Глава 11 Краткое обобщение и оценка

Для всех трех крупнейших тоталитарных систем XX века – коммунизма, фашизма и национал-социализма – наряду с созданием регулярных органов государственной безопасности характерно формирование партийной военизированной милиции: войсковых формирований и полиции. Первоначально создававшаяся как инструмент террора и репрессий для обеспечения верховенства диктатора, в условиях войны партийная милиция типически превращается в новый дополнительный придаток государственной машины. Так, подобным проявлением современного тоталитарного партийного государства были и элитные советские дивизии НКВД времен правления Сталина, и итальянские дивизии, сформированные из членов добровольной милиции национальной безопасности (чернорубашечников или скуадристов), и вооруженные формирования СС гитлеровского Третьего рейха. Ваффен-СС, или войска СС, показали себя во время Второй мировой войны как крупнейшие, наиболее высокоорганизованные и боеспособные из всех военизированных партийных армий.

Ваффен-СС точнее было бы назвать частной армией или «преторианской гвардией» диктатора, а не армией партии. НСДАП была массовой партией, рыхлой агломерацией, далеко не элитным образованием, необходимым для обеспечения успеха нацистской революции. В действительности не национал-социалистическая партия, а именно СС стали ядром и движущей силой нацистской системы. И, начиная с самых первых дней нацистского движения, СС были связаны с будущим диктатором Гитлером, а не с партией.

Когда Гитлер в первый год полномочий канцлера Германского рейха создал полк «Лейбштандарт СС «Адольф Гитлер», его военнослужащие приносили клятву: «Клянусь тебе, Адольф Гитлер, как фюреру и рейхсканцлеру, быть верным и мужественным. Я торжественно обещаю быть преданным тебе и назначенным тобой начальникам до самой смерти, да поможет мне Бог». Эта клятва, приносимая всеми военнослужащими вооруженных СС, задала характер ваффен-СС времен войны. Имевшая жизненно важное значение для последующего развития войск СС, именно она подняла «Лейбштандарт» от положения вооруженного формирования партии до подлинной «преторианской гвардии», стоящей выше и партии, и государства. Но что еще важнее, Гитлер без каких-либо законных оснований создал регулярное вооруженное формирование, подчинявшееся лично ему, а не Гинденбургу, по-прежнему остававшемуся рейхспрезидентом и главнокомандующим вооруженными силами[548]. Тем самым Гитлер обеспечил себе как лидеру партии и главе правительства новую область суверенитета, сделав важный шаг на пути превращения в тоталитарного диктатора[549].

Среди многих специализированных организаций СС, развившихся в первые годы Третьего рейха, было немало вооруженных формирований, созданных по образцу «Лейб-штандарта». К 1936 году из них выкристаллизовались две ветви: резервные войска СС и отряды СС «Мертвая голова». Узаконенные как «организации, находящиеся на службе государства», обе финансировались из бюджета полиции министерства внутренних дел. Таким образом, два постоянных военных формирования СС получили прочное закрепление наряду с вермахтом и полицией.

Часто цитируемый декрет фюрера от 17 августа 1938 года, изданный в разгар военных приготовлений Германии к нападению на Чехословакию, уточнял и закреплял положение, достигнутое вооруженными СС за предыдущие четыре года. Однако его значение для будущего заключалось в двусмысленной и противоречивой формулировке, отгораживавшей вооруженные СС от вермахта, но одновременно устанавливавшей между ними прочные связи.

В наиболее важном положении, отделявшем вооруженные СС от вермахта, войска СС особого назначения признавались особым формированием, находящимся в личном и безоговорочном распоряжении Гитлера; они не являлись ни частью вермахта, ни полиции; в мирное время командование ими было возложено на рейхсфюрера СС и шефа германской полиции; независимо от своего задействования они оставались «политическим» (но не юридическим) формированием НСДАП; а их финансирование продолжало осуществляться из бюджета полиции министерства внутренних дел.

В положениях, связывавших вооруженные СС и вермахт, утверждалось, что служба в войсках СС особого назначения считалась исполнением воинской обязанности (Wehrdienst), что их вооружение и оснащение предоставлялось армией, что их офицеры проходили армейский курс подготовки, что их военнослужащие получали денежное довольствие и земельные наделы согласно соответствующим положениям закона, установленным для вермахта, и что в случае мобилизации вооруженные СС могли (с согласия Гитлера) нести службу в рамках вермахта и под его оперативным командованием.

Декрет Гитлера также уточнил некоторые различия между отрядами СС «Мертвая голова» и войсками СС особого назначения. Если коротко, то отряды СС «Мертвая голова» были гораздо теснее связаны с полицией, чем с вермахтом. Несмотря на то что, согласно декрету, их «обязанности политической полиции» определялись фюрером, они не находились в его «безусловном» распоряжении. Их основной функцией была охрана концлагерей. В отличие от войск СС особого назначения они не были гвардией Гитлера. Служба в отрядах СС «Мертвая голова» не считалась исполнением воинской обязанности, и личному составу отрядов «Мертвая голова» приходилось исполнять свою военную обязанность либо в резервных войсках, либо в вермахте.

К 1939 году вооруженные СС состояли из «Лейбштандарта», 3 полков войск особого назначения (плюс вспомогательные формирования) и 5 не полностью укомплектованных полков «Мертвая голова». Хотя Гиммлер и командиры резервных войск СС рассчитывали, что те смогут стать ядром политической армии совершенно нового типа, нет никаких доказательств тому, что Гитлер разделял их устремления. Напротив, проведенные им в 1938 году чистки Верховного армейского командования отчетливо демонстрировали его намерение закрепить свою власть над армией, которая с того момента становится достаточно гибким инструментом воплощения в жизнь его агрессивных планов. В любом случае накануне уже планируемой им войны Гитлер был не в состоянии вмешиваться в существующую структуру военной машины Германии.

Таким образом, для Гитлера вооруженные СС остались элитной гвардией: «Лейбштандарт» призван был защитить его лично и его режим, другие полки резервных войск – выступать в качестве военизированной полиции, а отряды СС «Мертвая голова» – охранять концентрационные лагеря и «зачищать» области, которые он собирался присоединить к рейху.

К началу войны вооруженные СС выросли до небольшой профессиональной армии численностью около 28 000 человек. Подбор личного состава в соответствии с достаточно жесткими критериями, интенсивная физическая, военная и идеологическая подготовка сформировали стойкие, идейно убежденные и боеспособные кадры, послужившие основой расширения ваффен-СС в последующие годы.

Решение Гитлера об активном участии вооруженных СС в войне основывалось на его убежденности в том, что, не проливая кровь на фронте, они будут не в состоянии сохранить уважение немцев. Гитлер считал ваффен-СС[550] в их военной роли гвардейским формированием, в том значении, которое этот термин имел в XVIII и XIX веках. Его задача как военного авангарда национал-социализма заключалась в том, чтобы показать пример армии. Но в 1940 году Гитлер заверил генералов, что после войны ваффен-СС станет «военизированной государственной полицией» Третьего рейха и не будет превышать от 5 до 10 % от численности армии мирного времени.

Поэтому, несмотря на то что в победоносных кампаниях 1939–1940 годов войска СС отлично себя зарекомендовали, Гитлер отклонил призывы Гиммлера резко увеличить численность ваффен-СС. В первой половине войны руководители СС вынуждены были довольствоваться медленным, но устойчивым ростом ваффен-СС, который армия оказалась не в состоянии сдержать.

Вопреки всем заявлениям апологетов, отношение Гитлера к ваффен-СС в первые годы войны доказывает, что он не собирался создавать четвертую ветвь вермахта. Теодор Эшенбург, редактор ведущего в послевоенной Германии журнала, посвященного вопросам современной истории, считает, что нацисты замышляли ваффен-СС как «антипод армии» и что «боевое товарищество с вермахтом и роль «четвертого вида войск вермахта» не соответствовали плану национал-социалистов, а выросли из острой военной необходимости»[551].

Если ваффен-СС последних лет войны и можно назвать видом войск вермахта, то скорее видом войск де-факто. Безусловно, с предельной штатной численностью в 38 дивизий и около 600 тысяч человек, это была очень грозная организация. Тем не менее войска СС так никогда и не стали серьезным конкурентом армии. Несмотря на свои многочисленные особые привилегии, ваффен-СС никогда не достигли полной независимости в командовании; ни один эсэсовский офицер не смог войти в высшие эшелоны германского Верховного командования. Попытки ваффен-СС создать собственную систему снабжения увенчались успехом лишь отчасти, и войска СС продолжали зависеть от армии в плане тяжелого вооружения и многого другого. Возможно, окончательным показателем положения ваффен-СС стало 9 мая 1945 года, когда капитуляция немцев в Берлине была подписана представителями сухопутных войск, кригсмарине и люфтваффе; ваффен-СС не то что не пригласили, но даже не упомянули[552].

Как бы то ни было – если даже войска СС официально и не стали видом войск вермахта, их части были одними из самых боеспособных формирований немецкой военной машины. К концу 1941 года ваффен-СС представляли собой 6 полевых дивизий и эквивалент еще 2 в виде отдельных бригад, полков и батальонов. С военной точки зрения, лучшие из этих формирований СС заслуживали звания гвардии. «Лейбштандарт», например, принял участие во всех военных авантюрах Гитлера: ремилитаризации Рейнской области, оккупации Австрии, Судетской области и Чехословакии, вторжении в Польшу, кампании на Западе, Балканской кампании и вторжении в Советский Союз.

В боях под Москвой зимой 1941/42 года ваффен-СС проявили то, что должно было стать в глазах Гитлера самым большим достоинством: способность сохранять боевой дух в поражении. Но фанатизм или безрассудство, характерные для боевых действий элитных эсэсовских формирований, привели к огромным потерям. Фактически большая часть старой гвардии – профессионалов довоенных СС погибла на Восточном фронте.

По мере усугубления военных неудач и возрастания кадровых потерь потребность в личном составе вынуждала ваффен-СС поступаться своими принципами расового и физического отбора; к концу 1942 года в войска СС начали принимать тех, кто проходил обычную медицинскую комиссию вермахта. Потребность в военнослужащих также привела к масштабной вербовке в состав ваффен-СС иностранцев. Вскоре иностранцы в рядах ваффен-СС численно превосходили родившихся в Германии немцев. Из имевшихся в 1945 году 38 дивизий СС не было ни одной исключительно немецкой, а по крайней мере 19 из них в основном состояли из иностранных военнослужащих. В ваффен-СС служили голландцы, норвежцы, датчане, финны, швейцарцы, шведы, фламандцы, валлоны, французы и горстка британцев; латыши, эстонцы, украинцы, хорваты, боснийцы, итальянцы, албанцы, представители кавказских народов, русские, татары, азербайджанцы, румыны, болгары, венгры и индийцы, большое число этнических немцев из Эльзаса, Дании, Чехословакии, Италии, Венгрии, Румынии, Польши, Югославии. Вполне возможно, что войска СС были крупнейшей в истории многонациональной армией, сражавшейся под единым флагом.

Однако расширение ваффен-СС в результате массовой мобилизации иностранных граждан не привело к соответствующему росту боеспособности. Лишь западноевропейцы, численно составлявшие наименьшую группу, сражались безусловно хорошо. Боеспособность фольксдойче варьировалась от отличной до весьма невысокой. А вот представители народов Восточной Европы, за очень немногими исключениями, были скорее обузой, чем приобретением.

К концу 1942 года ход войны повернулся против Третьего рейха. После трех лет почти постоянных наступательных операций вермахт утратил инициативу и начал затяжное отступление. В этих условиях никакого очевидного будущего у более ранней гитлеровской концепции ваффен-СС не просматривалось; если Германия не могла удержать империю, то не было никакой необходимости в формировании элиты для ее полицейской охраны. Но зато появилась куда более настоятельная потребность в надежной ударной силе, которую можно было бросить в мясорубку упорной, безоглядной борьбы, невзирая на общую военную ситуацию. Именно признание Гитлером этой потребности вынудило его санкционировать немедленное и значительное расширение ваффен-СС. Начиная с осени 1942 года и до конца войны размеры ваффен-СС ежегодно увеличивались более чем в два раза.

Хотя в начале 1944 года ваффен-СС составляли менее 5 % от численности вермахта, почти четверть танковых дивизий и треть моторизованных дивизий немецкой военной машины были формированиями СС. Кроме того, ввиду значительно большей численности, превосходного оснащения и высокого морального духа, боевой потенциал этих элитных подразделений СС был даже выше, чем можно было ожидать, принимая во внимание их численность. Военное значение ваффен-СС заключалось не в ордах восточных СС, а прежде всего в немецких танковых дивизиях, которые с точки зрения отбора, обучения и командования были духовными наследниками довоенных резервных войск СС.

Ваффен-СС часто описываются как острие нацистской агрессии. И, как мы убедились, соединения и части СС неизменно вышли в авангарде армий Гитлера, вторгавшихся в соседние страны. Тем не менее военное значение ваффен-СС в годы немецких побед не так велико, как в пору поражений. Немецкие наступления ранних лет войны удались бы и без участия ваффен-СС, но оборона Третьего рейха рухнула бы без элитных дивизий СС гораздо раньше.

В последние два года войны дивизии ваффен-СС воевали на всех фронтах. Там, где угроза со стороны союзников становилась серьезной – под Харьковом, Варшавой, в Нормандии, Арденнах, под Будапештом и Берлином, – в качестве «пожарной команды» Гитлера появлялись танковые и моторизованные дивизии СС, возглавлявшие контрудары, в результате которых противника хоть на время, но отбрасывали, останавливая его продвижение вперед.

Если отстраниться от моральных соображений, то с чисто военной точки зрения боевые достижения элитных подразделений СС были замечательными. И противники, бесспорно, признавали их боевые качества. Так, генерал Дуайт Д. Эйзенхауэр, например, докладывал Объединенному комитету начальников штабов, что даже при поражении ваффен-СС «сохраняли высокий моральный дух, основывавшийся на слепой вере в конечную победу нацизма, и в наступлении или обороне сражались с фанатичным мужеством»[553].

Недавнее исследование подтвердило, что столь критикуемое ныне решение не направлять американские войска на Берлин основывалось главным образом на предполагаемом существовании так называемой «Альпийской крепости», обороняемой по-прежнему мощными дивизиями СС 6-й танковой армии СС Зеппа Дитриха, где нацисты планировали стоять насмерть[554]. «Альпийская крепость» оказалась мифом, но автор делает вывод, что «боевые качества ваффен-СС не оставляли у союзников сомнений в том, что любые приказы [Гитлера] будут исполнены эффективно и фанатично»[555].

Но цена фанатизма была высока: возможно, около трети из миллиона человек, прошедших через ряды ваффен-СС, были убиты или тяжело ранены в бою. Кроме того, погибли 36 генералов ваффен-СС, практически по одному на каждую дивизию СС[556].

Многие серьезные исследователи СС согласны с выводом немецкого политолога Эрменхильд Нойзюсс-Хункель, что «большинство боевых частей ваффен-СС обладали высокой боеспособностью, их военнослужащие не щадили себя и в результате подразделения несли необычайно тяжелые потери, а в целом по своим боевым действиям [Kampfesweise] не отличались от формирований вермахта»[557]. Однако, как и большинство обобщений, оно требует уточнения. Ваффен-СС были многолики, и даже фронтовые формирования СС не были полностью идентичны с вермахтом.

Разница состояла не в том, что, как полагают многие, ваффен-СС в основном состояли из нацистов. Наоборот, имеющиеся данные свидетельствуют о том, что большинство из наиболее активных нацистов – членов НСДАП, СА, СС находились в рядах общих СС, гитлерюгенда и проходили военную службу в вермахте. Хотя в этой области еще предстоит немало исследований, но, как представляется, единого типа ваффен-СС не существовало. Отличительной чертой вооруженных СС было разнообразие. В рядах ваффен-СС тянули лямку молодые идеалисты, напористые солдаты удачи, недалекие мужланы, бесчеловечные охранники концлагерей, гитлеровская молодежь с горящими глазами, растерянные новобранцы, закоренелые нацисты и тысячи иностранцев, плохо понимавших немецкий, не то что нацистскую идеологию[558].

И все же не может быть сомнений, что ваффен-СС обладали особым характером, отличавшим его от вермахта. Ойген Когон в своей новаторской работе «Государство СС» (Der CC-Staat) дает ценные сведения такого рода: «В рядах ваффен-СС было много наивного и мальчишеского идеализма в сочетании с необузданным духом солдат удачи».

Когон считает, что большинство солдат ваффен-СС «мало или вообще ничего не знали о могучем государстве СС или о целях СС». Они ограничивались «претворением одного идеала СС – отчаянного безрассудства. Для них именно он и являлся воплощением СС»[559].

С оговоркой, что это «отчаянное безрассудство» и «необузданный дух солдат удачи» имели заметный национал-социалистический оттенок, трактовка Когона верна. Мало кто из солдат ваффен-СС был в том возрасте, чтобы лично участвовать в возникшем после Первой мировой войны движении «Фрайкор»[560]; но именно дух этого движения, с его нигилизмом и элитарностью, возможно, ближе всего к тому, что представляли собой ваффен-СС.

Наиболее значимым популяризатором этого духа был немецкий поэт и романист Эрнст Юнгер, который в 1919 году писал о «новом человеке, неистовом солдате, элите Центральной Европы. Представитель совершенно новой расы, сочетающий в себе хитрость, силу и одержимую целеустремленность… проверенный в боях, беспощадный и к себе и к другим»[561]. Воин Юнгера был лишь плодом воображения писателя[562], но его описание вполне подошло бы для образцового офицера СС, идеала кадетских школ ваффен-СС.

Именно этот новый тип национал-социалистического офицера из народа (Volksoffiziere), отобранного согласно принципам физической и расовой чистоты, а также предполагаемой идейной убежденности, а не образования, социального происхождения и эмоциональной устойчивости, олицетворял офицерский корпус ваффен-СС военного времени. И хотя влияние старых национал-социалистов или генералов полиции – палачей вроде Теодора Эйке, Фридриха Еккельна, Фридриха Крюгера, Хайнца Райнефарта, Эриха фон дем Бах-Зелевски и Оскара Дирлевангера, росчерком пера Гиммлера превратившихся в полевых командиров, – нельзя полностью сбрасывать со счетов, суть ваффен-СС составляют не они. Гораздо более значимым было влияние бывших кадровых армейских офицеров, перешедших на службу в резервные войска СС, таких как Пауль Хауссер, Феликс Штайнер, Герберт Гилле, Вильгельм Биттрих и Георг Кепплер. И если формирования ваффен-СС порой казались неотличимыми от армейских, то в немалой степени благодаря усилиям этих людей.

Но подлинный дух ваффен-СС задавался большой массой молодых эсэсовских офицеров – выпускников юнкерских училищ СС или прошедших через ряды довоенных СС. По большому счету это были люди, посвятившие себя слепому повиновению любым приказам фюрера или его представителей, идеалом которых была безоглядная верность и преданность. Они не признавали универсальных стандартов поведения и руководствовались извращенной моралью, придававшей ничтожное значение человеческой жизни, в том числе и собственной.

Жесткие, беспощадные, подчас и высокомерные, эти офицеры тем не менее установили со своими солдатами тесные личные отношения, далеко выходящие за рамки традиционных для армии различий между офицерами и рядовыми. Соответствуя особому стилю командного руководства на личном примере, младшие и даже старшие офицеры СС часто шли в авангарде атаки. Они с готовностью рисковали собственной жизнью и жизнью своих солдат, убивали без всяких угрызений совести и редко удерживали своих подчиненных от эксцессов. Иногда любимая, иногда ненавидимая, часто уважаемая, но всегда беспрекословно подчинявшаяся, эта элита в элите оставила на ваффен-СС свой отпечаток.

В последний год войны сотни этих молодых офицеров СС командовали батальонами и полками. А в последние месяцы перед крахом некоторые из них, еще тридцатилетние, даже дивизиями. Именно эти люди часто пытались организовать последнюю отчаянную оборону, расстреливали уклонистов, вешали дезертиров и угрожали местным чиновникам, проявлявшим симптомы пораженчества. Поучительно вспомнить, что первым немцем, осужденным западными союзниками за военные преступления, был бригаденфюрер СС Курт Мейер, командир 2-й танковой дивизии СС «Гитлерюгенд» и самый молодой в немецкой армии командир дивизии, приговоренный к смерти за то, что позволил своим людям расстрелять канадских военнопленных во время битвы за Нормандию.

И если идеологические учебные материалы и вдохновляющие речи Гиммлера отнюдь не обязательно принимались в ваффен-СС как руководство к действию, то тем не менее усиливали нигилизм ваффен-СС и направляли его в русло идеологии национал-социализма. Однако нацистская идеология как таковая не была основным фактором, ставшим причиной совершения большинства злодеяний ваффен-СС. Все подобные зверства, из которых наибольшую огласку получили расстрел британских солдат в Ле-Паради в 1940 году, убийство французских гражданских лиц в Орадуре в 1944 году и американских солдат в Мальмеди в том же году, не были обдуманными заранее и совершены по подстрекательству непосредственно на месте младших офицеров. Убитые не подпадали под определение нацистской расовой политики. Скорее всего, они стали жертвами духа той вольницы, который был бы легко понятен членам фрайкора.

Как мы видели, наличествовала слабая связь между ваффен-СС и теми формированиями СС, которые участвовали в проведении расистской политики Гитлера. А отдельные лица или части ваффен-СС, задействованные для оказания помощи в подобных операциях, будь то уничтожение Варшавского гетто или ликвидация евреев в Минске, продемонстрировали главную свою добродетель: слепое повиновение. Тем не менее в таких мероприятиях принимало участие сравнительно немного боевых частей СС, хотя знать о них должны были очень многие из них.

В результате нацистской оккупационной политики части ваффен-СС втянулись в бои, характер которых, даже при самых благоприятных обстоятельствах, был предельно жестоким и варварским. Для эсэсовцев, принявших разделение людей на господ и недочеловеков[563], в антипартизанской войне открылась прекрасная возможность претворения нацистской расовой теории на практике. Другие демонстрировали обычное для ваффен-СС презрение к жизни, а остальные просто выполняли приказы. Результатом часто становились крупномасштабные злодеяния. В самом деле большинство преступлений ваффен-СС совершены в ходе так называемых «антипартизанских операций», или «операций по умиротворению». Примечательно, что ни один из защитников СС еще не пытался объяснить, как солдаты ваффен-СС могли принимать за партизан и убивать мирных жителей – мужчин, женщин и детей – например, в Минске, Харькове, Бовесе (Италия), Клисуре (Греция) и Орадуре (Франция)[564].

Однако, даже если отбросить все ложные обвинения против ваффен-СС, их остается более чем достаточно для вполне обоснованного и справедливого вывода о том, что военнослужащие ваффен-СС слишком уж часто отходили от общепринятых правил ведения войны «просто солдат, как все», как нас пытаются убедить.

Важно помнить, что войска СС во многом создавались в силу потребностей долгой и ожесточенной войны. Фактически ваффен-СС сыграли во Второй мировой войне роль, для которой не были предназначены изначально. Задуманные фюрером как элитная гвардия и военизированная полиция нацистской революции, ваффен-СС вместо этого стали элитным боевым видом войск гитлеровского вермахта.

Это был долгий путь от кучки руководимых Зеппом Дитрихом гвардейцев-чернорубашечников периода «Ночи длинных ножей» 1934 года до грозной танковой армии СС, которую десять лет спустя он же повел в наступление в Арденнах (а в марте 1945 года – в Венгрии у Балатона). За это время «Лейбштандарт», войска СС особого назначения и отряды СС «Мертвая голова» были объединены в ваффен-СС; а дивизии ваффен-СС, разросшиеся за счет сотен тысяч немецких и иностранных новобранцев – добровольцев и призывников, – превратились в настоящую и пригодную для любого назначения армию. «И чем дольше шла война, – пишет в заключение генерал-полковник Гейнц Гудериан, – тем меньше отличались они от армии»[565].

Но ваффен-СС так никогда и не стали неотличимыми от армии. Хоть они потеряли в ходе войны ряд присущих только им черт, но зато сохранили отчетливо выраженный национал-социалистический характер. И никогда полностью не отделались от преследовавшей их зловещей тени – породившей их и руководящей организации – СС Гиммлера.