Советоваться всегда надо...
Советоваться всегда надо...
Вечером раздался звонок из милиции:
— Убийство, в драке...
— Выезжаю...
Задержанный молодой цыган, избитый, окровавленный, затравленно озирался по сторонам.
— Рассказывай, как было дело...
...Вечер казался прекрасным. И потому, что этот летний день был слишком жарок, а теперь наступила прохлада, и потому, что именно в этот раз Лида согласилась пойти с ним на танцы. Он танцевал легко, едва касаясь каблуками земли: что-что, а пляска у цыгана в крови... Неожиданно почувствовал на плече тяжелую руку.
— Тебе чего здесь нужно, цыган? Пошел домой!
Рывком сбросил с себя чужую руку.
— Уйди!
— Ну, подожди же, — зловеще протянул незнакомый парень, — наплачешься...
У выхода из парка молодого цыгана окружили шестеро подвыпивших парней.
— Ты еще толкаться! В морду захотел!
— Чего смотреть? Бей его!...
Его сбили с ног. С пьяной жестокостью пинали ботинками. И еще больше зверели от вида крови.
Неимоверным усилием воли он приподнялся, выхватил из-за голенища нож и, не глядя, наотмашь ударил назад. Почувствовал, как входит узкое лезвие в чье-то тело...
* * *
Следствие было недолгим. Наконец, Волков вызвал задержанного.
— Садись. Слушай.
Арестованный с трудом понимал мудреные слова протокола. Да и не вдумывался в них. Насторожила лишь последняя фраза:
«...Следствие прекратить, из-под стражи освободить».
Он встрепенулся, но продолжал сидеть.
— Ну, что ж ты... Иди! — неожиданно тепло улыбнулся Анатолий.
— Идти?
Он отрицательно покачал головой.
— Почему? — изумился Анатолий.
— Я знаю, за убийство — расстрел. Стрелять будете...
— Да нет же! Ты же слышал: тебя признали невиновным. Я же читал: «Необходимая оборона». Ты освобожден из-под стражи.
Тот продолжал сомневаться. Тогда Анатолий легонько приподнял его и подвел к двери.
— Иди!
— Ну, спасибо! Ай, спасибо! Век не забуду...
Разволновавшийся парень, поверив, наконец, в свое освобождение, не мог вымолвить ни слова и бегом рванулся из комнаты.
Анатолий улыбнулся ему вслед. Но тут резко зазвонил телефон. Звонили из парткома тракторного завода: рабочие, общественность возмущены, что убийца остался безнаказанным.
Анатолий знал, что есть враги пострашнее убийц, грабителей, воров. Страшнее потому, что бороться с ними гораздо труднее: их действия не являются уголовно наказуемыми. Это люди, распространяющие слухи. Рожденные убогим представлением мещанина, питаемые цепкими и темными предрассудками — слухи обретают силу в «умелых руках»: обрастают правдоподобными деталями, и бороться с ними можно только в открытую.
— Я сам поговорю с рабочими, — сказал в трубку Волков.
* * *
В обеденный перерыв в красном уголке цеха, где работал убитый, собрались рабочие.
— Слово имеет помощник прокурора района Волков, — объявил председатель цехкома.
Анатолий доложил на стол пакет.
— Прежде всего, я хочу показать вам фотографии.
Он вынул снимки и передал желающим. На них был изображен молодой цыган после драки — весь в кровоподтеках, растерзанный, избитый.
— А теперь я хочу спросить вас: за что? За что его били? Откуда эти черносотенные замашки: бей, потому что цыган?
— Ни за что изуродовали парня!
— Ах, бандюги!
— Поделом досталось, — загудели возмущенные голоса.
— Нет, это не рабочие люди были, раз они за нацию преследовали...
— Водки нажрались, вот и захотелось человека изувечить!
Анатолий рассказал, как к нему приходили отец и мать убитого и как даже они признали, что их сын был сам повинен в своей смерти.
В конце беседы поднялся пожилой рабочий.
— А это хорошо, что вы к нам пришли, товарищ следователь, — сказал он. — Советоваться всегда надо. И нам с вами, и вам с нами. Одно дело делаем...
— Ну вот и отлично, — улыбнулся Анатолий. — Прийти я давно уже хотел. Общество «Знание» настаивает. Давайте-ка попутно решим, какую лекцию хотите послушать...