7. Шахэйское сражение
7. Шахэйское сражение
19 сентября Куропаткин отдал приказ о наступлении. Главные силы Забайкальского казачьего войска находились в отрядах Ренненкампфа и Мищенко.
21 сентября начал наступление Восточный отряд под командованием генерала Г.К. Штакельберга в составе 1-го, 2-го и 3-го Сибирских корпусов, конного отряда генерала Самсонова и казачьей дивизии генерала Ренненкампфа. Первоначальной задачей отряду ставилось — овладение позициями противника у деревни Ваньяпуза (Беньяпуза) с дальнейшим продвижением к Бенсиху.
Начиная с середины сентября отряд Ренненкампфа в составе 13 батальонов пехоты, 26 орудий, 16 сотен, 4 конно-горных орудий и саперной роты размещался в районе деревень Мадзядань — Убеньяпуза — Сантунью.
Все жили надеждой на предстоящее наступление, хотя вера в возможность его после непрерывного отступления, даже после одержанного под Ляояном успеха, резко поубавилась, поэтому приказ казаки встретили с воодушевлением.
В день наступления генерала Ренненкампфа отряд построился для молебствия у деревни Убеньяпуза, по случаю зачитки приказа. Начальник штаба читал: «…Теперь настало уже желанное и давно ожидаемое всею армиею время идти самим вперед навстречу врагу. Пришло для нас время заставить японцев повиноваться нашей воле, ибо силы Маньчжурской армии ныне достаточны для перехода в наступление… Близок час, когда враг сторицею расплатится за пережитые унижения, когда воспарит вновь непобедимый доселе русский орел»…
Генерал Ренненкампф поздравил свой отряд с желанным наступлением, поблагодарил за усердие и выразил надежду, что казаки и солдаты доблестно исполнят свой воинский долг. В конце своей речи генерал воздал здравицы государю императору и командующему армией. В ответ раздается дружное и мощное «ура».
22 сентября перешел в наступление Западный отряд генерала от кавалерии А.А. Бильдерлинга в составе 10-го и 17-го корпусов, казачьей дивизии генерала Грекова вдоль железной дороги Мукден — Ляоян.
Общий резерв русских войск состоял из 4-го Сибирского, 1-го армейского корпусов и отряда генерала П.И. Мищенко. Он располагался уступом в 12-километровом промежутке между Восточным и Западным отрядами. Фланги их охраняла конница A.C. Мадритова — у Хуайженсяна и В.А. Коссаговского — у Куалитуня.
На фронте Мукден, Фушун Маньчжурская армия пришла в движение и 24 сентября сблизилась с противником.
Началось Шахэйское сражение.
С началом наступления Восточного отряда японцы без боя оставили позиции у Ваньяпуцзы (Баньяпуцзы). Бригада Умесавы ушла из-под удара и укрепилась на горном кряже, охватывающем Бенсиху с севера и востока от перевала Тумынлин до реки Тайцзыхэ.
Колонне генерала Ренненкампфа было приказано «содействовать атаке перевалов с фронта и угрожать тылу японцев у Бенсиху». Предложение Ренненкампфа — ударить во фланг и тыл противнику — отклонил командир 3-го Сибирского корпуса, которому переподчинили забайкальцев. Отряд потерял самостоятельность.
25 сентября конный отряд забайкальцев генерала Любавина в составе: двух сотен 2-го Нерчинского полка, трех сотен 1-го Аргунского, охотничьей команды Сретенского полка, взвода орудий конно-горной батареи — переправился через Тайцзыхэ на правый берег и атаковал одной сотней нерчинцев совместно с пехотой генерала Петерева местечко Уйнюнин. Взвод конно-горных орудий открыл огонь по позициям японцев. Цепь спешенных казаков сотни графа Келлера и пехотинцев перебежками наступали по скошенному гаоляновскому полю. Японцы с перевала вели сильный ружейный огонь по ним, но, не выдержав огня артиллерии, очистили перевал, бросив раненых и убитых. После упорного боя противник отошел к Бенсиху. В ходе боя отличилась 4-я Забайкальская казачья батарея, которая своим огнем проложила путь казакам и пехоте.
Захватив Уйнюнин, казаки Любавина заняли выгодную позицию и ружейно-артиллерийским огнем с фланга наносили поражение противнику на левом берегу Тайцзыхэ.
26 сентября конный отряд продолжил наступление на Бенсиху, имея в авангарде сотню 1-го Аргунского полка.
Конница Любавина вновь переправилась на левый берег Тайцзыхэ. Вскоре сотня нерчинцев князя Джандиери выбила в пешем строю противника из деревни Даюну и подошла к деревне Даудиншань, где оборонялось до роты японцев.
Встретив упорное сопротивление японцев на подступах к Бенсиху, генерал Любавин приказал войсковому старшине Хрусталеву обойти с двумя сотнями аргунцев позицию противника, а командиру 5-й сотни 2-го Нерчинского полка есаулу Келлеру атаковать лавой с фронта. Спешенные казаки попытались с ходу атаковать японцев, прикрывающих переправу у моста, но были остановлены огнем с правого берега реки. Конно-горный взвод выдвинулся на указанную позицию и стал вести огонь по японской пехоте и деревне Бенсиху, в которой после нескольких выстрелов начался пожар. Однако вскоре закончились снаряды, и батарея ушла под прикрытием сотни казаков в деревню Уйнюнин. Другая сотня была выслана для разведки на юг и юго-восток, и одна сотня была оставлена в прикрытие коноводам. Из пяти сотен только две могли вести бой, имея во взводах по 7–8 казаков. В это время левая колонна генерала Петерева у деревни Ходигоу вела ожесточенный бой. Командир 3-го корпуса из деревни Каотайдзы выдвинул ей два батальона с 6 горными орудиями. Все свои силы японцы обратили против главных сил отряда Ренненкампфа, выставив заслон против казаков Любавина. Не имея сил для наступления, казаки оказались в роли наблюдателей и никакой существенной помощи войскам, наступающим с фронта, оказать не могли. С тоской наблюдали казаки, как сражаются их товарищи. Просьба генерала Любавина — прислать хотя бы один батальон — осталась невыполненной.
В результате боя конный отряд Любавина зашел в тыл противника, но не был поддержан другими частями, наступающими с фронта. Казаки остановились и вели бесцельную перестрелку с японской пехотой до наступления темноты.
Оставив одну сотню аргунцев в охранении на достигнутом рубеже, остальные сотни отошли на ночлег в соседнюю деревушку Даюйну. В темноте они перепутались, заблудились.
Ночью к японцам подошло подкрепление с 4 орудиями и пулеметами. О наступлении не могло быть уже и речи. Главной задачей для казаков Любавина стало — удержать свои позиции до подхода главных сил пехоты и артиллерии.
27 сентября подошедшие с фронта главные силы генерала Ренненкампфа начали медленное наступление, но успеха не имели.
Конный отряд Любавина по-прежнему оставался, находясь в тылу японских позиций, наблюдателем боя. Вскоре подкрепленный сибирскими казаками генерала Самсонова, отряд попытался продвинуться вперед, но был встречен мощным огнем японцев. Просьба генерала Ренненкампфа — сменить его отряд частями 3-го корпуса, чтобы все свои усилия сосредоточить на направлении наступления генерала Любавина еще 26 сентября, — не была удовлетворена генералом Ивановым, командиром этого корпуса.
28 сентября бои возобновились с новой силой на всем фронте наступления Восточного отряда.
29 сентября во фланг и тыл отряда Любавина вышли драгуны 2-й японской кавалерийской бригады принца Канина. Подогнем противника казаки вынуждены были отойти к переправе, а затем перейти на правый берег Танцзыхэ.
Из-за плохого управления войсками возможность захвата Бенсиху была утеряна.
В течение 28–29 сентября русские атаковали перевалы Ченгоулин и Тумынлин к востоку от Бенсиху, но без успеха. Постепенно наступательный порыв стал угасать, бои превращались в оборонительные, а кое-где войска начали отступление под сосредоточенным огнем японской артиллерии и решительными контратаками пехоты.
Восточный отряд свою задачу не выполнил. Казаки генерала Ренненкампфа показали слабую выучку при действиях в пешем строю, под обстрелом противника огонь вели неприцельный, допускали большой перерасход патронов. «Однако в бою были исполнительны, храбры, хотя и не без расчета для себя. Особой удали не проявляли, но и случаи трусости были, как правило, исключением», — отметит потом очевидец тех событий войсковой старшина А.В. Квитка в своем дневнике.
Цель русского наступления — разгромить японцев в районе между реками Шахэ, Тайдзихэ и отрезать их пути коммуникаций на восток и юг — не была достигнута.
Не выполнил своей задачи и отряд Ренненкампфа, упустивший благоприятный момент под Бенсиху. Выдвинутое положение Восточного отряда внушало русскому командованию опасение. 30 сентября он отошел на позиции по реке Шахэ.
Потери войска Восточного отряда понесли огромные: 700 офицеров и 25 тысяч солдат. Для перевозки раненых в тыл использовались все виды транспорта. Много раненых вывезли на конях забайкальские казаки, которые своих никогда не бросали и были неравнодушны к другим несчастным солдатам, оставляемым в китайских деревнях или просто на поле боя. А.В. Квитка в своем дневнике описал случай, когда один генерал, командир пехотной бригады, в деревне Лиандятуй не принял мер к эвакуации 20 раненых солдат, несмотря на мольбы не оставлять их врагу. Этих раненых спасли потом отходившие от Бенсиху последними забайкальские казаки.
Главные потери русские войска несли от огня артиллерии и пулеметов, которых у японцев было больше, чем в частях Восточного отряда. Казаки пулеметы называли чертовыми перечницами. С появлением их атаки конницы — сомкнутым строем или даже лавой — на обороняющуюся пехоту успеха не имели, а действовать по уставам пехоты казаки не были обучены ни в обороне, ни в наступлении. Это касалось не только забайкальцев, а всех казачьих войск, воевавших в Русско-японскую войну.
Западный отряд 23 сентября продвинулся главными силами на реку Шахэ, выдвинув авангарды на 6–7 верст вперед на реку Шилихэ. В течение двух дней не предпринимал никаких действий, ожидая сообщений из Восточного отряда.
26 сентября после боя с передовыми частями японцев главными силами подошел к реке Шилихэ, продвинув авангарды вперед.
Конный отряд Мищенко был подчинен командиру 4-го Сибирского корпуса генерал-лейтенанту Зарубаеву, который по приказу Куропаткина прикрыл промежуток между Восточным и Западным отрядами.
Главнокомандующий японской армией маршал Ойяма решил встретить Русскую армию контратакой. Две дивизии 1 — й армии Куроки и 4-я армия Нодзу начали наступление на войска генерала Зарубаева, а войска 2-й армии Оку обрушились на русских вдоль Мандаринской дороги.
На всем фронте Западного отряда и в промежутке между Восточным отрядом разгорелись ожесточенные кровопролитные бои. Яростные атаки противника разбились о беспримерную стойкость русских солдат. Позиции на Шахэ в конечном итоге были удержаны Русской армией.
Конный отряд Мищенко самостоятельных боевых действий не вел, действуя, как и отряд Ренненкампфа, в горах, проводил разведку в интересах пехоты, охранял фланги корпусов, а также участвовал в боях в пешем строю. По приказу Куропаткина отряд 26 сентября должен был провести рекогносцировку в интересах 4-го армейского корпуса, наступавшего на Янтайские копи. Поданным прошлых рекогносцировок этого района, серьезного сопротивления не ожидалось, но вместе с тем от пехоты стали поступать донесения с просьбами прислать конницу для проведения разведки. В корпусе своих конных подразделений разведки не было.
Отряд Мищенко приступил к выполнению поставленной задачи, а за ним двигался 4-й армейский корпус.
Для занятия сопки «Подкова» были выделены 3-я и 4-я сотни 1-го Верхнеудинского полка, разъезд от 3-й сотни хорунжего Комаровского выбил с нее наблюдательный пост японцев, и сотни быстро устремились к вершине. Однако в большом китайском монастыре, расположенном на сопке, находилось до двух эскадронов драгун с пулеметами и рота пехоты. Обстреляв казаков из пулеметов, драгуны на рысях ушли за монастырь. К двум сотням подошла 2-я, а потом 6-я сотни верхнеудинцев. Было принято решение: 2-я сотня, выслав вперед разъезд вахмистра Беломестнова, произведенного позже за боевые подвиги в хорунжие, атакует в пешем строю по западной ветви сопки «Подкова»; 3-я сотня, имея впереди разъезд хорунжего Комаровского, атакует в конном строю по восточной ветви сопки; 6-я сотня, тоже в конном строю, должна была двигаться по долине восточнее «Подковы». Так и сделали.
Пехота, дав несколько залпов по 6-й сотне, стала покидать монастырь. Подскакав к монастырю, разъезды 2-й и 6-й сотни вынуждены были остановиться, так как из-за почти отвесного обрыва преследовать отходящего противника в конном строю было невозможно. Вахмистру Беломестнову, В.В. Верещагину, хорунжему Комаровскому и нескольким казакам с трудом удалось спуститься к подножию сопки, остальные казаки заняли монастырь и открыли огонь по убегающей японской роте, а спустившиеся бросились ее преследовать. В результате преследования несколько японских солдат было зарублено, а четырех взяли в плен.
Остатки роты японской пехоты отошли в деревню, находящуюся к югу от монастыря, и открыли по казакам сильный огонь. Спешившись, 6-я сотня атаковала деревню и выбила из нее японцев, которые отошли за последний перевал перед Янтайскими копями.
Идущая за отрядом Мищенко пехота заняла оставленные японцами позиции.
В этом бою забайкальские казаки, действуя смело, решительно, инициативно, обеспечили успех пехоте. 1-я Забайкальская казачья батарея постоянно поддерживала своим огнем наступление казаков 1-го Верхнеудинского полка. Попытки японцев контратаковать заканчивались неудачно. Шрапнельный огонь батареи разогнал японские цепи.
27 сентября отряд повел наступление восточнее Янтайских копей. 1-я Забайкальская батарея обстреливала позиции японцев и подавила артиллерийскую батарею, на огневых позициях которой наблюдался взрыв зарядного ящика. Ее меткий огонь дал возможность сначала сотням 1 — го Верхнеудинского полка, а потом пехотной бригаде генерала Шилейко овладеть позициями японцев напротив нашего левого фланга.
28 сентября 2-я и 4-я японские армии перешли в наступление. На направлении наступления 4-й армии главный удар пришелся по позициям Томского пехотного полка. Вскоре выяснилось, что противник стал обходить левый фланг полка. Для его прикрытия 3-я сотня верхнеудинцев стремительно выдвинулась на направление обхода японцев, спешилась, удлинив и отчасти загнув левый фланг пехоты. Через некоторое время весь отряд генерала Мищенко занял позицию на левом фланге Томского полка. 1 — я Забайкальская батарея перенесла огонь по обходящему противнику и вместе с 3-й сотней остановила продвижение его вперед. Сотня потеряла одного казака убитым и несколько ранеными.
До получения приказа на отход казаки Мищенко находились под огнем японцев, который все время усиливался. Подходили все новые и новые резервы противника. Казаки вели, как тогда было принято, непрерывный залповый огонь. Многие начальники судили о боевой части по умению вести залповый огонь, хотя эта войсковая традиция стала отживать свой век. Редкие японские цепи должны были обстреливаться прицельным огнем, а по их скоплению нужен был огонь пулеметов — но ими своевременно не вооружили казаков.
29 сентября отряд Мищенко был усилен 4-м Сибирским полком. В течение двух дней шел неравный бой с превосходящими силами противника, сосредоточивающего свои усилия на левом фланге и перед фронтом отряда. Казаки стойко удерживали свои позиции, не допуская обхода левого фланга 4-го Сибирского корпуса и прорыва японцев между этим корпусом и войсками генерала Штакельберга.
Ночью 29 сентября японцы, отброшенные в ходе дневных боев, тихо приблизились к позициям казаков, заняв близлежащие противоположные деревни. Утром противник стал выдвигать артиллерию для подготовки атаки, но не успели выйти на огневые позиции две горные батареи, как были буквально расстреляны 1-й Забайкальской казачьей батареей. На поле боя остались убитые и раненые японские артиллеристы, лошади, брошенные и подбитые орудия, вьюки. Около 15 часов японцы вновь попытались выдвинуть легкую батарею на позицию, но и на этот раз шрапнельный огонь казачьей батареи заставил японских артиллеристов и подразделения прикрытия бежать, бросив пушки и убитых.
В ночь на 30 сентября противник сосредоточил против отряда Мищенко шесть батарей, произвел перегруппировку пехоты и с утра повел наступление на казаков. Более двух артиллерийских батарей обрушили свой огонь на 1-ю Забайкальскую казачью батарею, пытаясь не позволить ей сорвать атаку густых японских цепей с фронта и с фланга.
Из-за того, что сильная обходящая колонна японской пехоты повела решительное наступление, отряд часть своих сил выделил для противодействия обходу. Две сотни казаков с двумя орудиями выдвинулись на левый фланг и ликвидировали угрозу охвата.
Несмотря на тяжелое положение, превосходство противника, большие потери, казаки отбили все атаки, а обходящий отряд отошел в исходное положение. Во многом отряд Мищенко обязан был великолепной стрельбе казачьей батареи полковника Гаврилова.
С подходом на подкрепление батальона Выборгского полка часть сотен вместе с пехотными ротами перешли в наступление и заняли японские окопы. I — я Забайкальская батарея успевала вести контрбатарейную борьбу и поддерживать атаку казаков и пехотинцев.
Вечером отряд Мищенко был сменен бригадой 22-й пехотной дивизии и отведен назад, но утром обнаружилось, что пехота, никого не предупредив, отступила, и казаки опять оказались впереди своих войск. Перешедшие в наступление японские цепи были остановлены огнем 1-й Забайкальской казачьей батареи. Отряд быстро снялся с бивака и занял оборонительные позиции. Забайкальские казаки снова втянулись в тяжелый оборонительный бой, охраняя левый фланг 37-й пехотной дивизии, которая до позднего вечера последней удерживала высоты правее отряда. Стойкость казаков отряда во многом способствовала успеху 37-й пехотной дивизии при ведении оборонительного боя и при отходе ее к вечеру 1 октября. 1 — я Забайкальская казачья батарея находилась на огневой позиции до последнего снаряда, не позволяя японцам организовать преследование отходящей дивизии.
В течение последующих пяти дней сражение стало постепенно затихать. 6 октября, в последний день Шахэйского сражения, 1-я Забайкальская батарея выдержала тяжелую артиллерийскую дуэль с двумя японскими полевыми батареями. В бою был тяжело ранен подъесаул Н.В. Никонов. Несмотря на град японских шимоз и дождь картечи, казаки-артиллеристы не уронили славы своей батареи и вышли из тяжелейшего боя победителями, заставив замолчать обе эти батареи. С последними выстрелами 1-й Забайкальской казачьей батареи закончилось сражение на реке Шахэ. Обе стороны свои поставленные задачи не выполнили.
Потери составили: убитыми — 3951 человек — японцы и 870 человек — русские; общие потери — японцев — до 20 тысяч человек, русских — 41 473 человека.
После Шахэйской операции началось «зимнее сидение» на Шахэ. Обе армии до середины января 1905 года не вели активных боевых действий.
После окончания боев и наступления затишья отряд генерала Мищенко сначала был отведен в деревню Эрдагоу, потом в деревню Модзятунь, где он простоял до начала декабря.
В сентябрьских боях на Шахэ казаки больше действовали как пехота в обороне и наступлении, вели разведку, охраняли фланги. «Благодаря» неумелому применению казачьей конницы высшим руководством Маньчжурской армии, 102 сотни не смогли воспользоваться своим преимуществом над конницей противника. Дерзкие рейды в тыл на коммуникации японских армий даже не планировались. Успешный выход отряда генерала Ренненкампфа во фланг 1-й армии Куроки под Бенсиху не был использован для разгрома этой армии. Лишенный поддержки главных сил Восточного отряда, удерживаемый Штакельбергом, выполняющим указания Куропаткина, — только «подготовиться занятием исходных позиций для наступления»… — лишенный личной инициативы, отряд Ренненкампфа, загнанный в горный район, упустил возможность разгромить бригаду Умесавы и захватить Бенсиху, в котором были сосредоточены большие запасы продовольствия и открывался путь для набега на тылы японской армии.
Забайкальские казаки выполнили свой воинский долге присущей им доблестью. Все — от казака до начальника отряда — проявили в этих боях мужество и героизм. Офицеры отряда Мищенко рассказывали В. А. Апушкину, военному корреспонденту и участнику тех событий, про своего начальника: «Мужество, с которым он стоял открыто, во весь рост, — говорили они, — под ужасным огнем, сразившим возле него сотника Симонова, поручика Молодченко, разорванного снарядом хорунжего Петрова и нескольких казаков из конвоя, очаровывало всех нас, подчиняло себе и изумляло… Уцелеть ему — казалось чудом».
И это не бравада, в тот момент так нужно было для дела. Каждый казак, видя, что под ураганным огнем противника их начальник не уходите поля боя, сам старался подражать ему, до конца исполняя свой воинский долг. Личная храбрость, пусть даже граничившая с неосторожностью, всегда вызывает уважение. Страх присущ всем людям, но перебороть его и своим примером помочь сделать тоже подчиненным — удел сильных личностей. На подсказки подчиненных — уйти в укрытие, ссылки на благоразумие и намеки на несообразность положения командира в стрелковых цепях, — Мищенко неизменно отвечал: «Я своих казаков знаю, им, знаете ли, легче, когда они видят, что и начальству плохо приходится».
Мищенко казаки любили за храбрость, а Ренненкампфа — уважали. Два генерала, ревниво относившиеся к своей славе, оба командовавшие забайкальскими казаками во время похода в Китай и в Русско-японскую войну, имевшие высокие боевые награды империи, добившиеся больших должностей, примерно одинаково закончили своё служение России.
Ренненкампф, до конца своих дней не снимавший форму забайкальских казаков, был расстрелян новой властью в 1918 году в Таганроге (убит толпой солдат-дезертиров — по другим источникам); Мищенко, живший в Темирханшуре, отказавшись снять погоны и свои награды по требованию группы из рабочих и солдат, обыскивающих его дом с целью доказательств контрреволюционной деятельности, застрелился, не вынеся хамства и оскорблений разнузданного «гегемона». Они — Ренненкампф и Мищенко — стали жертвами революции 1917 года, в которой не принимали участия.
Провал наступления Русской армии в Шахэйском сражении похоронил надежду порт-артуровцев на помощь извне. Им оставалось рассчитывать только на свои силы.
Шахэйское сражение закончилось безрезультатно для двух противостоящих армий, которые, обескровленные чудовищными потерями, стали зарываться в землю, накапливать силы и готовиться к следующим боям. Артиллерия, прежде всего горная, пулеметы сыграли решающую роль в прошедших схватках. Их имелось достаточно у японцев и мало было у нас. Огневой мощи противника Русская армия противопоставила штыковые удары. Расчеты на штык требовали большой концентрации живой силы в атакующих цепях, поэтому русские пехотные полки, наступая густыми цепями, несли большие излишние потери от огня противника еще на дальних подступах к позициям японцев.
Казаки из-за своей малочисленности в сотнях и при том же фронте наступления, что выделялся на пехотную роту, имели меньшие потери, чем пехота, так как цепь их была редкая. Меньшие потери казаков объясняются еще тем, что, как правило, они действовали на флангах наступающих или обороняющихся пехотных частей и в стороне от направления главного удара.
Насыщенность войск противника пулеметами заставляла кавалерию все больше и больше действовать в пешем порядке, отказываться от фронтальных атак в конном строю на укрепленные позиции японцев. Возросло в этих условиях значение маневра во фланг и тыл противника, быстрого выхода на направление главного удара его с целью противодействия расширению прорыва в сторону флангов и в глубину, обходов и охватов, закрытие брешей и промежутков, образуемых при уменьшении фронта обороны, при отходе и т. д.
Взгляд на применение конницы после Шахэйского сражения стал меняться, но в большей степени — у военных теоретиков, анализирующих результаты боев, и в меньшей — у военачальников, типа Куропаткина, как покажут дальнейшие события.
Шахэйское сражение стало предвестницей сражений Первой мировой войны, когда армии и фронты окажутся в такой же ситуации, как на реке Шахэ в 1904 году.
Оперативное искусство получило свое дальнейшее развитие: увеличилась протяженность фронта действий (60 км) и продолжительность их ведения (14 суток).
Если военного поражения Русской армии удалось избежать, то в моральном плане противник нанес «…самое тяжелое из всех поражений — они надломили наш дух, поселив сомнение в победе».