2. Борьба «правых» и «левых» в Германии

Германский национализм после Первой мировой войны был подтвержден и экономически. В официальной политике Веймарской республики националистические силы также стали влиятельны сразу же после ноябрьской революции. Среди был Альфред Эрнст Кристиан Александр Гугенберг – влиятельный предприниматель, близкий к фабриканту Густаву Круппу, в 1909 году бывший председателем наблюдательного совета его компании. Начав при поддержке Круппа деятельность в качестве издателя и скупив десятки местных газет, Гугенберг получил значительное влияние еще до Первой мировой войны. В 1919-м Альфред Гугенберг вошел в Немецкую национальную народную партию (НННП), а через год был избран в рейхстаг.

Крупп при этом являлся финансовым центром, сравнимым с американскими магнатами вроде Форда и Рокфеллера или с теми же Морганами, но со значительно большим уклоном в идеологию и политику. «НННП занимала националистические, консервативные позиции, выступала за реставрацию монархии, выдвигала лозунг консолидации немецкой нации перед лицом “все явственнее проявляющегося еврейского засилья в правительстве и общественной жизни”. В вопросах внешней политики партия требовала аннулировать Версальский мирный договор 1919 года и вернуть Германии колонии. НННП пользовалась поддержкой крупного промышленного и банковского капитала, связанного с тяжелой промышленностью, прусского юнкерства, офицерства, крестьян, чиновников, а также консервативно настроенных рабочих и служащих. Наиболее прочными позициями она располагала в северных и восточных аграрных районах (Мекленбург, Бранденбург, Померания, Восточная Пруссия и др.) и вплоть до 1928 года являлась второй по степени влияния (после социал-демократов) германской партией. На выборах в рейхстаг в 1920–1928 годах ей отдавали голоса от 14,3 % до 20,5 % избирателей».

Говоря как об экономических рывках Германии, так и об общем подъеме «идеологических кружков», не стоит забывать, что рядовой немец жил плохо и был зол. А когда есть эта самая злость, всегда найдется тот, кто ее направит в «нужное русло». И вот среди борьбы «философских», «культурологических» и «идеологических» течений свою работу начал Адольф Гитлер. И здесь снова стоит оговориться о том, что в маргинальную Рабочую партию Антона Дрекслера, который был вторым по хронологии главой НСДАП, с самого начала пришел не столько идеолог, философ или мыслитель, не столько популист, сколько загнанный тенью собственного лидерства человек. Интересно, что первый председатель партии, Карл Харрер, вышел из НРП в 1920 году, собственно, в тот момент, когда она и была переименована в НСДАП. А причиной ухода Харрера стало категорическое неприятие им антисемитизма Гитлера. На посту Харрера сменил Антон Дрекслер, который, впрочем, также оставался действующим председателем относительно недолго. По конец июля 1921 года, после чего Дрекслер оставался «почетным председателем», а Гитлер фактически взял партийную власть в свои руки.

Присоединился Гитлер к Рабочей партии в Мюнхене в 1919 году. На тот момент в ней состояло чуть больше пятидесяти человек. Бавария в то время была ареной наиболее ожесточенного, в том числе и вооруженного, противостояния праворадикальных групп и коммунистов. Послевоенная революционная активность социал-демократов в Баварии привела в ноябре 1918 года к краткому периоду реализации сепаратистских идей. На фоне ноябрьской революции активисты Независимой социал-демократической партии Германии во главе с баварским евреем Куртом Эйснером сформировали временное правительство Баварии. Став первым главой посткайзеровского правительства Баварии, Курт Эйснер с товарищами приступил к подготовке свободных выборов в Ландтаг (парламент Баварии).

Независимые социал-демократы поддерживали наиболее близкие отношения с немецкими коммунистами, что и послужило одной из причин их отделения от СДПГ, однако применительно к ситуации в Баварии была и вторая причина. Здесь соцдемы демонстрировали также стремление к широкой автономии территории от Германии. Можно сказать, что это стремление даже превалировало над влиянием коммунистической идеологии. Сам Эйснер, формулируя предвыборную программу своей партии, подчеркивал, что гарантирует защиту частной собственности, в отличие от большевиков. Тем не менее его партия получила исчезающе малую поддержку на выборах 12 января 1919 года, всего в 2,53 % голосов, что гарантировало лишь три места в Ландтаге. 21 февраля того же года Эйснер, направлявшийся на первое заседание Ландтага, был застрелен ярым монархистом и антисемитом Антоном фон Арко ауф Валлеем.

И без того шатающийся баланс сил был разрушен, а столкновения приверженцев самых радикальных убеждений продолжались в Баварии довольно долго. Тогда же на гребне политической волны оказалась группа анархистов во главе с Эрнстом Толлером. Дошло до того, что в ходе восстания немецких коммунистов на некоторое время Бавария вообще стала советской республикой. Таковой она была провозглашена 6 апреля 1919 года, в тот день «в мюнхенский дворец бывшей баварской королевы ворвалась группа вооруженных революционеров во главе с авангардистским поэтом и драматургом Эрнстом Толлером, возглавившим “независимцев” (“левое” движение за независимость Баварии от Берлина), и провозгласила Баварию “Советской Республикой” (Raeterepublik)»[61]. Социал-демократическое правительство провинции спешно бежало.

«Независимцы» при этом сразу же развили бурную деятельность. Во-первых, они объявили о намерениях объединиться с Советской Венгрией, а заодно и Австрией, где также практически назрела социалистическая революция. И восставшие баварцы свято верили в ее успех, фактически считая ее уже свершившейся. Вполне естественно, что сразу же началось самое плотное сближение немецких коммунистов и Советской России, «7 апреля 1919 г., на следующий день после провозглашения Баварской Советской Республики, ее руководство немедленно связалось с Троцким, Лениным и прочими большевицкими главарями в Кремле и в дальнейшем во всем руководствовалось их указаниями»[62].

При этом Толлера поддержали советы рабочих и крестьянских депутатов, а дальнейшее существование Баварии виделось коммунистам в составе «большевистской конфедерации» с Австрией и Венгрией. Тут же началось активное формирование «Красной Армии Рура». Однако нужно понимать, что баварское общество не было едино, скорее наоборот, и правые партии и движения также были многочисленны и влиятельны в местном обществе. А потому вслед за революцией пошла немедленная реакция. Что характерно, отряды самообороны, которые сформировали праворадикалы, назывались «белая гвардия». «В рядах этих добровольческих корпусов служили, между прочим, многие будущие видные национал-социалисты – Герман Геринг, Рудольф Гесс, Грегор и Отто Штрассеры, Генрих Гиммлер, Эрнст Рем и другие».

Что вызывает отдельный интерес, так это тогдашняя позиция Гитлера. Есть сведения, указывающие на то, что будущий фюрер продолжал служить в мюнхенском гарнизоне при советской власти. Более того, ефрейтор Гитлер, по этой версии, «был схвачен белогвардейцами при взятии Мюнхена… с красной революционной повязкой на рукаве» (Данная версия не подтверждается ничем. Принято считать, что в 1919 году Гитлер служил во Временном Рейхсвере и в политику явно не вмешивался. Прим. ред.). С другой стороны, имеется и версия, что события Баварской революции оказали на Адольфа Гитлера сильнейший психологический эффект. Как и многие другие люди в Баварии, он винил в анархии, сопровождавшейся террором с обеих сторон, группу «художников-авангардистов», по убеждению бывших анархокоммунистами, а по национальности – евреями. И это, очевидно, повлияло на дальнейшее формирование его убеждений.

Баварская Советская Республика просуществовала очень недолго: уже в конце мая 1919 года советский Мюнхен пал, и праворадикалы вернули своими силами социал-демократическое правительство. Это значительно усилило политический вес и общественную популярность правых движений во всей Германии. Правда, и они несколько поторопились. В марте 1920 года «правые» добровольческие формирования вошли в Берлин, сменив правительство на популярного политика того времени Вольфганга Каппа. Эти события, в свою очередь, вызвали категорическое неприятие у рабочего движения – всеобщая стачка и невозможность формирования праворадикальной коалиции вокруг его фигуры (часть националистических организаций, в том числе НННП, предпочла бороться за власть на легитимных выборах) вынудили Каппа добровольно покинуть пост, вернув власть социал-демократам.

Естественно, все эти баварские беспорядки беспокоили и европейское сообщество. Особенно если учесть, что Бавария была далеко не единственным германским регионом, где происходили революционные события. Независимая Советская республика также была провозглашена 10 ноября 1918 советом рабочих и солдатских депутатов в Эльзасе под лозунгом: «Мы не имеем ничего общего со странами капитала. Мы говорим – ни немцев, ни французов, ни нейтралов. Да здравствует мировая революция!» Просуществовала она 12 дней: по просьбе местной ячейки Социал-демократической партии Германии в ускоренном порядке территория была оккупирована французской армией и аннексирована в соответствии с условиями капитуляции.

События, похожие на Баварские, произошли и в Бремене. Создание независимой Советской республики было провозглашено 14 ноября 1918 года, революционные процессы здесь также возглавили независимые социал-демократы при значительной поддержке боевых коммунистических организаций. Сформировав временное правительство, этот союз не сохранил единства. Так же как и в Баварии, яблоком раздора между революционными союзниками стал вопрос о собственности.

По просьбе представителей коммерческих кругов Бремена, являвшегося к тому же одним из центров международной торговли, 29 января 1919 года к городу выдвинулась дивизия правительственных войск. Сделано это было фактически по инициативе самих командиров: органы власти Германии тогда только формировались, и приказ о военном подавлении восстания в Бременской республике поступил от нового министра обороны, социал-демократа Густава Носке, лишь через пять дней – 3 февраля. Совет рабочих и солдатских депутатов погряз в дебатах о допустимости вооружения добровольцев из числа населения и не смог оказать сопротивления.

Первой на подобные события в Германии вообще и в Баварии в частности, отреагировала Франция. Она дважды в этот период вводила войска в Рур. Первой раз – по политическим мотивам, будучи обеспокоенной вооруженным противостоянием «белой гвардии» и «Красной Армии Рура» в мае 1920-го. Собственно, этот фактор также способствовал поражению «левых». Второй ввод войск с частичной оккупацией был инициирован Францией в марте 1921 года, с целью ускорить выплату репараций Германией по Версальскому договору.

Естественно, внешняя оккупация воспринималась немцами, как еще одно национальное унижение. Правые партии при этом уже показали себя в качестве реальной силы и хотя в итоге и не смогли выстроить коалицию, но в глазах народных масс правая, реваншистская идеология была более чем жизнеспособна и, главное, обещала достойное будущее для немцев.