28. Ошибки СМИ

«Мафия в плащах» стала ярким и запоминающимся мифом, отправной точкой которого было существующее представление о том, что стреляют в школах только изгои-одиночки. Любопытно то, что большинство связанных с «Колумбайн» легенд появилось еще до того, как были найдены трупы убийц.

Многие запомнили, что убийцами являлись двое изгоев-готов, членов «мафии». Они охотились по школе и сводили счеты с популярными спортсменами, с которыми давно враждовали. Практически ничего подобного не происходило. Не было никаких готов, не было никаких изгоев, которых чморили, не было выборочного убийства. Не было «мафии», не было вражды, и никто не занимался буллингом. Хотя большинство из вышеперечисленного присутствовало, и именно поэтому эти мифы кажутся очень правдоподобными. Просто к убийцам эти вещи вообще никакого отношения не имели. Более, так сказать, «периферийные» мифы тоже не имеют под собой никаких оснований: не было никакой связи с музыкантом Мэнсоном, с днем рождения Гитлера, с какой-либо ненавистью к христианам или этническим меньшинствам.

Люди, которые знакомы с историей массового убийства в «Колумбайн», не верят в эти мифы. Не верят в них ни адвокаты, ни репортеры, ни следователи, ни семьи жертв. Тем не менее широкая аудитория верит. Почему?

Есть те, которые винят состояние общего хаоса: 2000 свидетелей, очень противоречивые показания, да кто вообще в этом может правильно разобраться? На самом деле СМИ стали объяснять ситуацию и делать выводы достаточно рано. Во вторник в печать ушел экстренный номер Rocky Mountain News с историй о массовом убийстве. По времени, замечу, это было до того, как нашли тела убийц.

В газете напечатали статью в девятьсот слов об этой трагедии. Статья с журналистской точки зрения очень хорошо написана: захватывающе, с чувством сострадания и удивительно точно. В ней говорится о том, что двое убийц расстреливали учеников без разбора. Это была статья, которая правильно отразила суть и причину событий, но в смысле правдивости она была недостоверна.

Аксиома журналистики сводится к тому, что изложение трагических событий начинается с полного непонимания и становится понятным только со временем. История обрастает фактами, пелена спадает, и появляется четкая картинка произошедшего. Читатели принимают все написанное за правду. Однако финальный портрет часто бывает очень далек от реальности.

Через час после начала бойни новостные каналы информировали зрителей, что исполнителями массового убийства были два или три человека. Через два часа после начала стрельбы виновником стала «мафия в плащах». Это секта гомосексуальных готов с забеленными косметикой лицами. Это еще и какой-то культ, апологеты которого хотят совершить жертвоприношение перед началом второго миллениума.

Как бы это ни показалось странным, но миф о «мафии» был наиболее близким к истине. На убийцах действительно были пыльники. И существовала небольшая группа учеников, которые называли себя именно так. Некоторые вспомнили про эту группу, и винить их за это нельзя. Казалось, что все логично и все сходится. Однако важно иметь в виду следующее: во вторник в Клемент-Парке большинство учеников ни словом не обмолвились об этой самой «мафии в плащах». Очень немногие сказали, что убийцами являются Эрик и Дилан. В школе училось две тысячи человек, поэтому большинство детей не знали Эрика и Дилана. Кроме этого, далеко не все видели, как убийцы стреляют и бросают бомбы. В день трагедии почти все ученики сказали представителям СМИ, что они понятия не имеют, кто инициатор бойни.

Но все быстро меняется. Ученики в какой-то момент оказались перед телевизорами или во время трагедии были на связи по телефону с кем-нибудь, кто смотрел ТВ. Там несколько раз упомянули «мафию», и многим эта гипотеза показалась очень логичной. Ну конечно, «мафия в плащах».

На самом деле, упоминая «мафию», комментаторы по радио и ТВ всегда делали туманную ссылку на источник информации, используя перед фразой «мафия в плащах» такие выражения, как «которую описывают…» или «которую называют…». Некоторые комментаторы задавали вопрос: «Кто эти убийцы?» – и после этого предлагали версию «мафии», а зрители или слушатели делали собственные выводы. Необходимо учитывать также и то, что это многократно повторяли по разным каналам. В первые пять часов трансляции о трагедии на CNN всего несколько учеников упомянули «мафию в плащах», и практически все сюжеты, в которых это имело место, были сняты местными ТВ-станциями. Журналистам и комментаторам понравилась версия «мафии». Они ответственно относились к подаче информации, делая ссылки на ее источник, однако совершенно не понимали, какое влияние окажут эти сообщения на людей.

Подростки «знали», что виновником трагедии была «мафия в плащах», потому что именно это утверждали комментаторы ТВ и радиоканалов. Ученики обсудили это с друзьями и сверстниками – во второй половине дня во вторник дети очень активно общались лично и по телефону. Вскоре многие услышали от большого числа сверстников массу подтверждений того, что бойню учинила именно «мафия». С 13.00 до 20.00 среди детей в Клемент-Парке слух о том, что орудует «мафия в плащах», разросся как снежный ком. Если днем об этом говорили единицы, то к концу дня практически все. Подростки ничего не придумывали, они просто повторяли услышанное.

Была и вторая проблема. На протяжении первых пяти часов после начала трагедии ни один человек на канале CNN не спросил учеников, как именно и откуда они узнали, что виновниками являются представители «мафии».

Вслед за ТВ-комментаторами миф о «мафии» перекочевал в другие СМИ, которые подхватили эту историю. Утром в среду в газете USA Today писали: «Все повторяют зловещую фразу “мафия в плащах”». Так оно на самом деле и было. Журналисты предполагали, что СМИ эту информацию сообщили подростки. Хотя на самом деле все было ровным счетом наоборот.

К ночи вторника миф о «мафии» получил самую широкую огласку. Причиной трагедии люди стали считать то, что убийцы мстили популярным ученикам-спортсменам. Многие и по сей день называют это мотивом преступления. Мол, подростки мстили тем, кто их преследовал и издевался над ними. Занятно то, что в этой версии есть доля правды.

В первые часы после начала трагедии одним из главных свидетелей, чье сообщение прозвучало на всех каналах, стала Бри Паскаль. Ей удалось выбраться из здания, и ее одежда была забрызгана кровью. Бри была очевидцем бойни в библиотеке и очень подробно и убедительно о ней рассказала. Именно ее слова постоянно повторяли на ТВ и радио: «Они стреляли во всех цветных, тех, кто носит белые головные уборы или занимается спортом. И им было совершенно все равно, кого убивать, и они расстреливали людей с минимального расстояния. Во всех вокруг стреляли. Я десять минут умоляла меня не убивать».

По поводу ее слов возникают некоторые сомнения, а именно налицо противоречие между описываемыми фактами и сделанным выводом. Если убийцы расстреливали «всех», то разве в понятие «все» уже не входят спортсмены, обладатели белых головных уборов и представители национальных меньшинств? Несколько раз в короткой фразе она утверждает, что убийцы уничтожали всех без разбора. Однако никому из представителей СМИ не пришло в голову задуматься над заложенными в словах девушки противоречиями.

В школах встречаются случаи расистского отношения и издевательства сильных над слабыми, и поэтому поверить в слова Бри было проще простого.

К вечеру вторника версия о том, что убийцы принадлежали к числу «мафии в плащах», фигурировала в большинстве ТВ-трансляций и практически во всех крупнейших газетах. Правда The Rocky и Washington Post оказались единственными газетами, не поддержавшими версию «мафии».

Изначально свидетельства большинства очевидцев трагедии опровергали версию «мафии» и выборочного отстрела. Практически все говорили о том, что убивают без разбора. К утру среды газеты и интернет-издания назвали лишь четырех очевидцев, поддерживавших версию выборочного отстрела. При этом их свидетельства были крайне противоречивыми. Большинство изданий преподносило теорию выборочного отстрела, ссылаясь всего лишь на одного ученика, который утверждал, что видел убийц за работой. Некоторые издания вообще не приводили имен тех, кто делал подобные утверждения. Агентство Reuters подтверждало озвученную информацию свидетельствами «многих очевидцев», а газета USA Today просто писала, что «ученики говорят».

В умах людей между понятиями «ученики» и «очевидцы» возник знак равенства. Они воспринимали «учеников» как ссылку на свидетелей всего того, что произошло в тот день, а также людей, непосредственно видевших убийц. Это было явным нарушением связи причины и следствия. Например, репортеры, освещающие автокатастрофу, не делают таких необоснованных выводов. «Вы сами видели эту катастрофу?» – спрашивают они свидетелей. Если свидетель отвечает, что не видел, то у репортера к нему уже больше нет никаких вопросов. Но в данном случае журналисты оказались на территории подростковой культуры и поэтому чувствовали себя неуверенно. Они понимали, что подростки могут все что угодно скрыть от взрослых, но не друг от друга. Репортеры размышляли следующим образом: произошло что-то ужасное, мы не понимаем, что именно, но вот сами подростки точно знают. Следовательно, в глазах СМИ две тысячи учеников школы мгновенно превратились в инсайдеров, которые точно знают, что к чему. Если ученики утверждали, что это было выборочное убийство, то, видимо, так оно и есть.

Следователи не придерживались мнения о том, что все две тысячи учеников были непосредственными свидетелями бойни. Полиция выслушивала информацию от учеников и сама делала выводы. Следователи никогда не считали, что убийство было выборочными, и их очень удивили выводы, которые преподносили СМИ.

Необходимо отметить, что в освещении трагедии СМИ полагались не только на учеников-очевидцев. Они еще пользовались информацией местной газеты Denver Post, которая выслала на место происшествия пятьдесят четыре корреспондента, восемь фотографов и пять художников. Эта газета вложила в освещение трагедии человеческие и финансовые ресурсы. Репортеры этой газеты имели контакты, необходимые для более глубокого погружения в события. Именно эта газета сообщала новости раньше всех конкурентов. Около школы находились и журналисты Rocky Mountain News, но их было гораздо меньше, и к тому же федеральные СМИ больше доверяли Denver Post. Есть мифы, которые являются плодом коллективного творчества, и именно так и произошло в случае массового убийства в «Колумбайн». Репортеры Denver Post сделали один за другим несколько неправильных выводов, каждый из которых в определенный момент времени казался обоснованным. И их приняли все остальные СМИ.

Парковая служба и департамент отдыха района начали завозить в Клемент-Парк грузовики, груженные тюками сена. Дорожки парка находились в ужасном состоянии. В среду в северо-западной части парка собрались тысячи людей, а в четверг и пятницу народу здесь было по несколько десятков тысяч ежедневно. В среду прошел легкий снег, и тысячи человеческих ног превратили в месиво грунтовые дорожки парка. Уже в четверг дорожки полностью вытоптали. В принципе, никто не жаловался, но муниципальные работники округа решили накидать плотный слой сена на тропинки, ведущие к местам, которые хотели посетить люди, привлеченные трагедией в «Колумбайн».

К тому времени многие из свидетелей трагедии, сами того не подозревая, начали испытывать ранние стадии посттравматического стрессового расстройства (ПТСР). Многие пережили массовое убийство без каких-либо психологических травм. Надо сказать, что появление симптомов посттравматического стрессового расстройства никак не связано с тем, насколько близко наблюдает его человек, или даже с тем, является ли он жертвой или нет. Бесспорно, близость к эпицентру конфликта или продолжительность его наблюдения имеют прямое отношение к появлению посттравматического стресса и могут осложнить его последствия, но в конечном счете все это очень индивидуально. Некоторые из подростков, непосредственно видевших бойню в библиотеке, пережили этот опыт без какой-либо психотравмы, но встречались и те, кто вообще не присутствовал в школе во время стрельбы, уехав на обед, но потом в течение нескольких лет ощущал последствия посттравматического стрессового расстройства.

Профессор психиатрии Фрэнк Окберг является одним из ведущих специалистов по ПТСР и работает в Университете штата Мичиган. Через несколько месяцев после трагедии ФБР пригласило профессора сотрудничать с психиатрами, консультирующими очевидцев бойни в «Колумбайн». Окберг и его коллеги разработали концепцию ПТСР еще в 1970-х гг. и констатировали, что есть случаи, когда относительно изначально небольшой пережитый стресс может со временем вызвать очень тяжелые и травматические переживания, которые могут мучить пациента до конца жизни, если он не пройдет курс лечения.

Свидетели и очевидцы массового убийства испытывали также чувство вины перед теми, кто погиб. Проявления этого чувства можно было наблюдать практически сразу после трагедии в шести больницах, в которые доставили раненых. На протяжении первой недели после бойни в больнице Св. Антония комнаты ожидания были набиты учениками, которые пришли навестить Патрика Айрленда. Там не осталось пустых и незанятых стульев, и дети толпились в коридорах.

Первые несколько дней Патрик пролежал в реанимации. Большинство посетителей к нему не пускали, но подростки все равно приходили в больницу. Им просто очень хотелось быть рядом.

– Мы должны понимать, что такое поведение является частью процесса выздоровления для тех, кто сюда приходит, – говорила Кейти Айрленд.

Подростки приходили в больницу не только днем, но и вечером. Когда медицинский персонал узнавал, что дети ничего не ели, им выносили еду.

Ранение Патрика было серьезным. Доктора многого не обещали и надеялись на то, что он выживет. Они просили Джона и Кейти не ждать чудес и утверждали, что первые два дня пребывания мальчика в больнице дадут представление о том, каким будет его состояние в будущем и, возможно, до конца жизни. Джон и Кейти с ужасом думали, что их мальчик останется парализованным и умственно отсталым.

Врачи приняли решение не оперировать сломанную правую ногу Патрика. Они очистили рану и наложили гипс. Почему? – поинтересовались его родители. Потому что сейчас есть вещи гораздо важнее, – ответили врачи. В тот период медики считали, что Патрику вообще не придется пользоваться ногами.

Джон и Кейти находились в ужасно подавленном состоянии. Будучи реалистами, они уже думали о том, как им придется растить сына-инвалида и что делать для того, чтобы он, даже в таком состоянии, был счастливым.

Патрик не знал о прогнозах. Он даже ни на секунду не подвергал сомнению то, что будет ходить. Он считал, что у него просто сломана кость. После перелома надо некоторое время походить в гипсе, потом нарастить мускул и снова жить нормальной жизнью. Он понимал, что сломанная нога – дело гораздо более серьезное, чем сломанный большой палец, который он однажды повредил. Возможно, для окончательного выздоровления пройдет в три или четыре раза больше времени. Тем не менее у Патрика не было никаких сомнений в том, что он поправится.

В пятницу из больницы Св. Антония выписали приятеля Патрика Макая, у которого было ранение в коленку. В библиотеке больницы организовали пресс-конференцию, которую транслировали по CNN. Макай сидел в инвалидной коляске. Парень лично знал Дилана.

– Мне казалось, что он нормальный парень, – сказал Макай. – Приличный и очень умный.

Макай и Дилан учили французский в одной группе. Кроме этого, Макай сделал с Диланом несколько отдельных школьных проектов.

– Он выглядел вполне приятным человеком, никогда ко мне плохо не относился, – продолжал Макай. – Он был абсолютно не таким, каким его пытаются изобразить.

На протяжении первой недели пребывания в больнице Патрик начал гораздо лучше говорить, и все показатели свидетельствовали о том, что его состояние улучшается. В пятницу Патрика перевели из отделения реанимации в обычную палату. Родители решили задать ему вопрос, который их очень сильно волновал. Выпрыгивал ли он из окна библиотеки?

Понятное дело, что родители знали ответ. Им просто хотелось понять, знает ли его Патрик. Помнил ли он то, что с ним произошло? Или у него были большие проблемы с координацией и памятью?

– Конечно, выпрыгивал! – заикаясь, сказал Патрик. Он не понимал, почему ему задают вопросы, ответы на которые совершенно очевидны.

– Он посмотрел на нас взглядом, в котором мы прочитали: «Да что вы вообще такие странные вещи спрашиваете?» – вспоминает Кейти. Родители почувствовали облегчение.

Патрика осмотрел невролог из реабилитационной больницы Крэйга Алан Вайнтрауб. Больница Крэйга является одной из ведущих реабилитационных клиник мира и специализируется на работе с повреждениями спинного и головного мозга. Эта больница расположена в штате Колорадо, недалеко от дома семьи Айрлендов. Доктор Вайнтрауб осмотрел Патрика, взглянул на результаты анализов и сказал Джону и Кейти: «В первую очередь должен заявить, что у вас есть все основания для того, чтобы надеяться на лучшее».

Это известие обрадовало и удивило родителей Патрика. Только потом они поняли, почему так сильно различались прогнозы старых врачей и Вайнтрауба. «Медики в больнице спасают жизни, – объяснила Кейти, – а в реабилитационном центре окончательно ставят человека на ноги».

Родители запустили процесс перевода Патрика в реабилитационный центр Крэйга.

К четвергу многие собравшиеся в Клемент-Парке учащиеся чувствовали, что их переполняет злость. Убийцы умерли, поэтому многим надо было найти новый предмет ненависти, следовательно, начали ненавидеть готов, Мэрилина Мэнсона, «мафию в плащах», а также всех тех, кто одевался или вел себя, как это делали убийцы, или, скорее, как этот вопрос преподносили СМИ.

Убийц начали называть не только изгоями, но и педиками.

– Они просто фрики, – говорил один ученик предвыпускного класса и член футбольной команды. – Их никто не любил потому, что… – парень на мгновение замолк и потом продолжил: —…потому что все они были геями. И поэтому над ними смеялись.

Несколько учеников, занимавшихся спортом, начали утверждать, что видели, как убийцы тискали друг друга в коридорах школы и ходили, взявшись за ручки. Один из членов футбольной команды шокировал прессу сказками о том, как парни вместе принимали душ.

В прессе сообщений о том, что убийцы оказались геями, появлялось немного, однако в Клемент-Парке нетрадиционную ориентацию парней обсуждали очень активно. Впрочем, во всех этих сплетнях было крайне мало конкретики и фактов. Никто ничего лично не видел, все ссылки на источник информации ограничивались фразой: «Кто-то сказал». Все собравшиеся в Клемент-Парке ученики слышали предположения о том, что убийцы были геями, но большинство эту информацию игнорировали. Многим очень не нравилось то, что ученики-спортсмены пытаются таким образом очернить убийц даже после их смерти. Видимо, эпитет «гей» был самым страшным ругательством, которое известно детям округа Джеффко.

Подростки, лично знавшие Эрика и Дилана, говорили, что утверждения об их гомосексуальности являлись чистой воды выдумками. Один из приятелей парней опроверг эту теорию следующим словами: «СМИ превратили моих друзей в геев, неонацистов и бог знает в кого. Они представляют их как полных идиотов». Это был высокий парень из выпускного класса, одетый в камуфляжные штаны. Он выступил с длинной тирадой по поводу того, как СМИ изображают убийц, части которой цитировали в прессе и показали по ТВ. Слишком сильно защищать убийц тоже не стоило, и парень перестал давать интервью, а его отец начал отказывать журналистам, звонившим сыну.

Некоторые газеты упомянули слухи о том, что убийцы геи, но не заостряли на этом внимания. На передаче Rivera Live священник Джерри Фалвелл утверждал, что убийцы являлись гомосексуалистами. Фалвелл известен тем, что активно пикетировал похороны геев и по поводу массового убийства выпустил сообщение: «Двое грязных гомиков убили 13 человек в школе “Колумбайн”». На ультраконсервативном новостном сайте Drudge Report, ссылаясь на интернет-источники, писали о том, что «мафия в плащах» была бандой геев, убивавших спортсменов. Однако большинство серьезных изданий не освещали и не упоминали слухи о том, что убийцы были нетрадиционной ориентации.

Тем не менее СМИ не пощадили готов. Для них нашлись только самые негативные описания: мрачная субкультура, представители которой белят лица, красят черным губы и ногти, обильно пользуются тушью для ресниц и ходят в черном. Во вторник, во время массового убийства и после него, ученики, не знакомые с этой субкультурой, ошибочно свидетельствовали о том, что убийцами были именно готы. Репортеры, которые тоже не разбирались в молодежных течениях, ретранслировали эти слухи. Один из наиболее «выдающихся» репортажей на эту тему прошел в передаче «20/20» на канале ABC на следующий вечер после трагедии. Ведущая программы Диан Сойер, ссылаясь на не названный по фамилии источник в полиции, сообщила, что «эти мальчики могли бы быть частью темного и подпольного общенационального движения готов. И вполне вероятно, некоторые из них уже убивали». Подобное утверждалось и о представителях любой другой маргинальной субкультуры.

Репортер Брайан Росс очень подробно и в деталях рассказал, что убийства совершили два гота. Он говорил о том, что это только начало серии массовых убийств, которые представители этой субкультуры планируют провести в пригородах. «Так называемое движение готов породило новый вид банды белых подростков с тягой к гротескному и акцентом на культе смерти», – вещал журналист. Он ставил в эфире запись телефонного разговора между оператором 911 и жертвой, у которой в момент разговора в грудь был воткнут нож. «Торопитесь, – просил звонивший, – я долго не протяну». Росс утверждал, что люди, воткнувшие тот нож, оказались «гордыми членами так называемого готического движения, точно так же, как и ученики, расстрелявшие вчера школу. Это белые экстремисты и человеконенавистники».

На самом деле представители субкультуры готов являются скорее пацифистами и вообще очень робкими людьми. Никогда до этого готы не были замечены в применении насилия и уж точно никого не убивали. Они действительно ходили в длинных черных плащах, но на этом их сходство с Эриком и Диланом заканчивалось.

Необходимо отметить, что в большинстве случаев, когда пресса не делала сенсационных и необдуманных выводов, она преподносила историю очень корректно и добросовестно. В таких газетах, как Rocky, Post и Times, были напечатаны очень точные биографии убийц. На ТВ многие репортеры с чувством большого сострадания, достоинством и мудростью помогали очевидцам событий поведать свою историю. В этом смысле стоит отметить Кейти Курик. Несколько газет выступило с опровержением теории о том, что убийцами были готы. Статья в USA Today начиналась словами: «Мы не знаем, кем представляли себя двое молодых убийц в Колорадо, но они точно не были готами. Это мрачное сообщество слишком расплывчато, чтобы можно было назвать его движением. Это тихие интроверты и пацифисты… Готов можно назвать изгоями не потому, что они склонны к насилию, а скорее наоборот».

В четверг в Клемент-Парк из соседней школы пришел молодой гот по имени Эндрю Митчелл. Он эффектно смотрелся на белом снегу, словно изображенный на черно-белой фотографии. У него были длинные черные, как воронье крыло, волосы. На расстоянии пяти метров вокруг парня собралась большая толпа, которая расступилась, чтобы дать возможность приблизиться к нему удивленным репортерам.

– Зачем ты сюда пришел? – спросил один из них.

– Чтобы отдать дань уважения, – ответил Митчелл. – Представьте себе этих ребят, которых годами унижали. И в конце концов они не выдержали. Конечно, они были неправы. Но существуют причины, толкнувшие их на убийство.

Митчелл глубоко ошибался по поводу биографий Эрика и Дилана, а также по поводу мотивов убийства. Тем не менее после массового убийства многие заговорили о проблемах буллинга в школе. В издании Salon появилась любопытная статья под названием «Изгои, которые не убивают». В ней были напечатаны выжимки из рассказов уже взрослых людей, которым в головы закрадывались мысли о мщении, но они сумели сдержать свои разрушительные порывы. «Я мог сидеть на биологии и размышлять о том, сколько тротила понадобится для того, чтобы взорвать школу, посещение которой было связано с сильнейшим волнением и чувством страха, – рассказывал один мужчина. – Я хмурился от того, что меня дразнили, но в глубине души мечтал о том, чтобы мучители молили меня о пощаде после того, как я вставлю им в рот пистолет. Можно ли считать меня психически больным? Не знаю. Но я уверен, что существовали тысячи учеников, которые мечтали о подобном. Суть в том, что мы не превратили эти мечты в реальность».

Чем больше враждебного отношения чувствовали журналисты, тем глубже они копали. Каково было быть в «Колумбайн» неудачником и непопулярным учеником? Большинство ребят говорило, что очень непросто. В то время дети все еще хотели поделиться с репортерами мыслями и облегчить душу, поэтому многие вспоминали свой самый негативный опыт и переживания. Теперь СМИ стали часто говорить о школьной травле. Буллинг был знаком людям по всей стране, и вскоре всерьез заговорили о нем и о его причинах. Многие считали, что обращение внимания общественности на него – это, пожалуй, единственное положительное, что могло бы быть вынесено из этой ужасной трагедии.

Проблемы буллинга и отчуждения казались многим убедительным мотивом для преступления. Через сорок восемь часов после трагедии в USA Today появилась статья, объединившая в себе все мифы о выборочном отстреле спортсменов, о мести и «мафии». «Ученики начинают объяснять, как долго зрел конфликт между мрачными представителями «мафии» и спортсменами, который в конечном счете и привел к вспышке насилия, произошедшей на этой неделе». В газете говорилось о том, что напряженная обстановка наблюдалась еще предыдущей весной, когда дело доходило до драк. Приводились определенные факты, только вот выводы делались неправильные. Именно такие мысли начали высказывать в СМИ.

Нет никаких оснований утверждать, что буллинг стал причиной массового убийства, однако существуют свидетельства, что он как таковой наблюдался среди учеников «Колумбайн». Уже после трагедии мистеру Ди пришлось выслушать много критики по поводу того, что в его школе широкое распространение получил буллинг, особенно в ситуации, когда директор утверждал, будто не знал о существовании этой проблемы.

– Все время в школе я держу руку на пульсе происходящего и знаю, что творится вокруг. Если до моего сведения доходит, что происходит нечто плохое, то я занимаюсь ситуацией и решаю ее, – говорил директор. – Я верю нашим учителям и тренерам. Мой сын ходит в эту школу. Я верю в порядок и в то, что его надо поддерживать при помощи правил.

В этом-то, возможно, и была ошибка мистера Ди – он слишком верил в правила. Мужчина считал, что и учителя придерживаются принципов, которые он сам разделяет. У директора действительно был хороший контакт с учениками, отчего он в некотором роде попал в слепую зону. Дети улыбались, завидев директора в коридоре. Он им действительно нравился, и они хотели сделать ему приятное. И, возможно, ДиЭнджелес расценил эти улыбки как доказательство того, что дела в школе обстоят просто идеально.

Ситуацию осложняло еще и то, что у него было более теплое отношение к определенным предметам программы, чем к некоторым другим. Директор большое значение придавал спорту. Он пытался компенсировать эту предрасположенность тем, что часто посещал выступления театрального кружка, ораторского клуба и художественные мероприятия. Он регулярно встречался с представителями школьного самоуправления, так называемого «сената». Это доказательства хорошей работы директора, и с ними никто не спорит. Однако ему гораздо лучше удавалось найти правильный баланс между культурой и спортом, чем между учениками, которые отлично успевают и всем довольны, и теми, кто недоволен школой и, возможно, получает не лучшие оценки.

– Я не думаю, что он сознательно продвигал предметы, к которым испытывал предпочтение, – рассказывает девушка с пирсингом, короткой стрижкой и в красных ботинках. – У него был хороший настрой, но мне кажется, что он больше заботился о тех предметах и о тех школьных структурах, в которых чувствовал себя наиболее комфортно, как спортивная подготовка и школьный сенат.

Девушка считала ДиЭнджелеса искренним человеком, который прикладывает все свои силы для того, чтобы найти общий язык с энергичными и счастливыми учениками, отчего те, кто не попадал в эту категорию, оказывались как бы в слепой зоне.

– Все мои друзья-готы просто ненавидели эту школу, – добавляет она.

Людей в Клемент-Парке становилось все больше, однако количество учеников среди них уменьшалось. В течение среды они изливали душу репортерам. Вечером они смотрели, как по ТВ рисовали довольно мрачную картину школы, в которую они ходили. Сначала изображение школы в СМИ было вполне позитивным, но к концу недели становилось все более зловещим. Для описания состояния школы СМИ часто использовали прилагательные «токсичный» и «нездоровый». По словам СМИ, «Колумбайн» был просто ужасным местом. Учеников терроризировали наглые спортсмены, а управляла всем аристократия одетых в последние модели бренда Abercrombie & Fitch детей из богатых семей.

В чем-то так оно и было. «Колумбайн» казался обычной школой, и в ней происходили процессы, которые также происходили и в других учебных заведениях. Тем не менее именно школа «Колумбайн» стала символом всего нездорового, что было свойственно американской молодежи. Очень мало детей оказались рады тому, как СМИ транслировали шокирующие откровения по поводу их школы. Представленное положение дел оказалось пошлой карикатурой и сильно искаженной картиной того, что они рассказали репортерам.

Все это значительно осложнило труд социологов и журналистов, которые появились в Литтлтоне позднее, чтобы понять, что там на самом деле происходит. Можно сказать, произошедшее стало примером работы принципа неопределенности Гейзенберга[18], согласно которому, наблюдая что-то, мы это что-то меняем. Так ли сильно был развит буллинг в «Колумбайн»? Как «чморили» убийц, чтобы довести их до случившегося? Через два дня после трагедии практически на всю информацию, которую сообщали ученики, оказывали влияние сообщения СМИ, сделанные после массового убийства. Гейзенберг занимался квантовой физикой и наблюдал поведение электронов. Потом социологи стали применять открытые им принципы к людям и констатировали, что их поведение очень похоже на поведение электронов. На протяжении третьей недели апреля Литтлтон изменился так, что его было уже не узнать.

Необходимо отметить, что в первые несколько дней, когда ученики были не так замкнуты, удалось собрать огромное количество информации. Трагедию и ее последствия освещали сотни журналистов и репортеров. В ней пыталось разобраться огромное количество следователей. Собранные полицией данные в виде отчетов и интервью на протяжении девятнадцати месяцев после трагедии оставались закрытыми для общественности. Неправильные предположения и выводы содержались практически во всех сообщениях СМИ, сделанных непосредственно после массового убийства. Тем не менее правильная информация была зафиксирована и никуда не делась.