7. «Просвещенный мир» накануне новой войны

Император Тайсе умер 25 декабря 1926 года, его место занял находившийся при нем регентом сын, принц Хирохито, получивший посмертное имя Сева, или «Просвещенный мир». Длительная подготовка и исполнение обязанностей регента дали императорскому двору возможность буквально воспитать себе императора. Этим воспитанием руководил член совета Гэнро, князь Сайондзи Киммоти, который стал главным советником нового императора.

Такая плотная опека преследовала очевидные цели: «создание» императора, формально участвовавшего в «коллективном процессе принятия решений», но не «опускавшего весло слишком глубоко в воду», дабы не провоцировать придворные группировки на непредсказуемые действия»[179]. Дворцовые интриги вокруг Хирохито имели место еще в период его регентства. В 1919 году он оказался в центре династического скандала.

Около 1919 года тогдашний глава Гэнро генерал Ямагата Аритомо, стремясь упрочить свое положение при слабом и болезненном императоре Ёсихито, вознамерился повлиять на выбор невесты наследника, вступив в дворцовое противостояние с императрицей Садако. Ранее она лично выбрала будущую супругу для сына, с которой принц и был помолвлен. Усилиями личного врача генерала Ямагаты семья невесты, принцессы Нагако, была опорочена публично – обнародовали медицинские данные о наследственном дальтонизме. Ямагата и сам публично указывал, что императорскому роду хватит наследственных заболеваний. Что, кстати, соответствовало действительности, поскольку сам Хирохито страдал от сколиоза и близорукости.

В ответ отец невесты пообещал убить и принцессу Нагако, и себя во искупление позора. Известие об этом он направил в письме императрице Садако. И уже «10 февраля 1921 г. в газетах опубликовали официальное заявление императорского двора о подготовке к церемонии бракосочетания наследного принца Хирохито с принцессой Нагако»[180].

В итоге публично опозорен был генерал Ямагата, поскольку таким образом было заявлено о ничтожном влиянии главы Гэнро при дворе. «Ямагата обратился к императору с письмом, начинающимся традиционно: “Я всего лишь простой солдат”. Ямагата просил об освобождении со всех постов, лишении придворного ранга, княжеского титула и государственных наград. Императрица Садако позволила просителю смиренно ожидать ее Высочайшего решения несколько месяцев. В конце мая 1921 г. Ямагата получил официальную аудиенцию у угасающего императора Тайсе, холодно передавшего ему письменный отказ в отставке»[181]. Впрочем, несмотря на прощение, это была последняя аудиенция генерала у микадо.

Эта история ясно показывает, что, уже будучи принцем, Хирохито, при всем своем слабом физическом здоровье, стал проницательным политиком, был не чужд политических интриг, а план контролировать его политические решения, мягко говоря, не удался. В своей публичной политике и решениях император Сева позиционировал себя как консерватора и традиционалиста, опираясь на поддержку патриотического большинства. Накануне воцарения Хирохито военный министр генерал Утагаки так описывал положение дел в стране: «Свыше 200 000 человек на действительной службе, свыше 3 000 000 состоящих в ветеранских организациях, 500 000 или 600 000 студентов средних и высших учебных заведений и более 800 000 новобранцев в местных частях: всех будет контролировать армия, и они станут основной поддержкой императора в войне и в мире»[182].

Тем не менее в период Сева в японском обществе и политическом классе назрели острейшие противоречия между милитаристами и условными либералами. При этом и внутри милитаристов имели место идеологические расхождения. Две наиболее влиятельные военно-политические фракции того времени – это Кодоха, «Императорский путь», которые выступали за непоколебимую преданность императору и «духовную тренировку», и Тосэйха, или «Группа контроля», призывавшие к дальнейшей механизации армии и экономической мобилизации. И те и другие с резкой неприязнью относились к парламентскому правительству и гражданским чиновникам, большинство из которых состояло в партии «Риккэн Сэйюкай» и позиционировало себя в качестве либералов, хотя на деле они оставались умеренными консерваторами.

В 1932 году радикальные милитаристы проявили себя через убийство сторонника либерализации, главы партии «Друзья конституционного правительства» и премьер-министра Японии Инукаи Цуеси. Покойный политик провинился в глазах милитаристов тем, что поддерживал контакт с Китаем по маньчжурскому вопросу, надеясь урегулировать проблему мирным путем. В итоге он был застрелен в собственной резиденции. Помимо убийства, в рамках «инцидента» были совершены несколько нападений на правительственные здания.

Кроме того, заговорщики готовили покушение на Чарли Чаплина, которое должно было произойти на приеме в его честь, организованном премьер-министром. Участники заговора считали его олицетворением США и символом влияния массовой культуры на политику, «вестернизации». Кроме того, они полагали, что убийство звезды кинематографа при таком большом скоплении людей станет поводом к войне с США, которая для них была желательна – для милитаризации общества и возврата к политике традиционализма и консерватизма.

Однако Чаплин в последний момент изменил планы – и вместо приема отправился с сыном премьер-министра, Инукаи Такеру, смотреть бои сумоистов. Это его спасло. Впоследствии, придя выразить приличествующие соболезнования в адрес убитого Инукаи Цуеси, Чаплин высказался в том духе, что охрана резиденции премьера крайне плоха и нападение наверняка повторится. Именно это и случилось четыре года спустя во время событий, известных как Инцидент 26 февраля, или Путч молодых офицеров. По стечению обстоятельств в этот момент Чаплин снова, во второй раз, находился с гастролями в Японии. Однако и на этот раз избежал опасностей вооруженного восстания.

Молодые милитаристы в феврале 1936 года повторили насильственную акцию своих предшественников уже в куда большем масштабе. «Днем двадцать шестого февраля младшие офицеры из “Кодоха” вывели около 1400 человек из Первой дивизии на заснеженные улицы Токио, окружили императорский дворец и потребовали “Реставрации Сева”»[183], то есть отмены всех демократических преобразований и сосредоточения всей полноты власти в руках императора, ну и армии, соответственно.

Свои требования они подкрепили несколькими убийствами. «Три главных члена правительства были убиты, премьер-министр Окада спасся только благодаря тому, что мятежники по ошибке застрелили вместо него его шурина – показательная промашка для не слишком организованного путча»[184]. Император, естественно, отрекся от всяких симпатий к восставшим, путч был подавлен, а ряд организаторов казнен. Но это восстание ясно показывает настроения, царившие в императорской армии, да и в целом в японском обществе. Милитаризм был уже свершившейся данностью, и участие Японии в новых военных кампаниях было попросту неизбежно.

На обоснование внешней экспансии работала и государственная пропаганда. Примером такой пропагандистской конструкции стало фактическое создание государства вокруг подразделений императорской армии, базировавшихся в Маньчжурии, на территории разрываемого противоречиями Китая. Не исключено, что этот метод решения международных противоречий подсказали японцам авторы проекта Дальневосточной республики. При этом нельзя не отметить, что после убийства премьер-министра, опасаясь настроений в Первой дивизии, ее в полном составе сослали именно в Маньчжурию – организовывать японскую экспансию. Однако предотвратить попытку переворота это не помогло, а вот контингент в Маньчжурии усилило в значительной мере.

В повседневной речи японским военным запрещено было произносить название «Китай» для обозначения собственной дислокации. Объявлялось, что войска оказывают помощь маньчжурской императорской династии Цин в наведении порядка на территории их национального государства – Маньчжоу-го. Главой этого государства был объявлен последний китайский император Пу И. Японская империя официально признала Маньчжоу-го 16 сентября 1932 года. И тут же стала выстраивать в этом псевдогосударстве военную инфраструктуру: «18 сентября 1931 г. произошел взрыв железнодорожного полотна Южно-Маньчжурской железной дороги, ответственность за охрану которого несла японская Квантунская армия. Установлено, что этот подрыв в качестве провокации был осуществлен самими японскими офицерами, однако стал поводом для начала наступления Квантунской армии на китайские позиции. Слабая и плохо обученная Северо-восточная армия Китая, которой командовал генерал Чжан Сюэлян, достаточно быстро была деморализована. Часть подразделений отступила вглубь континента, но большинство солдат и офицеров, численностью около 60 тысяч человек, перешли под контроль японцев. Именно на основе остатков Северо-восточной армии и началось формирование маньчжурских вооруженных сил после создания в 1932 г. государства Маньчжоу-го. Тем более что многими подразделениями китайской армии по-прежнему командовали старые маньчжурские генералы, начинавшие службу еще в империи Цин»[185].

Уже в 1932 году армия Маньчжоу-го насчитывала 111 044 военнослужащих. «Империя», формально не связанная какими-либо договорами, планировала развивать военный флот. Это могло компенсировать невыгодные договоры о сокращении военной мощи Японии, заключенные на Вашингтонской конференции. Однако и ресурсы Японии были небезграничны. В той же Маньчжоу-го ощущалась острая нехватка военных специалистов. К началу Второй мировой войны Императорский флот Маньчжурии состоял из сил береговой обороны и речных вооруженных катеров на реках.

Авиационные подразделения, столкнувшись с кадровой проблемой при формировании воинских частей, сразу стали комплектоваться японскими летчиками. Но эти усилия ограничила уже нехватка современной техники. Примечательно, что уже в годы Второй мировой войны в составе маньчжурской армии было сформировано несколько этнических подразделений из числа русских эмигрантов. Однако до ее начала оставалось еще несколько лет. Лига Наций продолжала считать нахождение японцев на сопках Маньчжурии оккупацией части китайской территории. Поэтому 27 марта 1933 года японское правительство официально заявило о выходе империи из Лиги Наций. И параллельно началось сближение Японии и Германии. По мере укрепления позиций милитаристов при дворе Хирохито этот процесс шел все интенсивнее.

Интересно, что отношение к японцам с точки зрения «расовой теории» тоже было не столь однозначным. «Отношение Гитлера к Японии до 1933 года было высказано им в “Майн кампф”, в которой он отнес японцев не к “создателям культуры, а скорее к ее носителям”. Он искренне считал, что японцы полностью зависят от западной культуры и технологий»[186]. Однако фюрер видел определенное сходство в судьбах немецкого и японского народов, поскольку воспринимал японцев как «жертв Версальской системы и евреев, боявшихся коммерческого соперничества страны»[187].

В германской пропаганде того времени бытовала установка, что своим ускоренным развитием Япония обязана внедрению фашизма. В поддержку этого использовались воспоминания о первых преобразованиях, основанных на опыте Германии и Пруссии. «В 1936 году Япония присоединилась к нацистской Германии и фашистской Италии в “Антикоминтерновском пакте”, который имел явно выраженный антикоммунистический характер и подразумевал взаимную помощь сторон друг другу в случае войны с участием США»[188].

Менее чем через год, 7 июля 1937 года, Япония официально объявила войну Китаю, противостояние с которым фактически стало преддверием, а то и началом Второй мировой войны. Советская Россия поддерживала Китай, справедливо полагая, что Япония может «завязнуть» в этой войне, что в итоге и произошло. В ходе этой японо-китайской кампании имел место ряд столкновений войск микадо с Красной Армией. В частности, бои на озере Хасан в 1938 году и «необъявленная война» в районе Халхин-Гола, в которой участвовали также и войска Монгольской Народной Республики.

Обе военные кампании завершились в пользу Советского Союза, и 13 апреля 1941 года был подписан акт о взаимном нейтралитете между СССР и Японией. Тогда же СССР признал империю Маньчжуров как государство и подписал с ее правительством документы о дипломатических отношениях. Сегодня считается, что эта совокупность событий позволила Советскому Союзу избежать войны на два фронта, которая вполне могла закончиться крахом для нашей страны. В итоге по окончании Второй мировой войны СССР отвоевал назад как южную оконечность Сахалина, ликвидировав японский округ Тойохара, который существовал там с момента поражения Российской империи в Русско-японской войне, так и Курильские острова, которые являются предметом территориальных споров России и Японии до сих пор.

Что же касается дальнейшей судьбы Японии, то она известна, пожалуй, всем. В 1945 году Япония стала единственным государством, подвергнувшимся ядерной бомбардировке войсками США. Это и дальнейший американский протекторат над побежденной Страной восходящего солнца на многие десятилетия вперед определили как социальную, так и политическую жизнь этой страны.