тригубова получила телеграмму. Алексей показал ее на совещании. Там, где обычно указывается пункт отправления, напечатано не «Воркута», а «Волжский». Телеграмма отправлена с явным расчетом на невнимательность получателя.

До ухода от Тригубовой Лещева работала в родильном доме заместителем главного врача по административно-хозяйственной части. Это что-то вроде завхоза. И уволилась в начале февраля по собственному желанию.

— Тут и теряются все следы, — продолжает Русов. — В роддоме никто не знает, куда она уехала. И уехала ли? Ее спугнул брат Тригубовой. Она ушла с квартиры, уволилась с работы. Но была ли необходимость уезжать из города, да еще не выписав паспорта? Скорее всего, она со старой пропиской устроилась на новую работу, здесь же, в Волгограде.

Начальник отдела после паузы в раздумье проговорил:

— Вполне вероятно. Обрабатывает еще кого-нибудь.

Совещание проходило без прений. Уточнили кое-какие детали, подумали, посовещались. Большинство склонялось к тому, что Лещеву надо задержать.

Но прежде всего ее надо найти. Договорились проверить все лечебные учреждения. Если Лещева не уехала, то она пристроилась в одном из них, не иначе. Тут же разделили районы города между оперативными работниками и установили срок проверки — два-три дня. Одному Русову работы хватило бы на неделю, а то и больше.

Назавтра разморенный дневной жарой Алексей зашел в сквер неподалеку от управления, устало опустился на скамейку и развернул свежую газету. Только успел пробежать глазами по заголовкам, как услышал над собой:

— Товарищ капитан, а я вас ищу.

Алексей оторвал взгляд от газеты. Перед ним стоял Саборов.

— Что случилось?

— Именно случилось. Четыре дня назад ваша Лещева уволилась из третьей поликлиники и выехала из города.

Вот это да-а!.. В тот день, когда Алексей подъезжал к Волгограду, она уволилась. Они могли даже встретиться на вокзале. Куда же она направилась?

Никаких подробностей Саборов не знал. Алексей спросил у него адрес поликлиники и, не теряя времени, поехал туда.

«Не почуяла ли эта птица, что я за ней охочусь? Летает с места на место...» — думал Алексей, вбегая на крыльцо поликлиники.

В небольшом светлом кабинете за столом сидит молодая полная женщина в халате безукоризненной белизны. Это заместитель главного врача Клара Федоровна. У нее черные волосы и большие карие глаза. Смотрит она на Русова серьезно, даже озабоченно, говорит глубоким грудным голосом:

— Да, работала медицинской сестрой. Ничем не отличалась, но свое дело знала. Диплома у нее действительно не было, потеряла, говорит. Но в трудовой книжке значится, что работала медсестрой и даже заместителем главного врача роддома. Как видите, с опытом.

— И почему же уволилась?

— Говорила, что получила письмо от мужа. К себе зовет.

— А вы знаете, где она жила?

— А как же. У меня записано. — И Клара Федоровна достала из стола толстую клеенчатую тетрадь. — На Дар-Горе, улица Ардатская...

Алексей покачал головой и тут же объяснил, что Лещева только прописана там, а жила в другом месте.

Клара Федоровна пожала плечами:

— Не понимаю, к чему такая конспирация?

— Стало быть, для нее так удобнее, — и Алексей принялся расспрашивать, не знает ли кто в поликлинике о ее настоящем местожительстве? С кем она была в близких отношениях?

Клара Федоровна молчит, устало потирает виски и наконец вспоминает:

— Есть у нас одна санитарка, тетей Пашей мы ее зовем. Она должна знать. Не раз я видела, как они о чем-то судачили.

Русов просит позвать тетю Пашу, а сам прикидывает в уме, как с ней вести разговор.

— Вы сами поговорите с нею, — просит Алексей Клару Федоровну, — и не объясняйте, что я из милиции.

Клара Федоровна понимающе кивает в знак согласия. Звонит по телефону в приемную.

Минут через пять приходит пожилая женщина в белой косынке и не в очень чистом халате. Лицо у нее полное, озабоченное. Она бросает на Русова любопытный взгляд.

— Прасковья Ильинична, — обращается к ней Клара Федоровна официальным тоном и даже несколько строго, — вы не знаете, куда уехала Лещева?

— Какая Лещева?

— Анна Ивановна.

— Нет-нет, не знаю, Клара Федоровна, не знаю, — торопливо отвечает тетя Паша и косится на Алексея недоверчивым взглядом.

— А где она жила в последнее время?

— Откуда же мне знать, Клара Федоровна? Что вы! Она же сестра, а я кто?

Алексей пожалел, что доверил вести разговор Кларе Федоровне: больно она строга. Поспешные ответы тети Паши заставляли не верить этой женщине.

— Прасковья Ильинична, — начал он дружеским тоном, — вы же с Анной Ивановной не раз за самоварчиком сидели. Неужели она ничего не говорила?

— Что вы! Что вы! — воскликнула та тревожно. — Откуда вы взяли? Никогда я с нею за самоваром не сидела. У меня и самовара-то нет. И ничего мы не говорили.

Этот категорический отказ окончательно убедил Алексея, что она намеренно скрывает что-то. И на это, видимо, есть какие-то причины.

— Ну что ж, — спокойно сказал он Кларе Федоровне. — Она ничего не знает, пусть идет.

Когда тетя Паша вышла, Клара Федоровна укоризненно посмотрела на Алексея и, недовольная, покачала головой:

— Напрасно вы ее отпустили. Знает она, хитрит только. Вам надо было бы прийти в форме, вызвать ее и спросить построже.

Что ей ответишь на это? Она, несомненно, умный, хороший человек, а думает, как и некоторые, что стоит только припугнуть милицией, и человек сразу начнет каяться во всех своих грехах. Святая наивность! Если бы это было все так просто...

Человеческая душа куда сложнее. По разным мотивам порой упорно не хотят люди сказать правду: одни из соображений «товарищества», другие побаиваются мести, а третьи привыкли жить по принципу: моя хата с краю. К каждому надо подобрать ключик, а на это требуется время.

Временем-то как раз Алексей и не располагал. Однако к тете Паше все же придется подбираться окольным путем.

Клара Федоровна многих сотрудниц поликлиники знает хорошо. Алексея интересовало, кто живет по соседству с тетей Пашей и бывает у нее на квартире. Клара Федоровна называла фамилии работниц и коротко характеризовала их. Среди других назвала санитарку Люсю.

— Поступила недавно, в институт готовится. Комсомолка, скромная, не говорунья.

Почему Алексей именно на ней остановился — сейчас сказать трудно, но она показалась ему наиболее подходящей для осуществления задуманной комбинации. Он попросил вызвать Люсю.

Через несколько минут перед Русовым стояла девушка с пухлыми розовыми щеками и бесхитростными светло-голубыми глазами. Когда Алексей сказал, что он работник милиции, она удивленно заморгала, зарделась и потупилась. Смятение девушки понятно: никогда ее не вызывали в милицию, ни в чем она не провинилась, и вдруг работник милиции сам пришел в поликлинику и вызывает ее в кабинет заместителя главного врача. Не странно ли?

Но шутливый тон Алексея успокоил девушку, она повеселела.

— Вы дома у тети Паши бываете? — приступил к делу Алексей.

— Мы рядом живем, и я иногда забегаю за ней, когда иду на работу.

— И Анна Ивановна, наверное, к ней заходила?

Так исподволь Русов расспрашивает про Лещеву, про тетю Пашу. Он смотрит на девушку весело, дружески, но только по неопытности Люся не замечает, как внимательно вслушивается он в каждый оттенок ее голоса.

— Вы сможете сегодня вечером сходить к тете Паше? — спросил Алексей.

— Зачем?

— Ну, допустим, понадобилась какая-нибудь кастрюля или вышивка.

Люся сдержанно улыбнулась, понимая, что не это главное, зачем она должна идти к тете Паше.

— Могу сходить.

— Тогда слушайте. Это очень серьезное поручение, и я обращаюсь к вам как к комсомолке и вполне зрелому человеку.

Люся закивала, дескать, хорошо понимает, а Алексей продолжал:

— Анна Ивановна подозревается нами в плохих делах, а тетя Паша не хочет сказать, хотя наверняка знает, где Лещева жила и куда уехала. Я не прошу вас что-то делать исподтишка. Все значительно проще. Как только тетя Паша признается, что промолчала, когда ее спрашивали, вы и скажите, что она поступила нечестно, неправильно. Убедите ее, что надо пойти в милицию и рассказать всю правду. Тетя Паша когда-нибудь и без этого поймет, что поступила нечестно, но дело-то не терпит.

Когда Алексей закончил, Люся смотрела веселее, чуть заметно улыбалась и в ее взгляде выражалась уверенность. Они договорились, что завтра утром встретятся в сквере на площади.

...Утро выдалось на редкость пасмурное. Дождя, правда, не было, но он мог посыпать в любое время из мутных туч, повисших низко над городом и обложивших все небо.

Только в Волгограде Алексей на себе почувствовал, что значит жить на границе с полупустыней. Он буквально изнемогал от жары и недоверчиво слушал коренных волжан, которые утверждали вполне серьезно:

— Это разве жара! Вот раньше было, да! А теперь кругом моря: Цимлянское, Волгоградское, канал проходит. Не тот теперь климат, совсем не тот, куда мягче...

Радуясь нежданной прохладе, Алексей со свежей газетой присел на скамью в сквере. Пока пробежал заголовки, прочитал последние сообщения из-за рубежа и спортивные новости, начал накрапывать мелкий дождь. Алексей оглянулся в поисках укрытия и увидел Люсю, спешившую через площадь.

Девушка поздоровалась и стала рассказывать:

— Была я у тети Паши. Зашла к ней и все, как вы говорили, объяснила. Окаянный, говорит, меня попутал связаться с этой Анной Ивановной. В общем, так: Лещева уехала вместе с Тосей, у которой жила на квартире последнее время.

— С какой Тосей?

— У нас в поликлинике работала медсестрой Тося Лукимова. Сначала она уволилась, а дня через три и Анна Ивановна заявление подала.

— Тосин адрес знаете?

— Нет, не знаю. И куда уехали они, тетя Паша тоже ничего не сказала.

— Ну, а вы говорили ей, что она нечестно поступила, ничего не сказав мне?

— Говорила. Она еще вчера, когда были в поликлинике, догадалась, что вы из милиции, и смолчала. Побоялась, что вы ее оштрафуете.

— За что?

— А вдруг дознаетесь, что Анна Ивановна жила у нее на квартире без прописки, и за это оштрафуете.

— Вот оно что...

Алексей поблагодарил Люсю, и они дружески простились. Она пошла на работу, а он заспешил к телефону-автомату. Позвонил Кларе Федоровне. Та подтвердила, что действительно недавно в поликлинике работала медицинской сестрой Лукимова Таисия Петровна, которая уволилась неделю назад и уехала к родственникам куда-то в другой город.

Хорошо, что у Клары Федоровны был записан волгоградский адрес Лукимовой.