4. Персия в Первой мировой войне

В начале Первой мировой Германия и Турция попытались, воспользовавшись недовольством местного населения диктатом Российской и Британской империй, привлечь Персию на свою сторону. Для этого в октябре 1914 года Стамбуле были организованы переговоры между Энвер-пашой и персидским послом. Предложения Стамбула были следующими: организация совместно с Германией стотысячной армии для Персии, совместное умиротворение Турцией и Персией иранских курдских племен, при этом из усмиренных курдов формируется персидская кавалерия, которую вооружат немцы. За это Порта хотела получить от Ирана «всего лишь» часть Урмийского округа на границе.

Зная некоторые местные особенности, легко понять, что предложение было вопиюще наглым. Дело в том, что на настроениях курдов османы играли уже много лет подряд. Более того, ряд курдских племен считал себя скорее вассалами Порты, нежели Ирана. И, вооруженные, они бы, может, и вступили в войну с противниками Турции и Германии, но потом, очевидно, устроили бы массу неприятностей персидскому правительству. Вплоть до организации собственного курдского государства, которым эти племена грезят и в наше время. Такая идея могла показаться им более чем реализуемой, имей они германские вооружения и технологии.

Естественно, Иран на такое соглашение не пошел. Но сам факт этих переговоров показывает, что официальная власть Персии колебалась и действительно хотела сбросить иго двух империй. Поскольку переговоры завершились ничем, Персия заявила о своем нейтралитете. Но турки развернули широкую агитационную кампанию в среде все тех же курдов. При этом в пропаганде широко был задействован религиозный фактор, и курды очень быстро объявили джихад неверным. На этот раз «неверными» стали государства Антанты, а в особенности – русские и британцы.

Предводителем курдского восстания стал шейх Салар од-Доуле, который был вывезен турками из Швейцарии в ноябре 1914 года под именем Хаджи Реза Салара. На руки лидеру повстанцев было выдано 40 тысяч золотых османских лир. К слову, за сорок лир тогда можно было купить хорошего боевого скакуна. В декабре Салар с эскортом турецких и германских офицеров выехал из Анкары к персидской границе. По версии иранского правительства, турки в случае успеха обещали отдать Салару весь персидский Курдистан с прилегающими районами.

Начиная с ноября по декабрь в персидском Курдистане действительно было инициировано восстание. Начальник Керман-шахского отряда персидской казачьей бригады подполковник Ушаков писал в рапорте: «Провинции Керманшах и Курдистан стали походить на кипящий котел»[117]. Тогда же к курдам присоединились и регулярные турецкие войска, перейдя границу Персии и вступив в вооруженное противостояние с российской армией. Запад персидского Курдистана и Азербайджана был захвачен довольно быстро. Также из курдов формировались диверсионные группы для проведения атак по всему Закавказью.

Собрав значительные силы, российская армия вынуждена была защищать Баку. Эта угроза была ликвидирована к февралю 1915 года. Когда военный успех перестал сопутствовать туркам и их союзникам, российской дипломатии удалось активизировать аналогичную операцию по вербовке курдов, армян и ассирийцев как в Персии, так и в самой Османской империи. Отношение союзников из числа персидских подданных к шахскому правительству не имело для российской стороны большого значения. А потому российские дипломаты активно взаимодействовали как с оппозиционерами, так и с прорусски настроенными персидскими чиновниками.

Что касается оппозиции, то здесь Россия выбрала племена Северо-Западной Персии. Но параллельно были налажены партнерские отношения с губернатором Иранского Азербайджана Шоджой од-Доуле, которому было предложено возглавить несколько племен для отражения возможной турецкой агрессии. Параллельно был план сформировать двадцатитысячный курдский корпус.

Русские гарнизоны, оставшиеся еще с последней русско-персидской войны, таким образом получили пополнение. Было установлено плотное наблюдение за курдскими племенами, подконтрольными Турции, и над, собственно, ирано-турецкой границей.

В итоге в течение 1915 года российские военные части и персидское ополчение довольно быстро восстановили контроль и свое военное присутствие в Персии. В итоге уже в 1915 году Россия восстановила свое присутствие в Персии и восстановила контроль над ирано-турецкой границей.

Помимо противодействия России, германская агентура на территории Персии занималась и британским фактором. И здесь работа носила более систематический и успешный характер. Видимо, потому, что работали непосредственно немцы, без турецкого участия и посредничества. Данное направление возглавлял лейтенант Оскар фон Нидермайер, считающийся одним из самых известных немецких разведчиков того времени. Германская экспедиция состояла из 40 офицеров и рядового состава, укомплектованного персами, афганцами и индусами, которые хорошо ориентировались в местных реалиях. Они были завербованы из военнопленных.

Немцам довольно быстро удалось создать из местных афганских, персидских и индийских племен фактически полноценное партизанское движение, которое скрытно нападало на британские военные части и существенно мешало их продвижению и адекватной дислокации. Что касается России, то, как и по всем фронтам, на состояние российских войск в конце Первой мировой стала влиять большевистская революция. Российская армия попросту разлагалась, солдаты не желали следовать приказам. Ситуацию подробно изложил в книге «Записки белого партизана» кубанский казак, полковник Андрей Шкуро, прибывший в Персию в начале 1917 года: «Энзелийский гарнизон уже пришел в состояние разложения. Там задавали тон потерявшие всякий воинский облик матросы Каспийской флотилии.

В начале июня мы двинулись походом на Решт и Казвин.

Дорогой мы встречали подчас возвращавшихся с фронта агитаторов, многие из коих были рады свежей аудитории, за каковую считали моих партизан. Казаки очень охотно выслушивали этих носителей нового мировоззрения, но, однако, редко кто из них уходил после этого целым. Обыкновенно после окончания дискуссии, и притом по собственной инициативе, неблагодарные казаки их сильно пороли плетками. Так они высекли, между прочим, одного весьма красноречивого “высокопоставленного” господина Финкеля, комиссара Бакинского комитета, командированного в штаб ген. Баратова и пытавшегося разъяснить станичникам контрреволюционность моего мировоззрения. После этого агитаторы, вероятно, сочли мой отряд недостаточно подготовленным к восприятию новых идей и стали искать более благодарной аудитории…

Известия о неудачном исходе похода Корнилова на Петроград докатились уже до Кавказа, и тыловые комитеты бомбардировали полки телеграммами, предупреждающими о контрреволюционности офицерства. В войсках, стоявших на позициях, начались брожение, смуты, возникло недоверие к своим начальникам. Приехавшие агитаторы проповедовали анархию и большевизм. Первыми поддались заразе стрелки Туркестанской бригады и пограничники; случаи неисполнения боевых приказов стали нередкими»[118].

Фактически с лета 1917 года начался тотальный развал Кавказской армии, которая и действовала в Персии. А в декабре того же года, 3 декабря, новое большевистское правительство обратилось «ко всем трудящимся мусульманам России и Востока». В этом заявлении, в частности говорилось о том, что «договор о разделе Персии порван и уничтожен. Как только прекратятся военные действия, войска будут выведены из Персии и персам будет обеспечено право свободного определения своей судьбы»[119].

Двумя днями позже, 5 декабря, в городе Эрзинджан в Анатолии между Советской Россией и Турцией был заключен сепаратный мир. По условиям перемирия русские и турецкие войска должны были покинуть Персию. А турки, в свою очередь, заняли ряд ее западных и северных районов[120].

Этот процесс крушения Российской империи затронул и Закавказье, которое сформировало свои органы власти. Впрочем, просуществовавшие недолго и не сумевшие организовать военного сопротивления интервентам, в роли которых теперь выступали Германия и Турция. Хотя уже через несколько лет Советская Россия вернулась на Кавказ и включила в свой состав в том числе и ряд закавказских, теперь уже советских, республик.

Территория же Персии теперь фактически полностью была подконтрольна Британской империи. Впрочем, благодаря отмене неравноправных договоров Российской империи, Советская Республика также довольно успешно развивала свои отношения с Персией. Уже в декабре 1917 года персидское правительство признало легитимность правительства РСФСР и наладило обмен дипломатической перепиской.

Что касается Советской Республики, то она готовилась назначить своего посланника в Тегеране, а до этого назначения его обязанности доверили исполнять бывшему царскому дипломату Бравину, на правах дипломатического агента Наркоминдела. В январе 1918 года нарком иностранных дел официально уведомил персидского посла в Петрограде, что правительство РСФСР считает англо-русское соглашение 1907 года, предусматривавшее разделение Персии на сферы влияния, «раз и навсегда расторгнутым»[121].

Дипломатические отношения позволили советскому правительству организовать эвакуацию тех из солдат, которые желали этого. Эвакуация экспедиционного корпуса в основном была закончена весной 1918 года. Значительная часть офицеров осталась в Персии, перейдя на службу к шаху, или поступив вольнонаемными в британские подразделения. В частности, так было с Каспийской флотилией. Стоит напомнить, что революция 1917 года резко изменила отношение западных держав к России. И теперь Британия всячески препятствовал усилению Советской Республики где бы то ни было. В том числе и в Персии.

Поэтому британцы, видя сближение Ирана и РСФСР, стали оказывать на персидского шаха давление, которое сопровождалось в том числе и военными действиями. В частности, британская флотилия весной 1918 года захватила порт Энзели на побережье Каспийского моря. Его стали использовать в качестве военной базы, для укрепления своего флота в регионе за счет захваченных русских кораблей, причем младший офицерский состав этих судов был сформирован из русских моряков[122].

Военное и политическое давление англичан в итоге привело к «тихому» государственному перевороту. Правительство было заменено более лояльным, что сделало возможным арест и расстрел дипломатической миссии во главе с советским чрезвычайным послом Иваном Коломийцевым, который пытался доставить ««Обращение правительства РСФСР к правительству и народу Персии». Оно предшествовало вторжению революционеров в Иран и кратковременной советизации Персии.