Борьба фронтовиков за сохранение казачества
Борьба фронтовиков за сохранение казачества
3 апреля полковник Шильников, прибывший с общеказачьего съезда в Петрограде, сделал доклад о поездке. Съезд состоялся 23 марта 1917 года. На него прибыли представители 11 казачьих войск страны. Было провозглашено создание «Союза казачьих войск», предназначенного для сплочения всего казачества России. Съезд заявил о поддержке Временному правительству и о неприкосновенности казачьего уклада, о необходимости борьбы со всеми, кто посягает на веками сложившиеся устои казачества. Часть казаков, тяготеющих к большевизму, покинула съезд, не согласившись с его решением, и образовала Центральный совет казаков, установив тесные связи с Петроградским Советом рабочих и солдатских депутатов. Таким образом, в сплоченность всех казаков был вбит клин, расколовший, не без помощи большевиков, единый фронт борьбы за отстаивание интересов казачества.
В условиях двоевластия этого следовало ожидать. С одной стороны, Временное правительство и присягнувшие ему казачьи войска, с другой — большевистские Советы, стремящиеся внести раскол в казачью среду, чтобы таким образом отнять у правительства послушные ему силы. В то время часть казаков еще не понимала, что казачество и большевизм несовместимы. Беднейшим казакам терять в начавшейся борьбе внутри казачьего общества было нечего. Многие из них или лишились своей земли, или забросили всякую деятельность на ней, оставив за собой только одно название — казак. Поэтому разговоры об изъятии части земли у казаков в пользу крестьян и иногородних их волновали меньше всего. Они готовы были поделиться тем, чего у них не было. Зато другой части казачества, а их было абсолютное большинство, не нравилась перспектива изъятия земли, исторически принадлежавшей им.
Исследователь казачества А.П. Ермолин в своей книге «Революция и казачество» буквально везде разделяет его на «трудовое и офицерско-кулацкое», понимая под трудовым казачеством только бедняка и середняка.
Исходя из этого принципа разделения казачества кулак не являлся тружеником, следовательно, за счет его — эксплуататора — можно было решить земельный вопрос, отобрав излишки земли в пользу неимущих.
В начавшемся бы при этом процессе перераспределения земель неизбежно пострадали и те, кто относился к трудовому казачеству, так как они тоже теряли свою выгоду от использования общественных станичных и запасных войсковых земель, ликвидируемых в пользу крестьян и иногородних.
Готово ли было абсолютное большинство казаков войска поделиться с кем-то основой своего богатства и существования — землей? Нет, никогда!
Заставить казаков отдать землю можно было только силой или обманом, и тот и другой способы успешно применили большевики в период расказачивания. Однако в первые дни борьбы за власть и Временное правительство, и большевики не посягали на земельную собственность казаков, заигрывали с ними, пытаясь посулами и обещаниями привлечь их на свою сторону.
Плохо понимавшие происходящие в стране перемены казаки не могли вовремя разобраться, что их ждет впереди, если к власти придут большевики. Одурманенные громкими революционными фразами и призывами, они поддавались всеобщему психозу буйствующей митинговой толпы, не верили своим офицерам, а прислушивались к агитаторам, порой не знающим нужд казачества. Новизна обстановки, надежда на изменение формы отбывания воинской повинности, ликвидации податей и налогов, возможность чувствовать себя на равных с офицерами и лишний раз прикрикнуть на них радовали и прельщали казаков до тех пор, пока остро не встал земельный вопрос. Но тогда его никто не поднимал. Казаки верили, что, устранив все, что им мешает, уравнявшись в правах со всем населением, они сохранят и свои привилегии на землю. Глубокое заблуждение, вылившееся потом в трагедию.
Несмотря на то что большевизация казачества становилась все более явной, при общем упадке дисциплины, вызванной, приказом № 1, казаки оставались еще верными «второй» присяге: вылавливали дезертиров, останавливали бегущие с фронта части и возвращали их в окопы, наводили порядок в городах и на железнодорожных станциях.
За три дня, с 5 по 7 апреля, только три сотни 1 — го Читинского полка задержали 460 дезертиров, не меньше задержанных было на счету других сотен и полков. Порядок на станциях был наведен.
Вместе с тем метастазы от «демократизации армии» быстро проникали в казачьи коллективы. Некоторые из них стали высказываться за отстранение от должностей начальников, не нравившихся им своей требовательностью. Например, войсковой старшина Мациевский в донесении № 30 командиру полка от 3 апреля на основании доклада командира 4-й сотни есаула Рюмки на сообщал, что «1 апреля сверхсрочнослужащий старший урядник Семен Большаков, собрав сотню, сделал постановление просить сменить вахмистра сотни подхорунжего Колесникова…». И это постановление было внесено тогда, когда во всех сотнях после зачитки приказов № 1 и 2 довели приказ командующего 11-й армией о том, что выборных начальников быть не может.
5 апреля командующий 1-й Забайкальской казачьей дивизией генерал Орлов принял командование Донской дивизии, а 10 апреля полковник Комаровский назначен командиром 1-го Читинского полка, полковник Рыболов — командиром 1-го Аргунского полка, войсковой старшина Мациевский — командиром стрелкового дивизиона. На должность походного атамана был выбран генерал Богаевский, принявший дивизию после убытия генерала Орлова.
8 апреля 102 казака 1-го Верхнеудинского полка были награждены медалями «За усердие», а 10 апреля получена телеграмма из штаба армии о снятии со всех знамен и штандартов 1 — й Забайкальской дивизии царских вензелей. В сотнях и командах производились выборы в суды чести казаков, и такой же был избран в полку для урядников.
Офицеры все больше стали задумываться о своей судьбе, но пока разговоры в их среде ограничивались пенсиями и можно ли носить царские боевые награды. Никто из них не предполагал, что вскоре они будут лишены права на то, и другое.
Поступали приказы о награждении казаков, отличившихся в осенних боях 1916 года. Приказом по 39-му армейскому корпусу старший урядник Козаков и казак Лука Шестаков 1-го Верхнеудинского полка были награждены Георгиевскими крестами IV степени.
Французской серебряной медалью награжден вахмистр 6-й сотни 1 — го Верхнеудинского полка Иннокентий Скожутин из станицы Бунской 4-го военного отдела и имевший до этого Георгиевские кресты III, IV и Георгиевскую медаль I степени. Такие же медали от союзников получили наиболее отличившиеся казаки и офицеры других полков 1 — й Забайкальской дивизии.
Не дремали большевики. Находящиеся под их влиянием солдаты-автомобилисты Тарнопольского гарнизона подбивали казаков не отдавать честь офицерам, ссылаясь на приказ № 1, но эти попытки разлагать казаков не увенчались успехом.
Казачьи офицеры всячески боролись не только с проникновением разлагающего приказа № 1 в казачью среду, но и требовали от казаков следить за своим внешним видом, соблюдать форму одежды как один из элементов поддержания воинской дисциплины. Под воздействием расхристанной солдатской толпы, бродящей по городу, некоторые казаки перестали обращать внимание на свою форму, ходили кто в чем, а на замечания ссылались на то, что они находятся вне службы и строя. Приходилось разъяснять им, что «все вообще военные чины обязаны, как на службе, так и вне оной, носить всегда одежду, каждому присвоенную, не отступая ни в чем…». Пока еще казаки подчинялись своим офицерам и на фоне расхлябанной пехоты выглядели молодцами.
12 апреля дивизию посетил бывший наказной атаман Забайкальского войска генерал Мустафинов, рассказавший о положении в Забайкалье и о том, что, по сведениям Петрограда, число дезертиров в армии возросло до 2 миллионов.
Сам Мустафинов, с получением 2 марта в Чите известия о февральской революции, заявил о лояльности новому порядку и о готовности оказывать содействие Временному правительству, но тем не менее 6 марта был арестован вместе с вице-губернатором Нарышкиным, жандармским полковником Булатовым, другими воинскими начальниками и офицерами.
На участке 1-й Забайкальской дивизии к концу апреля число дезертиров уменьшилось, задерживали по 20–40 человек в сутки, но это было не результатом укрепления дисциплины в армии на фронте или еще каких-либо жестких мер, а просто «граждане» обходили стороной казачьи посты и садились в поезда на полустанках. На фронте полным ходом шло братание русских и немецких солдат. Но многие казаки-забайкальцы по-прежнему считали, что Русская армия должна защищать целостность и свободу России.
12 апреля был расформирован казачий партизанский отряд из-за ненадобности, так как прорваться через сплошную линию немецких заграждений и окопов для действий в тылу не представлялось возможным. Казаки разошлись по своим сотням.
14 апреля казаки срока службы 1902 и 1903 годов, отслужив 10 лет и более, были уволены и отправлены в Забайкалье. Увешанные крестами и медалями, счастливые тем, что покидают фронт, казаки убыли в запас, оставив на польской, белорусской земле могилы своих товарищей.
Представители различных партий, и прежде всего большевики, всякими путями проникая в казачьи части 1-й Забайкальской дивизии, агитировали казаков, кто за продолжение войны, кто за ее окончание «без аннексий и контрибуций», а кто и прямо призывал превратить войну империалистическую в войну гражданскую, все больше засоряя мозги «станишников».
Активной агитации большевиков сильно противодействовали кадеты, меньшевики, эсеры, поэтому казаки с трудом поддавались революционной демагогии, больше задумываясь о тех событиях, которые происходили в их родном Забайкалье, где установилось троевластие — атамана, комиссара Временного правительства и Советов.
16 апреля 1917 года в Чите начал работу 1-й съезд. Забайкалье кого казачьего войска, на который не были приглашены делегаты от казаков-фронтовиков. Исследователь борьбы за советскую власть в Забайкалье В.И. Василевский главную причину видел в том, что организаторы его боялись участия в съезде революционно настроенных казаков-фронтовиков. В своей книге он приводит как аргумент телеграмму военного министра Временного правительства А. Гучкова от 22 марта, требующего скорейшего созыва казачьего съезда и предложившего послать на него только представителей станиц и тыловых казачьих частей.
Но, анализируя события на фронте и глубоком тылу, можно с уверенностью сказать, что к середине апреля наибольшему революционному влиянию были подвержены как раз тыловые казачьи части, штабы, а фронтовики находились еще под влиянием своих офицеров и были верны Временному правительству. В Петрограде и, в частности А. Гучков, не знали о настроениях фронтовиков и судили о казаках как о разложившихся петроградских частях.
Прибывший из Забайкалья войсковой старшина Лоншаков и казаки-отпускники рассказывали, что съезд состоял из случайных представителей казачества, собранных наспех агрономов, учителей, отставных офицеров, писарей, т. е. людей, не имеющих собственного хозяйства и не заинтересованных в землевладении. Поэтому выступивший по первому вопросу повестки дня А.И. Большаков предложил ликвидировать казачье сословие. Его поддержали все делегаты, проголосовавшие «за», и только 15 — «воздержалось».
Принятая резолюция требовала: «Казачье сословие, как пережиток старины и вследствие существования постоянных армий, должно быть уничтожено и сравнено со всеми свободными гражданами России». Съезд постановил также «ввести общее областное самоуправление, упразднить должность наказного атамана, образовать уездные земства по районам экономического тяготения». Съезд решил также отобрать земли у Кабинета и отдать их тем станицам и поселкам, у которых они были изъяты ранее. Кроме того, землей должны быть наделены временно, до решения вопроса о земле в Учредительном собрании, малоземельные станицы. Решение съезда о ликвидации казачества не вызвало «всеобщее одобрение трудового казачества», как пытается доказать это В.И. Василевский, а наоборот, вызвало бурю негодования у казаков-фронтовиков и большинства станиц. Решение казаков поселка Нижний Калгукан Нерчинско-Заводского уезда, приводимое в пример В.И. Василевским, не отражало мнение основной массы казаков Забайкалья. Одно или несколько бедных казачьих поселений не могли решить судьбу многотысячного войска, имевшего много проблем, но и немало привилегий, от которых без давления извне никто добровольно не отказывается. Тяготиться своим сословным положением еще не значит ликвидировать всю структуру казачьей общины. Проще было устранить тяготы, чем развалить десятилетиями налаживаемый быт казаков. Сам автор подчеркивает, что значительная часть казаков открыто выступила за сохранение казачества и связанные с ним привилегии, и не только офицеры поддержали богатые станицы Сретенскую и Верхнеудинскую, но и огромное большинство казаков-фронтовиков.
Не случайно А. Гучков, боявшийся, по мнению В.И. Василевского, «революционно» настроенных казачьих полков, направил в Читу телеграмму следующего содержания: «Решение войскового съезда об упразднении забайкальского казачества вызывает протесты большинства строевых частей войска и не является единодушным желанием и со стороны войскового населения. При таких обстоятельствах решение вопроса об упразднении войска должно быть отложено до возвращения фронтовых частей в войско и до тех пор или иных постановлений по казачьим войскам, какие будут приняты Учредительным собранием».
19 апреля штаб дивизии запросил полки срочно дать ответ: быть или не быть забайкальскому казачеству. 1-й дивизион 1-го Читинского полка шумно и единодушно заявил желание остаться казаками. В штаб дивизии была отправлена от имени полка телеграмма: «1 — й Читинский полк на общем собрании постановил: Забайкальскому казачьему войску быть, и всякое посягательство на его упразднение отстаивать с оружием в руках; всех не подчинившихся к голосу искони вольного казачества считать изменниками, предателями».
В этот же день командир 1-го Верхнеудинского полка полковник Тонких на запрос штаба дивизии о мнении казаков по поводу общеказачьего съезда дал телеграмму: «Все чины полка с программой, выработанной на общеказачьем съезде в Петрограде, согласны». Поддерживая общеказачий съезд в Петрограде, верхнеудинцы, следовательно, поддерживали решение его о сохранении всего уклада казачьей жизни, а значит, были против ликвидации Забайкальского казачьего войска. Такие же телеграммы были отправлены и от других полков 1 — й Забайкальской дивизии.
27 апреля на имя командира 1-го Верхнеудинского полка была получена телеграмма от председателя казачьего съезда в Забайкалье: «С горячим воодушевлением приветствуем братьев и сынов, защищающих на фронте завоеванную революцией свободу Родине. Первый Забайкальский казачий съезд, собравшийся для решения вопросов устройства новой свободной жизни, спешит сообщить казакам фронта о том, что съезд радостно исполнит свой долг защиты завоеваний революции внутри страны и переустройства жизни на началах полного народовластия, гражданского равенства; смело идя по этому пути, съезд решил, что сословное звание „казак“ после окончания войны должно быть заменено высоким и почетным званием „гражданина“, равного во всем — и в своих правах и обязанностях, твердо веря в то, что уничтожение сословных ограничений и привилегий будет одним из первых шагов Учредительного собрания. Съезд призывает: товарищи, на фронте при выборах в Учредительное собрание посылать в него только сторонников полного гражданского равенства. Председатель казачьего съезда Войлошников».
Немедленно после получения этой телеграммы на митинг созвали все сотни и команды 1-го Читинского полка. Подъесаул Токмаков зачитал ее, а также ответ дивизионного комитета, 1-го и 2-го Верхнеудинских полков. Ответы были направлены против решения съезда и отстаивали сохранение казачества. Казаки 1-го Читинского полка присоединились к ответным телеграммам, бурно и единодушно одобряя их, а от себя лично решили послать телеграмму в Забайкалье с выражением полного протеста явно неправильного постановления казачьего съезда и просили офицеров составить текст этой телеграммы в возможно сильных и твердых выражениях.
Только один казак, ветеринарный фельдшер 2-й сотни урядник Назимов, отстаивал точку зрения съезда в Забайкалье, доказывая, что «если мы не поделим землю с крестьянами, то наступит вторая революция». На это полковник Комаровский ответил, что казаки не хотят захватывать чужие земли, а хотят сохранить свое, им по праву принадлежащее, и что ожидать контрреволюции, когда все лучшее на фронте, по меньшей мере смешно. Слова Комаровского казаки встретили аплодисментами.
На заседании полкового комитета 28 апреля была составлена, как и просили казаки на митинге, ответная телеграмма в Забайкалье: «Чита, наказному атаману как председателю казачьего съезда. Первый Читинский полк единодушно и со стальной решимостью протестует против постановления 1-го Забайкальского съезда об упразднении казачества. Съезд в корне не прав и не уполномочен решать такие вопросы, не поставив в известность нас, строевых казаков на фронте, защищающих свободу от Вильгельма. Мы требуем в будущем неуклонно спрашивать нашего мнения в подобных жизненных вопросах, требуем отмены этого неполноправного постановления, полагаем, что только теперь казаки могут устраивать свою жизнь на новых светлых началах. Казачеству быть с неотъемлемыми правами на землю, как на их историческое достояние, завоеванное кровью их дедов.
Военная служба казаков отныне должна приравниваться к общим положениям, но непременно в конных казачьих частях своего войска, как указано в резолюции общеказачьего мартовского съезда в Петрограде. Все казачьи войска входят в Союз, и забайкальцам нужно непременно войти в этот союз, дабы согласий и совместно и всем казачеством объединиться для защиты своих прав и интересов.
Депутаты как на съезд Союза, так и на Учредительное собрание должны выбираться из заинтересованных землей, а не от тех, кто от земли отстал и в ней не заинтересован, почему и не может быть истинным защитником чуждых ему интересов.
Иркутские и красноярские казаки выразили желание быть членами казачьего Союза. Да будет стыдно тому из забайкальцев, кто проповедует противное, т. к. наше войско обширнее, как и его интересы, которые нужно отстаивать, а не отказываться от них. Всякое посягательство и впредь на упразднение вольного казачества будем отстаивать всеми средствами.
Кому не хочется оставаться казаком, будем приветствовать выход его из войска. Наказного атамана просим широко осведомить войско с содержанием этой телеграммы. Читинцы».
Телеграмму эту составили на полковом комитете 1-го Читинского полка и зачитали казакам перед тем, как отправить в Забайкалье. Весь полк поддержал ее единогласно.
О каком давлении офицерско-кулацкой верхушки может быть речь, когда после издания приказа № 1 власть офицеров на казаков сильно уменьшилась? Все решали полковые комитеты, без одобрения которых ни одно мероприятие не претворялось в жизнь. Решения эти часто выносились на рассмотрение всего полка, где служили казаки малоимущие, среднего и большого достатка. Фальсификация советской исторической наукой этого этапа в жизни казаков Забайкальского войска очевидна. Писалось так, как угодно было правящей партии, перелицевавшей не только свою историю, но и историю русского народа.
В полковой комитет 1-го Читинского полка входили 5 офицеров и 9 казаков, и если бы вдруг офицеры захотели оказать какое-либо принудительное воздействие на них, то казаки полка не позволили бы им сделать это, выбрав новый состав полкового комитета. В конце апреля в полковой комитет 1-го Читинского полка входили: офицеры-есаулы Широких, Шильников, Шароглазов, Эпов и подъесаул Семенов; казаки-урядники Щеголев (1-я сотня), Молоков (5-я сотня), Большаков из команды связи; подхорунжий Воросов (4-я сотня); приказные Новиков (3-я сотня), Лев Перминов (6-я сотня), Терентий Перминов (пулеметная команда); рядовые казаки Бянкин (2-я сотня), Акулов (писарская команда).
Казаки-забайкальцы при своем относительно низком уровне грамотности и культуры отнюдь не были забитыми, тупыми людьми. Они хорошо понимали то, что им объясняли, растолковывали. Например, многие из казаков-читинцев часто слышали лозунг «Мир — без аннексий и контрибуций», но что означали эти слова, объяснить не могли. На эту тему выступил полковник Комаровский. В своей короткой речи он пояснил значение слов и сказал в заключение, что «чужой земли нам не надо, но пусть Германия вернет, что захватила, и заплатит за разорение государства и областей». Так как такая постановка вопроса показалась справедливой, то казаки восприняли ее с одобрением. Когда какой-то солдат, присутствовавший на митинге, попытался опровергнуть слова полковника Комаровского и объяснить содержание лозунга в большевистском понимании, то его освистали и согнали с трибуны, да так, что горе-агитатор опять попросился выступить и отказался от своих слов.
Выступал перед казаками и генерал Богаевский с объяснением, почему Россия должна вести войну до победного конца и что будет, если разложившиеся части откроют фронт немцам. И это поняли казаки, встретив слова генерала с одобрением.
Сейчас со всей очевидностью можно сказать, что Германия, как и Россия, сама находилась накануне краха, только русская революция опередила германскую. Захватив в 1918 году всю Украину и Дон, немецкая хваленая дисциплинированная армия развалилась в считанные дни, повторив трагедию Русской армии.
В начале мая 1917 года братание русских солдат с немецкими доходило до того, что наши полевые кухни обслуживали и немецких, и русских солдат. Ни те ни другие не хотели воевать. В Русской армии царил полный развал. Признав свое бессилие в управлении такими вооруженными силами, ушел с поста военного министра А. Гучков. Снабжение, особенно фуражом, практически прекратилось. Кони казаков истощились и представляли жалкое зрелище. Казаки, отрывая от себя, подкармливали их своим порционным хлебом. Особенно в плохом состоянии были кони 2-го Верхнеудинского полка. Не будь у казаков коней забайкальской породы, привыкших к бескормице, то все они давно передохли бы.
1 мая в г. Тарнополе состоялась грандиозная демонстрация рабочих и солдат гарнизона. В ней приняли участие и забайкальские казаки, но в незначительном количестве. Например, от 1-го Читинского полка в колоннах демонстрантов прошли 20–30 казаков и хор трубачей, остальные идти отказались.
Отправив телеграммы с протестом по поводу решения 1-го Забайкальского казачьего съезда, казаки-фронтовики не успокоилась. Было принято решение — послать делегации казаков-фронтовиков от всех полков и артиллерийского дивизиона в Забайкалье для агитации за сохранение казачества. Например, от 1-го Читинского полка убыло в свои станицы 13 казаков, по столько же отправили другие полки.
На офицерских и казачьих собраниях продолжали обсуждать положение в Забайкалье, а оно было трудным.
Население станиц разделилось на тех, кто поддерживал 1-й съезд забайкальских казаков, и на тех, кто боролся против его решения. Ухудшалось экономическое положение области, стремительно росли цены. За годы войны, с сентября 1914 по февраль 1917 года, розничные цены в Забайкалье возросли на 65—160 %. Например, на муку ржаную — на 70 %, пшеничную — на 111 на крупу гречневую — на 105 %, на картофель — на 120 %, на мясо крупного рогатого скота — на 98 %, баранину — на 65 %, свиное мясо — на 160 %.
После съезда расслоение казачества Забайкалья еще больше усилилось, а вместе с ним вражда между «гражданами» и казаками. Первые были за выход из казачьего сословия, а вторые — за сохранение его.
9 мая от войскового атамана Забайкальского казачьего войска генерала Фелицына была получена телеграмма следующего содержания: «Съездом представителей станиц в Чите было постановлено Забайкальское казачье войско упразднить. Представителей общин на казачий съезд в Петроград не посылать и, ввиду протестов фронтовых частей и некоторых станиц, прошу спешно представить мне постановления войсковых частей дивизии по означенному вопросу, предварительно уведомив телеграфом. Атаман Фелицын».
Все забайкальские части 1 — й дивизии своими телеграммами подтвердили решение казаков-фронтовиков — Забайкальскому войску — быть.
Так, казаки 1-го Читинского полка в своем ответе указали: «1…Считать решение съезда только пожеланием лишь самого съезда, как отдельной группы лиц, а не как выразителей мнений всех казаков; 2…Просим 1-й Забайкальский казачий съезд заняться только организационной внутренней работой и по подготовке предвыборной кампании в Учредительное собрание, исключая всякое давление, как принцип равенства; 3…Необходима последовательная организационная борьба с партией, которая, пользуясь временным замешательством… выдвигает противоказачьи лозунги;…мы не уполномочиваем (1 — й съезд. — Н.С.) его выражать наше мнение и выносить за нас решения; 4…Решение… может быть достигнуто лишь при участии всех казачьих частей, находящихся на фронте… 5…Признать необходимость союза с другими казачьими войсками… с включением представителей в существующий ныне общий казачий съезд… 6. Объявить казакам, чтобы они в письмах своим родным сообщали о наших мнениях… 7. Просить дивизионный комитет спешно запросить наказного атамана, что сделано войском по вопросу о высылке делегатов в общеказачий съезд».
На общих собраниях офицеров и казаков тексты телеграмм и постановления были утверждены.
Таким образом, казаки-забайкальцы фронтовых частей еще раз подтвердили свое решение о сохранении Забайкальского войска. Вынесли такие же постановления казаки других войск России. В полках стали избирать делегатов на общеказачий учредительный съезд в Петрограде, по одному делегату от полка (казака или офицера) и двух — от дивизии. Предполагалось работу съезда начать 28 мая.