Брусиловский прорыв

4 июня 1916 г. генерал Брусилов начал реализацию своего плана, приведшего, по мнению американского историка Стоуна, “к самой блистательной победе в войне”[374]. Русская артиллерия предприняла невероятную по масштабам артиллерийскую подготовку двумя тысячами орудий на фронте в 300 км — от реки Припять до Буковины[375], создав не менее 50 прорывов в оборонительных сооружениях австрийцев. Наступление вели все четыре армии, наибольший успех выпал на две крайние — Каледина справа и Лещицкого на левом фланге. Русские войска вошли в Черновцы и теперь стояли на пороге Австрии. 8 июля русские войска взяли город Делятин, находившийся всего в неполных 50 км от перевала Яблоница в Карпатах, открывающего путь на венгерскую равнину. Крайней точкой восстановившего славу русского оружия брусиловского прорыва стал город Станислав, взятый 7 августа 1916 г. Общее число захваченных в плен австро-венгерских солдат достигло 350 тысяч, взяты были 400 орудий, 1300 пулеметов. Царь Николай, ликуя, пишет царице Александре: «Наконец-то слово “победа” появилось в официальном сообщении»[376]. Скептик Палеолог воспрял духом: “Наступление генерала Брусилова начинает принимать очертания победы”[377].

Одним из результатов наступления Брусилова было окончание колебаний румынского правительства. 27 августа, получив обещание Трансильвании, Буковины и Баната, Бухарест объявил войну Австрии. На следующий день после вступления в войну Румынии фельдмаршал Гинденбург сменил Фалькенхайна в качестве начальника генерального штаба. “Рядом с ним находился все замечающий, использующий все возможности, неутомимый и склонный к риску генерал Людендорф — судьба Германии сосредоточилась в его руках”[378]. Новые лидеры полагали, что “решение находится на Востоке”. Канцлер Бетман-Гольвег имел в виду определенные надежды на большую податливость нового российского премьера Штюрмера (в Берлин приходили донесения, убеждавшие, что Россия не выдержит еще одной зимней кампании).

И все же, понеся страшный брусиловский удар, коалиция Центральных держав под водительством Германии — во второй раз за период войны — сумела возродить свою мощь. Как после Львова и Марны, Германия начала работать на пределе своих колоссальных возможностей и сумела восстановить свои силы к 1917 г. Численность австро-германских войск была увеличена с 1300 до 1800 батальонов. “Это увеличение на 530 батальонов, — пишет Черчилль, — в то время как численность германских войск на Западном фронте составляла 1300 батальонов, показала мощь российских операций в эти месяцы”[379].

Вскоре перемена произошла в Лондоне. Герберт Асквит был сменен 6 декабря на посту премьер-министра Дэвидом Ллойд Джорджем. За океаном 7 ноября 1916 г. Вудро Вильсон был переизбран президентом. Но время определенно начало работать против связки Россия-Запад, тяготы войны подтачивали союз, росла внутренняя оппозиция. На Восточном театре нехватка боеприпасов снова исключила масштабные действия. Полковник Нокс записывает в дневник 5 ноября 1916 г.: “Истиной является то, что без аэропланов, мощных орудий и снарядов к ним, а также умения все это использовать, посылать русскую пехоту против германских оборонительных линий представляет собой бойню, бессмысленную бойню”[380].

Провозгласив создание Польского королевства со столицей в Варшаве, немцы сорвали, возможно, последнюю вероятность германо-российской договоренности. Царь, возможно, был готов на многое, но не на создание из русской Польши государства под германским протекторатом. В конце 1916 г. престарелого императора Франца Иосифа в Вене сменил император Карл. 23 ноября войска генерала Макензена перешли через Дунай и заставили румынское правительство покинуть Бухарест. Теперь в руках немцев были пять столиц оккупированных стран: Брюссель, Варшава, Белград, Четинье и Бухарест.