38. Мученица

«Ее имя написано в зале славы великомучеников», – провозгласил пастор церкви во время похорон Кесси. Это, бесспорно, была красивая гипербола. Тем не менее один известный теолог предсказывал, что Кесси станет первой великомученицей-протестанткой, официально получившей этот титул впервые с XVI века. «Это удивительно, – говорил он. – Самые разные священники сильно приукрашивают ее подвиг. Из жизни девочки создается легенда».

В издании Weekly Standard Джей Боттум сравнивал подвиг Кесси с мученичеством Фелицитаты и Перпетуи[23], а «также другими раннехристианскими мучениками, с радостью принявшими смерть на древнеримских аренах». Он писал о том, что реакция на подвиг девушки отсылает к временам Великого Пробуждения XVIII века. Автор предвидел появление нового поколения, которое изменит культурный ландшафт. Он писал о том, что «грядет новая эра… мы стоим на пороге великих изменений… когда в американской поп-культуре исчезнут порнография, анархизм и насилие».

Действительно, история смерти Кесси выглядела очень убедительно. Родители девушки были рады, что дочь отдала свою жизнь за веру. Враг уже и раньше подкрадывался к их Кесси. И враг выиграл первый раунд схватки.

Мисти, мать Кесси, говорила, что это была настоящая одержимость. За десять лет до этого враг проник в их дом, но обнаружили его лишь зимой 1996 года. Это произошло перед Рождеством. Тогда Мисти уволилась с должности финансового аналитика в компании Lockheed Martin, чтобы полностью посвятить себя семье. Мисти было очень непросто, и она начала искать в доме Библию. Писание она обнаружила в спальне дочери. Кроме этого, она нашла стопку писем.

Это оказалась переписка Кесси с близкой подругой. Подруга была сильно недовольна отношением к ней одной из преподавательниц и после пересказа всех ее прегрешений спрашивала: «Хочешь помочь мне убить ее?» В письмах содержались описания жесткого секса, приводились магические заклинания и активно обсуждался оккультизм. Очень часто встречались фразы: «Убить родителей!.. Пусть они заплатят за наши страдания… Убить – и все дела, вот решение наших проблем».

Мисти нашла только ответы подруги, но не письма самой Кесси, правда можно было смело предположить, что ее дочь отвечала в том же ключе, что и подруга. В тексте часто фигурировали вампиры и коктейли из человеческой крови, а также зарисовки того, что она описывает. Изображение утыканного ножами тела учительницы, лежащего в луже крови. Рисунок двух повешенных на собственных кишках с подписью «Мама и папа». В груди «мамы и папы» торчали ножи. Был рисунок могильного камня с надписью: «Мама и папа Бернал».

«Я жажду крови, – писала подруга. – Я хочу себя убить, мы должны убить родителей. Школа – это отстой, убей меня вместе с моими родителями, а потом покончи жизнь самоубийством, чтобы не сидеть в тюрьме».

Мисти позвонила мужу, а после шерифу и стала ждать возвращения дочери. Сперва Кесси говорила, что они с подругой просто валяли дурака, но под конец не на шутку разгневалась и сказала, что ненавидит родителей. Она призналась в том, что отвечала подруге приблизительно так же, как та писала ей. Она визжала. Говорила, что убежит из дома. Грозилась наложить на себя руки.

Пастор молодежного отделения церкви Вест-Боулез Дейв МакФерсон старался успокоить Мисти и Брэда, а также советовал взять дочь в ежовые рукавицы. «Заприте ее в комнате, запретите общаться по телефону, переведите в другую школу, – говорил он. – Не выпускайте одну из дома». Родители последовали всем его советам. Кесси перевели в частную школу и разрешили выходить из дома только на встречи молодежной церковной группы ее прихода.

Кесси это не понравилось. «Сперва она ненавидела новый распорядок», – говорил МакФерсон. Грозилась сбежать и устраивала истерики.

– Я наложу на себя руки! – так, по воспоминаниям Брэда, орала его дочь. – Хотите посмотреть, как я это сделаю?! Я себя обязательно убью. Заколю ножом прямо в грудь.

Кесси резала вены и, закрывшись в ванной, билась головой об умывальник. В спальне она билась головой о стену. С родителями она не разговаривала и отвечала только односложно: да или нет.

«Безнадежно, – с грустью думал МакФерсон. – Беспросветно и безнадежно».

Вот как Кесси описывала свои страдания в дневнике, который родители нашли после ее смерти:

«У меня нет слов для того, чтобы описать свои страдания. Я не знала, что делать с болью, которую испытывала, и поэтому старалась навредить себе еще сильнее… Я целыми днями думала о том, как наложу на себя руки, но очень боялась это сделать, поэтому пошла на компромисс – поцарапала вены на запястьях, пока не пошла кровь. Сперва было больно, но потом я перестала что-либо чувствовать. После этого раны болели, и я думала о том, что заслужила эту боль».

И вот однажды, через три месяца после описываемых событий, Кесси удалось победить врага. Дело было после заката. Молодежная группа ее прихода молилась в горах. Кесси начала что-то несвязно говорить подруге, которая ничего не понимала. Когда Мисти приехала забирать дочь после христианского ретрита, та бросилась матери на шею со словами: «Мама, я изменилась. Я полностью изменилась».

Брэд и Мисти не поверили словам, но постепенно по поведению дочери поняли, что та говорит правду. «Она уезжала на ретрит озлобленной и недовольной, а вернулась, словно заново родилась», – говорил пастор Кирстен.

После этого случая Кесси стала регулярно и с радостью ходить в церковь, носить браслет с аббревиатурой WWJD[24] и работать волонтером, в том числе она помогала вышедшим из заключения найти себя в новой жизни. Следующей осенью родители разрешили ей перейти в «Колумбайн». Девочка до самой смерти не могла привыкнуть к новой школе. Она не ходила на выпускной бал. Она считала, что никто ее там не любит. За день до смерти руководители молодежного отделения ее прихода собрались для обсуждения вопроса о том, как они могут помочь Кесси, чтобы та чувствовала себя лучше.

Брэд и Мисти откровенно рассказали о проблемах, с которыми сталкивалась их дочь. Уже через несколько дней после массового убийства СМИ подробно писали о жизни Кесси. К тому времени появилось еще два кандидата-великомученика. Валин Шнур рассказала произошедшую с ней историю, очень похожую на историю смерти Кесси, за исключением того, что Валин осталась в живых. В Валин стреляли до того, как спросили, верит ли она в Бога. Дилан опустил дуло ружья и несколько раз выстрелил под стол, убив Лорен Тоунсенд и ранив Валин и еще одну девочку. Дилан выстрелил дробью, которая попала Валин в грудь и руки. Потом Дилан отошел от стола.

Валин приподнялась, опираясь на руки. В общей сложности она получила тридцать четыре раны, из которых сочилась кровь.

– О Боже, о Боже, о Боже, не дай мне умереть, – вслух молилась она.

Дилан заинтересовался. Вот это забавный поворот событий!

– Боже? Ты веришь в Бога? – спросил он.

Она замешкалась с ответом и подумала о том, что лучше вообще промолчать. Но потом решилась.

– Да. Я верю в Бога.

– Почему?

– Потому что верю. Меня так родители воспитали.

Дилан перезарядил оружие, но что-то отвлекло его внимание. Он отошел. Девушка отползла.

После того как она вышла из здания школы, ее отвезли в Шведский медицинский центр, где тут же прооперировали. Когда пострадавшую перевозили в палату, в больнице уже были ее родители – Марк и Шари. Девочка практически сразу рассказала им то, что с ней произошло. Она быстро выздоровела, несколько раз вспоминала пережитые события, и подробности в ее истории оставались неизменными. Пара свидетелей подтвердили ее рассказ.

История Валин стала известна одновременно с историей Кесси, а именно в день массового убийства, однако дошла до прессы с опозданием на неделю и не получила широкого общественного резонанса.

Если бы обстоятельства сложились по-другому, то Валин могла бы стать героиней всех евангелистов. В девочку стреляли, но она не отреклась от веры, и Господь сохранил ей жизнь. В этой истории есть позитивное зерно, есть надежда. Плюс сама девочка осталась жива и могла лично о ней поведать.

Но все повернулось по-другому. Валин воспринимали как Лжемученика, узурпирующего предназначенный Кесси трон. «Люди считали, что я «слизала» историю Кесси, – объясняет девочка. – Думали, что я все это выдумала. Многие просто мне не поверили».

Чем больше славили Кесси, тем более негативно отзывались о Валин. Однажды Валин выступала перед аудиторией молодых христиан, собравшихся почтить память Кесси и Рэйчел Скотт. Публика встретила Валин очень холодно. «Никто напрямую не подвергал сомнению мой рассказ, – говорит Валин. – Они обходили острые углы. Спрашивали: «А ты уверена, что все именно так произошло?» или «Неужели твоя вера так сильна?»

Родители старались поддержать дочь, но ей в конце концов надоело рассказывать одну и ту же историю. «Понимаете, все это очень неприятно. Я знаю, что там была, я знаю, что произошло, но люди сомневаются. Вот это-то мне не нравится больше всего».

Слава Кесси росла не по дням, а по часам. Священник Кирстен отправился в турне по стране для того, чтобы поделиться благой вестью. «Грузите в Ноев ковчег как можно больше людей», – говорил он. К концу лета возникшая в Литтоне молодежная группа «Новое поколение» уже имела офисы и подразделения в пятидесяти штатах. Быстро организовали турне по стране, в котором участвовали несколько человек, переживших бойню в «Колумбайн». Имя Кесси как магнитом притягивало девочек-подростков, которые валили на религиозные мероприятия, как на рок-концерт.

Слава может ударить в голову. Брэд и Мисти, будучи родителями мученицы, были в своем роде знаменитостями в среде евангелистов. Но они не поддались соблазну и жили так же просто, как и раньше. За некоторое время до гибели дочери Брэд Бернал приветствовал на входе в церковь Вест-Боулез прихожан перед воскресной службой. После ее смерти он снова появлялся у входа, улыбался и пожимал людям руку. Он выглядел вполне искренним, но было видно, что он очень страдает.

В начале мая священник его прихода вызвал психолога, работающего с людьми, пережившими горе, и объявил о том, что все желающие могут посещать групповую терапию.

Первой приехала Мисти. Она сказала, что Брэд немного задержится – у него был сложный день. После гибели дочери он пока ни разу не заходил в ее спальню и как раз в тот день собирался это сделать. Потом появился Брэд, по лицу которого стало очевидно, что он пережил большое потрясение. Он убеждал всех, что у него все в порядке, и предлагал свою помощь. Мисти вела себя точно так же, как и муж.

Эмили Вайант с недоумением наблюдала, как росла слава мученицы Кесси. «Почему вокруг ее имени такой ажиотаж?» – спрашивала она мать. Эмили пряталась в библиотеке под столом вместе с Кесси. Они сидели друг напротив друга. Эмили смотрела в глаза Кесси в момент, когда Эрик выстрелил. Эмили точно знала, как именно все произошло.

Во время бойни в библиотеке Эмили, по идее, должна была быть совершенно в другом месте. У нее намечался тест, но так как она пропустила предыдущее занятие, то не сумела бы с ним справиться. Преподаватель отправил ее в библиотеку читать учебник. Эмили села около окна за стол, за которым была всего одна девушка – Кесси Бернал, заканчивавшая сочинение по «Макбету» Шекспира. Эмили услышала шум на улице, и несколько подростков встали посмотреть, что там творится, но потом вернулись обратно. Эмили тоже встала и подошла к окну. Она увидела, как кто-то бежит по футбольному полю, потом села на место и уткнулась в учебник.

Через несколько минут в библиотечный зал ворвалась Патти Нильсон с криком, что все должны прятаться. Кесси и Эмили залезли под стол и попытались оградиться стульями. После этого они почувствовали себя спокойнее. Кесси сидела согнувшись под столом, ближе к окну, а Эмили залезла с противоположной стороны на расстоянии около метра – лицом в сторону Кесси. Они посматривали друг на друга и наблюдали, что происходит в библиотечном зале. Из-за расставленных по периметру стульев у них было несколько слепых зон, но они не собирались раздвигать стулья, чтобы лучше видеть. Те были их единственной защитой.

Эмили услышала раздававшиеся из коридора звуки выстрелов. Это были не очереди, а одиночные выстрелы. Звуки приближались. Двери открылись, и она увидела, как убийцы вошли в библиотечный зал, крича что-то наподобие: «Кто хочет быть убитым следующим?» Эмили повернула голову, чтобы посмотреть, что они делают. Она заметила, как кто-то около стойки библиотекаря подпрыгнул и снова спрятался. Убийцы ходили по залу, издевались и стреляли, и Эмили успела их хорошо рассмотреть. Она их не знала, потому что училась в предвыпускном классе, но была уверена: если снова их увидит, то обязательно поймет, кто это.

Девушки перешептывались. «Боже, Боже, почему это происходит? – спрашивала Кесси. – Я хочу домой».

Между этими фразами Кесси тихо молилась. Эрик и Дилан несколько раз прошли мимо стола, под которым прятались девушки, но Эмили не ожидала, что кто-нибудь из них «нагнется и выстрелит».

Эрик остановился там, где пряталась Кесси. Эмили видела его черные ботинки, носки которых были направлены в сторону лица девушки. Кесси не отвернулась. Эмили сидела перпендикулярно к направлению, в котором находился стрелок, и видела одновременно Кесси и Эрика, стоявшего чуть левее. Эрик стукнул кулаком по столу, присел на корточки и произнес: «Кто это там прячется?»

Садясь, Эрик направил ствол оружия под стол. Он не опустился настолько низко для того, чтобы Эмили могла разглядеть его лицо. Эмили увидела ствол обреза. Калибр показался ей огромным. Эмили смотрела в карие глаза Кесси, которая молилась. Эрик не заговорил с Кесси, а просто выстрелил ей в голову.

Звук выстрела оглушил Эмили, и она некоторое время очень плохо слышала. Звенела пожарная тревога, но девушка практически перестала ее замечать. В коридоре мигал свет. Эрик повернулся.

В нескольких шагах от Эрика на открытом пространстве сидела Бри Паскаль. Под соседним столом пряталось много детей, для Бри не нашлось места, и она просто осталась рядом.

Бри находилась от Кесси чуть дальше, чем Эмили, но она имела более широкий обзор, потому что не пряталась под столом. Бри рассказывала, что видела, как Эрик, держа обрез в правой руке, подошел к Кесси, левой рукой два раза ударил по столу и произнес: «Кто это там прячется?» Он присел на корточки, не убирая левую руку от крышки стола. Лицо Кесси исказилось от ужаса. Ладони она крепко прижала к щекам. Эрик опустил дуло обреза и выстрелил. Между Эриком и Кесси не было произнесено вообще ни одного слова.

Эрик неумело держал ружье одной рукой и при этом находился в неудобной позе, сидя на корточках. Из-за отдачи оружия приклад угодил ему в лицо. Во время массового убийства Эрик сломал нос, и следователи считают, что это произошло именно в этот момент.

Эрик стоял спиной к Бри, поэтому она не видела, как приклад угодил ему по носу. Она лишь заметила, как он передернул затвор, из которого вылетела и упала на пол красная гильза. Бри посмотрела на лежащую без движения Кесси. Кровь заливала плечо ее светло-зеленой рубашки. Эмили, как показалось Бри, не пострадала.

Бри была совершенно открыта, а Эрик находился всего в паре метров от нее. Бри не выдержала и попросила прятавшегося под столом подростка держать ее за руку. Тот выполнил просьбу. Бри была в ужасе и не отводила от Эрика глаз. Эрик встал, заправил в ствол новый патрон и повернулся к Бри. Он сделал в ее сторону один или два шага, снова сел на корточки и положил обрез себе на колени. Из его ноздрей текла кровь.

– Я себе лицо разбил! – заорал он, глядя на Бри, но обращаясь к Дилану.

Потом он направил дуло в сторону Бри. Он поводил дулом влево и вправо, а после нацелился на Бри.

Тут раздался выстрел Дилана. Бри слышала, как Дилан рассмеялся и пошутил по поводу того, что сделал. Бри перевела глаза на Эрика и поняла, что тот на нее смотрит.

– Хочешь умереть? – поинтересовался Эрик.

– Нет.

Он повторил вопрос.

– Нет, нет, нет, нет.

Она умоляла сохранить ей жизнь. Судя по всему, Эрику нравился этот разговор. Направив дуло прямо на Бри, Эрик продолжал задавать свой вопрос.

– Не убивай меня, – умоляла она. – Я не хочу умирать.

Эрик громко рассмеялся.

– Все рано или поздно умрут, – заявил он.

– Да застрели ее! – закричал Дилан.

– Нет, – ответил Эрик. – Мы в любом случае взорвем эту школу.

Потом он на что-то отвлекся и отошел. Выстрелы продолжали греметь.

Бри посмотрела на Кесси. Эмили сидела на корточках напротив Кесси, которая лежала ничком вся в крови. Это было ужасное зрелище.

«Почему ужасное?» – уточнили после следователи. «Девочка кусала себе руки», – ответила Бри.

Бри продолжала смотреть на Эмили.

Потом звуки выстрелов и взрывов, раздававшиеся в коридоре, стали удаляться. Бри решила, что убийцы ушли, и позвала девушку, сидевшую под столом напротив Кесси. Эмили не реагировала, потому что плохо слышала, и тогда Бри помахала ей.

Эмили, наконец, заметила Бри и подползла к ней. Она не собиралась вставать во весь рост. Эмили села рядом с Бри и оперлась спиной на книжные полки. Сама Эмили не помнит, как долго она так просидела.

Ни Эмили, ни Бри не смогли донести то, что они видели, до широкой общественности. Бесспорно, они рассказали о виденном в библиотеке следователям. Показания Бри напечатаны на пятнадцати страницах, но они были закрыты для общественности в течение полутора лет. Записи звонков на номер экстренной помощи 911 подтвердили то, что девушки говорят правду. Аудиоматериалы, имеющие отношение к гибели конкретных подростков, позволили прослушать членам их семей, но не давали им широкой огласки, считая слишком неприятными и кровавыми для широкой публики.

Эмили и Бри ждали, когда люди узнают правду.

Эмили Вайант было тяжело и грустно. Каждый день она ходила на прием к психотерапевту. 20 апреля был страшным днем, после которого Эмили погрязла в ситуацию, в которой необходимо сделать моральный выбор. Она совершенно не хотела сделать Берналам больно или их обидеть. Она не желала поставить себя в неловкое положение тем, что выступает с отрицанием мифа, сложившегося вокруг смерти Кесси. Этот миф появился и в одночасье стал необыкновенно популярным. Но Эмили считала, если она промолчит, то будет способствовать тому, что люди уверуют в ложь.

– Она оказалась в сложном положении, – говорила позднее ее мать Синди. Свою версию событий Эмили рассказала следователям, но те к тому времени практически не предоставляли информацию СМИ. И уж точно не собирались распространять эту сенсационную новость.

Эмили хотела выступить перед прессой. Ее родители боялись идти наперекор общественному мнению. Вокруг смерти Кесси возник практически религиозный культ, выступать против которого рискованно.

– Было сложно предположить последствия ее выступления, – объясняла Синди. – А она только и повторяла: «Я хочу рассказать правду».

Родители Эмили должны были решиться и сделать выбор. Бесспорно, они хотели, чтобы общественность узнала правду, но не желали, чтобы от этого пострадала их дочь. Эмили и так пережила гораздо больше, чем положено ребенку в ее возрасте. Родители не хотели создавать излишних трудностей.

– Не делай никаких резких движений, – советовали ей родители. – У семьи Кесси осталось чудесное воспоминание об их дочери, – советовала Синди. – Не усугубляй, не порть им жизнь.

В начале мая с семьей связались из Rocky Mountain News. Один из лучших репортеров газеты Дэн Лузаддер пытался разобраться в том, что именно и как происходило в библиотеке. Он и его команда брали интервью у тех, кто пережил бойню в библиотечном зале, и большинство свидетелей согласилось поговорить с Дэном.

Родители Эмили были против того, чтобы дочь общалась с ним. В отличие от других, она могла поведать сенсационную историю со всеми вытекающими не самыми лучшими для себя самой последствиями.

Тем не менее репортерам разрешили приехать. Журналисты показали членам семьи Вайант подробную реконструкцию событий за все время бойни с планом расположения всех участников. Серьезный подход произвел на членов семьи Вайант большое впечатление. Журналисты работали добросовестно и старались не упустить никаких деталей. Родители Эмили дали согласие на интервью дочери. Достигли и договоренности о том, что Эмили расскажет свою историю, которую журналисты могут цитировать, но обязуются не упоминать ее фамилии.

– Мы не хотели, чтобы Эмили стала предметом ненависти всей нации, – говорила Синди.

Эмили дала интервью и была рада тому, что поведала правду. Она чувствовала себя, словно камень с души упал, и с нетерпением ждала появления истории в печати.

Редакторы считали, что нужны свидетельства других очевидцев, подтверждающие историю Эмили, или запись разговора. Они хотели максимально обезопасить себя от обвинения в клевете.

Эмили ждала появление статьи, но та все не появлялась.

Редакторы Rocky Mountain News тоже ждали. Журналисты закончили работу над статьей, и в газете понимали, что у них есть сенсационный материал. Многое из того, что общественность знала о массовом убийстве в «Колумбайн», оказалось неправильным. Журналисты могли поведать, как все происходило на самом деле. В Rocky Mountain News рассчитывали на то, что сумеют развенчать много мифов: о готах, ненависти к ученикам-спортсменам, «мафии в плащах», а также то, что люди думали о смерти Кесси. Редакторы понимали, что статья будет сенсационной, и ждали удобного случая для публикации.

Журналисты ждали отчета властей округа о массовом убийстве. Они планировали опубликовать статью за одну-две недели до его выхода. Это была правильная и хорошо продуманная тактика.

Мисти Бернал приходилось очень тяжело. Женщина оживлялась, и ей становилось лучше, когда она рассказывала о Кесси. Кто-то предложил Мисти написать книгу. Священник МакФерсон познакомил Мисти с редактором небольшого христианского издательства Plough. Кесси перед смертью читала одну из книг, выпущенных этим издательством, а сама Мисти посетила их офис, и ей понравилось то, что она там увидела.

Впрочем, у Мисти были определенные сомнения. Она считала неэтичным зарабатывать на имени дочери. Тем не менее Мисти могла написать о долгой борьбе дочери за духовное выживание. Актуальность этой книге обеспечат описание убийства и то, что Кесси сказала перед смертью.

В конце мая Мисти заключила с издательством контракт на книгу, которую решили назвать «Она сказала да. Неожиданная мученическая смерть Кесси Бернал».

Супруги Бернал понятия не имели о том, что журналисты Rocky Mountain News обладали другой информацией об обстоятельствах гибели их дочери. Мисти, которая снова пошла работать в отдел статистики компании Lockheed Martin, должна была взять отпуск для того, чтобы написать книгу. Она решила не забирать у издательства аванс. Оно обязалось основать фонд Кесси Бернал и передать туда часть заработанных на книге средств.

Считалось, что книга станет бестселлером. Первый тираж планировали выпустить в размере 100 000 экземпляров, то есть в семь раз больше, чем тираж самой успешной книги этого издательства.

25 мая произошло что-то совершенно неожиданное. Полиция разрешила семьям, дети которых находились в библиотеке, посетить место преступления. Полиция преследовала две цели: во-первых, очевидцы смогут увидеть место трагедии вместе со своими родными и, во-вторых, посещение библиотеки, возможно, поможет им вспомнить важные подробности, что могло бы способствовать проведению расследования. В библиотечном зале присутствовали три руководителя следствия. Они наблюдали реакцию очевидцев и отвечали на вопросы. Крэг Скотт, который первым рассказал историю смерти Кесси, пришел с несколькими членами своей семьи. Крэг остановился у того места, где прятался, и пересказал ход массового убийства отцу. Один из следователей внимательно слушал подростка. Крэг прятался через стол от Кесси и сидел лицом к ней. Но, описывая ее убийство, он начал показывать в противоположном направлении. Ее убили под одним из двух столов в той стороне, говорил он и показывал на место, где сидела Валин. Полицейский сказал, что Кесси находилась не там, куда показывает Крэг, но тот продолжал настаивать. Подросток показал на один из ближайших столов, под которым сидела Валин:

– Ну тогда она была там!

– Нет, – поправил его следователь. Крэг начал волноваться.

– Нет, она была где-то там! – сказал мальчик и опять показал в сторону стола, под которым пряталась Валин. – Я уверен.

Следователь объяснил Крэгу, что тот ошибается. Крэгу стало дурно, и он вышел в коридор. Потом он извинился за то, что произошло, и сказал, что подождет семью в коридоре. Он не хотел возвращаться в библиотеку.

Друзья семьи Бернал утверждали, что Брэд страдал гораздо больше, чем жена. Это было видно по его поведению во время воскресных служб. Его дух был сломлен. Мисти писала книгу. Это давало ей цель в жизни и утешение. Книга словно наполняла смерть дочери новым смыслом. Мисти доверилась Господу, и Он дал ей особое задание. Мисти расскажет о своей вере тем, кто еще не верует. Ее книга восславит Кесси и Господа.

Следователи узнали о том, что Мисти подписала контракт на книгу, и решили ее предупредить. В июне руководитель следствия Кейт Баттан в сопровождении полицейского приехала в дом к Мисти. Вот как сама Мисти описывает произошедший разговор: «Они сказали: “Пожалуйста, пишите книгу. Просто имейте в виду, что по поводу событий в библиотеке существуют разные версии”».

Сама Баттан говорила, что просила Мисти продолжать работу над книгой, но не упирать на факт мученической смерти. История исцеления Кесси была прекрасной и поучительной. Баттан добавила, что обрисовала обстоятельства гибели Кесси, а также дала возможность Брэду и Мисти прослушать несколько разговоров с операторами 911.

У Мисти и редактора издательства Plough Криса Циммермана появились сомнения, и они решили уточнить, сколько свидетелей поддерживает версию гибели Кесси. Три человека подтвердили то, во что верили Мисти и Брэд. Мисти и редактор решили, что этого вполне достаточно. К тому же описание мученической смерти Кесси займет лишь небольшую часть книги.

Мисти думала писать главным образом о том, как Кесси удалось победить внутренних демонов. «Мы хотим, чтобы люди поняли, что Кесси была обычным подростком, у которой были проблемы с лишним весом и которая волновалась по поводу того, нравится ли она мальчикам. Она никогда не была святой», – говорила Мисти.

Именно в таком ключе Мисти и написала книгу. Она утверждала, что порой Кесси могла быть эгоистичной и упрямой и иногда вела себя, как «избалованный двухлетний ребенок». Мисти согласилась, что сразу после оглавления будет напечатан дисклеймер, то есть оговорка, извещающая читателя о следующем: «существуют разные воспоминания» очевидцев, а также «хронология событий… включая подробности смерти Кесси… возможно, никогда не будут установлены с полной точностью».

Эмили ждала появления статьи. Ее родители призывали дочь быть бдительной и осторожной.

Однажды семья Эмили обедала с супругами Бернал. Брэд и Мисти спросили Эмили о том, помнит ли она разговор Кесси и убийцы. Эмили начала нервничать, а после сказала: «Нет». Синди решила, что дочь четко обозначила свою позицию, но супруги Бернал придерживались другого мнения. Они не помнили того, что Эмили отрицала факт разговора. Потом Синди решила, что Берналы расценили отрицательный ответ Эмили так, как будто девочка вообще ничего не знает.

Семья Валин Шнур тоже испытывала некоторое беспокойство. Следователи рассказали им об ошибке, допущенной Крэгом Скоттом в библиотеке, а также о других свидетельствах обстоятельств смерти Кесси. Люди ломали голову – что хуже: ранить чувства супругов Бернал или промолчать. Семья Шнур также отобедала с супругами Бернал, после чего все присутствовавшие почувствовали себя лучше. Брэд и Мисти показались семье Шнур искренними и сломленными гибелью дочери. «Это очень грустно», – говорил позже Марк Шнур. Совершенно очевидно, что книга Мисти – ее способ пережить гибель дочери.

Семья Шнур выказала гораздо меньше понимания к изданию книги Мисти. Редактор книги присутствовал на том обеде, и мама Валин попросила его не гнать лошадей. Ее муж написал редактору имейл со словами: «Будьте осторожны, если решите публиковать книгу, потому что существует много противоречащей друг другу информации». Он также предложил отложить издание книги до выхода официального отчета властей о массовом убийстве. Издательство не стало ждать.

В июле в Wall Street Journal появилась статья под заголовком «Маркетинг великомученицы из “Колумбайн”». Несмотря на то что тираж книги Мисти был далеко не самым крупным, для рекламы наняли серьезное нью-йоркское агентство, которое в свое время занималось воспоминаниями Моники Левински. За два месяца до выхода книги Мисти уже пригласили выступать в двух программах: The Today Show и «20/20». Агентство William Morris Agency приобрело права на превращение книги в художественный фильм (который так никогда и не сняли). Права на выпуск книги перепродали одному из подразделений издателя-гиганта Random House. Агент, сделавший это, говорил, что «продает все, что можно эксплуатировать, я имею в виду в хорошем смысле этого слова».