І

І

Наряду с работой по организации и накоплению сил внутри военной организации «Союза возрождения» в Петрограде шла работа по завязыванию связей с союзническими кругами и по выявлению конкурирующих организаций, с одними из которых мы поддерживали контакт, а в отношении других стремились к их распылению и уничтожению; в то же время шла выработка дальнейшей линии политического поведения, для чего у нас в Петрограде образовался политический центр «Союза возрождения».

Генерал Суворов неоднократно встречался с представителем Французской миссии, но основные переговоры с ними вела центральная организация «Союза возрождения» в Москве.

Я не присутствовал в Москве в момент образования там Центральной организации «Союза возрождения» и поэтому не знаю, кто в нее входил, но знаю, что были и трудовые энесы, и эсеры, и кадеты, причем последние одновременно входили и в так называемый «Правый центр», состоявший из кадетов и группы общественных деятелей во главе с Родзянко; кадеты служили связью между «Союзом возрождения» и «Правым центром». Если «Союз возрождения» только еще оформлялся, то «Правый центр» являлся организацией, уже законченной и свою военную работу ведшей через генералов Алексеева и Корнилова, где Алексеев был председателем совета, а Корнилов главнокомандующим.

И «Правый центр», и «Союз возрождения», и организация Савинкова одновременно вели переговоры с союзными миссиями (главным образом, французской и английской) о денежных субсидиях для борьбы с Советской властью.

Союзники всех их принимали, всем обещали и всем открывали кредит. При этом не обходилось и без некоторых попыток дискредитировать своих конкурентов в глазах союзников. Мне передавали, что «Союз возрождения» решительно возражал против поддержки союзниками сепаратной организационной работы Савинкова, доказывал, что только «Союз» является истинным представителем настроений народа; в отношении «Правого центра» выдвигались обвинения в реакционности его. Н. В. Чайковский и Н. Д. Авксентьев вели эти переговоры с миссиями, вел их также и генерал Болдырев. Союзники (Нуланс) обещали помощь, высадку в Архангельске, занятие Вологды для создания плацдарма, в сфере которого могло бы производиться формирование русских противоболыиевистских сил, давали деньги. В то же время и Савинков получил от Нуланса категорическое заверение о поддержке его союзниками с севера; на основании этих заверений, несомненно, и произошло преждевременное выступление Ярославля, ответственность за жертвы которого в большей своей части падает на тароватого на посулы Нуланса, а затем уже на Савинкова. «Правый центр» ввиду слишком неопределенной, многообещающей и мало осуществляющей политики союзных миссий стал разочаровываться в них, и в его среде наступил раскол на почве отношения к союзникам, выявилась германофильская группа во главе с Кривошеиным и Леонтьевым. Течение это совпало с пребыванием Мирбаха в Москве и Эйхгорна[88] – на Украине и не лишено было практической целесообразности, – даже антантофил Милюков тогда предпочел в борьбе против Советской власти опереться на германские официальные круги.

Вместе с тем «Союз возрождения» вступил в переговоры с Савинковым, стремясь подчинить его сфере своего влияния, но из этого ничего не вышло. Таким образом, в то время в центре, в Москве, шла усиленная обработка союзных миссий со стороны этих трех организаций для получения реальной помощи в борьбе против большевиков.

Я до сих пор достаточно определенно не усваиваю, от имени кого действовали эти отдельные представители дипломатического корпуса, давали обещания поддержки, выдавая субсидии. Так, например, Нуланс давал категорическое заверение о союзническом десанте в Архангельске, о продвижении на Вологду, так что можно было думать, что он действует в контакте с представителями других союзных стран и в согласии со своим правительством. Назначалось даже время высадки. Каково же было изумление Н. В. Чайковского, приехавшего в Архангельск для предварительных переговоров с союзниками, когда командующий английской эскадрой на предложение Н. В. приступить к конкретному выполнению задания – произвести высадку, заявил, что ему ничего о переговорах не известно и он снесется со своим правительством на предмет получения инструкций. Получается картина разнобоя в деятельности союзников за этот период, вызванного, очевидно, колебаниями и неуверенностью в способности социалистических группировок совершить переворот: все симпатии, как мы потом увидим, союзников лежали на стороне кадет и правых группировок, а общая политическая конъюнктура заставляла идти их на подмогу социалистам, которым они не верили.

Союзники разменивались на мелочи, обещая, давая мелочь, оттягивая окончательное решение.

В это время я и петроградская группа «Союза возрождения» и понятия не имели о подготовке эсерами движения в Самаре под флагом Комитета членов Учредительного собрания старого состава. Наметившаяся комбинация в Самаре противоречила принципам «Союза возрождения», опиралась на власть старого Учредительного собрания и строила будущую власть на партийной диктатуре партии эсеров, так как с устранением из Учредительного собрания большевиков – одной третьей части всего его состава, конечно, отпадал принцип народоправства в предполагаемом строительстве власти, третья часть голосов избирателей аннулировалась. «Союз возрождения» же стоял на точке зрения временной коллективной диктатуры (директории) из представителей всех группировок, кроме большевиков. Я не могу утверждать, вел ли ЦК партии эсеров также переговоры с союзниками по поводу помощи при образовании самарского выступления Комуча, но так как там было «действо» чисто партийное эсеровское и с чехами вел разговоры Комуч, а чехи без согласия Антанты едва ли бы выступили, то следует, без боязни впасть в ошибку, предполагать, что и тут не обошлось, вернее не могло обойтись, без переговоров с дипломатическими миссиями.

Следовательно, в самом процессе организации борьбы под флагом «Союза возрождения» уже крылись внутренние противоречия, которые, помимо неправильных идеологических предпосылок, привели к краху всего предприятия: союзники одновременно давали заверения справа налево – и Алексееву, и Корнилову, и «Правому центру», и «Союзу возрождения», и Савинкову и эсерам, поддерживая своими обещаниями и денежными субсидиями эти группировки и тем поощряя их разрозненные, изолированные попытки строить организацию переворота и будущей власти, разъединяя, раздробляя те силы, которые могли бы быть брошены на борьбу с большевиками. Это первое противоречие. Второе заключалось в том, что наиболее видная, ответственная и руководящая группировка – партия эсеров одновременно также работала на два фланга – и направо, и налево, принимая участие в «Союзе возрождения» и готовясь к борьбе под его лозунгами и в то же время организуя свое партийное выступление в Самаре, обеспечивающее диктатуру партии, диктатуру части Учредительного собрания под маской народоправства; я думаю, что именно здесь был заложен фундамент того, что именуется политическим двурушничеством и что характеризует всю дальнейшую работу партии эсеров в процессе русской революции.

Я, повторяю, как и все работники «Союза возрождения», искренне думал, что с организацией «Союза возрождения» устранены все недостатки работы «Комитета спасения родины и революции»,[89] что объединились, наконец, активные элементы, способные не только к словам, но и к делам, что отпала дирижерская палочка центральных комитетов, что все мы идем к единой цели под признанным нами общим знаменем. Мы не подозревали, что в наших рядах есть двуликие политические Янусы,[90] готовые нас предать и отмежеваться от нас. Если при работе в «Комитете спасения» сказались недостаток воли, стремление и воевать и не воевать, и тем объективно предавалась шедшая за выброшенными лозунгами масса, то в «Союзе возрождения» сказалась воля и кадетов, и эсеров к подготовке сепаратных тайных комплотов,[91] и тем уже и субъективно, и объективно предавались все искренно работающие в «Союзе возрождения» и верящие в политическую честность своих соратников.

Я в Москву приехал в первых числах июня 1918 года, где был приглашен на заседание центральной группы «Союза возрождения». В числе присутствующих были Н. Д. Авксентьев, Аргунов, Н. Н. Щепкин, кажется, Астров, генерал Болдырев, Моисеенко, Л. М. Брамсон. Я сделал информацию о работе в Петрограде, а затем был поставлен вопрос о конструкции будущей временной власти. Н. Н. Щепкин от имени кадет и «Правого центра» настаивал на единоличной диктатуре, причем в качестве кандидата выдвигал генерала Алексеева. Остальные высказывались за коллегиальное устройство верховной власти в виде директории, перед которой отвечает министерство. В качестве компромиссного решения была предложена Щепкиным директория, но председателем ее обязательно – военный генерал, Верховный главнокомандующий. Возражал особенно решительно против этой комбинации Н. Д. Авксентьев; генерал Болдырев склонен был принять эту формулу.

На следующем заседании вопрос был, насколько мне помнится, разрешен в смысле предложения левой части «Союза возрождения», и затем приступили к персональному намечанию кандидатов; кандидатуры Милюкова и генерала Алексеева не прошли, и в состав будущей директории были намечены Н. Д. Авксентьев, Н. В. Чайковский, Аргунов, Кишкин, Астров и генерал Болдырев. Причем хотя состав директории и был определен в числе пяти человек, но было намечено шесть человек, так как ввиду трудности перехода через фронт (Сибирский) не рассчитывали, что всем кандидатам удастся туда пробраться. Сибирь же была намечена как база, в которой должна строиться новая власть. Намеченным членам директории было дано задание проехать туда.

На дальнейших совещаниях ввиду отъезда в Петроград я не присутствовал. В это время, по-видимому, союзники уже обещали в принципе признать директорию за всероссийскую власть.

Некоторое время спустя политический центр «Союза возрождения» образовался и в Петрограде; в совещаниях его участвовали Л. М. Брамсон, я (энесы), А. Р. Гоц (с.-р.), В. Д. Пепеляев (кадет, будущий глава правительства при Колчаке), Потресов, Розанов (с.-д. меньшевики). Этот политический центр активности не проявлял, не чувствовал единства мысли, дела. Собирались, Делились информацией на тему о промахах и ужасах большевиков, о помощи союзников, о настроении рабочих и солдат. Дальше этого почти не шли.

Как раз в это время приехал представитель вологодского отдела «Союза возрождения» с просьбой к нам дать министров для будущего архангельского правительства; разрешением этого вопроса и занялся петроградский политический центр «Союза возрождения», но об этом будет сказано ниже.