Перемены в курсе Верховного суда

Направление, в котором движется Верховный суд, зависит от: а) давления общественных организаций, выступающих в поддержку определенных интересов, b) политического климата в стране в определенный период времени и с) политических настроений большинства членов суда. Перечень достижений Верховного суда в области личных свобод, хотя и совершенно недостаточный, тем не менее не лишен некоторых заслуг. За многие годы Верховный суд расширил те части Билля о правах[776], которые относятся не только к федеральному правительству, но и к правительствам штатов (благодаря четырнадцатой поправке к Конституции). Попытки штатов подвергать цензуре публикации в печати, лишать людей права на мирные собрания и ослаблять принцип отделения Церкви от государства были отвергнуты[777].

В период 1960-х годов Верховный суд, который возглавлял Эрл Уоррен, под влиянием политической активности народных масс и либеральных взглядов большинства членов суда принял ряд постановлений в направлении: а) защиты гражданских свобод, b) перераспределения избирательных округов по выборам в законодательные органы и с) расширения экономических прав бедных слоев населения путем признания за ними защищенного права собственности на те пособия, которые они получают[778]. «Впервые в истории нации большинство членов Верховного суда проявило инициативу в интересах бедных»[779].

Верховный суд под председательством Уоррена принял ряд ставших прецедентными решений, направленных на запрещение расовой сегрегации. Более всего в этом плане выделяется его решение по судебному делу «Браун против Совета по вопросам образования» (1954), в котором суд единогласно постановил, что «раздельные образовательные учреждения по своей сути несправедливы», поскольку неизбежно бросают оттенок неполноценности на этническое меньшинство, подвергаемое сегрегации. Это решение отменило доктрину «равные, но сегрегированные», провозглашенную в 1896 году в решении по судебному делу «Плесси». Кроме того, Верховный суд ликвидировал государственный запрет браков между представителями различных рас[780].

Спустя годы после председательства Эрла Уоррена Верховный суд с консервативным составом назначенных судей по многим важным вопросам проявил в своих решениях явно правые тенденции[781].

Борьба за улучшение условий труда. В решениях по спорам между трудящимися и хозяевами предприятий составы Верховного суда под председательством судей Бергера и Ренквиста почти всегда занимали сторону хозяев, сокращая возможности трудящихся по созданию профсоюзов и ведению с хозяевами предприятий переговоры о заключении коллективных договоров. Так, Верховный суд вынес постановление, что рабочие не имеют права бастовать из-за проблем с состоянием охраны труда, если их трудовой договор предусматривает досудебный порядок разрешения трудовых споров, отказав, таким образом, шахтерам в праве прекратить работу при явных нарушениях техники безопасности и отказе владельцев предприятия исправить положение. Суд постановил, что работодатели могут применять против трудящихся за создание профсоюза карательные санкции путем прекращения работы предприятия и отказа трудящимся в рабочих местах. Теперь компании могут в одностороннем порядке расторгнуть трудовой договор и резко сократить заработную плату своим рабочим и служащим, объявив о «реорганизации предприятия» по закону о банкротстве. В другом судебном деле было вынесено решение о том, что работники, не являющиеся членами профсоюза, однако уплачивающие согласно условиям трудового договора денежные средства, эквивалентные взносам членов профсоюза, могут потребовать, чтобы внесенные ими деньги не использовались на политическую деятельность, которую поддерживает профсоюз[782]. Консервативное большинство членов Верховного суда поддержало федеральные и штатные законы, которые отказывают бастующим рабочим в праве на получение пособий по безработице. Компании могут теперь предоставлять преимущественное право на рабочее место штрейкбрехерам, проводя, таким образом, линию на дальнейший подрыв права организованных в профсоюз трудящихся на забастовку[783]. Компании также могут резко сокращать отчисления по страхованию на случай болезни для работников, у которых обнаружены серьезные заболевания. Фактически работники получат отчисления на медицинское страхование только до тех пор, пока они не используют его для лечения серьезного заболевания. Такая постановка вопроса подрывает саму основу медицинского страхования[784].

Экономическое неравенство. Консервативные юристы Верховного суда уделяли больше внимания предпочтениям богатых, чем нуждам бедных. Поддерживая законы, сокращающие материальную помощь, они ставили под сомнение идею о том, что помощь бедным слоям населения защищена надлежащими правовыми нормами[785]. Демонстрируя якобы нарушение требования четырнадцатой поправки к Конституции об одинаковой защите законом всех граждан, судьи приняли решение о том, что штаты вправе обеспечивать различное качество образования в своих школах, соответственно объему собранных налоговых средств. Таким образом, они допустили практически любую степень неравенства в этой области, не доходя лишь до полного лишения возможности получения образования[786].

Действующий закон позволяет выделять субсидии на воду для ферм с размером земельного участка от 160 акров и ниже при условии, что фермеры живут на ферме или рядом с ней. Тем не менее Верховный суд вынес решение, что крупные сельскохозяйственные предприятия, включая и те, которыми владеют корпорации Southern Pacific и Standard Oil, имеют право на субсидии на водоснабжение[787].

Тринадцатая поправка к Конституции штата Калифорния («Предложение 13») ограничивала рост налога на недвижимость, приобретенную до 1975 года, поэтому для людей, которые недавно купили свои дома, сумма уплаты налога на недвижимость составляла почти 400% того уровня, что платили за недвижимость владельцы давно приобретенных домов и зачастую состоятельные владельцы. Члены Верховного суда решили, что наличие привилегированной прослойки домовладельцев не нарушает конституционного принципа равной защиты граждан законом. В порядке особого мнения судья Стивене заявил, что «Предложение 13» «устанавливает привилегию средневекового характера: две семьи с одинаковыми потребностями и одинаковыми ресурсами испытывают к себе различное отношение»[788].

Гражданские права. Верховный суд разрешил армии США следить за законной политической деятельностью граждан, но запретил гражданским лицам приносить политическую литературу и устраивать демонстрации у военных гарнизонов и постов[789]. Журналистов лишили права не раскрывать свои источники конфиденциальной информации при официальном вызове в суд, что ограничило их возможности защитить свои источники и проводить расследования[790]. Верховный суд постановил, что запреты на политические символы в общественных местах не являются ограничением на свободу слова, так же как и ограничения на демонстрации и распространение листовок в торгово-развлекательных центрах[791]. В судебном деле «Торнбург против Эбботта» (1989) тюремным чиновникам была предоставлена полная свобода самим решать, какие публикации могут получать заключенные, при этом контроль цензуры был направлен в основном против политически диссидентской литературы.

У учащихся и студентов средних и высших учебных заведений ситуация стала ничем не лучше, когда Верховный суд вынес решение, что администрация учебных заведений может подвергать цензуре публикации, проводить неожиданные проверки на употребление наркотиков и переводить в другие места преподавателей, использующих в учебном процессе материалы, вызывающие неодобрение официальных властей[792]. Однако суд поддержал право критиковать общественных деятелей даже вызывающим возражения и ненадлежащим образом[793]. А недавно Верховный суд единогласно принял решение о том, что государственные колледжи и университеты могут обязать всех учащихся и студентов вносить плату на поддержку деятельности организаций университетского городка, даже если студенты не испытывают симпатий к политическим целям и действиям конкретных организаций. Оплата должна вноситься для того, чтобы избежать поддержки некоторых других взглядов в ущерб официально разрешенным[794].

Верховный суд принял решение в отношении государственного служащего из штата Мичиган, которому было отказано в карьерном продвижении на том основании, что у полиции было досье на его брата, активно занимавшегося политической деятельностью. В решении суда говорилось о том, что этот служащий не имеет права обращаться в суд с иском против государства. Такое решение ставит политически репрессивные законы государства выше права граждан обратиться в суд для рассмотрения касающихся их дел[795]. В 1996 году Апелляционный суд постановил, что ФБР имеет право вест досье на американцев, принимающих участие в разрешенной законом мирной политической деятельности, которая подпадает под действие первой поправки к Конституции, хотя Конгресс принял Закон об охране прав личности, запрещающий проведение подобного рода слежки[796]. Федеральные суды неоднократно принимали решения о том, что учителя и другие служащие, которых увольняют с работы или подвергают иной дискриминации из-за их политического инакомыслия, не имеют права на восстановление на работе по суду, как в случаях с теми, кто подвергается расовой или тендерной дискриминации.

Отделение Церкви от государства. В первой поправке к Конституции, в частности, говорится: «Конгресс не должен издавать законов, устанавливающих какую-либо религию или запрещающих ее свободное вероисповедание». В поддержку установленного Конституцией отделения Церкви от государства Верховный суд вынес решение, что: а) школьные власти не должны допускать в государственных школах богослужений и молитв при финансовой поддержке бизнеса, b) государственные школьные округа не должны разрешать проведение организованных молитв перед футбольными матчами и с) власти штатов не имеют права требовать от руководства государственных школ преподавания теории эволюции[797], а также проповедей христианского вероучения о сотворении мира, которое утверждает, что никакой эволюции не было, а весь мир был создан Богом в законченном и совершенном виде за шесть дней[798].

В нарушение принципа разделения Церкви и государства Верховный суд долгое время утверждал, что религиозные организации имеют право пользоваться различными исключениями из налогообложения, фактически подталкивая граждан-мирян к финансированию различных религиозных объединений. Даже в тех случаях, когда религиозные группы активно вмешивались в такие вопросы политической жизни, как аборты, Налоговое управление США позволяло им сохранять безналоговый статус[799]. В ряде решений Верховного суда, принятых «пятью голосами против четырех»[800], глубоко расколотая судейская коллегия своими решениями провозглашала, что: а) федеральное финансирование религиозных групп, пропагандирующих целомудрие, не нарушает принципа отделения Церкви от государства; плата за обучение, оплата учебников и транспортные расходы для частных школ (включая и религиозные) исключаются из сумм, подлежащих обложению подоходным налогом; с) университеты не должны запрещать использование денег, вносимых студентами на поддержку деятельности организаций университетского городка, для финансирования религиозных публикаций; d) федеральные средства могут использоваться для оплаты преподавателей специальных программ образования, которые ведут работу в помещениях церковноприходских школ; е) федеральные программы, по которым компьютеры и другое учебное оборудование устанавливаются в классы церковноприходских школ, не нарушают конституционный принцип отделения Церкви от государства[801].

Уголовное правосудие. В течение последних двух десятилетий Верховный суд мало сделал для расширения и укрепления прав личности. Правило Миранды[802], которое запрещает полиции применение пыток в целях получения признаний, было серьезно ослаблено решением Верховного суда по судебному делу «Штат Аризона против больного со скоротечной формой болезни» (1991), в котором говорилось, что «использование обвинением вынужденных признаний — вне зависимости от того, насколько жестокими были формы принуждения, может рассматриваться как нарушение Конституции, которое не повлекло за собой тяжелых последствий». В судебном деле «Масси против штата Вашингтон» (1991) судьи решили, что приговорить к пожизненному заключению виновного в возрасте тринадцати лет с задержкой умственного развития не является нарушением восьмой поправки к Конституции, запрещающей жестокие и необычные наказания. Подельник подсудимого свидетельствовал в своих показаниях, что Масси «только присутствовал там», но никого не убивал.

В судебном деле «Руммель против Эстель» (1980) Верховный суд поддержал приговор к пожизненному заключению в отношении виновного, который совершил три мелких мошенничества на общую сумму в $230. Председатель суда Ренквист доказывал, что жестоким и необычным можно назвать такое наказание, когда приговаривают к пожизненному тюремному заключению за «парковку машины в запрещенное время». Приведенный судьей пример настолько невероятен, что практически лишает смысла восьмую поправку к Конституции. Тремя годами позднее небольшое изменение в позиции Верховного суда привело к новому решению, принятому большинством «в пять голосов против четырех», которым ниспровергалось решение суда по делу Руммеля и провозглашалось, что пожизненное тюремное заключение за ряд мелких преступлений не является жестоким и необычным наказанием[803]. Более того, таким образом суд уточнил, что пожизненное тюремное заключение без права на досрочное освобождение за первый случай хранения кокаина не представляет собой жестокого и необычного наказания[804].

В 1997 году изобретательные и активные члены Верховного суда пришли к заключению о том, что, вынося приговор, федеральные судьи могут учитывать не только те преступления, за которые подсудимые были осуждены, но также и те обвинения, по которым жюри присяжных признали подсудимых невиновными. Таким образом, даже то обвинение, которое в суде не было доказано, может служить основанием для наказания. При таком подходе о чем можно беспокоиться в суде?[805]

Конституционный запрет на жестокие и необычные наказания, решил Верховный суд, не защищает школьников от телесных наказаний, даже если школьные официальные лица нанесли им серьезные телесные повреждения.

А пункты поправок к Конституции «о надлежащей правовой процедуре» не накладывают на правительство обязательство защищать человека от злоупотреблений другого человека и даже ребенка от дурного обращения со стороны его родителя[806]. По-видимому, Верховный суд считает, что дети могут сами защитить себя. Закон, разрешавший несовершеннолетним на слушаниях в суде дел о сексуальных преступлениях давать свидетельские показания, находясь за ширмой, для того чтобы сделать для них менее травмирующим пребывание рядом с лицом, покушавшимся на растление, был признан неконституционным, поскольку он лишал обвиняемых права стоять на очной ставке лицом к лицу с обвиняющим[807]. На самом деле ребенку все равно приходится стоять лицом к лицу с обвиняемым на перекрестном допросе.

Запрет четвертой поправкой к Конституции необоснованных обысков и арестов был серьезно ослаблен решением Верховного суда о праве полиции проводить тотальные обыски в частных домах и в автобусах, а также арестовывать людей без соответствующего ордера и держать их в заключении без решения суда[808]. Консервативные члены Верховного суда приняли решение о том, что для возбуждения судебного дела против негуманных условий пребывания в тюрьме заключенные должны привести доказательства того, что тюремные официальные лица «проявляли преднамеренное безразличие». Плохие условия пребывания в тюрьме нельзя выставлять в качестве основания для судебного иска, если конкретному официальному лицу не предъявлено обвинение в «преднамеренном безразличии». Судьи не объяснили, каким образом можно доказать преднамеренное безразличие официальных лиц, если не основываться на примерах негуманных условий пребывания в тюрьме[809].

В судебном деле «МакНэлли против Соединенных Штатов» (1987) Верховный суд ограничил полномочия стороны обвинения, когда дело касалось беловоротничковых нарушителей закона из высших слоев общества. Суд сделал более трудным предъявление обвинений по случаям мошенничества с использованием почты против коррумпированных лиц из частного бизнеса, правительства и судебной системы. Судья Стивене высказал свое несогласие, задав вопрос: «Почему суд, который был не очень восприимчив к правам обвиняемых в других уголовных преступлениях», теперь защищает «элиту класса могущественных собственников, которая напрямую заинтересована в таком нашем решении»?

Высшая мера наказания. В течение последних двадцати пяти лет Верховный суд неоднократно выносил постановление, что: а) смертная казнь является чрезмерным наказанием за такое преступление, как изнасилование, и к смертной казни может быть приговорен только тот, кто признан виновным в предумышленном убийстве без смягчающих вину обстоятельств[810]; b) нельзя подвергать смертной казни психически ненормальных людей, поскольку приговоренный к смерти должен понимать процедуру судебного разбирательства и обвиняемый должен понимать суть наказания, однако можно приговаривать к смертной казни лиц с задержкой в умственном развитии[811]; с) статистических данных, показывающих, что чернокожих с большей вероятностью приговорят к выcшей мере наказания, чем белых, совершивших аналогичные преступления, недостаточно для того, чтобы отменить конкретный смертный приговор[812]; d) лиц, которым на момент преступления исполнилось шестнадцать лет, можно приговаривать к высшей мере наказания, но нельзя это делать в отношении тех, кто не достиг этого возраста[813]. Верховный суд отклонил апелляцию по делу одного из приговоренных к высшей мере наказания потому, что она была обоснована не ошибкой в процессе судопроизводства, а ошибками в приведенных фактах и конкретных дополнительных свидетельствах, доказывающих невиновность приговоренного! В своем особом мнении член суда Харри Блэкман высказал свое глубокое сожаление: «Очевидно сильное стремление этого суда, избавить государственную власть от любых ограничений в применении высшей меры наказания к кому угодно и как угодно», и назвал вынесенное судом решение «близким к убийству»[814].

Исполнительная власть. Федеральные суды, в значительной мере полагаясь на исполнительную власть в военных вопросах и во внешней политике, отказывались принимать к слушанию дела, в которых ставились под сомнение действия президента в таких ситуациях, как война во Вьетнаме, неспровоцированное вторжение США на Гренаду, объявление эмбарго Никарагуа, вторжение США в Панаму, бомбардировки Ирака и Югославии, а также депортации гаитянских, гватемальских и сальвадорских беженцев. Верховный суд отменил закон штата Массачусетс, который объявлял бойкот компаниям, поддерживающим деловые отношения с военным правительством Союза Мьянмы (Бирма), которое занималось наркоторговлей и нарушало права человека. Верховный суд расценил такой закон штата, как вмешательство во внешнюю политику нашей страны и дискредитацию права президента говорить с внешним миром от имени всей нации[815]. Члены Суда постановили, что Государственный департамент может отказать в выдаче заграничного паспорта бывшему сотруднику Центрального разведывательного управления (ЦРУ), который написал книгу, разгласив незаконные операции ЦРУ. Ни Конгресс, ни Конституция не предоставляют такого права исполнительной власти, однако консервативные активисты Верховного суда решили, что «в вопросах внешней политики и национальной безопасности» президент, в отсутствие специального, установленного законом запрета, может делать все, что он сочтет необходимым[816].

Избирательная система. Несколько судебных решений изменили пропорциональное распределение по принципу «один избиратель — один голос» и ввели поправки на диспропорции населения в избирательных округах по выборам в законодательные органы штатов и в Конгресс[817]. Верховный суд постановил, что штаты не имеют права запрещать частным фирмам расходовать неограниченное количество их денежных средств в целях оказания влияния на результаты общенародных референдумов и выборных кампаний, поскольку расходы на такого рода кампании являются определенной формой «выступления или речи», а Конституция гарантирует свободу слова торгово-промышленным фирмам, которые следует рассматривать в качестве лица (физического или юридического. — Примеч. пер.). Также не должно быть ограничений на объем финансовых средств, которые готовы затратить на избирательные кампании богатые кандидаты на выборные должности и «независимые» комитеты политических действий (PACs) на выборах президента. Не должны накладываться ограничения на суммы средств, которые богатые частные лица тратят в ходе «независимых» усилий по содействию выборам или нанесению поражения любому кандидату, а также на суммы финансовых средств, которые политические партии тратят с целью оказать содействие своим кандидатам, если расходы производятся не напрямую на определенного кандидата[818]. Таким образом, как бедные, так и богатые могут свободно конкурировать — одни шепотом, а другие громоподобным ревом.

В стремлении уйти от этой тенденции, Верховный суд своим решением, принятым недавно «шестью голосами против трех», поддержал право властей штата строго ограничить размеры финансовых пожертвований в избирательные кампании. Судья Соутер приводил доводы о том, что сохранение веры нашего общества «в честность действующей избирательной системы» важнее права частного лица пожертвовать предпочтительному кандидату на выборную должность большую сумму денег. А судья Стивене заметил: «Деньги — это собственность, а не форма выступления или речи»[819].

В 1995 году Верховный суд постановил, что штаты не имеют права ограничивать число сроков пребывания на должности своих представителей в Конгрессе, поскольку это было бы дополнительным ограничением, а конституция установила только три ограничения: возраст, место жительства и гражданство[820]. В 1997 году члены суда приняли решение, согласно которому штаты могут запрещать мелким партиям поддерживать кандидата от крупной партии. Это решение исключает совместные избирательные списки различных партий и снижает влияние, которое небольшая партия может оказывать, поддержав кандидата другой партии и входя в избирательные коалиции[821].

Верховный суд постановил, что жители округа Колумбия (преимущественно сторонники Демократической партии) не имеют конституционного права избирать своего представителя в Конгрессе. Они также не могут принимать участие в избрании представительства в Конгресс от штата Мэриленд, хотя лица, проживающие в других федеральных анклавах, например в национальных парках, имеют право голосовать в соседних штатах (округ Колумбия полностью находится на территории штата Мэриленд). Таким образом, примерно 600 000 американских граждан, проживающих в Вашингтоне (округ Колумбия) и уплачивающих федеральные налоги, продолжают оставаться без представительства в Конгрессе[822]. Верховный суд единогласно утвердил результаты переписи населения 1990 года, приняв решение, что у правительства нет конституционной обязанности исправлять результаты переписи с целью скорректировать всем известную неполную регистрацию избирателей при проведении переписи в крупных городах[823].

Консервативный судебный активизм[824] нигде не проявляет себя с такой очевидностью, как в судебном деле «Джордж У. Буш против Эла Гора» по результатам выборов в штате Флорида в ходе президентских выборов 2000 года. Решением, принятым пятью голосами против четырех, консервативные члены Верховного суда отменили решение Верховного суда штата Флорида о пересчете голосов, доказывая, что, поскольку различные избирательные округа могут использовать при ручном пересчете бюллетеней различные методы сведения данных в таблицу, пересчет бюллетеней нарушит требование о равной защите граждан на основе законов, содержащееся в четырнадцатой поправке к Конституции. Судьи проигнорировали тот факт, что первичный подсчет голосов избирателей на основании метода перфокарт заранее давал результаты в ущерб тем районам, где было наибольшее число сторонников Гора и, уже вследствие этого, являлся нарушением требования о равной защите на основе закона. Каждая индикация данных показывала, что при честном пересчете голосов штат Флорида и президентские выборы в целом были бы на стороне кандидата от Демократической партии вице-президента Эла Гора (см. главу 13), который на тот момент отставал во Флориде всего на сотню голосов и сокращал разрыв при каждом новом пересчете по избирательным округам. Для того чтобы помешать полному пересчету голосов, Верховный суд штата принял решение о присуждении победы на выборах в штате и в целом выборов президента страны — Джорджу Бушу, что является украденной победой, в которой решающую роль сыграл Верховный суд.

В своем особом мнении судья Джон Поль Стивенс написал, что Верховный суд штата Флорида, приняв решение о пересчете голосов, действовал полностью в пределах своих полномочий и что методы, использованные избирательными комиссиями по пересчету голосов вручную, дали бы результаты не менее единообразные, чем, например, стандартный критерий «доказанность при отсутствии обоснованного сомнения», который ежедневно используют в судах по всей стране. Решение большинства судей, делает вывод Стивенс, «фактически отменяет избирательные права неизвестного числа избирателей», чье законное волеизъявление, по ряду причин, «было отвергнуто машинами по подсчету голосов».

За последние годы консервативные судьи постановили, что федеральное правительство должно воздерживаться от указаний штатам принимать меры по значительному кругу вопросов. Например, федеральное правительство не должно использовать требование четырнадцатой поправки к Конституции о равной защите граждан на основе закона для того, чтобы положить конец насилию против женщин, требовать справедливого налогообложения на недвижимость или же более справедливого распределения финансовых ассигнований между богатыми и бедными школьными округами. Однако те же судьи постановили, что требование о равной защите граждан могло быть использовано для того, чтобы остановить совершенно законный пересчет бюллетеней. И в то же самое время они ясно заявили, что это дело не может рассматриваться в качестве прецедента для других случаев применения принципа равной защиты: «Наше рассмотрение дела ограничено настоящими обстоятельствами…» Другими словами, четырнадцатая поправка к Конституции имела юридическую силу только тогда, когда ее считали «необходимой» консервативные сторонники судебного активизма, например, при совершении по инициативе суда переворота в ходе избирательной кампании в интересах правого кандидата в президенты, которому не удалось получить ни большинства голосов избирателей, ни большинства голосов коллегии выборщиков.

Аборты и гендерная дискриминация. Отношение к абортам и дискриминации по признаку пола имели неоднозначный характер. Верховный суд постановил, что: а) сексуальное преследование на работе нарушает гражданские права личности, b) разведенной женщине не может быть отказано в праве оставить детей на своем попечении в связи с ее последующим браком с мужчиной, принадлежащим к другой расе, с) жертвы сексуального домогательства имеют право требовать денежного возмещения ущерба от учреждения, в котором имело место указанное сексуальное домогательство и d) школы несут ответственность, в соответствии с федеральным законом, за неспособность защитить одного учащегося или студента от настойчивых и неоднократных сексуальных домогательств со стороны другого учащегося или студента[825].

Судьи вынесли решение о том, что государственный военный колледж не имеет права отказывать в приеме на учебу женщинам, а также предлагать им более легкую программу обучения в другом месте[826]. Но суд также признал недействительным действовавшее уже в течение шести лет положение федерального закона, которое позволяло жертвам насилия, домашнего насилия и других преступлений на тендерной почве преследовать злоумышленника в судебном порядке в федеральном суде, отменив, таким образом, действие положения о гражданско-правовой судебной защите Закона о борьбе с насилием в отношении женщин, принятого Конгрессом. Суд аргументировал это тем, что изнасилование — это проблема частного значения и ее лучше оставить законодательству штатов[827].

Члены Верховного суда признали противоречащим Конституции требование, чтобы женщины, намеревающиеся сделать аборт, уведомляли об этом своих мужей, однако, по мнению судей, женщины несовершеннолетнего возраста обязаны получить согласие на аборт у своих родителей[828]. Аргументация этого решения, по-видимому, состоит в том, что несовершеннолетняя женщина обладает недостаточной зрелостью и жизненным опытом, чтобы самостоятельно решить, делать ли аборт. Однако этой женщине хватит зрелости и жизненного опыта, если ее принудят родить и впоследствии воспитывать ребенка. Судьи решили, что у федеральных судов нет достаточных полномочий, чтобы остановить кампании экстремистов, выступающих против абортов, и их действия, наносящие ущерб и создающие препятствия деятельности клиник, выполняющих аборты[829].

Однако в 1994 году Верховный суд поддержал закон, который предусматривал создание буферной зоны шириной в тридцать шесть футов перед входом в клиники по выполнению абортов. В том же году члены суда признали, что такие клиники могут прибегнуть к защите федерального закона по борьбе с рэкетом для того, чтобы привлечь к судебной ответственности за нанесение материального ущерба особенно неистовые группы, протестующие против абортов[830]. Это решение возлагает на клиники бремя доказательства в суде фактов проведения конкретными лицами и организациями общенациональной кампании запугиваний, взрывов бомб и других насильственных действий. Казалось бы, что местная полиция и федеральные власти возьмут на себя инициативу по борьбе против таких насильственных действий. В 2000 году суд принял пятью голосами против четырех решение о том, что правительство не должно запрещать врачам осуществлять аборты посредством специальной процедуры под названием «аборт путем частичного рождения», поскольку с медицинской точки зрения это, вероятно, наилучший способ прерывания беременности на ряде стадий[831].

Правовая защита интересов исторически ущемленных групп населения и гражданские права. Член Верховного суда Блэкман в судебном деле «Регенты Университета Калифорнии против Аллана Бэкки» разъяснил, правовая защита интересов исторически ущемленных групп населения должна проводиться для исправления последствий несправедливостей расовых отношений в Соединенных Штатах: «Для того чтобы преодолеть последствия расизма и избавиться от него, мы должны вначале полностью осознать путь формирования нашего народа. Других способов нет. А для того чтобы относиться к некоторым людям с позиций равенства, нам нужно научиться относиться к ним по-другому. Мы не можем… допустить, чтобы положение Конституции о равной защите граждан законом увековечило расовое превосходство». К концу 1980-х годов судьи начали уходить в отставку и это стало причиной нарастания трудностей в предъявлении работодателям исков о дискриминации при приеме на работу в рамках правовой защиты интересов исторически ущемленных групп населения. Реализация этой программы давала белым мужчинам основания в судебных делах о правовой защите требовать «обратной дискриминации», при этом возможности штатов и местных властей зарезервировать определенный процент контрактов для представителей бизнеса от этнических меньшинств резко сократились[833].

Согласно решению суда, принятому пятью голосами против четырех, если работодатель оправдывает свою практику расовой или тендерной дискриминации «потребностями бизнеса», тогда бремя доказательства того, что на самом деле эта практика не обусловлена потребностями бизнеса, ложится на того, кто подвергся дискриминации[834]. Зачастую бывает невозможно опровергнуть заявления работодателя и доказать его истинные намерения. Можно видеть результат действий работодателя, но обычно можно только догадываться о его мотивах. Начиная с судебного дела «Браун против Совета по вопросам образования», Верховный суд продолжал отступление, отказываясь воздействовать на решения судов более низкой инстанции в том плане, что школы не должны заниматься перераспределением учащихся и студентов, так как это на самом деле означает восстановление прежней расистской доктрины «сегрегированные, но равные»[835].

За последние пятнадцать лет консервативные судьи федеральных судов проявляли такое безразличие, граничащее с враждебностью, по отношению к афроамериканцам и другим небелым гражданам в вопросах десегрегации в школах, дискриминации при приеме на работу и в области соблюдения прав избирателей, которое напоминает отношение, близкое к практике расизма. Когда два афроамериканца были избраны в наблюдательный совет в одном из округов штата Алабама, весь наблюдательный совет ответил тем, что отменил индивидуальные полномочия каждого члена по принятию решений в отношении их собственных округов и передал эти полномочия наблюдательному совету в целом, в котором господствующие позиции занимают белые граждане. Верховный суц вынес решение, что такого рода хитрости не являлись несправедливым обращением и не нарушали законов об избирательных правах[836].

Суд поддержал формирование избирательных округов таким образом, который позволял вытеснить афроамериканских избирателей из некоторых избирательных округов штата Луизиана. При этом суд привел аргументы, что если чернокожие граждане не были представлены в округе раньше, тогда новый план избирательного округа, при котором их опять не будет, можно считать вполне приемлемым[837].

Правая идеологическая предрасположенность Верховного суда находит отражение не только в решениях, которые он выносит, но и в тех судебных делах, которые он выбирает для пересмотра или отказывается пересматривать. Федеральные окружные суды выносят ежегодно почти 300 000 решений. Число апелляций, подаваемых ежегодно в двенадцать апелляционных судов США, составляет около 30 000. В отличие от этого Верховный суд выносит ежегодно около 170 решений. За последние два десятилетия доминирования в этом суде консерваторов резко сократилось поступление дел на пересмотр от истцов, представляющих трудовые взаимоотношения, положение этнических меньшинств, права потребителей и права личности. У лишенных власти и бедных людей шансы на пересмотр их дел все время уменьшаются по сравнению с могущественными и влиятельными истцами из властных структур и крупных частных фирм. Обвинители из штатных и федеральных органов при слушании дела в апелляционном суде имели в пятьдесят раз больше шансов выиграть его, по сравнению с ответчиками. Обвиняемые в уголовных преступлениях, способные оплатить судебные расходы, добивались пересмотра своих дел в два раза чаще, чем ответчики или подсудимые, не имеющие средств для покрытия расходов, связанных с защитой их интересов в суде[838].

В то время как число апелляций в суды низших инстанций намного возросло, количество времени, которое Верховный суд тратит на рассмотрение дел, и число дел, которое он заслушивает, сократилось на четверть по сравнению с периодом 1960-х годов, когда председателем Верховного суда был Эрл Уоррен. Трудно утверждать, что члены суда чрезмерно перерабатывают, когда количество дел, приходящихся на каждого из членов консервативного большинства суда, на самом деле сократилось. Даже если бы было верно, что члены Верховного суда перегружены, это не объясняет той очевидной классовой предубежденности, которая проявляется при истребовании дел из производства нижестоящих судов вышестоящим судом.